Мэй тотчас поняла, что эти слова — всего лишь отговорка. Однако Джон не попался на удочку.
— Остались и другие, Том, — сказал он. — Не такие большие, как эта, но все же заначки. Адвокаты не могли наложить лапу на все твои богатства.
— Они очень старались, — заметил Том.
— Но у них ничего не вышло.
Том вздохнул.
— Что случилось, Эл? — спросил он. — Что тебя беспокоит?
— Возможно, нам потребуется оборудование, — ответил Джон. — Чтобы опуститься на глубину пятьдесят футов, нам придется обзавестись специальными средствами.
Осторожно выбирая слова и произнося их так, словно у него застрял комок в горле, Том спросил:
— Ты хочешь, чтобы я оплатил это оборудование?
— Потом сочтемся, — ответил Дортмундер. — Достав деньги, мы поделим расходы поровну. Но надо же с чего-то начинать. Не пойду же я занимать деньги под сто процентов? И ссуду под это дело в банке не возьмешь. Даже бланк — и то не заполнишь.
— А как насчет безвозвратной ссуды, Джон? — спросил Том, чуть вскинув брови и словно забавляясь.
— Я не занимаюсь двумя делами одновременно. Я согласился помочь тебе с водохранилищем, но не намерен ввязываться в твои банковские аферы.
Том развел руками.
— Ты выше воровства и никогда им не занимался.
— Просто мы работаем по-разному, — сказал Джон.
— Тебе не нравятся мои методы, Эл?
Джон вздохнул.
— Том, — произнес он, — твоим методам не хватает... — он оглянулся, посмотрел на Мэй и вновь перевел взгляд на Тома, — ...не хватает утонченности.
Том издал свой характерный смешок:
— Ну хорошо, Эл. Если речь идет о необходимом оборудовании и разумных расходах, то... Я не богач, но, может быть, сумею наскрести кое-что.
— Прекрасно, — отозвался Джон и, кивнув Мэй так, словно только сейчас вспомнил о том, что они где-то встречались прежде, повернулся и вышел. Послышались его тяжелые шаги, удалявшиеся в сторону кухни.
Мэй и Том вновь повернулись к телевизору, на экране которого на сей раз маячили двое взрослых, пытавшихся склонить аудиторию к приобретению дрянного вина с густым осадком.
— Что это с нашим мальчиком? — спросил Том.
— Понятия не имею, — призналась Мэй.
— Впрочем, не важно, — раздраженно заметил Том. — Ты замечала, что в телепередачах всегда находится кто-нибудь, кто вовремя подхватывает малыша на руки?
— Да, — ответила Мэй.
— Так всегда бывает, — подчеркнул Том. Его хмурое лицо чуть просветлело, и он добавил: — Хотя, разумеется, кроме телевизора есть и настоящая жизнь.
13
Дортмундер вернулся из библиотеки с книгой Джозефа Гоурза «Морские спасательные работы». Он проходил мимо двери в гостиную и вынимал книгу из-за пазухи, когда раздался жизнерадостный голос Энди Келпа:
— Пристрастился к чтению? Что-нибудь интересное, а?
Дортмундер остановился и посмотрел на Келпа, развалившегося на диване с банкой пива в руке.
Дортмундер знал, что Мэй ушла на работу в свой универсам. И вообще у него было отвратительное настроение, поэтому он спросил:
— Ты что, просто взял и вошел?
— Не совсем, — ответил Энди. — Пришлось повозиться пару минут с вашими замками.
Дортмундер невольно обвел взглядом комнату.
— А где Том? — спросил он.
— Лежит в гробу в земле своих предков, — предположил Келп.
— У Тома нет ни земли, ни предков, — ответил Дортмундер и пошел на кухню; бумаги уже не умещались на столе, они занимали все кресла, кроме одного, и лежали даже на стойке рядом с раковиной. Повсюду на стенах и даже на дверцах холодильника висели карты, а груда скомканных бумажек под столом достигла уровня колена.
Келп вошел следом и остановился, глядя на Дортмундера, который целеустремленно направился к захламленному столу и, усевшись в кресло, раскрыл «Спасательные работы» на странице с фотографиями, на одной из которых, датированной 1953 годом, был изображен лайнер «Эмпресс Канада», лежащий на борту в ливерпульском порту, а на второй — «Нормандия», потерпевшая крушение в порту Нью-Йорка в 1942 году. На заднем плане второго снимка виднелись Эмпайр-Стейт-Билдинг и небоскреб «Крайслера». Расположенного на Пятнадцатой восточной улице дома, в котором жил Дортмундер и куда столь бесцеремонно проник Энди Келп, на снимке не было: дом был гораздо ближе к центру города, чем Сорок восьмая улица, близ которой «Нормандию» выбросило на берег. Дортмундер сделал вид, будто он всецело поглощен чтением книги.
Но Энди Келп был не из тех, кого можно пронять намеками.
— Если ты не занят... — сказал он, сделав приглашающий жест рукой с банкой.
Дортмундер посмотрел на него:
— Если я не занят?..
— Я подумал, что мы могли бы ненадолго прогуляться к Уолли, — продолжал Келп, нимало не смутившись. — Посмотреть, как продвигаются дела.
— Мои дела продвигаются нормально, — ответил Дортмундер. — Ты можешь не беспокоиться, у меня все в порядке.
Келп кивнул и сказал, указывая пивной банкой на загроможденный стол:
— Пока я тебя дожидался, просмотрел кое-что из твоих бумаг.
— Вижу, — отозвался Дортмундер. — Ты тут все переворошил.
— У тебя наклевываются очень хитрые идеи, — сказал Келп.
— И простые, и хитрые, — ответил Дортмундер. — Видишь ли, простая идея зачастую оказывается слишком простой, а хитрая — столь хитрой, что ты вынужден сосредоточить на ней все свое внимание.
— В таком случае, — предложил Келп, — тебе стоит сделать перерыв, отдохнуть и уж тогда снова браться за дело.
— Я только что ходил в библиотеку, — сказал Дортмундер. — И по пути отдохнул.
— По тебе не видно, — не унимался Келп. — Брось, я сейчас позвоню Уолли и спрошу, можно ли заглянуть к нему.
При этих словах Дортмундер нахмурился:
— Позвонить Уолли? Что это значит? А мне ты позвонил?
Келп по-прежнему не понимал намеков.
— Я просто взял и пришел, — сказал он. — Разве нет?
— Ты просто взял и пришел, — повторил Дортмундер, указывая на стол. — Ты приходишь и роешься в моих записях, не позаботившись предупредить меня заранее.
— И всего-то? — Келп пожал плечами. — Ну хорошо, я не стану звонить Уолли, мы просто возьмем и придем. — Он направился к выходу, затем остановился, обернулся и спросил: — Так ты идешь?
Дортмундер и сам не понимал, как дожил до жизни такой. Он оглядел стол, заваленный наполовину вычерченными планами. Ему следовало сидеть здесь и продолжать работу.
Келп спросил, стоя в дверях:
— Джон, ты идешь? Ведь это была твоя затея, не забывай.
Дортмундер вздохнул, покачал головой и, поднявшись, поплелся за Энди.
— Я и мои затеи... — пробормотал он. — Порой я сам себе удивляюсь.
14
Поднимаясь по металлической лестнице к железной двери Уолли Нэрра, Келп сказал:
— Наше внезапное появление хорошо тем, что Уолли не сможет пичкать нас своими сырными крекерами.
Дортмундер промолчал. Он рассматривал валявшиеся на ступеньках красные пластиковые крышечки и раздумывал над тем, что означает выдавленная на них буква "Т" и почему фирма-производитель решила снабдить упаковку своей продукции этой затейливой буквой "Т". По мере того как они приближались к чудо-компьютеру, раздражение Дортмундера нарастало — и не столько из-за необходимости повторного визита сюда, сколько из-за того, что он по-прежнему не мог разобраться, как же все это получилось.
Впрочем, это не столь важно. Они пришли сюда потому, что пришли. Чтобы уж наверняка избавиться от крекеров Уолли, Келп провел Дортмундера в подъезд, не потрудившись позвонить в квартиру Нэрра, и, таким образом, компьютерному гному было суждено узнать об их прибытии, только когда они поднялись по лестнице.
— Надеюсь, я не напугаю своего маленького приятеля, — сказал Келп, нажимая кнопку звонка.
«РУКИ ВВЕРХ!» — грянул низкий, звучный, властный голос, в котором слышалась явственная угроза. Дортмундер подскочил на добрых полфута, а когда его ноги вновь коснулись площадки, руки уже были задраны к потолку. Келп, с посеревшим лицом, казалось, собрался дать стрекача, когда вновь раздался тот же самый голос: «РУКИ ВВЕРХ, КОМУ Я СКАЗАЛ!». Келп поднял руки. «ЛИЦОМ К СТЕНЕ!» — Келп и Дортмундер повернулись к стене. «ОДНО ДВИЖЕНИЕ, И...» — щелк!
— Ах, это ты, Энди! Подожди секундочку.
Подняв руки и стоя лицом к стене, Дортмундер и Келп переглянулись и медленно, с опаской опустили руки.
— Остроумно, — проворчал Дортмундер, одергивая куртку. Келп отвернулся, сочтя за лучшее промолчать.
Из-за железной двери послышался лязг. Дверь распахнулась, и на пороге возник Восьмой гном, неуклюже переминаясь с ноги на ногу, улыбаясь и жестами приглашая их войти.
— Привет, Энди! Я не знал, что ты придешь. Ты не позвонил снизу.
— Уж лучше бы я позвонил, — сказал Келп, входя в квартиру. Дортмундер шел следом.
Уолли выглянул на лестничную клетку из-за плеча Дортмундера и спросил:
— А что, главнокомандующий не пришел?
Дортмундер хмуро посмотрел на Келпа, который, в свою очередь, окинул Уолли столь же хмурым взглядом и произнес:
— Чего?
Однако Уолли уже занялся дверными замками, а когда он вновь повернулся к гостям, его влажное лицо лучилось улыбкой.
— Надеюсь, я не напугал вас? — сказал он.
— Ничего страшного, — заверил его Келп, небрежно взмахнув рукой.
— Понимаете, среди моих соседей есть очень нехорошие люди, — пояснил Уолли, понизив голос, словно его мог услышать кто-то посторонний.
— Наверняка, Уолли, — ответил Келп.
— Здесь появляются такие типы, — продолжал Уолли, указывая в сторону закрытой двери и качая головой. — Мне кажется, они живут в подъезде и, понимаете, иногда норовят проникнуть сюда.
Дортмундер, которому отнюдь не полегчало оттого, что его выставили дураком, спросил:
— И что ты делаешь после того, как выстроил их вдоль стены? Угощаешь крекерами с сыром?
— Но они не выстраиваются вдоль стены, — возразил Уолли. — Здесь срабатывает животный инстинкт, и они убегают.
— Животный? — переспросил Келп. — А мне казалось, ты говорил, что здесь живут люди.
— Да, что-то вроде людей, — отозвался Уолли. — Но животная психология тем не менее действует отлично. Я бы сравнил это с пугалом или трещоткой для отпугивания птиц, или, например, когда вы замахиваетесь на собаку свернутой в трубку газетой. Животное даже не подумает выяснять, что же происходит на самом деле. Оно попросту убегает.
— Пройдет некоторое время, и они все поймут, — сказал Дортмундер.
— На этот случай у меня есть самые разные записи, — объяснил Уолли. — Записи, которые прокручиваются в случайной последовательности. У меня есть запись голоса женщины, вооруженной ножом и страдающей психическим расстройством, запись звуков, издаваемых израильскими коммандос, пуэрторикан...
— Я рад, что нам не досталась женщина с ножом, — сказал Келп. — Иначе я, глядишь, сдрейфил бы малость — на минутку, не более.
— И тем не менее, — продолжал Дортмундер, — твои гости в конце концов сообразят, что всякий раз, когда они нажимают кнопку звонка, кто-то начинает на них орать.
— Но они не понимают, — возразил Уолли. — Именно поэтому я и отношу это явление к области животной психологии. Они знают лишь, что каждый раз, когда они приходят сюда и нажимают кнопку, желая проверить, есть ли кто дома, происходит нечто такое, что бьет по их нервам. Условный рефлекс в чистом виде. Нервы этих людей и без того напряжены до предела, поэтому они не переносят никакой дополнительной нагрузки. Образуется устойчивая ассоциативная связь.
Дортмундер наконец уразумел, в чем дело.
— Так ты считаешь, что приход сюда связан с ощущением нервозности и дискомфорта? — спросил он.
— Совершенно верно, — ответил Уолли, кивая, улыбаясь и шевеля коротенькими пухлыми пальчиками.
Напрочь позабыв о только что пережитом ощущении нервозности и дискомфорта, Келп в предвкушении потирал руки.
— Что до меня, то я, приходя сюда, чувствую себя отлично. Ты ведь работал два последних дня над задачей о водохранилище, Уолли?
Внезапно в глазах Уолли и во всей его повадке появилась некая неопределенность, даже таинственность.
— Ну, вообще-то, да, — промямлил он.
Дортмундер насторожился. Уж не замыслил ли этот компьютерный шаман какую-нибудь гадость?
— Энди говорил мне, — сказал он, — что у тебя есть несколько идей, которые ты мог бы нам сейчас продемонстрировать.
— Мы продолжаем работать, — заверил его Уолли тоном, в котором по-прежнему сквозило едва заметное нежелание говорить откровенно. — Да, мы продолжаем работать, но эта задача... несколько отличается от тех, что мы обычно решаем.
Дортмундер нахмурился. Неужто Уолли привлек к делу кого-то еще? Это уменьшало долю каждого на многие тысячи долларов, черт побери!
— Мы? — переспросил он. — Кто это — «мы»?
— Компьютер. — Уолли просиял, забавляясь возникшей путаницей. — Мы все делаем вместе.
— Вот как? — отозвался Дортмундер с любезной улыбкой. — И как же его зовут? Компи? Фред?
— Нет, я его никак не называю, — пояснил Уолли. — Это было бы ребячеством.
— Ну что ж, — вмешался Келп, — давай посмотрим, что ты успел сделать.
— Да, конечно. — На лице Уолли вновь появилось таинственное выражение, но потом он улыбнулся гостям и спросил: — Как насчет крекеров с сыром? Я мог бы сбегать и...
— Мы только что пообедали, Уолли, — ответил Келп, направляясь к одному из заполонивших комнату компьютеров. — Этот, что ли? — спросил он.
— Этот, — отозвался Уолли, неохотно идя следом.
— Тогда включай.
— Включай, — сказал Дортмундер. Происходящее начинало его забавлять. — Посмотрим, что он думает, этот компьютер.
— Видите ли, — пробормотал Уолли, смущенно поеживаясь, — ответ компьютера зависит от входных данных. Поэтому некоторые из его решений выглядят совершенно дико.
— То же самое можно сказать о некоторых планах Джона, — смеясь, отозвался Келп. — Не стесняйся, Уолли. Показывай свои результаты.
Уолли и его компьютеры до такой степени завладели вниманием Келпа, что он не заметил устремленного на него взгляда Дортмундера, и тому пришлось высказаться вслух:
— Я разрабатываю сложные планы. Но не дикие.
— Не важно, — отмахнулся Келп, пропуская замечание Джона мимо ушей и не отрывая взгляда от Уолли, который неохотно занял свое место за компьютером.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59