Потом наступило ожидание. Онемевший от холода, я пытался разобраться, какая моя часть замерзла больше: верх, промокший насквозь и открытый пронизывающему ветру, или низ, остававшийся под водой. Наверное, мы так просидели час или два, хотя нам показалось, что это длилось целую вечность.
Наконец сквозь нежный шелест реки послышался топот копыт. Железные подковы зазвенели по камням моста. Всадники приблизились к воротам. Их было не меньше полудюжины, слишком много, чтобы мы могли с ними быстро расправиться. Из замка донесся окрик, прибывшие назвали пароль, и под аккомпанемент раздраженного ворчания заскрипела лебедка. Массивные ворота раскрылись, и всадники въехали в Ланвирн. Ворота захлопнулись, и снова воцарилась тишина, нарушаемая лишь плеском воды.
Прошло еще сколько-то времени, и мы снова услышали, как к замку приближаются всадники. На этот раз, судя по звукам, их было двое, от силы трое. Я полез наверх; Карьян и Свальбард последовали за мной. Опять послышался окрик, на который прибывшие ответили паролем. Отголоски крика еще не замерли в ночи, как я уже перекатился через парапет, сжимая в руке кинжал.
Всадников оказалось трое. Один еще сидел в седле; двое других спешились. Они стояли ко мне спиной, но услышали топот. Один из них, обернувшись, раскрыл рот от изумления, но тут эфес моего кинжала ударился о его ребра, а лезвие на пядь вылезло из спины. Второй собрался было крикнуть, но рухнул словно подкошенный, получив по голове мешочком с песком. Всадник, который еще оставался в седле, осадил коня, но кто-то схватил его за ногу, вырывая из седла, а Элфрик довел дело до конца: он навалился всем своим весом на упавшего, и в полумраке я разглядел, как его кинжал поднялся и опустился – один раз, другой, третий. Ворота начали открываться. Схватив створку обеими руками, Свальбард что есть силы рванул ее на себя, вытаскивая опешившего стражника на мост. Карьян оглушил часового мешочком с песком, и мы оказались внутри замка.
Из темноты появились Красные Уланы, и среди них провидица Синаит. Мы вбежали во двор замка. В чрево башни уходила винтовая лестница. С нее донесся грохот сапог – второй стражник спешил вниз. Курти натянул лук, и, как только стражник появился в дверях, тетива глухо загудела, выпуская стрелу. Пронзив стражнику горло насквозь, стрела звякнула стальным наконечником о камень стены.
Свальбард и Элфрик бросились вверх по лестнице. Их не было меньше минуты; затем они снова спустились вниз. Покачав головой, Свальбард показал пустые ладони. Дорога дальше была свободна.
Я подивился беспечности Амбойны. Неужели он был настолько уверен в своем колдовстве, что даже не мог себе представить, что кто-нибудь его отыщет?
– Кутулу, – спросил я, – дальше командовать будешь ты?
– Нет, – прошептал в ответ главный шпион империи. – Пусть предателя схватит военная власть. В этом случае у него будет меньше шансов подать протест на наши действия.
Я с восхищением посмотрел на человека, способного при таких обстоятельствах заботиться о юридических формальностях.
– Провидица, – обратился я к Синаит, – ты чувствуешь какие-нибудь ловушки?
– Не чувствую, – ответила та, и в ее голосе прозвучала тревога. – Или этот Амбойна гораздо более могущественный колдун, чем я полагала, и способен ставить заклятия, не поддающиеся обнаружению, или он невероятно самоуверен.
– Что ж, давай выясним, какое из этих предположений вернее, – усмехнулся я, давая своим людям знак двигаться вперед.
Огромными серыми крысами мы побежали по коридору к двустворчатым дверям, ведущим в крепость. Сделанные из толстых дубовых досок и окованные железом, они смогли бы выдержать удар приличного тарана. Но двери оказались незапертыми, и их никто не охранял. Выхватив мечи, мы побежали дальше.
В огромной зале смогли бы отпраздновать уборку урожая жители большой деревни, но сейчас за длинным столом сидело около дюжины мужчин и женщин, завершавших поздний ужин, вокруг которых суетилось такое же количество слуг.
Во главе стола сидел человек, которого я сразу же узнал, хотя никогда раньше не видел. Джалон Амбойна был копией своего отца. У него было лицо беззаботного мечтателя, поэта.
Рядом с ним сидела девушка лет четырнадцати, не больше, судя по всему, его сестра. Хами говорил Куту-Лу, что ее зовут Симея. Оба, сестра и брат, как и их гости, были в богатых одеждах.
– Джалон Амбойна, – крикнул я, – у меня есть приказ императора!
Служанка, испуганно взвизгнув, швырнула в Карьяна супницу. Тот ударом кулака сбил ее с ног. Выхватив меч, я побежал вокруг стола. Один из гостей вскочил с места, но я на бегу ударил его в висок свинцовой чушкой, зажатой в левой руке, и он упал на колени к своему соседу.
Кутулу бежал следом за мной. Еще один гость преградил ему дорогу своим стулом, размахивая столовым ножом. Перчаткой, утяжеленной песком, Кутулу ударил его в подбородок, и несчастный упал лицом в свою тарелку.
Седовласый господин, сидевший рядом с сестрой Амбойны, вскочил с места, выхватывая из ножен тонкую шпагу. Я сделал выпад, он его отразил и в свою очередь нанес рубящий удар. Отбив его шпагу, я, забыв о правилах приличия, бесцеремонно пнул его ногой в живот, а потом насадил на свой меч.
Но седовласый господин позволил Джалону Амбойне выиграть несколько секунд, а только это и требовалось колдуну. Когда между нами оставалось не больше десяти ярдов, из прозрачного воздуха возникла тень, превратившаяся в страшного воина, с которым я сражался в замке в Полиситтарии. На этот раз у него было по мечу в каждой руке, а глаза горели огнем.
Призрак обрушился на меня. Мне удалось парировать его удар, но я не смог удержать меч в руке. Тварь снова занесла над головой сверкающие клинки, и мне пришлось упасть на каменные плиты пола, уворачиваясь от них. Подобрав свой меч, я сделал кувырок назад и вскочил на ноги.
Прячась за чудовищем, Джалон Амбойна пятился в глубь залы, к лестнице. Я услышал, как он поспешно пробормотал слова заклинаний, и призрак снова пошел на меня в атаку.
Вдруг прилетевшая из ниоткуда стрела попала Амбойне в глаз. От резкого удара голова его дернулась назад. Пошатнувшись, он постоял немного, потом упал. Демон взвыл в смертельной агонии: вторая стрела торчала у него из глазницы.
Вскрикнув, Симея Амбойна бросилась к телу брата. Чудовище, призванное чародеем на помощь, исчезло, словно его не было и в помине.
– Всем оставаться на своих местах, – крикнул Кутулу. – Именем императора Лейша Тенедоса, вы все арестованы по обвинению в убийстве и государственной измене!
Послышались испуганные восклицания; кто-то попытался было схватиться за меч, но рухнул на пол, оглушенный Элфриком.
Я не обращал внимания ни на тех, чью трапезу мы нарушили своим внезапным появлением, ни на слуг, ворвавшихся в залу и нерешительно застывших на пороге, увидев труп своего господина.
У меня перед глазами было лишь распростертое на полу тело Джалона Амбойны и его сестра, опустившаяся в лужу крови и безмолвно причитающая над убитым.

Глава 5
МЕСТЬ

Труп Джалона Амбойны, привязанный к спине жеребца, привыкшего к запаху крови, мерно покачивался у меня за спиной. Лицо его, с зияющей раной на месте выбитого глаза, ничем не прикрытое, было выставлено на всеобщее обозрение, как и его связанные руки и ноги. Кроме того, в рот мертвому был засунут большой кляп, а легат Балк получил приказание пристально следить за трупом.
Так распорядилась провидица Синаит. После того как мы захватили замок Ланвирн, она прочла небольшое заклинание и установила, что заклятия Амбойны по-прежнему остались в силе, – ее магия не помогла, и провидица продолжала чувствовать присутствие злых чар.
– Это какая-то бессмыслица, – изумилась Синаит. – Амбойна мертв, значит, его магия должна была исчезнуть вместе с ним. Если только, конечно, он не был могущественным колдуном, обладавшим небывалой силой. Так что надо быть готовыми ко всему. Поэтому я хочу, чтобы мне сразу же дали знать, если труп подаст какие-то признаки возвращения к жизни.
Мы взяли в плен семь человек – тех, кто остался в живых после прерванного ужина, в том числе сестру Джалона. Хотя сейчас девочке еще не было и четырнадцати, уже чувствовалось, что ей суждено было стать ослепительной красавицей. Увы, не было никакой надежды на то, что Симея доживет до своего следующего дня рождения. Впрочем, и у остальных присутствовавших за столом в замке Ланвирн не было перспектив спокойно умереть в своей кровати. Возможно, у Джалона Амбойны просто собрались его приятели, чтобы обсудить весеннюю охоту. Но я сомневался, что правосудие, творимое принцем Рейферном под наблюдением его брата-императора, проявит хоть капельку милосердия. Мне не хотелось думать о том, что будет с Симеей, когда она попадет в руки к Йигерну и другим мясникам Кутулу.
Слуг Амбойны, даже тех, кто сражался против нас с оружием в руках, я отпустил на все четыре стороны. Кутулу пытался возражать, но я решительно заявил, что только очень плохой слуга не будет защищать своего господина, даже если тот и предатель.
Наши потери оказались минимальными: один улан сломал себе руку, а у двоих человек Кутулу были порезы.
Сам Кутулу ехал вместе с пленниками, тщательно к ним приглядываясь, определяя, кого следует допросить первым, кто окажется самым слабым. Симея бросила на него один взгляд, сверкнув ледяными зелеными глазами, и я почему-то почувствовал, что Кутулу ничего не добьется от нее.
Странно, я не ощущал эйфории от победы. Я пытался объяснить свое мрачное настроение серой дождливой погодой. Чтобы отделаться от невеселых мыслей, я начал извечный спор с Карьяном, заявив, что он произведен в уоррент-офицеры, и на этот раз, да будет свидетелем меч Исы, он получит свои лычки или же отправится обратно в полк Но Карьян, вместо того чтобы огрызнуться, лишь буркнул что-то нечленораздельное. Вероятно, отвратительная погода действовала не на меня одного.
Принц Рейферн сказал, что через два дня состоится открытое заседание военного трибунала. Граждане Каллио увидят, как быстро император Тенедос разбирается с теми, кто желает ему зла.
– Я бы предложил не торопиться, – своим обычным бесстрастным голосом произнес Кутулу.
– Почему? Я хочу, чтобы с этими свиньями расправились как можно скорее! – воскликнул принц, но тотчас же на его устах заиграла недобрая улыбка. – Приношу свои извинения, мой друг. Я сказал не подумав. Возможно, в заговоре участвовали и другие. Больше того, я в этом уверен.
– А я ни в чем не уверен, ваше высочество. Именно поэтому я и хочу прежде тщательно допросить пленных.
– Даю тебе полную свободу действий, – сказал Рейферн. – Можешь пользоваться любыми методами, которые сочтешь подходящими. Даже если... во время допросов мы потеряем некоторых пленных, я не буду на тебя гневаться.
– Не беспокойтесь, никто не умрет, – заверил его Кутулу. – Я им не позволю.
У меня по спине поползли мурашки.
– Ваше высочество, – спросил я, – а как быть с ландграфом Молисом Амбойной? Он уже возвратился в Полиситтарию?
– Нет. Но как только изменник вернется, он сразу же отправится в темницу к своим друзьям, – ответил принц. – Я очень огорчен, что приблизил к себе этого велеречивого подлеца. – Рейферн покачал головой. – Я полагал, что, когда я был торговцем, мне довелось повидать всяких мерзавцев. Но такого, как Амбойна, способного лгать, лгать, лгать... я не встречал! Наверное, он попытается убедить меня в том, что не имеет понятия о кознях своего сына – или же что он сам подпал под его влияние.
Но я обещаю вам, трибун Дамастес и Кутулу, что изменник понесет такое же суровое наказание, как остальные. Я еще не знаю, какую казнь для них выбрать. Однако можете не сомневаться, десять поколений каллианцев будут вздрагивать от ужаса, слушая рассказ о том, в каких мучениях умерли эти собаки!
– Я чувствую себя полной дурой! – пожаловалась Маран. – Переполненная тревогой, я соблазняю тебя перед тем, как ты отправишься в поход, словно нам не суждено больше свидеться, а ты возвращаешься назад, гордо гарцуя на коне, свалив всех злодеев в мешок!
– По крайней мере, соблазняла ты меня не зря.
– Ты просто огромный кусок вожделения, вот ты кто!
– Ну, я все же не такой большой, – ответил я, вращая глазами, словно сексуальный маньяк.
– Достаточно большой, – сказала Маран. И тотчас же у нее переменилось настроение. – Дамастес, быть может, нам стоит снова попробовать завести ребенка?
Когда мы поженились, Маран уже вынашивала под сердцем моего ребенка, но вскоре у нее случился выкидыш. Мы оба хотели детей и консультировались и у врачей, и у знахарей. Последний целитель, чьей помощью мы воспользовались, – он содрал с нас дороже всех – выразил сомнение, что у нас когда-нибудь будут дети. Он сказал, что выкидыш отнял у Маран способность к деторождению.
Я был расстроен, но не сокрушен. Избрав для себя военное поприще, я не сомневался, что умру на поле боя, поэтому продолжать наш род предстояло моим сестрам.
Но для Маран эта новость была ужасной. Я подозревал, что отец и братья требовали от нее наследника, но мы избегали разговоров на эту тему. Так или иначе, Маран сказала мне, что абсолютно не верит этому чародею. Колдунам свойственно ошибаться, а лично она не желает опускать руки.
– Разумеется, стоит, – согласился я. – Прямо сейчас?
– Фу, дурак! Я хотела сказать... ты сам все прекрасно понимаешь. Я разговаривала с провидицей; она считает, что ближайшие несколько дней будут идеальными для зачатия.
– Гм, – хмыкнул я. – В следующий раз ты пригласишь ее к нам в спальню, чтобы она давала советы, каким именно образом нам удовлетворять друг друга.
– Лично мне к этому не привыкать, – сказала Маран. Я вопросительно поднял брови; она ответила мне тем же. – Посмотрим, что ты скажешь, когда сегодня вечером придешь ко мне в спальню.
Выпрямившись, провидица Синаит покачала головой. Серое зеркало ртути оставалось непроницаемым.
– Опять ничего, – вздохнула Синаит. – И я просто чувствую, как кто-то блокирует все мои попытки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81