Эти люди будут наказаны, Кутулу, можешь не сомневаться. Вероятно, я прикажу закрыть в деревне рынок на целый год, чтобы продавцам и покупателям пришлось ездить куда-то в другое место. Надо будет подумать.
– В законе нет места для слабости, – упрямо стояла на своем Змея, Которая Никогда Не Спит.
– Можешь называть это слабостью, – сказал я, – но я употребил бы другое слово: милосердие. Мой приказ окончательный и не подлежит обсуждению. Прошу выполнять, сэр.
Опустив голову, Кутулу направился к своей лошади.
Как и предсказывал капитан Ласта, примерно через час мы добрались до места, где, как сказала Синаит, должны были находиться те, кого мы ищем. Совсем стемнело, и дождь возобновился, правда, теперь он был не таким сильным, как днем.
Пока колонна ехала по лесу, я отдал необходимые распоряжения Биканеру, Ласте, Пелыму и командиру эскадрона Тигра легату Танету. Дальше нам предстояло идти пешком. По одному солдату из каждой четверки должны были остаться с лошадьми. Уланам пришлось отказаться от своего основного оружия. Если бы я предполагал, что нам предстоит сражаться в пешем строю, я приказал бы им захватить короткие палаши и кинжалы. Сейчас же им придется воспользоваться саблями.
Сам я был во всеоружии. Много лет назад мой отец научил меня, что сабля – оружие, которым хорошо сражаться только всаднику. Поэтому я никогда не расставался с прямым обоюдоострым мечом.
Я шел впереди, домициус Биканер замыкал отряд. От меня не отставал ни на шаг Карьян, за ним шли Кутулу и провидица Синаит Нас окружали лучники и капитан Ласта с Красными Уланами. Перед тем как тронуться, я спросил у колдуньи, не чувствует ли она присутствия магии. Колдун, расправившийся с отрядом легата Или, мог расставить еще одну западню. Синаит сотворила два заклятия и ничего не обнаружила, что ее очень удивило: неужели неведомый чародей был настолько уверен в себе?
Я отметил, что как раз в той стороне, куда нам предстояло идти, на фоне потемневшего неба выделялся гребень горы. Мы двинулись вперед, не прибегая к помощи компаса. Пройдя некоторое расстояние, я увидел слабые отблески костра, отражающиеся от нависших над вершиной холма облаков, и повел отряд на них. Нам приходилось постоянно подниматься вверх. Немного не доходя до гребня, я поднял руку. Солдаты распластались на земле, держа оружие наготове.
Я знаками предложил Карьяну, провидице и Кутулу следовать за мной. Мы осторожно взобрались на вершину холма. Я поражался, глядя на Синаит, – не имевшая подготовки солдата, не в лучшей физической форме, она двигалась почти так же бесшумно, как мы, и совсем не запыхалась.
За холмом естественным амфитеатром раскинулась небольшая долина. Дымили костры, сложенные из сырых дров. Демонов нигде не было видно, но у огня сидело с полсотни вооруженных мужчин. Кто-то жарил мясо, другие кутались в одеяла и шкуры. Они оживленно переговаривались, не обращая внимания на дождь; время от времени до нас доносился раскатистый смех. Я не заметил, чтобы неизвестные позаботились выставить часовых.
Некоторое время мы следили за ними. Я уже собирался возвращаться к солдатам, но тут Кутулу поднял руку. Несомненно, он чего-то ждал. Вдруг один из сидевших у костра встал и выкрикнул три имени. К нему подошли трое, и они отошли в сторону и начали вполголоса о чем-то совещаться.
Кутулу бесшумно приблизился ко мне.
– Эта четверка, – шепнул он. – по крайней мере тот, что в середине, – это предводитель, – нужны нам живыми.
– Попробуем, – скептически отозвался я.
В рукопашной схватке, да еще ночью, ни в чем нельзя быть уверенным.
– Никаких «попробуем». У меня есть кое-какие вопросы, на которые я должен получить ответ.
В его глазах блеснул отраженный свет костров. Кутулу натянул на руки перчатки с длинными крагами, свое излюбленное оружие – на костяшки пальцев и ладони были нашиты мешочки с песком. Идеальное средство мгновенно оглушить противника. В левой руке главного полицейского появился кинжал, который он достал из ножен на спине.
Мы вернулись назад, и я шепотом отдал последние распоряжения капитану Ласте. Тот передал их уоррент-офицерам. Я хотел, чтобы эскадрон Тигра обошел долину слева, а гусары 10-го полка – справа. Солдатам предстояло занимать свои позиции, медленно считая про себя до двух тысяч. По моему крику все разом должны были броситься на врага.
Два отряда бесшумно скрылись в темноте. Я вел отсчет времени. Досчитав до тысячи, я подал знак, и мои Красные Уланы, рассыпавшись цепочкой, поползли к гребню холма.
У меня пересохло во рту, губы скривились в зловещую усмешку.
Пора. Выждав еще несколько секунд, я поднялся с земли. И тут Кутулу, не дожидаясь моего сигнала, бросился вниз. Сначала мне показалось, у него сдали нервы или он чего-то не понял; затем, догадавшись, что он замыслил, я выругался.
– Уланы... вперед! – крикнул я во всю глотку.
Перевалив через гребень, мы обрушились на врага. Кутулу бежал впереди всех. Я увидел, как он пушечным ядром налетел на одного из бандитов, сбив его с ног.
Послышались отчаянные крики застигнутых врасплох. Разбойники вскакивали, поспешно хватаясь за оружие. Кто-то попытался спастись бегством, но с противоположного склона навстречу спускались еще две волны солдат. Мои кавалеристы, превратившись в пехотинцев, врезались в беспорядочную толчею бандитов стройной шеренгой. В свете костров сверкнули сабли; недоуменные крики сменились предсмертными воплями. Часть каллианцев попыталась прорваться сквозь кольцо уланов, но мои лучники, выстроившись по периметру долины с интервалом в тридцать шагов, встретили их дождем оперенных стрел.
Передо мной возник человек, попытавшийся броситься на меня с голыми руками. Мой меч глубоко вошел ему в грудь. Уперевшись в убитого ногой, я вытащил из него клинок и стремительно развернулся, отражая выпад алебарды. Перерубив деревянное древко, я погрузил меч в горло нападавшего.
На меня набросились двое с дубинками. Отскочив вбок, я рассек одному из них руку и, дав ему время взвыть от боли, выпотрошил его дружка, а затем взмахнул мечом и снес первому голову с плеч.
Неизвестно откуда взявшийся бродяга резко выбросил вперед короткий обоюдоострый палаш. Отразив удар, я, в свою очередь, рубанул изо всех сил, но бродяга отпрыгнул в сторону. Он взмахнул палашом, но я, поймав своим мечом эфес его клинка, резко поднял руку вверх. Наши тела столкнулись. От бродяги пахло чесноком и страхом.
Прежде чем он успел отпрянуть назад, я изо всех сил ударил коленом ему в пах. Вскрикнув, бродяга согнулся пополам. Ударив рукояткой меча по затылку, я проломил ему череп, а потом добил его, воткнув лезвие в спину.
Оглянувшись вокруг, я увидел, что стоять остались только мои солдаты.
– Домициус!
Слегка прихрамывая, ко мне подбежал Биканер. Я увидел на его бедре темное пятно.
– Кажется, я становлюсь старым, сэр. Один из негодяев упал, а я не стал задерживаться, чтобы добить его наверняка, и этот ублюдок имел наглость пустить мне кровь. Какими будут ваши приказания, сэр?
– Отруби убитым головы. Завтра утром мы украсим ими стены Полиситтарии.
Биканер сверкнул белоснежными зубами.
– У горожан будет над чем подумать, сэр.
Им предстоит думать не только об отрубленных головах. Вся провинция будет скорбеть по погибшим уланам. Конечно, я прекрасно понимал, что втайне каллианцы будут злорадствовать, но мне хотелось, чтобы они скорбели о других вещах: о временном запрете всех праздников, закрытии всех таверн и публичных домов. Раз не удается воззвать к чувству справедливости, будем действовать другими методами.
Кутулу стоял шагах в двадцати от меня. У его ног стонал поверженный бродяга; второму удалось подняться на четвереньки. Я подошел к ним.
– Сперва я решил, что ты сошел с ума, – сказал я.
– Вовсе нет. – Оглянувшись вокруг, Кутулу убедился, что никто его не услышит, и тихо добавил: – Мой друг, просто мне показалось, что ты не можешь обеспечить безопасность тех, кто был мне нужен, поэтому я решил поторопиться. Один из этих двоих – тот, кто отдавал приказания. Другой – ну, наверное, один из его помощников. Посмотрим, что они расскажут о себе, когда мы вернемся в замок. У меня к ним очень много вопросов, и, не сомневаюсь, я на все получу ответы.
Кутулу не улыбался, не злился; его слова были лишь констатацией факта. Я понял, что палачи будут беспощадны.
Мелкие стычки закончились; пришла пора готовиться к настоящему сражению.

Глава 4
ЗАБРАСЫВАЯ НЕВОД

– Так я и знал, нечего мне соваться в политику, – проворчал бандит по прозвищу Проломи-Нос, выплевывая окровавленные зубы. – Воровство – чистая, пристойная профессия, и худшее, что может тебя ждать, – это смерть на виселице.
– Смерть от тебя никуда не денется, – заверил его Кутулу. – Ты умрешь – после того как все нам расскажешь и мы убедимся, что это правда.
– Мне больше нечего вам говорить, – пробормотал пленник. – Этот тип пообещал расплатиться с нами червленым золотом, и он сдержал свое слово. Мы должны были только повесить этих солдат.
– Кто он?
– Повторяю вам, как я уже говорил тому ублюдку, что вытряс из меня всю душу: не знаю. Он пришел к нам в логово – понятия не имею, откуда он про него проведал. Он знал нас, знал мое прозвище и был готов хорошо платить. Ребята из Осви уже дали свое согласие, но ему требовались еще люди. Не хотел выпускать ни одну живую душу. Я спросил своих орлов, что они об этом думают. С тех пор как началась война, наши заработки упали. У людей в карманах не осталось даже медяков, не говоря уж о серебре и золоте.
Мы уже подумывали о том, чтобы перебраться на восток, в Вайхир, и попытать счастья там. А вместо этого... – Сплюнув кровь, Проломи-Нос вытер губы, огорченно глядя на свои разбитые руки. – Полагаю, эти пальцы никогда больше не смогут держать нож, да?
Меня тошнило от зловония камеры и от зрелища того, что сделали с несчастным вором палачи. Я едва сдержался.
– К тому же я всегда недолюбливал вас, проклятых богами никейцев. Такие надменные, вечно ходите задрав нос, вот я и подумал, что было бы неплохо отправить несколько человек в долгое путешествие к Сайонджи.
При этих словах палач взялся за кнут, но я поднял руку, останавливая его.
– Пусть говорит.
– Кроме того, убивать солдат – хорошая работенка.
– Почему? У нас редко бывают большие деньги.
– Когда убиваешь солдат, ковыряющиеся в земле начинают думать, что ты на их стороне. Понимаете, ты становишься для них чем-то вроде героя, и они уже не выдадут тебя, польстившись на награду.
Удовлетворив свое любопытство, я отошел назад. Кутулу нахмурился – я не имел права ломать ход допроса.
– Этот человек называл свое имя?
– Нет.
– Как он был одет?
– Богато. Темно-коричневые панталоны, туника. Поверх был наброшен плащ, тоже темно-коричневый. Должно быть, заговоренный, потому что с виду он был вроде как шерстяным, но дождь стекал с него, как с промасленной ткани. С ним были два крепыша. Телохранители.
– Значит, он вам заплатил, и вы сделали так, как он просил?
– Точно.
– Жителям деревни он тоже заплатил?
– Черта с два. Просто сказал, чтобы все мужчины убирались вон, прятались в лесу до самого вечера. Наверное, бедолаги вообразили, мы разграбим деревню и позабавимся с их женами. Мы были бы не прочь, но колдун нас остановил. Думаю, он наложил на нас какое-то заклятие, потому как солдаты приняли нас за обыкновенных крестьян. Колдун сказал, что даст нам знак; так он и сделал.
Кутулу вопросительно посмотрел на меня.
– Ты хочешь услышать подробности о том, что было дальше?
– Каково быть змеей? – вдруг совершенно не к месту спросил я.
Лицо Проломи-Носа растянулось в зловещей ухмылке.
– Это было просто замечательно. Ведь все наши мысли остались при нас, не то что мы превратились в настоящих глупых змей. Мы двигались с молниеносной быстротой, уворачиваясь от сабель. Наверное, – криво усмехнулся он, – когда настанет время и я вернусь на Колесо, богиня сочтет, что для такого бродяги, как я, лучшее наказание – превратиться в змею. Право, я буду совсем не против.
Увидев, как Кутулу кивнул, палач опустил кнут на исполосованную окровавленную спину бандита. Сдавленно вскрикнув, Проломи-Нос потерял сознание. Палач вылил на бандита ведро воды, приводя его в чувство.
– Веди себя пристойно, когда разговариваешь с трибуном, – с укором сказал он.
– Больше чародей ничего от вас не хотел? – спросил Кутулу.
– Вы уже задавали мне этот вопрос, – переводя дух, отозвался Проломи-Нос.
– Верно. И может быть, я еще десять раз его повторю, чтобы убедиться, что ты говоришь правду. Отвечай!
– Он сказал, что для нас будет и другая работенка.
– Как он должен был связаться с вами?
– Он сказал, когда придет пора, он обязательно что-нибудь придумает.
– Ты можешь его найти?
Поколебавшись, Проломи-Нос покачал головой, и снова хлыст оставил рубец у него на спине.
– Нет, – простонал бандит. – Ну, то есть не напрямую.
– Объяснись.
– У меня был перстень, который отнял ублюдок с кнутом...
Палач начал было что-то рычать, но Кутулу повел бровью, и он испуганно умолк.
– Продолжай.
– Колдун подержал мой перстень, потом его вернул, сказав, что наложил на него заклятие. Якобы, если мне нужно будет с ним связаться, достаточно будет поднести перстень ко лбу и подумать о нем. Тогда он придет сам или пришлет своего человека.
Кутулу встал.
– Ты, – ткнул он пальцем в палача. – Мне нужно с тобой переговорить. Если не возражаешь, давай выйдем отсюда.
Глаза верзилы округлились от страха. Последовав за ними, я плотно закрыл за собой дверь камеры, успев услышать злорадный смешок бандита.
Палач, на голову выше Кутулу и вдвое шире его в плечах, трусливо съежился перед своим господином.
– Перстень, – тихо промолвил Кутулу.
Палач начал было все отрицать, но маленький человечек пристально взглянул на него, и рука палача как бы сама собой залезла в карман и достала массивный серебряный перстень.
– Я не думал... – залепетал палач, но Кутулу его остановил.
– Вот именно, ты не думал. Йигерн, я впервые вынужден делать тебе замечание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81