— бросил Воробьев и метнулся в сад.
Мгновением позже Крутов ворвался в дом, схватил встревоженную Елизавету за руку и потащил за собой во двор, прикидывая на ходу план отступления. Но сориентироваться и выбрать оптимальную стратегию поведения ему не дали. Во дворе уже мелькали пятнистые фигуры, и пришлось сразу, без промедления вступать в бой, принимая навязанный противником сценарий.
Мысль о том, что надо было уезжать отсюда, не задерживаясь ни на минуту, либо вообще не заезжать домой, а ехать в Москву сразу из Брянска, мелькнула и ушла, оставив глубокий след сожаления и досады на самого себя: он не имел права расслабляться до такой степени.
Его встретили пять человек в камуфляже, вооруженные автоматами (суперсовременными «никоновыми» и «калашниковыми» десантного образца), способными в секунды превратить человека в дуршлаг, но во-первых, у гостей был приказ взять хозяина живым, а во-вторых, Крутов уже не владел собой, то есть его сознанием управлял боевой транс, а не рассудок, и он превратился в идеальную боевую машину, не делавшую ошибок. Если бы не Елизавета, он скорее всего ушел бы, прорвался, так как эти парни не были обучены скоростному движению и не владели рукопашным боем так, как владел полковник, но судьба распорядилась иначе.
Двух парней, нарвавшихся на него первыми, Егор уложил ударами по горлу и носу в стиле барса, двигаясь быстро, гибко, легко и мощно. Отобрал у одного из них автомат, подтолкнул Елизавету к машине, надеясь, что по ней никто стрелять не станет:
— Садись! Заводи мотор!
Еще двое бросились на него с двух сторон, приготовив наручники. Егор пропустил первого над собой, сбил второго нижней подсечкой, добавив удар локтем в грудь сверху вниз, прогнулся, уворачиваясь от удара ногой в спину: парень был хорошо координирован и дрался здорово. От второго удара ногой Крутов тоже уклонился — выгибом назад, сделав мостик, тут же разогнулся, перехватил ногу противника и одним ударом снизу вверх — в пах — отправил парня в беспамятство. Прислушиваясь к шуму за домом, — там прозвучала автоматная очередь, — прыгнул к последнему парню, еще не понявшему, что произошло, и достал его в подкате, стараясь не выбить оружие, а просто сбить с ног. Парень пошатнулся, инстинктивно нажимая на курок. Очередь прошла рядом с головой Егора, вонзилась в стену и окна дома, посыпались стекла. Кто-то закричал в доме, наверное, одна из пуль прошила стену и досталась бойцу подразделения. Егор рывком поднял ногу парня, бросая его на землю, добил ребром ладони по горлу… и только теперь увидел шестого противника, спокойно наблюдавшего за сражением.
Время остановилось, как стопкадр.
Крутов, узнавая майора Сватова, напрягаясь, уже понимая, что не успевает, подобрал автомат упавшего, но выстрелить не успел. Сватов выстрелил первым.
Егор почувствовал страшный огненно-колющий удар по голове, причем удар странный — распределенный по всей поверхности головы и одновременно полученный как бы изнутри, словно под черепом разорвалась граната! — и все поплыло перед его глазами. Последнее, что он услышал, был пронзительный крик Елизаветы:
— Егор!..
Та же участь постигла и Панкрата.
Он успел вырубить троих спецназовцев, отобрал у одного из них автомат и даже всадил очередь в ненавистный «бычок», за которым спрятались еще двое камуфлированных солдат, но водитель грузовика хладнокровно поднял знакомый черный пистолет без дульного отверстия и выстрелил через стекло.
Сознание вылетело из Панкрата словно шарик для гольфа после удара клюшкой.

БРЯНСК-КОВАЛИ

ФЕДОТОВ
Федотов сидел в приемной магистра Брянского отделения Ордена чести Кумока уже полтора часа, терпеливо ожидая его прибытия, когда в приемную вошел заместитель Федотова Сергей Корнеев и, слегка кивнув на дверь, тут же вышел.
— Наверное, не дождусь, — развел руками Федотов, поднимаясь с дивана, поставил на столик рядом с диваном чашку с недопитым кофе. — Яночка, скажи шефу, что я буду к вечеру, пусть дождется. Все-таки надо решить проблему с арендой нового помещения под офис, житья не дают большие Жуковские начальники.
— Хорошо, Ираклий Кириллович, — сказала миловидная секретарша Кумока, не отрываясь от экрана компьютера, — непременно передам.
Федотов вышел, приблизился к стоящему у окна Корнееву, доставшему сигареты, черноволосому, широкоплечему, с умными, слегка печальными глазами.
— Ну?
— Он поехал к себе домой, в Ковали. Ребята засекли маячок примерно в том районе.
Ираклий усмехнулся.
— Не послушался меня бравый полковник, решил все-таки сделать по-своему.
— Бунтарь твой Егор Крутов.
— Это уж точно, типичный русак. Стойкость к лишениям и бунтарство у русских в крови.
— Ты разве не русский?
— На три четверти, на одну четверть я грузин. Ладно, это лирика, генацвале. Что предлагаешь делать?
— Оперировать.
Ираклий с иронией приподнял бровь.
— Ты случайно не медучилище кончал?
— Ага, по классу фортепьяно.
— Оно и видно. Говоришь ты, как всегда, правильно, но неверно.
Оперировать пока некого, я не вижу прямых доказательств, что… э-э, пациент созрел.
— Тогда предлагаю пожертвовать ферзем.
— То есть Крутовым? Тоже плохой вариант. Он еще не расшевелил всю эту свору в достаточной мере, не довел до кондиции. К тому же мне не хотелось бы рисковать его жизнью, мужик он хороший, правильный, очень сильный, крутой и жесткий, но в меру.
— Прикрыть его?
Федотов задумался, наблюдая за действиями трех бритоголовых юнцов, непонятно каким образом попавших в охраняемое здание губернской администрации.
— С одной стороны уже поздно, с другой надо бы посмотреть, чем он будет заниматься. Пошли ребят в деревню.
— Слушаюсь.
— Рефрижератор успели осмотреть?
— Только издали, через оптику, уж больно много людей крутилось вокруг него, но это безусловно фургон ФУМБЭП для перевозки живого груза.
— И мертвого тоже. Проследите, где его будут выгружать. И ждите внизу, через полчаса скорее всего поедем обратно в Жуковку.
Корнеев кивнул, закурил и двинулся по коридору к выходу на лестничную площадку, перемигнувшись с одним из телохранителей Федотова.
Ираклий же, делая вид, что смотрит в окно, еще раз внимательно оглядел скинхэдов, ведущих себя на удивление тихо и смирно, и вернулся в приемную Кумока, чтобы продиктовать письмо секретарше. Через полчаса он сел серебристый «судзуки», ждавший его у подъезда, и скомандовал водителю направляться в Жуковку. Следом за ним с небольшим интервалом отъехали еще три машины: две — с работниками Жуковского отделения Ордена чести, одна — с тремя бритоголовыми мальчиками.

***

В Жуковку Федотов приехал в начале восьмого вечера, ознакомился в офисе с документами и сообщениями, поступившими из разных городов и поселков района, вызвал заместителя.
— Судя по всему мы все же растревожили муравейник.
— Может, не мы, а твой крутой приятельполковник? — меланхолически возразил Корнеев.
— Он тоже приложил руку, — согласился Ираклий. — Но валить с больной головы на здоровую последнее дело. Надо либо сворачиваться на какое-то время, либо запускать форсаж.
— Я бы предложил форсировать события, материала для инспекции больше, чем достаточно. Но если действовать официальным путем, они успеют подготовиться. А главное, мы не знаем заказчиков, командиров.
— Вот тут ты к сожалению прав. Копнуть бы глубже…
— Спугнем.
Они посмотрели друг на друга, полковник и майор военной контрразведки ФСБ, более полугода играющие роль руководителей регионального отделения Ордена чести.
— А пойдем неофициальным путем, нам свои же начальники головы поотрывают,
— высказал вслух общую мысль Корнеев. — Пообщайся с генералом, он вроде мужик опытный, подскажет что-нибудь дельное.
— В общем, дела наши, как в присказке: одна нога короче, зато другая длиннее. Как там полковник? Твои топтуны нашли его в Ковалях?
— Еще не докладывали. Будет что интересное, сообщу.
Корнеев вышел.
Ираклий задумчиво покопался в бумагах на столе, отобрал три документа, остальные письма и бумаги отправил в пасть бумагорезки и включил компьютерную систему связи и-мейл. Пора было докладывать в Москву о проделанной работе.
Он уже заканчивал «беседу» — через экран компьютера, — когда в кабинет ворвался заместитель:
— Его взяли!
— Кого?! — не сразу понял Ираклий.
— Крутова!
— Когда? Как?!
— Человек пятнадцать в камуфляже, на двух машинах: газовский «бычок» и «нива». Была слышна стрельба, но слабая, как бы для острастки, всего пару очередей. Ребята видели все через оптику, но вмешаться не успели, да и приказа не было. Пятнистая команда сработала профессионально, взяли всех троих.
— Кого еще?
— С Крутовым была девушка, соседка по имени Елизавета, кстати, жена Мокшина, и один из «мстителей».
— Кто именно?
— Сам Воробьев.
— И они дали себя захватить? Странно…
— Подробностей я не знаю, но могу уточнить.
— Погоди, собирай группу и поедем туда.
— З глузду зъихав, пан полковник? И так по нашему следу гончие шпарят, а мы еще им задницы подставим.
— Загримируемся под байкеров, поедем на четырех мотоциклах, никто сразу не разберется. Давай, майор, без возражений.
Корнеев безмолвно исчез.
Спустя сорок минут, когда уже завечерело и жара спала, в Ковалях появились мотоциклисты. Один из них занял позицию в начале «главного проспекта» деревни, второй в ее конце, еще двое подъехали к дому Крутова, напротив которого стояли замызганные «жигули» девятой модели. У дома стояла небольшая толпа возбужденных сельчан, в основном женщин, притихшая при появлении байкеров.
Из «жигулей» вылез, сонно потягиваясь, заросший двухдневной щетиной разведчик Корнеева в майке и спортивных штанах, подошел к мотоциклистам.
— Подразделение, бравшее полковника, было сплошь в камуфляже, — быстро доложил он Ираклию. — Так здесь ходят только охранники из секретзоны. Сосед Крутова видел, как полковника и его гостя несли на руках и грузили в машину. Похоже, что обоих либо ранили, либо убили. Грузили их без признаков жизни. Женщина кричала и плакала, рвалась к телу Крутова. Ее посадили в «ниву» и увезли. Наше вмешательство вряд ли могло увенчаться успехом, противник был вооружен лучше. Но дрались Крутов и Воробьев великолепно, давно такого не видел.
Ираклий, игравший роль лидера байкеров, в кожаной безрукавке, в шортах, с бородой, с зеркальными очками на поллица, слез с мотоцикла и вразвалку подошел к группе женщин и пожилых мужчин, с опаской наблюдавших за ним.
— Шо тут за базар?
— А ты кто такой будешь? — полюбопытствовал лысоватый мужичок в пиджаке, зеленоватых брюках военного покроя и галошах на босу ногу.
— Я тут самый главный, — веско сообщил Ираклий. — Крестный отец.
— Енерал, что ль? — с ехидством ввернул сосед лысого, с клокастой седоватой шевелюрой.
— Ты дед не умничай, заасфальтирую. По какому случаю гуляем?
Женщины зашушукались засуетились, начали отступать, расходиться, мужчины в нерешительности завертели головами, не зная, как отвечать мотоциклисту. В памяти еще был жив случай с Осипом и Аксиньей, получившими ранения и травмы от таких же автогуляк. Наконец тот, что был в галошах, буркнул:
— Война тут была, нашего племянника Егоршу повязали… за ни за что… Лизку вот Ромкину тоже забрали…
— Кто?
— Дак кто ж их, супостатов, знает? Военные, в маскировке. Налетели с автоматами, пулять начали, елкин лес, и… вот… Егоршу-то и взяли. — На глазах лысого мужичка навернулись слезы. — А может, и убили.
— Ты точно знаешь, что убили?
— Лизка зря убиваться не станет, втюрилась девка в него.
— Да не требеси ты, Васька, — недовольно проворчал второй мужик. — Еще ничего не известно, не за что Егора-то убивать. Я вот сейчас в милицию поеду, сообщу, пусть разбираются да Лизку мою ищут.
— Посмотреть в доме можно?
— А чего ж нельзя, смотри, — тяжело вздохнул лымый, — никого там нетути.
Ираклий медленно прошелся мимо палисадника по дорожке к дому, приглядываясь к следам недавнего боя, осмотрел дом, двор, заглянул в стоявшую во дворе машину — тот самый серебристый джип «судзуки-витара», который он дал Крутову в Брянске, и вернулся. Толпа сельчан уже разошлась, остался лишь седовласый Ромка, сосед Крутова и отец Елизаветы, да и тот тихонько отступал к своему дому, прислушиваясь к голосу жены, зовущей его из окна.
— Ну, что? — спросил заместитель.
— Крови не видно, — сказал Ираклий. — А насколько я знаю полковника, его могли взять, только тяжело ранив или убив. То же касается и Воробьева.
Оба они профессионалырукопашники.
— Против них действовал армейский спецназ, могли и выключить обоих, тем более, что участвовало в нападении полтора десятка человек. Семенов, как их взяли?
— Мы не поняли, — сказал небритый Семенов. — Сначала упал полковник, причем мне показалось, что никто в этот момент не стрелял. Потом так же молча и резко упал Воробьев.
— Может быть, их подстрелили из арбалетов?
— Мы бы заметили.
— Ладно, уходим, — бросил Ираклий. — Заберите джип во дворе, он нам еще пригодится. И вот еще что… — Федотов замолчал, увидев подходившую к ним весьма симпатичную молодую женщину, державшую в руке полиэтиленовый пакет.
— Кто вы? — тихо спросила она, останавливаясь в двух шагах. — Вы не похожи на… бандитов. Вы друзья Панкрата?
Ираклий и Корнеев переглянулись.
— Да, — сказал Ираклий. — Вы хотите нам что-либо сообщить?
— Вот. — Женщина протянула ему пакет. — Меня зовут Лида, я сестра Егора. Панкрат оставил эту вещь у меня. Мне кажется, она вам нужней. И я вас очень прошу:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59