Похоже, его тоже достало то, как развиваются события.
– Не имея ни малейшего желания обидеть его, – заметил Кипчак, – полагаю, что другой реакции и быть не может. Пока что все наши усилия идут прахом.
– Да, положение серьезнее некуда, – согласился Хедли. – План, значит, такой. Мы высаживаем одну патрульную группу по свежему следу… Я, кажется, придумал, как сделать так, чтобы их не засекли… И они остаются там, пока мы не заберем их.
– Сколько времени?
– Если понадобится, до тех пор, пока все не погибнут, или не уйдут в отставку, или не истечет срок их службы.
– А как насчет пополнения припасов?
– Возьмете с собой концентраты и не получите больше ничего, пока совсем не оголодаете, – ответил Хедли. – Тогда мы сбросим вам что-нибудь, со всеми возможными предосторожностями.
– А как насчет воздушной поддержки? – спросила Моника. – Приятнее, знаешь ли, пробираться по этим вонючим джунглям, когда у тебя над головой болтаются начальники.
– Эту часть обеспечит Уильямс, – ответил Хедли. – Я занимаюсь только самой высадкой и дальше, вплоть до того момента, когда вы наткнетесь на что-нибудь по-настоящему серьезное и вынуждены будете обратиться за помощью. До тех пор будете действовать полностью самостоятельно.
– Давай вернемся к тому, чем нам предстоит заниматься, – сказал Кипчак. – Как все это будет происходить?
– Команда высаживается, преследует этих мерзавцев, – объяснил Хедли, – до того места, куда они направляются, а там либо уничтожает их, либо заставляет сдаться. Если дело обернется совсем скверно, мне дано разрешение призвать на помощь всю возможную поддержку.
– Всю возможную поддержку – это что значит?
– Хоть весь Корпус, – ответил Хедли.
Моника присвистнула.
– Как это тебе удалось? Застукал Уильямса в постели с мертвой женщиной или живым мальчишкой?
– Ох, не веришь ты в людей… Он просто выслушал мои рассуждения и дал «добро».
– В самом деле, просто, – заметила Моника.
– Ну все, идите и готовьте свои команды, – распорядился Хедли. – У меня еще полно дел до того, как вас выбросят в джунгли.
– Наш умница Хедли снова ищет добровольцев, – сказал Бен Дилл. – Еще одна прогулка с РР… Только на этот раз все будет по-настоящему. Они придумали что-то новенькое, а что именно – большой секрет.
– Почему бы и нет? – ответила Канг. Двое других просто кивнули.
– Не знаю, в чем тут соль, но мы отправляемся немедленно. Гарвин, твой дружок Иоситаро тоже тут как тут, с командой «Гамма».
– Ну, раз так, значит, и впрямь все будет по-настоящему, – заметил Гарвин.
– Надеюсь, – с тоской в голосе сказата Канг. – А то я уже начала опасаться, что так и состарюсь за компьютерным симулятором, не застрелив никого взаправду.
Под пристальным взглядом коуда Уильямса пятьдесят солдат вошли в ангар и уселись на полу. Он подождал, пока охранники закрыли за ними дверь.
– Добрый день. Я буду краток. Эта операция проходит под руководством альта Джона Хедли из «Разведки и рекогносцировки». Он и объяснит вам все подробности. Я же хочу сказать лишь, что мы в Корпусе всегда действуем как единая команда. Ваша задача – еще раз доказать это. У меня все.
Хедли отдал ему честь. Уильямс ответил тем же и, к удивлению солдат, уселся со скрещенными ногами на бетонный пол, точно простой страйкер.
– Единая команда, – начал Хедли, – Верно сказано. Я хочу, чтобы, начиная с этого момента, вы выбросили из головы все мысли о том, кто лучше – разведчики, связисты, пехота или еще кто-то. У нас одно, общее дело – убивать или захватывать в плен 'раум, которые не дают людям жить спокойно. Именно это мы и собираемся делать. Не захватывать территорию, не заводить дружбу с жителями деревень, не позировать для холо. И вот еще что важно – мы не будем убивать тех, кто не пытается убить нас. Если кто-то «думает», что перед ним гоблин, это еще не повод открывать огонь. Если кто-то «думает», что в деревне прячутся 'раум, это еще не повод, чтобы стирать ее с лица земли. Хватит с нас этих глупостей. Нам нужны гоблины и только гоблины, либо мертвые, либо пленные, которые запоют у нас не хуже птичек и расскажут о своих друзьях все. В конце концов мы переловим их, чего бы это ни стоило. И как только это произойдет, дальше будет вот что. Жители деревень задумаются, на правильной ли они стороне. А тех, кто работал на шахтах или чем там они занимались до того, как начали принимать участие во всех этих беспорядках, потянет вернуться к мирному труду. И пока мы этого не добьемся, нам не будет покоя.
Похоже на обычные занятия, думал Иоситаро, хотя и не совсем. Инструктором у них был Кипчак, и в тренировках участвовала вся команда.
– Я хочу добиться от вас чисто мышечной реакции при столкновении с врагом, – заявил Петр. – Когда еще ваши мозги раскачаются.
Этим они и занимались. В случае нападения каждый должен был отпрыгнуть в сторону, один человек вправо, другой влево. Развернувшись в направлении стрельбы, первый давал очередь и отбегал назад, второй делал то же самое. И так продолжалось до тех пор, пока патруль не отрывался от неприятеля. Они повторяли это снова и снова там, где никакая опасность им не угрожала, – в глубине джунглей острова Шанс, причем использовали только боевые патроны. В случае ошибки никто их не наказывал, только Петр с укором покачивал головой. Тем не менее – наверно, потому, что через несколько дней все то же самое им предстояло пережить «по-настоящему», – это воспринималось хуже любого наказания, которое могла бы придумать изобретательная Моника Лир.
Моника тоже тренировала своих, безжалостно гоняя их снова и снова. Медленная, бесшумная ходьба – с носка на пятку одной ноги, потом другой. Все должно быть разложено по местам, чтобы в любой момент можно было, не задумываясь, найти любую нужную вещь: в нижних карманах жилета патроны, личная «аптечка» в верхнем левом кармане рубашки, сухой паек в верхнем правом, и так далее, и тому подобное. При такой стандартизации солдат, в случае необходимости, мог найти все это днем или ночью и не только на себе, но и на другом, если этот другой был ранен или мертв.
– Ну, нельзя, конечно, сказать, что мы готовы, – объявил Петр в один прекрасный день, – но вряд ли еще чему-нибудь научимся. Думаю, пора начинать игру.
– У тебя есть свободная минута?
– Конечно, – ответил Иоситаро, скептически глядя на Эрика Пенвита.
Ему казалось, что Пенвит жаждет исповедоваться в каком-то грехе, но не было ни малейшего желания выступать в роли исповедника.
– Уф-ф-ф… Ты слышал насчет Энджи?
– Нет. А что такое?
– Она уволилась.
– Что?
– Да. Два дня назад расплатилась и ушла.
– Где же она взяла столько денег? – удивился Иоситаро. – Ей оставалось служить два… нет, почти три года. Это по тысяче за год, плюс надбавка за службу в РР – еще пятьсот. Для страйкера это целое состояние.
– Деньги дала семья, – объяснил Эрик.
– А я думал, она с ними в ссоре.
– Ты знаешь, что несколько их магазинов сгорели?
– Да, видел по холо, – ответил Иоситаро. – Хотел было спросить, что да как, но у нас с ней в те дни вышла размолвка.
Эрик продолжал сидеть на койке Иоситаро, который постарался придать своей физиономии вежливо-выжидательное выражение.
– Уф-ф-ф… Мы с ней… Ну, у нас кое-что было пару недель назад. В последний раз, когда нам дали увольнительную.
– Вот как? Она послала меня к черту пару месяцев назад, – сказал Иоситаро. – Но никакой любви между нами не было, и я не шибко расстроился.
– Мы с ней тоже не говорили о любви, – продолжал свои излияния Эрик. – Но произошло что-то странное… Может, ты сумеешь объяснить, что это значит.
– Сомневаюсь. Я мало что знаю об Энджи.
– Мы отправились туда… ну, где я жил на гражданке. У меня там есть своя квартира с отдельным входом и все такое прочее. Я спросил, не хочет ли она познакомиться с моими родителями или, может, устроить вечеринку или еще что-нибудь. Она ведь такая… бешеная. Ну, я и подумал, что она поладит с теми из моих дружков, у кого характер тоже… буйный. Она вроде поначалу согласилась на вечеринку, а потом вдруг почему-то… передумала. И как бы злилась, когда говорила об этом. Поэтому мы только и делали, что… ну, были вместе… Ты понимаешь?
– Энджи и со мной так же себя вела, – сказал Иоситаро.
– Я бы сказал, это было немного… ну, экзотично. Не подумай, что я хвастаюсь. Просто я пытаюсь объяснить. А когда настало время возвращаться, она сказала, чтобы я не думал трепаться о том, что между нами было, а не то она мне башку оторвет.
– В точности то же самое было и со мной.
– Что я сделал не так, а? – спросил Эрик. – О любви мы даже не заикались, но она была что надо, и я думал, что мы с ней будем вместе и дальше. А вместо этого… Трах! Бах! И конец.
Иоситаро покачал головой.
– Сочувствую, дружище. Но, честное слово, у меня нет ключа к этой загадке.
– Странно, – сказал Эрик. – Чертовски странно.
Четыре дня спустя высадились две другие команды, из Второго полка. Вместе с ними летели еще десять человек, которые тащили на себе более объемистые ранцы и рюкзаки, чем все остальные. Были и другие отличия, меньше бросающиеся в глаза. Все они предварительно приняли ванну из какого-то химического снадобья, которое, по уверению отдела материально-технического снабжения, должно было отбить естественный человеческий запах, тем самым препятствуя их обнаружению с помощью как животных, так и любых механических устройств. И еще – форма у них была покрыта составом, маскирующим естественное тепловое излучение.
Обе команды пересекли равнину и свернули к деревне, о которой были получены сведения, что ее контролируют 'раум. Они проверили у всех жителей идентификационные карты, призвали их к сотрудничеству с правительством, пообещали огромное вознаграждение тому, кто откликнется на этот призыв или поспособствует тому, чтобы это сделал кто-то другой. Итог: контактов никаких, результат нулевой. С тем обе команды и покинули деревню. Корабли подобрали их и доставили на остров Шанс.
Никто не заметил, что та самая особая группа из десяти мужчин и женщина – это была команда «Гамма» из РР – осталась на земле, затаившись среди густой растительности в километре от деревни. Кипчак по кому связался с начальством и доложил обстановку.
Через час, когда команда продиралась сквозь заросли, мимо прошли три местные женщины, нарочито громкими голосами сзывая якобы сбежавших гиптелей. Кипчак с напряженной усмешкой бросил взгляд на Иоситаро. Никто не произнес ни слова. Разведчицы 'раум не заметили их.
Пока половина команды стояла на страже, остальные поели. Их рацион составляли пластинки, содержащие концентрированный протеин – четыре тысячи калорий на порцию. Каждый солдат имел при себе две дюжины таких упаковок. На них можно было продержаться очень долго, и единственный отрицательный и, увы, печально известный эффект состоял в том, что при таком питании кишечник отказывался нормально работать.
– По крайней мере, – философски заметил Кипчак, – будем реже выставлять напоказ задницы.
В сумерках пошел дождь. Это радовало – шум падающей с неба воды скрывал звуки, неизбежно возникавшие при ходьбе. Спустя час Кипчак подал сигнал. Крадучись по еле заметной тропе, они вернулись к деревне. В домах горел свет, под навесом для проведения собраний столпились люди.
Кипчак поднял руку, и команда попряталась кто куда. Он снял ранец, сделал знак Хекмайеру, и они вдвоем неслышно заскользили вперед. Кипчак достал из кармана бронежилета прибор ночного видения и принялся разглядывать деревню и собравшихся под навесом людей.
«Хо-хо, – подумал он. – Откуда взялся весь этот крепкий, энергичный молодняк? Их тут не было, когда солдаты осматривали деревню. И все вооружены. Ц-ц-ц! Вряд ли столкновение с этими ребятками закончилось бы для честных солдат счастливо и благополучно».
Собрание было в самом разгаре, но Кипчак находился слишком далеко и не мог разобрать слов. Он включил микрофон внутрикомандной связи, воспринимающий еле слышный шепот.
– Возвращайся к остальным, – приказал он Хекмайеру. Выждал некоторое время и снова включил ком. – В деревне 'раум. – Теперь он обращался ко всем членам команды. – Я насчитал семнадцать человек.
– Мы можем разделаться с ними прямо сейчас, – предложил Пенвит.
– Исключено. Могут пострадать мирные жители. Мы обойдем деревню и будем ждать их вблизи той дороги, которая уходит на юг. Думаю, именно по ней сегодня ночью или завтра утром они будут возвращаться к себе на базу.
– Может, вызвать поддержку? – спросил финф Невент.
– Они не смогут высадиться незаметно. Бедная Моника, опять она оказывается в стороне.
Незадолго до рассвета страйкер Деб Ирзинг услышала доносившиеся со стороны деревни звуки. Она слегка подтолкнула локтем своего напарника, Стефа Бассаса. Он подполз к остальным и разбудил их. Петр Кипчак прокрался к Деб, прислушался, переключил ком на частоту РР и прошептал: «Гамма. Двинулись». После чего снова переключил ком на частоту команды.
Спустя пять минут на тропе показались темные фигуры. Петр не двинулся с места, даже когда последний 'раум прошел мимо.
«Может, вы и умные, и хитрые, – подумал он. – но любимого сыночка миссис Кипчак вам вокруг пальца не обвести».
Досчитал до пятидесяти и только потом приказал:
– Вперед.
Команда «Гамма» неслышно последовала за 'раум.
Те двигались быстро, без опаски, уверенные, что здесь, на их собственной земле, никто за ними не следит. Раз в час Кипчак включал крошечный, прикрепленный к комбинезону транспондер, и в штабе РР далекого лагеря Мэхен на экране вспыхивало красное пятнышко. В штабе было полно народу, в основном, из Второго полка. Тут же находился милль Рао, старший помощник командира Корпуса. Говорили мало, и случайный стук кофейной чашки или сдержанный кашель звучали очень громко.
День выдался ясный и жаркий, на небе – ни облачка, и размокшая от грязи тропа начала подсыхать. Кипчак каждый час менял ведущего, но темпа не снижал на всем протяжении преследования. Несмотря на все меры предосторожности, в середине дня патруль едва не налетел на 'раум.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47