И ты раскапывал курганы? — добавил Крутов.
— Да… я знаю, что нельзя… но там… там! — Глаза раненого еще больше раскрылись. — Мертвые люди!.. голые!.. много!..
— Где? На Бурцевом городище?
— Я начал бить шурф… а там… человеческие руки!.. — Раненый вздрогнул, закашлялся кровавой пеной. — А потом появились люди в форме… один меня ударил в грудь… я потерял сознание… очнулся, пополз… а они начали стрелять по кустам… больше ничего не помню…
Будущий археолог замолчал, обмяк, глаза его погасли.
— Берись, — сказал Крутов, — выносим его во двор.
Они вынесли раненого из бани, с трудом уместили его в коляске мотоцикла и Егор забежал в дом, чтобы накинуть на себя куртку. А когда выбежал обратно, увидел во дворе людей с собаками и фонарями, окружившими мотоцикл.
Его осветили.
— Стоять! — каркнул из темноты властный голос. — Никому не двигаться!
Руки на затылок!
Несколько фонарей скрестили лучи на Крутове, ослепив его на некоторое время, хотя он успел увидеть стоящую у стены сарая Елизавету: ее держал за руки кто-то в камуфляжном костюме, с маской на голове. Сопротивляться было бесполезно, непрошеные гости были вооружены автоматами, и Егор послушно поднял руки, сцепив их на затылке. Он не знал, что это за люди, но догадывался, что пришли они за раненым археологом.
— В чем дело, мужики?
В то же мгновение чей-то приклад с силой врезался в живот Крутову.
Тот охнул, инстинктивно прикрывая живот, опустился на колено и получил еще один удар — по спине.
— Руки за голову, тебе сказано!
Вскрикнула Елизавета. Зарычала собака. Крутов напрягся, прикидывая свои возможности и дальнейшие действия, и замер, увидев перед глазами дуло автомата. Невидимый из-за бьющего в лицо света человек проговорил:
— Ты здесь хозяин?
— Я, — сквозь зубы ответил Крутов. — Что вам надо?
— Что успел вам рассказать этот самодеятельный золотоискатель?
— Раненый, что ли? Он был без сознания, когда мы его нашли. Я хотел отвезти его в больницу, умирает парень. А кто он в самом деле? Что сделал?
Сбежал из тюрьмы, что ли?
— Сбежал, — хмыкнул допрашивающий. — Не врешь?
Крутов сделал испуганно-заискивающее лицо.
— Вот те крест!
Человек присел напротив на корточки и Егор увидел в прорези маски его бешеные глаза.
— Если ты, гнида, врешь, пожалеешь, что на свет родился! И она тоже!
Командир рыскающей по двору команды резко встал.
— Его надо в реанимацию, — недобро сказал Крутов, прислушиваясь к возне у сарая.
— Мы доставим, — с иронией бросил командир. — Уходим, янычары! Дайте хозяину по морде пару раз, чтоб проникся, пеленайте археолога и по коням.
— Можно, я тут немного задержусь, Сват? — сказал кто-то со смешком. — Уж больно деваха хороша.
Луч фонаря, бьющий в лицо Крутову, ушел в сторону, он повернул голову и увидел молча отбивавшуюся от парня в камуфляже Елизавету. Тот тискал ей грудь и норовил поцеловать.
И Егор не выдержал.
Упругий подъемпрыжок с колена, удар в маску того, что стоял рядом с собакой и с фонарем. Прыжок к сараю, удар ребром ладони по затылку того, кто лапал Елизавету, рывок за руку, удар коленом в грудь и одновременно перехват автомата…
Рукоять «калашникова» удобно легла в ладонь, вторая ладонь подхватила ствол, и Крутов дал короткую очередь в землю, перед носом рвущейся с поводка собаки, направил оружие на замерших парней в пятнистой форме спецназовцев, отступил к стене сарая, прикрывая спиной девушку.
— Держите собак! Перестреляю! И выметайтесь отсюда!
Изумленная тишина длилась несколько секунд. Потом защелкали предохранители автоматов и пистолетов и пять или шесть стволов нацелились на Крутова. В овал света от упавшего фонаря вышел командир отряда, покачал головой.
— Лихой ты казак, однако! Похоже, я в тебе ошибся. Ну, ничего, это мы скоро выясним. А вот пушечку верни, верни, не доводи до греха. Хотя ты и умеешь с ней обращаться, но ты один, а нас десяток плюс четыре собаки.
Многовато даже для профессионала. Да и девочку жалко. Ну, договорились?
— Убирайтесь! — повторил Крутов, понимая, что ситуация патовая. — Сейчас сюда прибегут мои родственники, и придется вам иметь дело со всей деревней.
Командир группы думал недолго, прислушался к скрипу дверей, доносившемуся со всех сторон, сделал какой-то жест, и его подчиненные начали отступление, забрав раненого археолога и пострадавшего от атаки Крутова приятеля.
— Отдай «калашечку», а? — проговорил командир. — По-хорошему.
Егор подумал, поставил автомат на предохранитель и бросил на землю.
— Вот спасибо. — Чужак поднял оружие, осветил Крутова и дрожащую за его спиной Елизавету, сказал со зловещим спокойствием. — А с тобой я еще разберусь, ковбой. Зря ты полез на рожон, я такого не прощаю. И запомни: ты ничего не видел! Понял? И подруге своей посоветуй молчать.
Послышались голоса, звуки шагов, деревня проснулась и заворочалась.
— Иди, иди, — насмешливо сказал Крутов. — Я все запомню и тоже постараюсь разобраться, кто вы такие… Сват.
Фонарь погас. Человек в маске исчез. Ходил он бесшумно и форму спецназовца носил не зря.
За воротами замелькали огни, раздался голос соседа:
— Егор? Ты дома? Кто стрелял? Лизка с тобой?
Крутов обнял девушку, погладил ее по спине, шепнул на ухо:
— Никому ни слова! — Шагнул к воротам, распахнул створку. — Здесь я, Роман Евграфович, и Лиза здесь. А стрелял не я. Мы чай пили на веранде, разговаривали о том, о сем, вдруг стрельба! Выскочили во двор — никого…
С трудом успокоив возбужденных сельчан, а также дядьку Василия, примчавшегося с ружьем, Крутов проводил Елизавету до дому и остался один.
Прошелся по улице, прислушиваясь к затихающему шуму, вернулся к пруду, но следов никаких не нашел. Команда, преследовавшая студентаархеолога, который неожиданно для себя открыл какую-то страшную тайну, сгинула вместе с ним, не оставив ни одного намека на свое происхождение. Кроме одного: действовала она слишком прямо, по-армейски, профессионально, и могла принадлежать только какой-то военной конторе. А базировалась она скорее всего в таинственной зоне за колючей проволокой, там же, где прятались после рейдов по району бандиты на мотоциклах. Но больше всего Крутов размышлял над загадочным совпадением своего сна и открытия археолога: сон не был порождением фантазии Егора, он отражал реальность. Кошмар с закопанными в кургане людьми существовал на самом деле.
Уснул Егор в третьем часу ночи. А утром, в шесть часов, его подняли с постели омоновцы…

ЖУКОВСКИЙ РАЙОН

КРУТОВ И ДРУГИЕ
Никогда прежде Крутов не чувствовал себя таким униженным, оскорбленным и бессильным. Ему в голову не могло прийти, что с ним кто-нибудь когда-нибудь будет вести себя как с обыкновенным преступником.
Сон Егора не был крепким, интуиция разбудила его вовремя, еще до того, как в дом ворвались омоновцы, и он скорее всего мог бы уйти, просочиться сквозь цепь оперативников, пришедших брать «опасного рецидивиста». Однако Крутов просто не мог представить себя в роли преследуемого и на стук в дверь отреагировал мирно: в одних плавках, босиком, прошлепал к выходу из сеней, спросил: кто там? — получил ответ: откройте, милиция, — и отодвинул щеколду.
В следующее мгновение удар ногой распахнул дверь, в сени ворвались вооруженные люди в масках и пятнистых комбинезонах (он даже подумал — не вернулись ли давешние преследователи археолога?) и, насев на хозяина с трех сторон, начали выкручивать ему руки. Сопротивляться Крутов стал инстинктивно, мгновенно переходя в состояние боевого стресса. Ему удалось вывести из строя двоих нападавших, повредив одному кисть руки, второму коленную чашечку, но третий ударил его прикладом автомата по затылку, и на какое-то время Егор потерял сознание. Пришел в себя от того, что кто-то два раза ударил его ногой по ребрам, пока не раздался зычный сытый голос:
— Хватит, волоките его в «воронок».
Крутова схватили за ноги и поволокли лицом вниз по ступенькам крыльца, потом по дорожке от дома к калитке. Связанные за спиной руки не позволяли ему изменить позу, однако ноги действовали, и Егор, чуть подтянувшись, рывком выбросил их вперед, отбрасывая тащивших его людей.
Вскочив, он встретил их классическим хаппо кэри
, но снова получил удар, — как показалось — по затылку и позвоночнику одновременно, лишь позже он понял, что это был разряд полицейского электрошокера, — и упал вперед, сломав телом низкий штакетник палисадника.
— Силен, скотина! — буркнул тот, что бил его сзади. — Свяжите ему ноги и дайте, как следует, не церемоньтесь. Птица, видать, крупного полета.
Крутова наградили несколькими умелыми тумаками, от которых он снова потерял сознание, и как бревно закинули в стоящий на улице «воронок» — милицейский джип с мигалкой на крыше и зарешеченным задним окном. Вот тут-то он и взвыл про себя от боли и унижения, от осознания безнадежности ситуации, которую обязан был просчитать и предупредить. Бандиты после разборки с ними на складе ГСМ видимо пошли самым простым путем: вызвали милицию, вычислили, кто участвовал в налете, во всяком случае, его они-таки нашли, и обвинили в убийстве военнослужащего. В этой ситуации Крутов на месте омоновцев, вызванных по тревоге, тоже не поверил бы ни одному его слову. Теперь приходилось только скрежетать зубами от злости на самого себя, выдерживать хамство и зуботычины чувствующих свою правоту омоновцев, терпеливо ждать, пока им не начнет заниматься следователь, и верить, что алиби, которым он обзавелся, сработает.
Дверца кузова, на металлическом полу которого он лежал, открылась.
Крутов с трудом повернул голову и увидел Елизавету: ее под руку вел по улице громила в камуфляже. Глаза девушки расширились, когда она заметила лежащего в машине Егора. Вырвавшись из рук конвоира, Елизавета бросилась к «воронку» и упала от толчка в спину. Крутов дернулся, пытаясь сесть, не обращая внимания на боль в избитом теле, скрипнул зубами. Но сесть ему не дали, кто-то наступил ногой ему на голову, придавил к полу.
— Не мечи икру, скотина! — раздался ленивый равнодушный голос. — Еще раз шевельнешься — сниму скальп!
— Позови командира, — выдохнул Егор, поклявшись в душе выдать по справедливости всем, кто его задерживал.
— Обойдешься, — отмахнулся страж и больно наступил каблуком ботинка на ухо пленнику.
Если бы Крутов не прошел огни и воды военных операций, не пережил десятки боевых схваток, он бы наверное заплакал от оглушающей обиды и уязвленного самолюбия, но отчаиваться полковник не привык и лишь вывернул голову, чтобы посмотреть на омоновца, чтобы узнать его, когда придет время.
Елизавету посадили в другую машину. Со стуком закрылись дверцы джипа.
Знакомый зычный голос скомандовал:
— Разойтись! Всем разойтись по домам! Задержан опасный преступник, киллер, убивший военнослужащего. Поехали. — Это уже своим подчиненным.
Голоса односельчан, среди которых Егор узнал тенорок дядьки Василия, слились в неразличимый гул, отдалились. Крутов провалился в полубредовое состояние и перестал воспринимать действительность. Способность чувствовать вернулась к нему час спустя,когда отряд Брянского ОМОНа привез его в Жуковское отделение милиции.
Егора грубо подняли, пинками выгрузили из чрева милицейского автомобиля, поставили на ноги и на виду у всех повели — почти голого, в одних плавках! — через двор к небольшому каменному строению со щелевидными окнами под крышей: это была местная КПЗ. На пороге Крутов остановился, поворачиваясь лицом к конвоирам.
— В чем меня хоть обвиняют?
— Еще спрашивает, паскуда! — замахнулся автоматом безбровый верзила и промазал — Егор уклонился от удара. Он мог бы даже в этом состоянии обезоружить омоновца или «уронить его до нуля» — по терминологии спецназа, то есть серьезно вывести из строя, но драться в предлагаемых условиях не имело смысла, его могли просто пристрелить и лишь потом начать разбираться, виновен он или нет, как это уже случалось.
— Я требую адвоката! — еще раз попытался отстоять свои права и воззвать к справедливости Крутов. — Я ни в чем не виноват.
— Будет тебе адвокат, бандит! — буркнул лейтенант милиции, возникший за спинами омоновцев. — В общак его.
— Дайте хотя бы штаны.
Крутова схватили за руки, втолкнули в домик КПЗ и заперли в одной из общих камер, где уже находилось трое задержанных: коричневолицый мужчина средних лет, похожий на чеченца, и двое совсем молодых людей семнадцати-восемнадцати лет, абсолютно лысых, то есть наголо обритых, щеголявших в кожаных безрукавках со множеством молний и заклепок и грязных джинсах. Это были вероятно местные скинхэды. Они захихикали, показывая на голого Крутова пальцами. Небритый чеченец молча подвинулся на нарах, и Егор, благодарно кивнув, сел, вдруг почувствовав, как болит избитое исцарапанное тело, не тело — английский пирог с отбитыми почками, как говаривал по данному поводу Саша Зубко.
— Эй, качок, тебя прямо с бабы сняли? — поинтересовался один из бритоголовых, с синяком на лбу, в то время как второй покатился со смеху.
Крутов подумал немного и лег, расслабляясь, начиная вспоминать детали задержания и анализировать свое поведение. Было досадно, что он не смог предвидеть подобного оборота событий и не учел связей бандитов с милицией.
И еще настораживало, что вычислили его местонахождение слишком быстро.
Вокруг зоны в лесу располагалось по крайней мере шесть деревень, «гаишник» и он же — часовой зоны не мог знать, из какой именно деревни пришли грибники, и тем не менее Крутова и Лизу нашли уже через несколько часов после инцидента на складе ГСМ.
Егор встрепенулся, вспомнив, что не спросил, куда поместили Елизавету, но снова затих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59