Гитарист. Ну, вспомнил? Вот мы и встретились наконец.
— Убрать! — махнул рукой внезапно вспотевший «полковник», отступая на шаг, и в тот же момент началось то, что не могло ему присниться даже в страшном сне.
Задние дверцы фургонов вдруг распахнулись, и на землю посыпались люди в пятнистых комбинезонах с пистолетами-пулеметами в руках. Раздались выстрелы
— это спец-назовцы в комбинезонах утихомиривали наиболее прытких бандитов, начавших было сопротивление. Тот, кто узнал Гитариста и заговорил с ним, тоже не стал дожидаться, пока его кто-нибудь не подстрелит, и начал действовать, на доли секунды опередив главаря банды.
Он прыгнул к нему с расстояния в пять метров, ногой отбил руку с писолетом в сторону, нанес еще один удар по руке локтем вниз, обнаруживая прекрасное знание приемов рукопашного боя, и тут же воткнул указательный палец в глаз Гитаристу. С воплем тот схватился за глаз, упал на колени и уже не увидел последнего удара: водитель ребром ладони сломал ему шейные позвонки.
Троих бандитов, успевших воспользоваться оружием, убили сразу, остальных спецназовцы повалили на землю, ломая им в ходе драки пальцы, руки, ребра, выбивая зубы, нанося удары, травмирующие внутренние органы, от которых они теряли сознание либо испытывали сильнейшую боль. Затем всех бандитов выстроили в лесу на поляне, недалеко от стоянки грузовиков, но так, чтобы их не было видно со стороны шоссе. Принесли и свалили в кучу убитых, в том числе главаря банды с вытекшим глазом. Командовал подразделением спецназа (так думали бандиты — что это спецназ), — всего их вместе с «водителями-дальнобойщиками» набралось девять человек, — тот самый светловолосый шофер с дерзковеселыми глазами, среднего роста, но жилистый и сильный, который узнал в «полковнике милиции» Гитариста.
Бандитов же набралось пятнадцать человек, не считая убитых. Затравленно озираясь, они глядели на молчаливых парней в пятнистом, переминались с ноги на ногу, все еще ошеломленные случившимся, и боялись даже стонать.
— Кто не убивал никого — шаг вперед! — приказал командир спецназовцев, оглядывая шеренгу.
Бандиты стали переглядываться, мяться, потом из шеренги вышел бледный худосочный мужик средних лет в ветровке и кедах, со сломанной рукой, которую он бережно прижимал к животу, заискивающе улыбнулся.
— Я не убивал, я только на стреме, что приказывали, меня даже никогда не брали, а винтарь я просто носил, как и все, у кого хошь спросите, я Шестопал, а этих…
— Стоп!
Мужик затих, бледнея еще больше.
— Кто еще?
Вперед выступил «разведчик» банды Санта-Клаус. Ему тоже досталось — за то, что пытался сбежать, и круглое благообразное лицо его украшал красивый кровоподтек в форме полумесяца над верхней губой.
— Ну, я…
— Еще?
Шеренга молчала.
Водитель усмехнулся, глядя, как многих бандитов колотит дрожь.
— Что, сердешные, мандражируете? Страшно? Жить охота? А когда вы ни в чем не повинных людей резали, вешали, душили и топили, не страшно было?!
Все, отгуляли! А теперь колитесь, кто сколько душ загубил, может, кого и помилую.
— Панкрат, — понизив голос, сказал один из парней в комбинезоне, подходя к светловолосому, — там твой дружок приехал. Пропустить?
— Приведи сюда, — кивнул водитель, — пусть посмотрит на ублюдков. — Повысил голос:
— Ну, облегчайте душу! Начнем слева направо, но не с тебя.
— Палец Панкрата уперся в грудь Левы Пинкисевича. — Ты амнистии не подлежишь.
Ударил негромкий выстрел, во лбу помощника Гитариста появилась дырочка, ного его подкосились и он упал навзничь. Бандиты шарахнулись в разные стороны, но остановились, услышав четкую команду:
— Стоять, уроды!
К светловолосому в сопровождении спецназовца подошел немолодой мужчина в кожаной куртке, несмотря на летнюю жару, с изможденным болезненным лицом.
— Кончай самодеятельность, Панкрат Кондратьевич, — глухо проговорил он. — Отпусти их, ты не судья и не палач. Пусть идут. Банды считай уже нет…
— Не мешай, Сергеич, — твердо сказал водитель. — Они убили не только моего брата, на их кровавом счету более двадцати человек, ты же знаешь. На каждом кровь и пытки… Стой и смотри, если хочешь, но молчи. Сегодня будет по-моему. Лева не пожалел двенадцатилетнего пацана, ехавшего в кабине «жигуленка» с отцом, а сам Гитарист убил семерых, в том числе двух женщин. Остальные мучили отцов и братьев моих ребят… стой и молчи!
Панкрат отошел от пожилого мужчины в куртке, ткнул пальцем в толстого, как боров (у него и кличка была — Боров) бандита:
— Ты!
— Я как все, специально никого, как все, так и я, — тонким голосом заговорил толстяк, глотая слова, — ну, может, и убил кого, так приказывали…
— Сколько?!
— Ну, не знаю, может, одного, двух, но никогда, я же не для того, а когда все, и стрелял мало, и жалел…
— Мразь! — сплюнул под ноги один из водителей, с которым завтракал светловолосый командир операции, угрюмо оглядел сбившихся в кучу бандитов.
— Кто знает, сколько человек убил этот боров?
— Я скажу, — услужливо вылез вперед из толпы помятый старик со слезящимися глазами. — Боров убил, значитца, пятерых лично, вешал сам, паяльной лампой, это вот, значитца, кожу на пузе жег…
Раздался выстрел. Толстяк упал. Старик вздрогнул и замолчал, тупо глядя на расстрелянного, потом проворно залез обратно в толпу.
— Ты! — Палец Панкрата указал на могучего телом молодого небритого парня с угрюмым волчьим взглядом, у которого была сломана челюсть.
— Троих! — с вызовом прошипел он, но сморщился от боли и секунду молчал, придерживая челюсть, потом добавил:
— И еще буду давить вас…
— Уже не будешь, — равнодушно ответил Панкрат.
Щелчок выстрела, дыра во лбу парня, стук тела о землю.
Приехавший в кожаной куртке шагнул было к светло-волосому, однако был остановлен одним из бойцов команды Панкрата.
Тот оглядел поредевшую, затаившую дыхание толпу, криво усмехнулся.
— Действительно, не палач я, к сожалению, хотя по каждому из вас петля плачет. Один только вопрос задам, ответите — отпущу всех, не ответите — положу здесь: кто помогал Гитаристу в органах? Где окопалась эта сволочь?
Наступила тишина. Бандиты переглядывались, перешептывались, но отвечать не торопились. Потом, почесав затылок, заговорил Никола Мостовой — Санта-Клаус:
— Мы его не знаем, Гитарист всегда ходил к нему один. Но по-моему стукачок сидит в дорожно-транспортном отделе УВД.
— Он капитан милиции, — добавил кто-то из толпы. — Гитарист называл его Борянчик…
Панкрат поднял пистолет, из которого стрелял, — толпа бандитов подалась назад, затаила дыхание, — со вздохом сунул в кобуру подмышкой, отвернулся от бандитов.
— Рыжего с бородой, что прячется там за спинами, отмудохайте так, чтобы восстановление рельефа лица было невозможно. Эта дохлая крыса ведет канцелярию Гитариста, я его знаю. Остальным отбейте все, что можно, и привяжите к деревьям подальше от дороги, пусть посидят денек в тенечке, это пойдет им на пользу. Милицию вызову я сам. — Он оглянулся через плечо, сверкнул глазами. — Но если кого заметим в другой банде — кранты! Пощады не ждите!
Обойдя приехавшего, которого назвал Сергеевичем, Панкрат пошел рядом с ним сквозь заросли к дороге. Там они подождали, пока бойцы команды мстителей выполнят приказ, подожгут машины бандитов, рассядутся по своим автомобилям и уедут. Сели в кабину серой «волги», на которой прибыл мужчина в куртке.
— Ну, что скажешь хорошего? — сказал Панкрат, лицо которого стало хмурым и усталым.
— Откуда у тебя эти ребята? — кивнул спутник на отъезжающие машины. — Раньше я у тебя их не видел.
— От верблюда, — покривил губы светловолосый. — Это все профи высокого класса.
— Я и так заметил, что они не из стройбата.
— Работать с ними одно удовольствие. — Панкрат вдруг рассмеялся, поймал озабоченно-удивленный взгляд приятеля, работавшего в Московском угрозыске, и пояснил. — Анекдот вспомнил. В американской армии сержант рассказывает своему отделению: у русских есть воздушно-десантные войска — там на одного ихнего двоих наших надо! Есть у них и морская пехота — там на одного пехотинца троих наших мало! Но самое страшное — у них есть войска, стройбат называются, — так тем зверям вообще оружие не выдают!
Спутник Панкрата никак не отеагировал на анекдот.
— Рискуешь провалиться с набором.
— Не беспокойся, Сергеич, не провалюсь, эти ребята — ветераны спецслужб и знают толк в подобных делах.
— Как тебе удалось привлечь их в команду? — Мужчина в куртке тронул «волгу» с места, не оглядываясь на загоревшиеся «мерседесы» и джипы бандитов, погнал машину прочь, в сторону Москвы.
— Дал объявление через Интернет о наборе в группу мстителей.
— Я серьезно.
— Имеется у меня приятель на Лубянке, — нехотя проговорил Панкрат, — в отделе кадров, он помог подобрать пару обиженных профессионалов, а те нашли друзей. Кстати, спасибо за помощь с грузовиками, очень здорово все получилось.
Мужчина, которого командир группы ликвидаторов автодорожных бандитов назвал Сергеичем, промолчал. Он работал заместителем начальника оперативно-розыскной бригады МУРа и имел звание подполковника. Помогал же он мстителям по нескольким причинам, самой главной из которых было убийство дорожными бандитами его матери и внука, происшедшее чуть больше года назад на Калужском шоссе. Они ехали с дачи поздно вечером, за рулем сидел зять, и на «жигуленок» напали потрошители машин. Зять чудом выжил, хотя и получил две пули в грудь, а восьмидесятишестилетняя старухамать с двенадцатилетним внуком, начавшие сопротивляться и кричать, были зверски убиты. Провалявшийся в больнице с инфарктом полтора месяца после этого случая подполковник поклялся себе, что отмстит убийцам, и выполнил обещание, в тайне от начальства использовав появившуюся тогда в Подмосквье команду Панкрата Воробьева. С тех пор они работали вместе.
— Тебе надо уходить из этих мест, — глухо сказал Михаил Сергеевич.
— Почему? — повернулся к нему Панкрат.
— Сверху спущен указ об усилении борьбы с терроризмом, в том числе — на дорогах. Твоя деятельность подпадает под статьи «терроризм"и „самосуд“, начальство горит желанием вычислить твою группу, как антизаконное формирование, а заодно присвоить себе лавры победителей дорожной мафии. Я вообще посоветовал бы тебе свернуть операции, хотя бы на полгода.
— А что, дорожные бандиты уже вымерли? Перестали хозяйничать на трассах? Решили переквалифицироваться в защитников рядовых шоферюг? Или вы действительно научились бороться с ними?
— Учимся, не сидим без дела, работаем. Только ни рук не хватает, ни средств. Ты же знаешь формулу: раскрываются лишь те преступления, которые должны быть раскрыты. А мы не всесильны. Ты уже многого добился, посеял в душах бандитов страх, заставил задуматься над тем, что воровать, грабить, унижать, убивать — грех! Что честно жить спокойнее. Может быть, этого уже достаточно.
— Ты сам не веришь в это, Сергеич.
— Не знаю, — с внезапно прорвавшейся тоской признался подполковник. — Я не знаю, чему верить, а чему нет. Только убедился, что месть не возвращает убитых.
Помолчали. Машина продолжала мчаться по почти безлюдному шоссе к Москве. Потом Михаил Сергеевич добавил уже более спокойным тоном:
— Но оставаться в Подмосковье тебе опасно. Я уже не могу делать вид, что ты неуловим. Мерин начинает догадываться, что я знаю больше и утаиваю от него оперативную информацию.
Мерином звали начальника ОРБ полковника Конева.
— Опасно… — пробормотал Панкрат. — Опасно одно: ненаказанное зло крепнет, тучнеет, самоутверждается при мысли о своей безнаказанности. Как говорил мой мудрый дед: неназванное зло не знает прощеного воскресенья, потому что как бы и неизвестно, кого прощать. Но свою работу я не брошу, Сергеич, пока не выведу всю эту дорожную мразь под корень! Ты мне только помоги выйти на этого конфидента Гитариста, капитана милиции, кого он называл Борянчиком. Поможешь?
— Не уверен, — после минутного молчания буркнул Михаил Сергеевич. — Со здоровьем не лады, лягу я наверно в больницу в ближайшее время.
Панкрат посмотрел на землистое лицо собеседника и придержал острое словцо, готовое слететь с языка.
— Сердце?
— А все: и сердце, и нервы, а теперь и желудок… язву недавно нашли… Короче, не помощник я тебе, Панкрат Кондратьевич.
— Выкарабкаешься, — сказал Панкрат без особой уверенности в голосе.
— Может, и выкарабкаюсь. Послушай, майор, когда тебя поперли из службы за неподчинение приказу, ты ни с кем в конфликт не вступал? Врагов не оставил?
Панкрат задумался, озадаченно пощипывая нижнюю губу и разглядывая профиль подполковника.
— Вроде бы нет. А что?
— Ищут тебя твои бывшие начальники, ориентировку прислали, как на рецидивиста. Сменил бы квартиру.
— Да я давно в столице не появлялся, живу у родственников под Вязьмой, да и там бываю редко. Странно, зачем им меня разыскивать?
— Это мне неведомо. Будь осторожен. Говорят, под Брянском тоже завелась какая-то крутая мотобанда, терроризирует всю округу, нападает на частников, гробит машины. Если хочешь, дуй со своими туда.
— Спасибо за совет.
Михаил Сергеевич поморщился, искоса посмотрел на спутника, и Панкрат поспешил его успокоить:
— Я серьезно, спасибо за все, что ты для меня сделал, Сергеич.
Конечно, мне будет не хватать информационного обеспечения, да и твой промоушен — не последнее дело, однако я справлюсь. Завтра же начну перебазироваться под Брянск, у меня и там кое-какие родственники живут по маминой линии. Я этим мотоподонкам такую кувырколлегию устрою, что надолго запомнят!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59