Наконец встало солнце, но туман не рассеялся, а, наоборот, сгустился. Лиан карабкался вверх по склону, и у него на волосах и на бровях собирались капельки влаги, стекавшие затем по лицу. Сырой холод пробирал его до костей; как он ни топал ногами и ни махал руками, ему было не согреться. Через несколько часов он набрел на какую-то узкую тропу и остановился в нерешительности, пытаясь угадать, та ли это тропа, что ведет к переправе.
Лиан медленно продвигался вперед. В тумане было трудно не сбиться с тропы, и он постоянно терял ее. Один раз он полчаса шел по какой-то тропинке, которая оборвалась, упершись в поросший мхом валун, и ему пришлось возвращаться обратно. Постепенно у него разыгралось воображение. Теперь каждый куст, маячивший в тумане, казался ему притаившимся вельмом. Внезапно рядом с ним беззвучно выросла темная фигура, Лиан бросился было наутек, но в последний момент разглядел, что это всего лишь небольшое деревце с тонкими ветвями.
Туман настолько сгустился, что Лиан видел перед собой едва ли на пару шагов. Наконец он был вынужден признать, что сбился с тропы и не имеет ни малейшего представления о том, куда идти дальше. Ему в голову пришел отрывок из “Песни о Ларне”, баллады, в которой говорилось о предательстве, избиении невинных созданий и о принцессе, похищенной и увезенной за море. Кровавая бойня в этой балладе произошла в лесу именно таким туманным днем. Когда Лиан вспомнил об этом, у него по спине побежали мурашки.
Лиан услышал шуршание и скрип ветвей на ветру, хотя на самом деле царило полное безветрие. Потом ему послышался звук шагов у себя за спиной. Лиан резко повернулся и впился глазами в туман. Он ничего не увидел, но прошло еще несколько секунд, прежде чем звук шагов совсем затих. Затем раздался глухой душераздирающий стон, какой может издавать на сильном ветру ствол векового дерева. Что это? Ему почудилось? Или враги пытаются напугать его, чтобы поспешным бегством он выдал свое местоположение?
Лиан с трудом взял себя в руки и стал искать поблизости какое-нибудь укрытие, чтобы забиться в него и обдумать свое положение. Снова пошел дождь, и от слоя гнилых листьев у него под ногами поднимался сильный прелый запах. Перед ним возвышался ствол огромного старого дерева, которое давно сгнило. У самого основания ствол был полый, а вход в это дупло скрывал раскидистый куст. Лиан забрался внутрь и устроился на горе древесной трухи. Места было мало, и кругом ползали мокрицы и сороконожки, но Лиан был рад уже тому, что в дупле было сухо.
Он пожевал хлеба и попытался выработать какой-нибудь план действий. В таком тумане ему было не найти дороги. Кроме того, за ним наверняка уже охотились. Без Караны ему было очень трудно сообразить, что делать. Вот Карана все знала и ничего не боялась. Лиан чувствовал себя слишком усталым, чтобы что-нибудь решать и даже просто думать, и наконец задремал. Через некоторое время он проснулся и обнаружил, что туман снаружи такой же густой, как и раньше. Поэтому он снова задремал, а когда проснулся, уже начинало смеркаться.
Только тогда он вспомнил о Зеркале. А как долго он мечтал хотя бы одним глазком на него посмотреть и подержать его в руках! Как долго он мучительно пытался разгадать его загадку! И вот оно целый день пролежало у него в кармане, а он просто забыл о нем! Лиан вынул Зеркало и стал разглядывать его в полумраке дупла, гладя пальцами загадочные серебряные знаки на краях его рамки. Символ в верхнем правом углу Зеркала напоминал три слившиеся сферы, окруженные двумя красными полумесяцами. Что же он означал? Зеркало было удивительно красивой и безупречной работы. Таило ли оно ответы на давно мучившие его вопросы? Как заставить его говорить?
Лиан несколько раз по-разному прикоснулся к символу, но ничего не произошло. В Преданиях упоминалось много заклинаний, для того чтобы отомкнуть то, что заперто. Лиан произнес все те из них, что мог помнить, но в Зеркале по-прежнему отражалось только его лицо.

Ночью подул ветер и развеял туман, и, как только рассвело и начался пятый день с того момента, как они с Караной выбрались из подземных туннелей, Лиан отправился к паромной переправе. Там он отыскал в кустах под причалом свой мешок, спрятался в близлежащих деревьях и стал ждать.
Едва солнце поднялось из утренней дымки, из полумрака медленно выплыл паром, на котором сгрудилась толпа крестьян, путешественников, бродячих торговцев и прочих лиц достаточно безобидного вида. Крестьяне взвалили на плечи свои инструменты и тут же направились вверх по тропе. Другие ждали на пристани, пока не выгрузят их коробки, мешки, сумки и прочий багаж. Потом на паром ринулась толпа, ожидавшая до этого в полном молчании, когда все будет выгружено. Однако на ее пути вырос паромщик. Заслонив своим телом единственную сходню, он добился, чтобы желавшие пересечь реку выстроились в колонну по одному, и только после этого разрешил им подниматься на борт.
Именно в этот момент Лиан заметил, что на причале рядом с паромом стоит высокий худой человек с резкими чертами лица и изучает тех, кто ступал на сходню. Наконец посадка окончилась, сходню подняли на борт, и паром отчалил от берега. Человек, наблюдавший за посадкой, смотрел вслед парому, пока тот не исчез во все еще висевшем над серединой реки утреннем тумане, а потом медленно спустился с причала на берег, где и остался стоять, изредка оглядываясь по сторонам.
Лиан снова затаился между деревьями, держа в руках большой сук, подобранный им с земли. Прошло несколько часов. Время от времени высокий человек начинал расхаживать по тропе, делая десяток шагов сначала вверх по течению, а потом – вниз, после чего возвращался на прежнее место.
С одной из таких прогулок он вернулся бегом и скрылся среди деревьев, росших рядом с тропой. На реке вновь появился паром.
Долговязый часовой прятался неподалеку от Лиана. На тропе послышались голоса. Со стороны обрыва приближались какие-то люди.
Воспользовавшись моментом, Лиан поднял тонкую сухую веточку и с треском переломил ее. Карауливший у причала человек резко повернулся, огляделся, а потом снова стал смотреть в ту сторону, откуда приближались новые пассажиры парома. Лиан бросил сломанную ветку так, чтобы она зашуршала в траве в нескольких шагах слева от него. Это был очень примитивный прием, но он сработал. Часовой пошел на звук, достав из ножен кинжал. Он был так близко, что до Лиана даже доносился звук его дыхания. Приглядевшись, Лиан узнал в нем одного из тех вельмов, которые вчера шли с носилками.
Выставив кинжал перед собой, вельм раздвинул кусты рядом с Лианом, крепко сжимающим в руке сук. Вельм потянулся к кусту, за которым скрывался Лиан, но тут с берега донеслись громкие голоса и топот ног. Паром причалил. Вельм вложил нож в ножны и отвернулся.
“Пора!” – подумал Лиан. Он выскользнул из-за куста и неумело нанес вельму удар по голове около уха. Тот упал на колени и сразу же попытался подняться, но Лиан прыгнул ему на спину и оглушил его новым ударом. Потом отрезал от подола рубашки вельма несколько полос ткани, которыми и связал свою жертву, заткнул ему рот и бросил его нож и кошель с деньгами в воду. Лиан успел взбежать на паром, когда тот уже отчаливал. Заплатив за проезд, он сел у борта, наклонив голову и надвинув на лицо капюшон.

Плавание через реку шириной в половину лиги на пароме длилось почти час. На другом берегу Лиан не торопясь прошел по причалу в толпе остальных путешественников и оказался на улицах Нарна.
Нарн был самым крупным городом в этой области. В его порт прибывали товары изо всех областей этой части Мельдорина. Сейчас в Нарне было около десяти тысяч жителей, но когда-то их было намного больше, так что множество зданий пустовало и постепенно разрушалось. На берегу были рассыпаны пристани, маленькие верфи, на которых строили лодки, и склады. В центре города находился парк, границы которого замыкались в овал с высокими вековыми деревьями и покрытым мхом каменным храмом посредине. Вокруг парка стояли старинные общественные здания из камня. Но уже на небольшом расстоянии от центра все признаки планомерного строительства пропадали, и Нарн сразу же превращался в лабиринт узких немощеных улочек, вдоль которых впритык ютились деревянные доходные дома в несколько этажей, скромные домишки на одно лицо и многочисленные развалины.
Лиан отправился в убогий район возле берега и нашел там постоялый двор. Он доплатил за то, чтобы к нему никого не подселяли, доплатил за горячую воду и лежал в ванне до тех пор, пока с него не сошла грязь, прилипшая к нему за последние дни. Потом он забаррикадировал дверь и проспал до наступления темноты.
Весь вечер он провел в нарнских тавернах, внимательно прислушиваясь к разговорам за столами, иногда задавая осторожные вопросы, но так ничего и не узнал. Он понял, однако, что вопросы в Нарне задавал не только он; многие говорили о совавших повсюду свой нос незнакомцах, очень похожих на аркимов. При этом Лиан вдруг осознал, насколько он со своими длинными растрепанными каштановыми волосами выделяется среди стриженых черноволосых местных жителей. Когда они наконец начали на него враждебно поглядывать, он покинул таверну и отправился на берег реки. Да, шпион из него вышел никудышный, придется придумать что-то другое.
На берегу Лиан повернул направо и медленно двинулся вдоль реки, вниз по течению. Рядом с паромной переправой было несколько причалов, стоявших на высоких, когда-то просмоленных, но уже полусгнивших сваях, облепленных водорослями и мелкими черными ракушками. Местные склады, как и большинство зданий в Нарне, были длинными, прямоугольными и сколоченными из неокрашенных досок. Многие из них тоже стояли на сваях, чтобы их не подтапливало во время разливов реки. Они покрывались дранкой. На берегу было тихо. Только во втором складе сквозь дверной проем было видно, как несколько грузчиков снимают какой-то тюк с вершины кипы таких же тюков, помещенных на большую тележку.
Лиан остановился и какое-то время наблюдал за их работой. Тюк был большим и тяжелым, а один из грузчиков в самый неподходящий момент поскользнулся и выпустил из рук свой угол. Тюк вырвался из рук остальных грузчиков, плюхнулся на землю, треснул, как арбуз, и из него вылетело облако необработанной шерсти. Надсмотрщик, опасаясь пожара, быстро убрал лампу и осыпал виновника бранью. Лиан же поспешил убраться от греха подальше, словно опасаясь, что сейчас во всем обвинят его.
За последним складом начались беспорядочно натыканные вдоль берега домишки, тоже сколоченные из некрашеных досок. Рядом с некоторыми из них виднелись вытащенные на берег лодки. Лиан внимательно осмотрел все лодки и вернулся к складам. На складе, где рассыпалась шерсть, уже навели порядок, и грузчики возились с другим тюком. Юноша двинулся дальше. За паромной переправой склады тянулись в другую сторону на такое же расстояние. Лиан миновал несколько деревянных спусков для лодок, на один из которых какой-то человек вытаскивал лодку, похожую на ту, что Лиан видел накануне ночью у вельмов. У свай, забитых в дно недалеко от берега, было много других лодок, привязанных к ним носом и кормой.
Лиан прошел мимо лодок, а потом вернулся назад, внимательно разглядывая каждую из них, но не нашел ту, которую искал. Он еще раз поднялся вверх по течению и в самом конце ряда обнаружил ее, узнав по фигуре шакалота, прикрепленной на носу. Лиан не сомневался, что это именно та лодка, которая его интересовала, и теперь смотрел на нее в нерешительности, не зная, что делать.
Неожиданно у него за спиной раздался недовольный голос:
– Ты чего это крутишься возле моей лодки, а?
Лиан повернулся к подошедшему полному человеку. Тот говорил в нос, и в темноте Лиан не мог рассмотреть как следует его лица. Лиан начал рассказывать ему заранее заготовленную историю.
– Меня зовут Гантор, – нахально соврал он, назвавшись фамилией своей бабушки. – Я разыскиваю одну знакомую – рыжую девушку. Вчера ночью я видел ее плывшей в этой лодке. Ты не знаешь, где она сейчас? – спросил он, а потом добавил тихим голосом: – Я хорошо заплачу тебе, если ты мне поможешь.
Незнакомец попятился, и на его небритое лицо упал свет уличного фонаря. Он выглядел очень удивленным.
– Я не понимаю, о чем ты, – пробормотал он себе в нос, словно хныча. – Моя лодка простояла на приколе всю неделю. У меня не было никакой работы, и мои детишки пухнут от голода.
“Это от голода тебя, что ли, так разнесло, жирная ты свинья?!” – подумал Лиан.
– Послушай, – сказал он вслух. – Я не собираюсь вмешиваться в твои дела. Я просто ищу свою знакомую. Я же сказал, что хорошо тебе заплачу! – повторил он, позвякивая в кармане монетками.
На лице незнакомца боролись страх и алчность.
– Мне вообще ничего не заплатили! – захныкал он. – Обещали кучу денег, а ничего не дали! Всего несколько медяков, а ведь плавали на моей лодке две ночи подряд! И еще хотят, чтобы я никому ничего не говорил, а?
Лиана раздражала манера незнакомца гундосить в нос, он едва сдерживался, чтобы не стукнуть его, но вместо этого снова побрякал монетами в кармане и даже улыбнулся. Мужчина облизнулся.
– Я дам тебе серебряный тар, если ты расскажешь, кто нанимал твою лодку и где я могу найти этих людей!
В свете фонаря было видно, как у толстяка засверкали глаза. Он снова облизнулся и произнес:
– Мало даешь! А если мне что-нибудь будет за то, что я тебе о них расскажу? А если они меня отыщут? Мне ведь теперь придется прятаться! Давай пять серебряных таров! На меньшее я не согласен.
Лиан нахмурился, отвернулся и притворился, что считает в кармане деньги, а потом снова повернулся к хозяину лодки.
– У меня осталось только три серебряных тара и два медяка.
Толстяк с готовностью протянул руку, но Лиан сделал шаг назад.
– Сначала рассказывай, а потом получишь деньги! Толстяк схватил Лиана за плечо и прошептал:
– Здесь на виду я ничего говорить не буду. Пошли спрячемся за лодками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84