— Да, благородный дон, монастырь Санта Пиедра, — отвечал хозяин, запирая дверь.— Дайте мне бутылку вина и немного пухеро; то же самое подайте и моему слуге. Бывают у вас монахи?— Нет, благородный дон, у честных отцов свои винные погреба и кухни, — отвечал хозяин, подавая требуемое.— Я знаю, у них отличные винные погреба и кухни! Но что это значит? — спросил Олимпио, нагнувшись и поднимая с полу маленький предмет. — Вы говорите, что монахи не бывают у вас? Разве вы не слышите, что я природный испанец, и разве думаете, что я не знаю креста, который носит каждый честный брат.Смущенный хозяин смотрел на предмет, который Олимпио держал в руках; один из монахов, поспешно встав из-за стола, на котором стояли бутылки и стаканы, потерял свой крест.— Я почти не солгал вам, благородный дон! Недавно здесь были Два монаха, которые привезли послушницу в Санта Пиедра.— Так, и они здесь подкреплялись, — проговорил Олимпио, садясь к большому неуклюжему деревянному столу и наливая себе стакан вина. — Вы знаете монахов?— По большей части, причиной того соседство!— Может быть, вы знаете, что некоторое время тому назад два францисканца привезли сюда одну сеньору?— Нет, благородный дон, об этом я ничего не знаю.— Есть в Санта Пиедра аббат?— Настоятель, преподобный отец Франциско, благородный дон. Олимпио принялся за вино и принесенное кушанье. Вошел Валентино, его лицо выражало неудовольствие и недоверие.— Садись и ешь, — сказал Олимпио, взглянув на своего послушного, верного слугу— Потом он обратился к услужливому хозяину, который, казалось, был один во всем доме, потому что кроме него никого не было видно.— Настоятель Франциско доступный человек?— Он суровый, благородный и благочестивый человек, — отвечал бледнолицый, угрюмый хозяин. — У вас есть к нему дело?— К нему или собственно к двум его монахам.— В таком случае, вам придется здесь ночевать, благородный дон, так как после заката солнца никто не смеет войти или выйти из монастыря!— Гм!.. Это мне не нравится; впрочем, я устал после долгого путешествия, и ты также, Валентино.— Позвольте, дон Агуадо, что касается меня, то я готов в эту же ночь ехать дальше, — отвечал слуга.— Я должен переговорить с настоятелем, и потому мы ночуем у вас! Есть у вас годная для меня кровать?— У вас прекрасная фигура, благородный дон! Наверху есть для вас комната с постелью.— Дон Агуадо желал узнать о…, — Валентино хотел сказать о плуте, но замялся и бросил взгляд на своего господина.— Ты прав! Я хотел вас спросить, не заезжал ли к вам сегодня незнакомец в пальто и в испанской шляпе, с черной взъерошенной бородой? Мы издали видели его на дороге…— У меня нет больше гостей, кроме вас, благородный дон, и вашего слуги, — отвечал хозяин.— Это был он, ручаюсь в том своей головой, — говорил Валентино, опустошая свой стакан; потом он встал, чтобы получить приказание от своего господина.— Есть возле предложенной мне комнаты другая, где мог бы спать мой слуга? — спросил Олимпио, также вставая.— Нет, благородный дон. Мне кажется, вашему слуге было бы лучше остаться при лошадях! Там есть комната с кроватью.Валентино хотел что-то возразить.— Я согласен, — предупредил его Олимпио, — проводите меня наверх. Далекий путь верхом утомил меня! Доброй ночи, Валентино! В пятом часу утра оседлай лошадей, потом разбуди меня!Хозяин взял свечу и пошел провожать дона наверх. Валентино же остался в гостинице.— Будь я проклят, — прошептал он, оставшись один, — здесь не совсем ладно! Это какая-то трущоба! Ни за что не усну всю ночь! Я узнал мнимого герцога. Дон Олимпио доверчив, хотя уже подвергался многим опасностям. Зато Валентино будет остерегаться, чтобы здесь чего-нибудь не произошло. Ни одной души нет во всем доме и в конюшнях, везде неестественная тишина, к тому же у хозяина лицо мошенника. Все это должно иметь некоторую связь с отдельными комнатами наверху; мне было бы приятнее остаться около дона Олимпио, он крепко спит, а здесь было бы полезно, чтобы по крайней мере один из нас не спал! Я стану караулить внизу и при малейшем шуме буду на ногах! Где-то теперь бедная, милая сеньора!Валентино вышел из дома и стал прислушиваться, кругом стояла ночная тишина; как в лесу, так и в монастыре все было тихо. Бледный лунный свет падал на маленькие окна келий и придавал стенам и древнему зданию, а также гостинице романтический чудесный вид. Слуга Олимпио подошел к конюшне, где горел фонарь; он осмотрел лошадей и, потушив фонарь, отправился в примыкавшую комнату. XXVIII. ПОПЫТКА УБИЙСТВА Хозяин повел дона Олимпио по старой широкой лестнице, которая вела в верхний этаж гостиницы, производивший неприятное впечатление своими сводами, арками, длинными коридорами, столбами и нишами. Необыкновенно толстые стены и все массивное древнее строение было еще крепко, только полы и деревянные части пострадали в некоторых местах от времени.Олимпио сделал несколько шутливых замечаний насчет мертвой тишины «лесного замка»-, как он называл гостиницу, и хозяин отвечал улыбкой на эти шутки.Олимпио не обратил внимания на наружность хозяина даже тогда, когда тот привел его в маленькую комнату в конце длинного, темного коридора и, поставив свечу на стол, задержался, чтобы посмотреть, как Олимпио положит револьвер и шпагу на стул возле кровати.— Черт возьми, я ничего не заплачу, если провалюсь здесь, — проговорил Олимпио, осматривая пол.Хозяин с улыбкой уверял, что бояться нечего и что половицы плотно прилегают одна к другой.— Спите спокойно, благородный дон, — сказал наконец хозяин, прощаясь со своим гостем, при этом он бросил взгляд на оружие и Другие предметы, — здесь никто не нарушит вашего сна. Не нужно ли вам еще чего-нибудь?— Ничего, кроме ключа от этой двери, ведущей в коридор, — отвечал Олимпио.— Вот он, благородный дон! Едва ли вам нужно запираться!— Я делаю это не ради меня, между нами говоря, — объяснял Олимпио с величайшим спокойствием, вынимая кошелек и некоторые Другие предметы, — я этим более предостерегаю другого от опасности.— Другого? — спросил хозяин, как будто не понимая значения слов.— Я для того запираю двери, чтобы не вздумалось кому-нибудь войти ночью в мою спальню. Я имею привычку стрелять в подобных непрошенных гостей из револьвера, лежащего всегда возле моей кровати. Поэтому я запираюсь, чтобы никого не подвергать подобной опасности.— Так, так, — сказал хозяин с принужденной улыбкой.— Впрочем, я предупреждаю об этом в каждой гостинице, где ночую, — заключил Олимпио разговор. — Спокойной ночи, завтра утром я расплачусь с вами.Хозяин исчез; ясно было слышно, как он удалялся по коридору. Затем воцарилась глубокая тишина.Олимпио запер дверь и еще раз внимательно осмотрел комнату. Он так часто жил и ночевал во всевозможных гостиницах, что был, так сказать, опытен во впечатлениях, которые производили на него Последние. Хотя ему казалось здесь что-то подозрительным, но однажды он уже останавливался в подобной гостинице в южной Франции и не мог пожаловаться.Комната была со сводами и с одной дверью; круглое окно на противоположной стороне выходило, как убедился Олимпио, во двор.Обстановка комнаты была скромная и старинная, но при этом опрятная и чистая, что производило приятное впечатление. Как кровать, хотя низкая и узкая, но довольно длинная, так и скатерть на столе, были безукоризненно чисты.Весьма старинный диван, зеркало над ним, образ Божьей Матери и несколько стульев дополняли меблировку, удовлетворявшую скромным требованиям.Ничто не возбуждало в Олимпио недоверия и подозрительности. Кроме того, он вообще был беззаботен. Он не знал страха, ибо в случае нужды мог надеяться на свою исполинскую силу и на оружие.Он разделся, погасил свечу и лег в постель. Утомленный трудным путешествием, он скоро заснул таким крепким сном, что тихий шум едва ли мог его разбудить.В комнате было темно; слабый косой луч месяца проникал через окно, постепенно продвигаясь по полу и стене к кровати спящего.Оставив гостя и заметив его туго набитый кошелек, хозяин возвратился в нижние комнаты и, не найдя там слуги, отправился в конюшню.Тихо отворил он дверь, везде было темно; хозяин осторожно прокрался в соседнюю с конюшней комнату и убедился, что Валентине» крепко заснул на стоявшей там кровати.Потом хозяин «Гранады» возвратился в дом.Войдя через заднюю дверь в темный коридор, который вел к нише в общем зале, он заметил человека, стоявшего у лестницы, которая вела в подвал со сводами.— Ого, кто там? — спросил он вполголоса.— Тише, разве вы меня не узнали?— Вы тот самый сеньор, который был у меня недавно с честными братьями.— Второпях я забыл заплатить вам за вино! Незнакомец и его слуга еще внизу?— Нет, сеньор, оба отправились спать.— Хорошо, мне нужно с вами переговорить.— Потрудитесь войти со мной в гостиницу.— С условием запереть все двери, чтобы нас никто не застал врасплох, — сказал Эндемо, понижая голос.— Я исполню ваше желание, сеньор! Вы возвратились в монастырь по той же дороге? — спросил тихо хозяин, идя вперед по коридору, чтобы отворить дверь в освещенную гостиницу.Эндемо не отвечал и пошел за ним тогда только, когда хозяин запер дверь в коридор, откуда вела лестница на верхний этаж; потом сам закрыл дверь ниши.Теперь они были одни в комнате.— Я буду говорить прямо, — начал Эндемо. — У незнакомца наверху много денег…Хозяин пытливо посмотрел на сеньора, знакомого с монахами; он думал, что этот человек метит на деньги незнакомца и следовательно делается его соперником, потому что и его прельщали деньги Олимпио.— Так вы говорите?.. — спросил он.— Что эти деньги принадлежат вам, если вы исполните мое желание! Этот незнакомец не должен выйти из вашего дома.— Как, сеньор, так ли я вас понимаю?— Я уверен, что вы меня понимаете, и знаю также, что вы желаете обладать деньгами, — отвечал Эндемо тихо. — Незнакомец должен умереть, он враг монахам Сайта Пиедра, враг королевы.— Ваши слова достойны уважения, но подумайте об исполинском незнакомце, который сейчас же убьет своего противника; подумайте также о славе моего дома! Дело может обнаружиться.— Слуга спит около незнакомца? — спросил Эндемо, как бы не слыша последних слов хозяина.— Нет, сеньор, слуга спит в задней комнате конюшни, господин же его — наверху, в последней комнате.— Вы хорошо распорядились, и я полагаю, что не нужно было приходить сюда! Вы и без моего требования погубили бы этих двух гостей…Хозяин увидел, что Эндемо знал больше, чем он предполагал.— Однако, сеньор… — прервал он.— Подобные вещи неохотно высказываются, — засмеялся мнимый герцог, обнаруживая всю грязь своей души. — Вы думаете, что этот широкоплечий незнакомец убьет одного противника, а я полагаю напротив, что двое его убьют!— Может быть, вы правы! Будете ли вы…— Я готов быть вторым, если вы будете первым.Глаза хозяина, убившего уже многих богатых путешественников, засверкали.— Я согласен, сеньор!— У вас в доме есть приспособления, которые облегчат наше предприятие, — не отрекайтесь, я все знаю! Вы легко можете скрыть всякий след незнакомца и его слуги!— Вы думаете, что о них будут справляться?— Не думаю, но впрочем, кто же может доказать, куда исчезли два всадника, если уничтожить все, что могло бы выдать.— Вы правы, сеньор.— Давно ли спит незнакомец?— С час!— А Валентино, слуга?— Также около того времени; недавно он крепко спал на своей кровати.Эндемо видел, что хозяин уже разузнал обо всем.— Еще одно, — сказал он тихо, — есть у дона подле кровати оружие?— Да, сеньор, заряженный револьвер и шпага! Он запер дверь и объявил мне, что делает так всегда потому, что имеет обыкновение стрелять в того, кто приближается к нему ночью!— Гм! Он проснется, если мы каким бы то ни было образом отворим дверь! Нет ли другого входа в спальню?— В недавно сложенной тонкой стене есть низкое отверстие.— Заметил незнакомец этот вход?— Нет, сеньор, вход скрыт кроватью.— А из соседней комнаты можно пробраться в это отверстие?— Не иначе как ползком, потому что оно не более двух футов в вышину и трех в ширину. Отверстие не предназначалось для людей. У меня в доме много крыс, и потому, если комнаты свободны, я отворяю все двери внизу, чтобы мои большие коты могли охотиться.— Понимаю. Однако посмотрим этот ход, теперь самое лучшее время. Вы ползите вперед и осторожно унесите оружие, потом и я последую за вами; все же остальное уже устроится.— А слуга в конюшне? — спросил хозяин.— Прежде покончим с господином, а потом очередь дойдет и до слуги, — отвечал Эндемо.— Ладно, сеньор, примемся за дело! Вы говорили, что это очень хорошее дело?— Да, если вы желаете успокоить совесть! Кроме того, вы получите деньги — я уверен, что дон везет их с собой немало.Эндемо заметил, что хозяин спрятал в карман какой-то блестящий предмет.— Я этим также запасся, — сказал он, желая дать понять хозяину, гасившему лампу, чтобы после совершения преступления он не рассчитывал освободиться от своего соучастника: подобные мошенники никогда не доверяют друг другу, а они чувствовали, что весьма сходны между собой и способны на все.Вскоре они осторожно вышли из совершенно темной гостиницы.Хозяин бесшумно запер переднюю дверь дома; запирать заднюю дверь он считал ненужным, ибо избегал всякого лишнего шума; кроме того, отсюда нельзя было ожидать нападения, потому что слуга, как он убедился, спал в комнате возле конюшни.— Наверху идите осторожно, чтобы не скрипнула половица, — шептал хозяин мнимому герцогу, — следуйте за мной по пятам, я знаю, какие половицы трещат.— Кроме вас и незнакомца в доме никого нет, ни слуг, ни служанок? — спросил Эндемо едва слышно.— Никого, сеньор!— Все очень умно устроено, — одобрил Эндемо, не перестававший удивляться своему сообщнику в то время, как они оба осторожно поднимались по лестнице в комнату незнакомца. XXIX. СТРАШНАЯ НОЧЬ Олимпио видел во сне Долорес, то прекрасное, бедное существо, которое так много страдало и которое он так горячо и искренно любил! Это был блаженный сон.Он видел Долорес возле себя, хотел приблизиться с ней к алтарю;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69