Крутов и Зубко в кинжальной атаке не участвовали, они в это время мчались на пределе сил вдоль опушки леса, обходя поляну слева, пока не вышли в тыл севшему вертолету. У них была другая задача.
Крутов конечно прибежал к намеченному месту первым. Зубко отстал и появился лишь через полминуты, свалился рядом, почти бездыханный.
— Ну ты и бегун, командир! Без ружья охотиться можешь, ни один зверь не уйдет!..
— Отдышись, — посоветовал Егор, ввинчиваясь в траву, выполз на край поляны и двигался до тех пор, пока не увидел лениво вращавшиеся лопасти вертолета. Оглянулся на ужом ползущего следом Александра. — Готов? Пошли!
Они поднялись и тенями понеслись к боевой машине.
Остальные «витязи» к этому моменту выполнили программу минимум — добежали до корпуса лаборатории. Все действия группы — атака и перемещение — заняли всего полторы минуты, десантники Дубневича не успели пройти и половины площади, вынужденные огрызаться и передвигаться ползком под огнем снайперов. А затем «витязи» показали, что такое в натуре профессиональный штурм объектов, занятых «террористами».
Лишь одна собака — черный, с подпалинами, мастифф — домчалась до «змеи» атакующих, но и та была тут же убита короткой очередью. Затем добравшиеся до корпуса лаборатории «витязи» в мгновение взорвали входную дверь, четверо остались снаружи отбивать атаку уцелевших десантников, а пятеро ворвались внутрь. В этом мероприятии не участвовал только Воха Васильев. У него было задание пробраться в гараж зоны и вывести стоявший там БТР.
Задача у Крутова и Зубко была посложней: им предстояло захватить вертолет и взять в плен Дубневича.
Первую часть задачи они решили быстро и тихо. Александр выстрелил из пистолета с глушителем в стоящего к ним спиной десантника, охраняющего вертолет, а Егор разрядил в пилотов псигенератор, надеясь, что бронированное стекло кабины не послужит препятствием для излучения. Расчет оправдался, хотя кабина вертолета все же отразила часть разряда: пилоты не потеряли сознания, но «поплыли», переставая соображать, что делают. В расчет их какое-то время можно было не брать. И командиры «Витязя» переключились на более важный объект.
Полковник Дубневич был опытным бойцом и сразу сообразил, что ситуация складывается не в его пользу. Проникшие на территорию зоны профессионалы какой-то спец-службы перехитрили защитников лаборатории. Вместо того, чтобы отступить перед превосходящими силами противника, они нанесли внезапный кинжальный удар по городку и рассекли преследователей на две части, поддерживаемые огнем первоклассных снайперов. Если бы не из задержка у здания главного корпуса лаборатории, участь полковника была бы решена, обучены они были гораздо лучше его телохранителей. Но они остановились, и у Дубневича появился шанс отступить, что он и сделал, сориентировавшись раньше своих подчиненных.
— Назад! — рявкнул он, останавливая увлекшуюся боем четверку легионеров прикрытия. — К вертолету!
Парни с неохотой повиновались, начиная отступать лицом к зданию лаборатории, занятому противником, и наткнулись на застывшего почему-то полковника. Оглянулись. В полусотне метров от них, перед вертолетом, стояли двое мужчин и смотрели на них. Один был в новейшем спецкостюме «киборг», которыми снабжались только сверхсекретные элитные подразделения ФСБ и ГРУ, второй в камуфляжном мундире армейского спецназа, и оба были вооружены не хуже легионеров Дубневича. Полковник ощутил слабость в ногах, узнав в одном из мужчин Крутова, и понял, что обречен. Он хотел крикнуть, остановить грядущую свинцовую метель, но воздух застрял в легких, губы пересохли, сердце сбилось с ритма, как бы ожидая, чем все закончится.
Миг ожидания и растерянности прошел. Слаженно ударили автоматы Крутова и его «космического» напарника. И Дубневич остался один, по пояс в траве, помертвевший и застывший, как гипсовая статуя. Все четверо его телохранителей попадали в траву, не успев открыть ответную стрельбу.
— Подойди, — сказал Крутов. И хотя голос его был тих и почти не слышен из-за непрекращавшейся перестрелки, полковник услышал. Бросил в траву пистолет-пулемет, побрел к вертолету, все еще ожидая выстрела.
— Где Елизавета? — спросил Егор, когда между ними осталось два десятка шагов.
— Да не знаю я!..
— На этот вопрос могу ответить я, — раздался откуда-то сзади гортанно-глубокий голос. — Стоять! Не борачиваться! Оружие на землю!
Крутов и Зубко переглянулись, готовые прыгнуть в разные стороны и открыть огонь, но раздавшиеся две автоматные очереди, срезавшие траву слева и справа от стоявших офицеров, предупредила их действия. Окликнувший их человек был профессионалом.
Крутов медленно повернул голову. К ним подходил Джехангир в сопровождении двух огромных качков с автоматами.
— Опустите оружие, Егор. Я знаю, ты в великолепной форме, но эти ребята знают толк в «гашении обликов».
— Слава аллаху! — ожил Дубневич, лицо которого приобрело малиновый оттенок. — Вовремя вы, Мстислав Кали… — он не договорил.
Сухо треснул выстрел. Во лбу полковника расцвела кровавая звезда. От удара пули голова его откинулась и упал он, уже мертвый, плашмя, навзничь.
— Есть разговор, — продолжал, как ни в чем не бывало. Джехангир, пряча пистолет. — Твоя девушка у меня, так что не ищи ее здесь, не суетись.
Крутов дунул в усик рации.
— Кока, что там у вас?
— Обыскали все гнездо, тут целых три этажа под землей, твоей подруги нигде нет, — ответил Морозов, руководивший группой «витязей» в здании лаборатории.
— Минируйте и уходите.
— Не надо минировать, — улыбнулся Джехангир, все поняв из реплик Крутова.
— Территория объекта и так заминирована, а ключ от системы ликвидации у меня. Поговорим?
Крутов встретил взгляд Саши, дернул ухом, что означало — слушай и действуй по обстоятельствам, повернулся к бывшему учителю.
— Я весь внимание.
— Подержи «космонавта» на мушке, — сказал Джехангир одному из гигантов, махнул Егору рукой. — Пройдемся.
Второй великан обыскал Крутова, нашел псигенератор, бросил шефу. Тот поднял брови, с любопытством посмотрел на отрешенно-спокойное лицо бывшего ученика, качнул головой.
— Да, полковник тебя недооценил.
Они пересекли открытое пространство поляны, углубились в лес, прошагали в молчании около сотни метров и вышли на утрамбованную сотнями ног грунтовую волейбольную площадку с натянутой сеткой и судейской вышкой.
Чуть поодаль располагались турники, брусья, стенка, стойки с баскетбольными щитами. Здесь очевидно работники лаборатории проводили спортивные состязания.
— Хочу сделать тебе деловое предложение, — начал Джехангир. — Я знаю, что тебя уволили, знаю также, что ни к какому берегу ты еще не прибился.
Иди к нам.
— К нам — это к кому? — с угрюмой иронией спросил Егор. — К «вивисекторам», экспериментирующим на людях? На детях?
— А у тебя есть выбор?
— Безвыходных положений не бывает.
— Ну да, если признать выходом смерть. Нет, я предлагаю тебе работу не с психотроникой. Хотя косвенно ты будешь относиться к службе безопасности других подобных объектов.
— Российский Легион?
— Я же сказал, Дубневич тебя недооценил, раз ты узнал о Легионе. Да, ты будешь связан с Легионом, точнее, с его службой охраны тайны.
Возглавишь отдел. Идет?
Крутов покосился на телохранителя Джехангира, стоявшего в двух шагах с непроницаемым квадратным лицом. Мстислав Калинович понял.
— Не беспокойся, он понимает только то, что необходимо понимать для исполнителя его ранга.
— Зомби?
— В некотором роде. Победить его невозможно, можно только убить, да и то лишь выстрелом в голову.
— Легион весь из таких?
— Ну что ты, такой задачи не ставилось, достаточно определенным образом запрограммировать офицеров.
— С помощью псигенераторов? — Крутов кивнул на пистолет в руке Джехангира. Тот посмотрел на него, спрятал в карман.
— Нет, это «глушак», генератор подавления воли, а уже появились «болевики», излучатели второго поколения, возбуждающие нервную систему таким образом, что человек чувствует сильнейшие боли в нервных узлах.
Программирование же выполняется с помощью «ЗГ» — «зомби-генераторов», это стационарные установки. Кстати, все они вместе с «глушаками» — вчерашний день, на очереди более серьезные идеи.
Крутов поднял руку, останавливая Джехангира.
— Ни слова больше, учитель. Я не хочу этого слышать. И на Легион, организацию явно незаконную, работать не намерен. — Сегодня о существовании Легиона будет доложено президенту. Думаю, он не станет наказывать тех, кто радеет за отечество и создал такую мощную и оперативную службу, как Легион, во имя возрождения былого могущества России.
Крутов покачал головой.
— Слова, учитель. Даже в случае узаконивания Легиона я работать в нем не хочу.
— Не спеши с выводами, полковник. Давай зайдем с другой стороны. Ты знаешь, что ни в одной стране мира нет такой крутой кривой смертности, как в России? Особенно это касается мужчин трудоспособного возраста. Они гибнут от несчастных случаев, травм, отравлений, нелепых случайностей, аварий. Если в странах Европы и Азии по этим причинам в мир иной отправляются около пяти процентов общего количества умерших, то в России — до тридцати процентов.
— Ну и о чем это говорит?
— О целенаправленном воздействии. Легион и нужен для того, чтобы это воздействие остановить.
— Благими намерениями устлана дорога в ад…
— Идем дальше. Положение в обществе, когда человеку противостоит огромная, жестокая, коррумпированная бюрократическая система, уродующая рынок, подминающая все общественные отношения, надо менять. Государство снова встает над личностью, а собственность превращается в добычу властных структур. Ты это понимаешь?
Крутов молчал. С этими положениями он был согласен, но ждал продолжения.
— Доколе будем мириться с тем, что идет разграбление госсобственности государственными же чиновниками? С номенклатурной приватизацией? С продажей земли не ее реальным хозяевам, а тем, кто имеет деньги? С тем, что объемы производства как не росли, так и не растут, в то время как усугубились проблемы занятости? Но Бог с ними, с финансово-экономическими и социальными проблемами, в конце концов они решаемы. Но есть вещи куда более глобальные.
Джехангир замолчал и поправил под волосами дужку минирации, он тоже оказывается носил ее на себе, мельком посмотрел на притихшего Егора.
— Твои вертолеты в Жуковке захватили мои люди. Это к сведению. Ты меня слушаешь?
Егор кивнул.
— Тогда о наиболее важном. Деятельность отдельных политических фигур и партий привела в России к тому, что слово «демократия» превратилось в синоним антигосударственности, антинародности. Исторический путь России, ее святыни оплевываются, советский период истории страны вообще растаптывается, хотя именно при нем были созданы великие произведения искусства, литературы и кино. И наконец пощечины России стали наносить даже те, кто зависим от нее на все сто процентов. Как можно терпеть положение, когда великую империю ставит на колени какая-то «банановая республика»?! Нефтяная, грязная, бандитская Чечня?!
Джехангир замолк, глядя на застывшее лицо Крутова. Тот шевельнулся.
— Войну в Чечне развязали политики, греющие на ней руки, а не чеченский народ.
— И такие же политики сели на ее престол. Тебе не кажется, что так все скоро растащут Россию по кусочкам?
— Не кажется. Хотя может быть, я не все понимаю. И как же вы собираетесь наводить порядок? Объявить Чечне войну?
— Дело не в Чечне. Исламская республика Ичкерия, как они себя называют, лишь лакмусовая бумажка процесса. Необходима революция. Только она способна решить все возникшие проблемы.
— Великая Россиия… великая идея… а как это согласуется с тем, что делают здесь «вивисекторы», разработчики психотронного оружия?
Джехангир оживился.
— То, что ты увидел — вершина айсберга. Если станешь работать с нами, узнаешь все. Могу сказать лишь одно: поставленная цель оправдывает любые средства. А люди, о которых ты говорил, — преступники, они все равно рано или поздно были бы казнены.
— А женщины, дети?
— Женщины неизлечимо больны, а дети… что ж, ты прав, это перегиб. Я был против использования детского материала в тестировании техники. Уверяю тебя, этот этап Проекта позади.
— Проекта? Какого?
Джехангир понял, что сказал лишнее. Но останавливаться было уже поздно.
— Данный объект, на территории которого ты сейчас находишься, олицетворяет собой часть Проекта, начальную стадию. Но большого воздействия на сознание людей обеспечить наши разработки на этой стадии не могут, нам же необходимо именно большое, глобальное воздействие.
— Зачем? Чтобы избранные, элита, управляли остальными?
В глазах Джехангира зажглись коючие огоньки.
— В первую очередь для того, чтобы избежать кровопролития на первом этапе революции, во вторую для того, чтобы построить общество, о котором мечтали многие великие умы.
— А тех, кто с вами будет несогласен или не поддастся внушению, вы будете отстреливать?
— Около восьмидесяти процентов населения — это психически нормальные люди с нормальной суггестивностью, которых легко погрузить в социопатический транс с помощью телевидения. Для остальных мы создаем в рамках Проекта системы ИПА — информационно-психологической атаки. Но об этом ты узнаешь позже.
— Вы не ответили на вопрос, учитель.
Джехангир нахмурился, пожевал губами, не спуская потемневших глаз с рассеянно-равнодушного лица Крутова.
— В принципе, мы предполагаем столкнуться с сопротивлением трех категорий сил. Первая категория — обстоятельства, вторая —
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59