А теперь пусть-ка подождёт.— И ты бы пошёл один?!! — негодующе завопил Хлюпик.— Гм… Видишь ли, поединок — он и есть поединок… Но в любом случае это неважно, — торопливо добавил Иннот, видя, что его друг уже набрал в грудь воздуха и готов разразиться гневной тирадой. — Наш отъезд спутал неизвестным врагам все карты. А у нас есть время всё как следует обдумать и составить план. Адирроза, скажи, пожалуйста, а как он выглядел — тот, кто передал тебе послание?— Высокий такой, лицо длинное, загорелое… Собственно, лица я как следует и не рассмотрела — на голове была широкополая шляпа. Ах да, усы! Такие забавные, длинные и тонкие.— Похож на кого-нибудь из твоих недругов? — деловито спросил Хлюпик.— Да нет у меня знакомых недругов! — пожал плечами Иннот. — Если уж он мне знаком, то недругом перестаёт быть очень быстро. Адирроза! Постарайся припомнить в точности, что он тебе сказал.— Он остановил меня и просил: «Скажите, барышня. , не знакомы ли вы с теми двумя господами, что снимают эту мансарду?» — и показал на ваши окна. Я сказала, что знакома. Тогда он вытащил из-за пазухи конверт и попросил передать его господину Инноту. Он очень забавно разговаривал, как-то старомодно, что ли. Я ещё подумала, что он похож на воспитанную поганку.— Почему на поганку? — вдруг заинтересовался Иннот.— Не знаю… Наверное, из-за его шляпы. Она такая забавная, с бахромой.Иннот с треском хлопнул себя по колену.— Есть! Хлю, это тот самый парень, с которым я встречался в пивной! Тот, который подложил нам корзину панцирных грибов! Всё сходится — высокий, лицо узкое… И шляпу эту всё время носит. Как же я сразу не подумал? Интересно… «П»… Неужто и впрямь — Подметала? Похоже, мы разворошили-таки осиное гнездо! * * * Изенгрим Фракомбрасс потянул верёвку. Люк, скрипнув, открылся. Изенгрим Фракомбрасс отпустил верёвку. Люк, скрипнув, закрылся. Поковырявшись пальцем в крепких жёлтых клыках, капитан что-то неразборчиво буркнул. Бурчание прозвучало вполне одобрительно. Старый одноглазый обезьянец радостно заулыбался. Заслужить похвалу капитана было куда труднее, чем порицание в виде запущенной в голову бутылки.— А ты уверен, что катапульта сработает как надо? — спросил Ёкарный Глаз.— Обижаешь, кэп! Может, старый Хуак Даридуда и выжил из ума, как утверждают некоторые, но инженерное дело не забыл! Я настроил каждую, что твою скрипку! Конечно, мягкий заряд не пролетит такого большого расстояния, как твёрдый…— А нам много и не надо. Достаточно, чтобы он попадал прямо в цель за двадцать-тридцать шагов.Капитан ещё раз подёргал верёвку. Вроде бы всё работало, как задумано, — незаметные люки открывались в стенах гальюнов легко и быстро. Капитан с наслаждением почесал под мышкой. Этот жест культурные обезьянцы старались не делать — но Изенгрим Фракомбрасс не был культурным обезьянцем. «И кроме того, мы здесь все свои, не так ли?» Он ухмыльнулся. «Тяжёлая Дума» стояла в доке на секретной базе пиратов в одном из укромных уголков Великого Леса. Последний поход удался на славу: трюмы, под завязку загруженные вином и продовольствием, — и практически никаких потерь. «Теперь но меньшей мере пару месяцев можно ни фига не делать, лежать в гамаке и расслабляться». Конечно, на самом деле пиратам надоест бездельничать куда раньше, уже через три-четыре дня: обильная еда и выпивка сделают своё дело, и их потянет на подвиги. «А почему бы и нет, в самом деле? Давненько я не устраивал хороший махач». Капитан Фракомбрасс мечтательно улыбнулся. Вавилоняне в этом смысле не были опасными противниками. Конечно, канониры у них недурны, и попасть под обстрел регулярного флота — удовольствие сомнительное. Но в абордажной схватке один пират стоит трёх-четырёх флотских. «Последняя клёвая драчка случилась у нас с теми дикарями. Если б не тварь из реки, мы бы неплохо позабавились! Бедный старина Гумперт! От него откусили половину…» Вспомнив старину Гумперта, капитан взгрустнул. Конечно, он был горьким пьяницей и бесстыдником — даже по обезьянским стандартам; одно только совращение малолетки чего стоило… Но зато какие смешивал коктейли! Такого стюарда ещё поискать… Гм… А почему бы в самом деле не поискать хорошего стюарда, а то и, чем предки не шутят, — квартирмейстера? Мысли капитана приняли вполне конкретное направление. Разумеется, среди упившихся и горланивших пиратов подходящей кандидатуры не найдёшь. «Они славные ребята, но… Пожалуй, имеет смысл захватить какой-нибудь круизный лайнер. Тем более что они обычно ходят без конвоя, в отличие от торговых караванов».— Эй, кэп, как там твои говномёты? — в стельку пьяный пират, покачиваясь, с ухмылкой смотрел на капитана. — Старый Хуак болтает, что…Пущенная ловкой рукой, бутылка с остатками «Бэбилонского красного» разбилась о лоб говорившего. Закатив глаза, обезьянец рухнул навзничь. «И ещё нам не помешал бы хороший кок, — рассеянно подумал Фракомбрасс. — Нынешний умудряется стряпать совершенно несъедобные вещи из отличных продуктов. Вроде высоким классом считается, когда всё наоборот». * * * День выдался на редкость спокойным. Два или три раза Хлюпик отрывался от книги и выходил на палубу покурить. Матросы-обезьянцы смотрели на него с интересом и принюхивались, но полюбопытствовать, что же такое дымится в странной деревянной штуковине, никто не решался. Очевидно, с субординацией на корабле Вхутмаса было строго — Хлюпик заметил, что команда дирижабля практически не общается с ними. Исключение составлял Кукопат Кое-Тае: несмотря на свою экзотическую внешность, он оказался весёлым и компанейским парнем. Довольно скоро выяснилось, что у них с Иннотом есть в Вавилоне общие знакомые, и теперь они на пару радостно перемывали им косточки. Попутно Кукопат выстругивал из небольшого стоеросового брусочка «курительный прибор», как он обозвал будущую трубку. Хлюпика пригласили в качестве специалиста-консультанта, и польщённый вниманием юный смоукер начал распинаться относительно видов, форм и достоинств различных трубок. Несколько растерявшийся от такого количества информации Кукопат попросил изобразить самую простую конструкцию, и Хлюпик торжественно передал ему свою трубку. «А, ну это и в самом деле просто», — с облегчением пробормотал мастер, и спустя час очень довольный Иннот стал обладателем небольшой изящной «носогрейки». Подробно, как маленькому, Хлюпик объяснял ему премудрости правильной набивки и разжигания.— А как вы делаете смоук? — полюбопытствовал Иннот, пижонски выпустив изо рта прозрачное колечко и тут же позорно закашлявшись.— Прежде чем ты научишься этому, надо хотя бы перестать кашлять от табачного дыма, — снисходительно объявил Хлюпик. — У меня, например, на это ушло около месяца; а свой первый смоук я совершил только в конце первого класса. Слышал ты когда-нибудь такое слово — «экзамен»?— Да слышал вообще-то, представь себе, — пробормотал Иннот.— Так вот, в первом классе нашей школы все сдают экзамен на смоук. Для этого у учителя есть специальная экзаменационная трубка, и ты должен выкурить полную чашечку крепкого табаку, ни разу не поперхнувшись. Но спешить тоже нельзя; здесь важно уловить свой ритм затяжек и следовать ему. Тогда у тебя мало-помалу всё начнёт получаться.— С ума сойти! А нельзя разве обойтись без всех этих тонкостей? — жалобно спросил приятель.— Можно, конечно, только удовольствия настоящего не получишь, — Хлюпик пожал плечами. — Это как с едой: можно тупо сжевать найденные в лесу ягоды и коренья, а можно приготовить из них какое-нибудь редкое блюдо, вроде того, которое было сегодня на обед. Как его…— Салат а-ля кошон, — буркнул Иннот. — Ну, мне магистром трубочных наук точно стать не светит: очень уж крепкое у тебя это зелье.— Так это ж махорка! Она всегда крепкая. А вот табачные смеси — они разные бывают: покрепче, послабее, ароматизированные или обладающие натуральным запахом…— Ну дела! — только и мог ответить Иннот.Выколотив шарик золы, он проследил, как тот падает вниз, вздохнул и пошёл в каюту. Хлюпик вновь набил свою трубку. Вечерело. В небе начали проклёвываться первые звёзды. «А я-то хорош! — подумал Хлюпик. — Строю тут из себя наставника, а сам когда в последний раз делал правильный смоук? Неделю назад? Или две?» Он затянулся и прикрыл глаза, представляя, как горячий ароматный дым, клубясь, заполняет лёгкие. Постепенно окружающий мир делался всё бледнее и бледнее, становился далёким и необязательным. Остался только неторопливый ритм затяжек да тихое шипение трубки. Хлюпик всё глубже и глубже погружался в себя — впервые за много дней. Наконец, махорка вся выгорела.— Это был хороший смоук, — пробормотал Хлюпик ритуальную фразу.Чувствуя лёгкое приятное головокружение, он встал и отправился в каюту. Верный своему слову Иннот как раз собирал в охапку подушки и одеяла — он собирался ночевать на палубе.— Ну ты и накурился, старина, — озабоченно сказал он, потянув носом. — Как же ты теперь целоваться-то будешь?— Никак, — буркнул Хлюпик. — Неужели ты думаешь, что она и вправду хоть чуть-чуть мною интересуется?— Ничего ты не понимаешь в женщинах! — весело ответил приятель, исчезая за дверью.«Наверное, это и вправду так», — смущённо поду-мал Хлюпик, устраиваясь поудобнее под пуховым одеялом. Разумеется, ему и в голову не пришло отнестись к совету Иннота серьёзно…Голубоватый лунный блик скользнул по простыне и коснулся лица спящего. Хлюпик открыл глаза и замер. Чувство, что в каюте он не один, возникло почти сразу. «Может, Инноту стало холодно на палубе, и он спустился вниз», — подумал он, откуда-то совершенно точно зная, что это не так. Тёмная фигура в углу чуть заметно шевельнулась.— Ты кто? — еле слышно спросил Хлюпик и на всякий случай натянул одеяло до самого носа.— Правильнее было бы спросить «Мы где?», юный смоукер, — ответил ему страшный свистящий голос. — Всегда надо знать такие вещи! Так вот, мы — в твоём сне. Ну а на свой вопрос ты можешь ответить и сам. — Тут говорившая наклонилась, попав в полосу лунного света, и Хлюпик еле слышно пискнул от ужаса — под чёрным капюшоном белела голая кость! И в довершение всего на груди гостьи сверкал круглый эмалированный значок с чёрной готической буквой «А». Всякий смоукер знал, что это означает…— Амба! — тихонько ахнул он.Амба сняла капюшон, чиркнула о затылок спичкой и принялась раскуривать свою длинную трубку.— Что, мне уже… Уже пора, да? — пролепетал Хлюпик.— Ну, не то чтобы прямо сейчас, — Амба выпустила изо рта клуб дыма. — Но скоро, юный смоукер, скоро будет пора. Что-то неладно в твоей жизни, очень неладно…— А что?! Может… Мне не следовало соглашаться на эту охоту, да? Не надо было ехать?— Не знаю, о какой охоте ты говоришь, — ответила Амба. — Но если уж я смогла к тебе прийти, значит, в твоей жизни точно что-то не так. Не думаешь же ты, что я здесь ради собственного удовольствия?— А что?! Что не так?!— Откуда же мне знать? — Тощая фигура пожала плечами. От этого движения заиграли еле заметные блики на лезвии длинной чёрной косы. — Это твоя жизнь, юный смоукер, а не моя.— Что же мне делать?! — заскулил Хлюпик. — Подскажи…Но Амба, покачав головой, надвинула на лоб капюшон и запыхтела своей трубкой. Облака ничем не пахнущего дыма стали сгущаться в тесной каюте, пока не заволокли её всю. А потом наступило утро…За завтраком Хлюпик был необычайно хмур. Даже известие о том, что они, вероятно, прибудут в пункт назначения часам к семи вечера, то есть почти на день раньше, чем рассчитывали, не добавило ему весёлости. Иннот тактично старался не замечать плохого настроения приятеля, но когда тот, едва перекусив, ушёл в каюту и там лёг, уткнувшись носом в стенку, он не выдержал.— Эй, старина! Что с тобой такое творится? Поссорился с Адиррозой?— Нет, — глухо раздалось из-под вороха одеял.— Гм… А что же тогда?— Ничего…Мало-помалу Инноту всё же удалось разговорить приятеля, и тот поведал ему о страшном ночном визите.— Ты, я вижу, мне не веришь, — горько усмехнулся Хлюпик, закончив рассказ.— Э-э… Ну как тебе сказать… Вообще-то, конечно, чего только не бывает на свете! Я сам немало путешествовал по Лесу и видел много вещей, которые показались бы странными любому. Но эта ваша красноглазая Амба с косой и трубкой… — Иннот покачал головой. — Скорее всего, Хлю, это просто выдумка. Легенда. Ну не бывает таких дурацких сверхъестественных сил!Хлюпик ничего не ответил на это. Иннот ещё немного потоптался и вышел, аккуратно притворив за собой дверь. Слышно было, как он в коридоре трагическим шёпотом объясняет недоумевающей Адиррозе причину плохого настроения друга:«Ты ведь знаешь этих колдунов! Они все немного с приветом…»Хандрить Хлюпику надоело часа через два. «Ладно, будь что будет!» — подумал он и решительно сел, отбросив одеяло. Мемуары адмирала Пангваи лежали на столике в изголовье, и он погрузился в чтение.Ближе к вечеру горизонт озарился низками разноцветных огней — яхта приближалась к Кукандагуме. Многочисленные ручейки и речушки здесь сливались, образуя обширные залитые водой пространства. Тысячи мелких островков усеивали водную гладь. Дирижабль снизился; вскоре под днищем яхты замелькали дома. Хлюпик отложил книгу и с любопытством уставился в иллюминатор. В дверь просунулась голова Иннота.— Ну что, ожил? Слушай, пойдём скорее наверх — оттуда виднее!На палубе было людно: все столпились у бортов, с интересом разглядывая город.Кукандагуму потихоньку затопляло. Окраинные улочки уже скрылись под тонким слоем воды; окна первых этажей смотрели угрюмыми чёрными дырами. Кое-где сооружали временные плавучие настилы — передвигаться по ним можно было только бегом, иначе набухшие доски тут же уходили подводу. Сверху особенно хорошо были видны языки намытого водой песка, окружившие город со всех сторон.— Прошлый раз здесь такого не было, верно, капитан Гупу? — Вхутмас озабоченно рассматривал городской пейзаж. — Не затопило бы аэропорт, вот что.— Не затопит, — пробасил капитан. — В крайнем случае наша скорлупка способна причалить даже к крыше дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45