Спохватившись, Улаф удивленно и несколько подозрительно посмотрел на дворфа.— А почему ты спрашиваешь?— Да просто так. Любопытно стало, — ответил Вольфрам и, засунув руки в карманы, отвернулся.Поведение дворфа насторожило Улафа, но времени раздумывать об этом у него не оставалось. Едва ли из Вольфрама вытянешь какие-нибудь подробности.— Да помогут вам боги, — сказал Улаф.Его пожелание относилось ко всем. Прощаясь, Улаф задержался глазами на Вольфраме. Дворф упрямо выдержал его взгляд.Улаф пришпорил лошадь и помчался вслед за наемниками Клендиста.— Нам тоже надо убираться отсюда, — сказал Джессан. — Противное это место.— Да, от него так и разит Пустотой, — согласилась Ранесса. — И куда ты теперь, племянник?— Домой, — коротко ответил Джессан.Он вдруг почувствовал, что ему тяжело смотреть на Ранессу. Наверное, ей и впрямь нужно было превратиться в дракона. Она всегда отличалась от остальных людей. И все же многое в изменившейся судьбе Ранессы оставалось для него непонятным.— Путь в земли тревинисов долог и опасен, — сказала Ранесса. — Сама знаю. Мы с Вольфрамом, когда ехали, всякого повидали.Она откинула волосы с лица и вдруг предложила:— А давай, Джессан, я отвезу тебя, Бабушку и тело Башэ прямо на родину.Такого предложения Джессан явно не ожидал, но радости оно у него не вызвало. Он недоверчиво поморщился.— Нет, тетя…— А мы согласны, — сказала Бабушка. — Ты хорошо придумала.— Бабушка, ты сама не понимаешь, что говоришь, — возразил Джессан.— Почему это я не понимаю? — рассердилась пеквейка. — Я хоть и стара, но из ума не выжила. Я уже летала и знаю, что лететь быстрее, чем ехать на лошади. И с чего ты взял, что наша деревня стоит на прежнем месте?Бабушка сверлила Джессана своими маленькими птичьими глазками.— Ты про это не думал? А если племя снялось и ушло в другое место? Как мы будем их искать? Куда легче, если мы полетим на крыльях. А она, — Бабушка указала на Ранессу, — предлагает нам крылья.Джессан все еще колебался.— Джессан, я потеряла свой посох, — дрогнувшим голосом призналась старуха. — Надо было спрятать его в надежном месте. Теперь я не могу распознавать зло. Нам нужно лететь с Ранессой. Она предлагает нам помощь. Зачем ты упрямишься, Джессан?— У Ранессы добрая душа, — добавил Вольфрам. — Ты можешь ей доверить свою жизнь, парень. Я это сделал и еще ни разу не пожалел.— Джессан, разве тебе не хочется побыстрее вернуться домой? — тихим, но настойчивым голосом спросила Бабушка.— Очень хочется, — признался юный тревинис. — Сильнее, чем когда-либо.— Значит, решено, — подытожила Ранесса. — Больше не спорим. Ты, Джессан, и Бабушка…— И Фенелла, — перебила ее Бабушка. — Девочка полетит с нами.— Ни в коем случае, — твердо возразил Вольфрам. — Фенелла должна вернуться в страну дворфов.— А как она туда доберется? Ты, что ли, ее повезешь?Вопрос застиг его врасплох. Вольфрам задумчиво поскреб подбородок. Он не мог взять Фенеллу с собой в Старый Виннингэль. В равной мере он не имел права забыть о своем предназначении и отправиться с девочкой в Сомель.— Ну… я постараюсь что-то придумать, — растерянно пробормотал Вольфрам.— А в твоей стране кому-нибудь до нее было дело? — спросила Бабушка.Фенелла, вцепившись в Бабушкину руку, не сводила с Вольфрама темных глаз. Он подумал об опустевшем святилище. Об убитых Детях Даннера. А ведь Бабушка права. Фенелла никому не нужна на родине. Никто ее там не ждет, никто по ней не скучает. Он вспомнил себя и Гильду в детстве, таких же заброшенных и никому не нужных, кроме друг друга.— Решай сама, Фенелла, — наконец сказал Вольфрам. — Куда ты хочешь отправиться? Домой? Или тебе хочется полететь вместе с Бабушкой и жить там?— А разве ты не поедешь в Сомель? — удивленно спросила Фенелла. — Я думала, ты повезешь Камень Владычества обратно.— Этого я не знаю, Фенелла, — честно признался Вольфрам. — Пока я должен ехать совсем в другое место, и оно очень далеко от Сомеля.— Я тоже хочу стать Владычицей, — призналась девочка. — А пока я лучше поживу с Бабушкой. Ведь я же всегда могу вернуться домой, правда?— Да, — ответил Вольфрам. — Ты всегда сможешь вернуться домой. *** Мягкий кокон с телом Башэ сняли с повозки. Джессан, Бабушка и Фенелла стали готовить кокон к продолжению путешествия, теперь уже по воздуху.Вольфрам смотрел на них. Ему пора было трогаться в путь, но он мешкал. Он слишком давно не ездил один.Он подошел к Ранессе. Та с тоской глядела на звезды, словно не могла дождаться, когда окажется в небе, поближе к ним.— Я буду скучать по тебе, девонька, — сказал Вольфрам. — Жаль, что ты не поедешь со мной.— Я обязана им помочь. — Ранесса оглянулась на Джессана. — Они всегда были добры ко мне, хотя я и не заслуживала этого.— Ты не виновата.Ранесса едва заметно улыбнулась.— Даже став драконом, я могла бы быть добрее и мягче. Увы, — она пожала плечами. — Прошлого не вернешь. А сейчас я отвезу их домой и помогу разыскать племя. Это все, что я могу для них сделать.— И куда ты отправишься потом?У Вольфрама заныло сердце.— Мне нужно будет какое-то время побыть одной, — ответила Ранесса. — Возможно, долгое время. Драконы предпочитают одиночество, Вольфрам.— Дворфы тоже, — сказал он. — Во всяком случае, некоторые из них.— Тогда разыщи меня когда-нибудь, — предложила Ранесса и вдруг ласково ему улыбнулась. — Устроим одиночество вдвоем.— Я разыщу тебя, — пообещал Вольфрам.Наклонившись, она быстро поцеловала Вольфрама в щеку. Поцелуй был обжигающим, как прикосновение пламени. Отстранившись, она взмахнула руками и запрокинула голову. Лицо Ранессы осветилось радостью… Через мгновение она превратилась в дракона, могучее тело и чешуя которого блестели под луной.— Поторапливайся, племянник! — крикнула она Джессану. — Ночь быстро проходит.Джессан стал укреплять на ее шее кокон с телом Башэ.— Мне до сих пор трудно представить, что Башэ погиб, — сказал Вольфрам.— Он погиб как герой, — ответил Джессан. — Вряд ли пеквеи это поймут.«Ты прав, — подумал Вольфрам. — И вряд ли многие захотят понять». Однако мысли свои он оставил при себе.— Мой народ позаботится о Фенелле, — сказал Джессан и негромко добавил: — Я сделаю все, чтобы пеквеи не воспитали ее по-своему.— Спасибо тебе, — скрывая улыбку, ответил Вольфрам. — Я был очень рад вновь повидать тебя, Джессан. Или, может, я должен теперь называть тебя по-другому? Ты нашел свое взрослое имя?— Старейшины решат, могу ли я им называться. Но имя я себе нашел.Джессан умолк, потом задумчиво добавил:— Имя оказалось совсем иным, чем я ожидал.— Так оно и бывает, — сказал Вольфрам.Джессан кивнул. Он усадил на спину дракона Бабушку, затем поднял Фенеллу. Сам он расположился между крыльев. Удерживая обеих спутниц рукой, другой он ухватился за гриву дракона.— Мы готовы.Джессан оглянулся на дворфа, печально улыбнулся и повторил:— Мы готовы, тетя Ранесса.Присев на свои могучие задние ноги, дракон взмахнул крыльями и взлетел.— До свидания, Вольфрам! — крикнула из поднебесья Ранесса, поднимаясь к звездам.— До свидания, девонька, — прошептал Вольфрам. КНИГА III ГЛАВА 1 Шадамер вновь ощущал себя младенцем, уютно посапывающим в колыбельке. Однако в полной мере наслаждаться безмятежным сном барону мешали два обстоятельства. Мать почему-то постоянно плескала в его колыбель холодной водой, и у него мокла спина. И словно этого ему было мало, его накрыли одеялом, которое отчаянно пахло рыбой.Шадамер неоднократно пытался проснуться и пожаловаться на столь жестокое обращение со своей персоной. Иногда это ему удавалось. Он просыпался, успевал выпить воды, тоже пахнущей рыбой, съесть кусок рыбы, который ничем иным пахнуть не мог, и… Едва мозг Шадамера начинал проясняться и связно мыслить, барона вновь погружали в сон. И снова вода, затекающая под спину, снова «рыбье» одеяло.Барон не знал, сколько времени продолжалось его «младенчество». День незаметно переходил в ночь, ночь так же незаметно сменялась днем. Если не считать упомянутых неудобств, сон его был вполне спокойным и свободным от каких-либо сновидений. Никто не причинял ему вреда. О нем очень заботились, можно сказать, совсем по-матерински. И все же внутри Шадамера росло недовольство. В один прекрасный день, когда его подняли со дна мокрой «колыбели» и перенесли на сухое пространство, барон взглянул на кружку воды, что дали ему в руки, и выплеснул воду прочь.— Нет, — тяжело ворочая языком, сказал он. — С меня довольно.Слова получились не слишком членораздельными, будто рот у него был набит кашей. Тем не менее орки поняли их и бросились доложить о случившемся. Пришла Капитан-над-Капитанами. Встав над Шадамером, она изучающе глядела на барона. Он приподнялся на локте и тоже смотрел на предводительницу орков. Она то разбухала, то уменьшалась. Наконец Шадамеру удалось восстановить привычное зрение.— Что тут творится? — резко спросил барон.Язык все так же плохо его слушался.— Ты проспал шесть дней. Ничего не отлежал? — спросила Капитан-над-Капитанами.Шадамер немного подумал.— Выспался, — коротко ответил он.Капитан-над-Капитанами покатилась со смеху. Лодка была наполовину вытащена на песчаный берег широкой, лениво текущей реки. Ветви плакучих ив окунали в воду безжизненные желтые листья. Одного орка поставили стеречь лодку. Остальные ловили рыбу или готовили ее на огне. Воздух был прохладным. Над головой светило холодное солнце, тускло отражаясь в воде. Рядом с бароном лежала крепко спящая Дамра.— Что с Дамрой? — спросил Шадамер.— Жива-здорова, — ответила Капитан-над-Капитанами. — Спит, только и всего. Поить и кормить ее не забываем. Можешь не волноваться.Шадамер встряхнул свой осоловевший мозг, заставив его соображать. Дамра здесь, но где остальные? Барон начал вспоминать.— Где Алиса и Гриффит? Что с ними?— Ты про свою рыжеволосую женщину и этого эльфа-чародея? Я их не взяла, — усмехнулась предводительница орков. — Хватит с меня дурных знамений.Шадамер вздрогнул.— Так вы догадались?— А ты думал? — Она сердито поморщилась. — Если ведун не отличает знамений богов от проделок какого-то эльфа, его надо просто гнать с корабля.— Тогда почему вы не разоблачили Гриффита сразу? — спросил Шадамер. — И зачем приказали кораблям уйти?— Это входило в мои замыслы, — коротко ответила Капитан-над-Капитанами.Один из орков что-то крикнул ей. В ответ она кивнула.— Пошли есть, — сказала Капитан-над-Капитанами, показывая туда, где лежала жареная рыба. — Не упрямься, иначе ослабнешь. Даже во сне твоему телу нужна еда.— Куда мы направляемся? — спросил Шадамер.В ответ он услышал какую-то заунывную песню и начал погружаться в сон. Вот оно что! Его опять усыпляли с помощью заклинания. Шадамер отчаянно сопротивлялся, но сил у него не хватало.Предводительница орков забрала из его нетвердых рук остатки рыбы.— Сам знаешь куда, — сказала она.После этих слов его поглотила дрема. *** И опять — насильственный сон, запах рыбы, мокрая спина и грязная промасленная парусина. И опять время потекло подобно речной воде: пробуждение, настойчивые попытки выпутаться из обволакивающей дремы, осточертевшая рыба с черствым хлебом и монотонные звуки заклинания. Больше Капитан-над-Капитанами не говорила с ним. Орки, к которым он обращался, тупо глядели на него и молчали.И вот однажды скольжение лодки по воде прекратилось. Чьи-то сильные руки подняли его. Мускулистый орк легко перебросил барона через плечо. Потом он обхватил своей волосатой ручищей ноги Шадамера и куда-то понес его. Ни дать ни взять — упрямый и капризный ребенок, которого приходится силой укладывать в постель.Голова и руки барона качались в такт шагам орка. Кроме спины своего носильщика, он ничего не видел. Мозг Шадамера по-прежнему находился в затуманенном и осоловелом состоянии. Барон то приходил в сознание, то вновь куда-то проваливался. Однако, проснувшись в очередной раз, Шадамер почувствовал, что проснулся окончательно, без прежнего ощущения набитой мякиной головы.Барон сел. Его руки и ноги были крепко связаны. Но чувствовал он себя вполне сносно.— Давай просыпайся, — послышался в темноте чей-то резкий голос, говорящий на эльдерском. — Слышать больше не могу, как ты храпишь.— Я не храплю, — с достоинством возразил Шадамер. — Меня часто удивляло: почему люди так упорно отрицают, что храпят? Как будто это — страшная болезнь вроде чумы.— Нашел чем забивать голову! — раздраженно отозвался голос. — Скажи лучше, кто ты будешь?Шадамер не смог ответить сразу, ибо ему в ягодицу немилосердно впился острый камень. Барон нашел более удобное положение и огляделся. Судя по всему, он находился в пещере. Вход в нее был примерно в десяти шагах от него, и оттуда пробивался солнечный свет. Где-то снаружи шумела вода. Звук отличался от ленивого плеска волн, к которому он привык за дни своего загадочного странствия.Услышав негромкий стон, затем вздох, барон повернул голову и увидел рядом с собой лежащую Дамру. Ее тоже связали по рукам и ногам.— Все это более чем странно, — продолжал рассуждать вслух Шадамер. — Магические доспехи должны были бы защитить ее. Странно. Слишком странно.Шадамер пошевелил руками, проверяя крепость веревок. Убедившись, что узлы завязаны на совесть, он пожал плечами. Пока что спешить ему было некуда.— Второй раз тебя спрашиваю: ты кто будешь? — уже сердито произнес голос.— А вы — пленник? — спросил Шадамер.— Нет! Торчание в пещере полезно для моего здоровья! — огрызнулся незнакомец.Теперь, когда глаза барона привыкли к полумраку, он наконец увидел коренастую фигуру незнакомца. Тот сидел, прислонившись к стене пещеры. Руки и ноги у него тоже были связаны. Лица его барон не видел, только сердито сверкавшие глаза.— Вы, вероятно, дворф? — спросил Шадамер.— И что это меняет?— Просто нам стоит познакомиться. Мое имя — Шадамер. В прошлом — барон Шадамер, но сейчас у меня ни земли, ни денег. Так что просто Шадамер. С удовольствием пожал бы вам руку, но пока вряд ли это у меня получится.— Слыхал я про тебя, — сказал дворф.— Надо полагать, что-нибудь хорошее?— Когда вспомню, скажу.Помолчав, дворф нехотя представился:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73