— Что такое глубокий смоук?— Это когда они курят, — вмешался Иннот. — Так ведь?— Ну, нет. Просто покурить — это одно; а сделать смоук — это совсем другое.— А в чём разница-то?— Когда делаешь смоук, надо определённым образом настроиться, — пояснил Хлюпик. — Для начала тебя ничего не должно смущать или там тревожить. Ты должен сосредоточиться на том, что ты делаешь. Настоящий смоук лучше всего получается, когда куришь трубку или чилим; но даже если просто сворачиваешь самокрутку, то должен делать это очень тщательно, с полной концентрацией. И ни в коем случае нельзя спешить; иначе никакого смоука не выйдет.— А в чём смысл всего этого?— Если смоук получился, на тебя снисходит благодать Никоцианта, духа табака. Ты сразу же успокаиваешься, можешь гораздо глубже понять все свои проблемы и найти пути их решения. А если смоук глубокий, то иногда получается пообщаться с духом табака напрямую. Обычно это происходит неожиданно; и далеко не со всеми, конечно.— Ну а для чего это вообще нужно? — Джихад вздёрнула узкие сабельные брови.— Э-э… Ну, Великий Табачный Дух Никоциант способен научить правильной жизни. Если будешь к нему прислушиваться, станешь правильным смоукером, и все будут тебя уважать.— Ничего себе! Целая религия, как я посмотрю, — уважительно сказал Кактус. — Вроде растафарианства, только вместо умат-кумара — табак, да? Вы так его называете?Хлюпик кивнул.— Круто! А вот если из кальяна курить, получится тогда смоук?— Конечно, получится! — Хлюпик едва не свалился с тахты. — У нашего племени есть священный кальян; он хранится у Большого Папы. Но курить его имеют право только старейшины, да и то не всегда. Только по праздникам или если надо решить какую-то важную проблему. Для всего племени важную, я имею в виду. А вообще, если Папа приглашает кого-нибудь покурить кальян, это знаете какая большая честь! О-о!— А в Бэбилоне ты можешь запросто купить себе кальян и курить его хоть каждый день, — тоном змея-искусителя произнёс Иннот. — Только из него обычно курят умат-кумар, а не табак.Хлюпик недоумённо уставился на Иннота.— Как это — купить?! У вас что, тоже есть кальяны?!— Ты сейчас мальчику всё мировоззрение поломаешь, — сказал Кактус.— Ничего, пусть привыкает. А как ты сам думаешь, Хлю, откуда у Папы этот кальян взялся?— Не знаю, — растерянно сказал Хлюпик. Мысль о том, что такая великая вещь вдруг оказалась общедоступной, совершенно его ошеломила.— Да купил его ваш Большой Папа здесь где-нибудь! В одном из магазинов «Дерибасе» или в какой-нибудь другой лавке! Понимаешь, Хлю, это же Бэбилон, — Иннот наклонился к растерянно моргавшему Хлюпику. — Тут всё продаётся и покупается. Хошь, кальян; хошь, этих вот, — он потряс в воздухе журналом. — Только плати монетки! Поэтому за ними все так и охотятся. И зарабатывают, и воруют, и каюк запросто могут заделать.Хлюпик задумался. У них в деревне обладание каким-нибудь предметом не считалось чем-то очень уж важным — кроме курительных принадлежностей, конечно. Любую вещь можно было сделать самому, потратив на это некоторое время; ну а трубка являлась скорее показателем социального статуса, чем просто предметом. Но вот кальян… Кальян был мечтой любого смоукера. Даже не владеть им, а просто покурить…— И дорого… Дорого он стоит? — хриплым шёпотом спросил он у Иннота.Тот пожал плечами:— Ну, наверное, недёшево; но у тебя денег хватит и не на такое.— Каких денег? — удивился Хлюпик. — У меня их вообще нет!— Будут, Хлю! Нам только надо продать наш умат-кумар. Завтра мы этим и займёмся; а потом подыщем себе жильё, прошвырнёмся по магазинам… Заодно и кальян тебе присмотрим.— Так этот кумар, наверное, долго продавать придётся… — Хлюпик представил себе, как они с Иннотом будут ходить по улицам с лотками, полными сушёной травы, и внимательно следить, чтобы их никто не толкнул и не украл ни горсточки.Такая перспектива заставила его поёжиться.— Почему долго? — недоуменно спросил Иннот и, выслушав сомнения приятеля, расхохотался. — Ты что, думаешь, мы вразвес торговать будем?! Нет, парень, — продолжал он, отсмеявшись. — Я ещё не настолько крутой, чтобы умат-кумар толкать с лотка. Это же вообще-то незаконно, сечёшь?— Незаконно? В смысле — нельзя?— В смысле — можно, но очень осторожно. Вот мы и продадим его осторожненько нужному человеку. А уж как он будет им распоряжаться дальше, нас не касается.— А где мы найдём такого человека?— Ну, это раз плюнуть, — вмешался Громила. — Ты бы лучше вот о чём подумал, Иннот: если сезон охоты на тебя ещё не закрыт, то после того, как ты засветишься с травкой, у тебя возникнут серьёзные проблемы.— С чего бы? Я думаю, тем, кто убрал беднягу Кашлюна, до меня уже нет дела. Всё-таки полгода прошло! А мой неудавшийся клиент вообще, наверное, обо мне ничего не знает.Громила покачал головой и хотел было что-то сказать, но тут в дверь забухали удары:Бум!Бум!Бум! Бум! Бум!Бум! Бум!Бум! Бум!Бум!Бум!— О! Это Афинофоно. Он всегда так стучит! — обрадовался Иннот.— Откройте там! — крикнул Громила.Джихад поправила волосы и откинула защёлку. Вошедший тут же звучно с нею расцеловался.— Ты бы звонок, что ли, поставил! — крикнул он Громиле. — А то каждый раз весь дом на уши встаёт, наверное!— Ничего, они уже привыкли, — махнул рукой Громила. — А всякие там звонки-глазки я терпеть не могу. Излишества…— Ты как раз вовремя, старина! У нас с другом будет к тебе профессиональный вопрос. — Иннот, улыбаясь до ушей, приглашающе похлопал по тахте.Афинофоно подошёл. Был он высоким — как Джихад — и удивительно светлокожим. Прямые светло-русые волосы аккуратной чёлкой спускались на лоб; на глазах Афинофоно носил такие же странные стёклышки, как и давешняя тётка в ларьке. Лицо волшебника казалось совсем молодым; с первого взгляда Хлюпик принял его почти за своего ровесника. Но, вглядевшись, понял — такое впечатление обманчиво.— Все друзья безжалостно эксплуатируют мои профессиональные навыки, — улыбнулся Афинофоно, присаживаясь на краешек тахты. — И при этом наотрез отказываются мне за это платить.— Но зато они бесплатно поят тебя пивом! — Иннот вручил гостю банку. — Слушай, старина, дело вообще-то серьёзное: у малого оказался какой-то могущественный талисман, а что это такое, мы не знаем. Хлю, покажи.Хлюпик снял с груди звёздочку и протянул Афинофоно. Тот аккуратно принял её двумя пальцами. Хлюпик удивлённо вытаращился: звёздочка, ничего не касаясь, парила над ладонью волшебника, словно бы лёжа на невидимой подушке.— Понимаешь, я ведь не специалист, — заговорил Иннот, будто оправдываясь. — Активной магии, по-моему, в ней нет. Но аура очень сильная и какая-то… вязкая, что ли? Ты чувствуешь?Афинофоно, не отвечая, аккуратно положил звёздочку на столик и раскрыл принесённый с собой саквояж. Оттуда он извлёк небольшую тёмную коробочку. Внутри неё было несколько деревянных кубиков со странными знаками, нанесёнными на грани разноцветной тушью. Афинофоно один за другим вынимал их и ставил на стол таким образом, чтобы они образовывали вокруг звёздочки правильный квадрат. Когда был поставлен четвёртый кубик, звёздочка плавно поднялась в воздух и зависла в нескольких сантиметрах над поверхностью стола. Друзья заинтересованно наблюдали за происходящим. Афинофоно взял ещё один кубик, подержал его немного и отпустил. Тот тоже завис в воздухе. Волшебник проделал то же самое ещё раз. Тут Хлюпик заметил, что остальные кубики мелко-мелко подрагивают. Афинофоно подвесил ещё один кубик. Вибрация заметно усилилась, возник жужжащий звук. Волшебник взял последний кубик, в раздумье покатал его между пальцами и, наконец, решительно поставил на воздух. Секунду-другую ничего не происходило; парящая звёздочка казалась заключённой в центр некой невидимой клетки с кубиками по углам. Затем с громким треском кубики брызнули в разные стороны. Послышался звон бьющегося стекла. Звёздочка упала обратно на столик. Громила оторвался от пива и недовольно крикнул:— Эй, там, шарлатаньте потише! Вы мне весь дом разнесёте!Афинофоно покачал головой и прищёлкнул пальцами. Кубики, разлетевшиеся по квартире, подкатились к волшебнику и самостоятельно, один за другим, запрыгнули в коробочку. Афинофоно спрятал её в саквояж и с интересом спросил Хлюпика:— Откуда у тебя такая штука?— Она была в нашей семье давным-давно. Просто реликвия…— И ты ничего о ней не знаешь?— Не-а…— Сегодня парень с её помощью поджарил какую-то шпану, — встрял Иннот. — Так что штука непростая. Я же говорю — талисман.— Это не талисман, — возразил Афинофоно. — Это медиатор.— Медиатор?— Ну да. Талисманы — они либо обладают неким собственным магическим зарядом, либо способны активировать волшебные силы у своего владельца, — Афинофоно потёр подбородок. — А медиатор — это что-то вроде канала, по которому ты получаешь силу; причём совершенно неважно, волшебник ты или нет. Поэтому, кстати, ты и не уловил в нём магии — когда канал перекрыт, её просто нет. Это как вода в кране, понимаешь? Вообще такие штуки сейчас — очень большая редкость. Где, интересно, ваше племя живёт? — обратился он к Хлюпику.Тот пожал плечами и вопросительно посмотрел на Иннота.— Они обитают примерно в полутора днях полёта от Бэбилона в направлении на юго-восток. Может, чуть меньше, не скажу точно.— Если на юго-восток — это, должно быть, Лиловые горы. — Афинофоно задумался.— Нет, гор там нету, скорее уж холмистая равнина.— Всё равно, предгорья недалеко. Понимаешь, с теми местами связана какая-то история; вот только сейчас не вспомню какая. Надо покопаться в книгах. Но в общем, понятно — эта штука принадлежала кому-то из сражавшихся во Второй Магической. Она связана с источником неких сил и может в нём их черпать. И здесь, возможно, скрыта опасность, — обратился он к Хлюпику.— Опасность? Какая?— Ты берёшь взаймы Силу; причём неизвестно, из какого источника. И есть вероятность, что когда-нибудь тебе предъявят за это счёт.— Ну, понеслось… — протянул Иннот. — Слушай больше этих волшебников!— Если почувствуешь, что что-то не так, лучше избавься от неё, — предостерёг Хлюпика Афинофоно. — Кстати, кто здесь обещал поить меня пивом? Моя банка уже пуста! * * * — Всё лезут и лезут, — пробормотал начальник смены.К Четвёртым водяным воротам приближалась странная флотилия: две длинные узкие лодки тащили за собой на буксире нечто, больше всего напоминающее здоровенную глубокую лохань. Коричневокожие гребцы ровными взмахами вёсел направляли свои суда прямёхонько под стены Вавилона. Один из таможенников приложил ладонь к козырьку фуражки, защищая глаза от солнца, и удивлённо присвистнул.— Ну что там ещё? — лениво спросил его напарник.— А ты сам не видишь, что ли?— А чего там видеть? Какие-то очередные грязные куки, чтоб им всем пусто было!— Ага. А ещё?— Ещё? — Таможенник прислонил стоеросовую дубинку к парапету и всмотрелся. — Мать честная! — тихонько охнул он. — Хмунька! Беги-ка ты скорее за Румпелем. И мигом: одна нога здесь, другая — в при-вратной башне. Давай, пошевеливайся — мне вовсе неохота провести остаток дней, глотая комаров в болоте.Лодки между тем повернули, явно нацеливаясь в узкий канал ворот.Начальник смены прочистил горло. Больше всего ему сейчас хотелось оказаться как можно дальше отсюда. Однако именно он обязан был завернуть назад ведьму. В том, что это ведьма, таможенник нисколько не сомневался: никем другим сидящая на носу лодки особа быть не могла. Адептов «тёмных искусств» в Вавилоне не жаловали, несмотря на то, что спрос на такого рода услуги сохранялся всегда.«Ну почему именно в мою смену?» — горестно воззвал к предкам начальник смены, одновременно пытаясь придать своему лицу предписанную уставом твёрдость.Лодки, постепенно снижая скорость, подходили к перегораживающей канал цепи. Гребцы ловко притормаживали вёслами.«Ещё и воины кипадачи! Только этого мне не хватало для полного счастья!»— По какому делу пожаловали в славный Бэби-лон? — стараясь, чтобы голос звучал сурово, вопросил он, благоразумно опустив, однако, привычное «презренные куки».— Поличному, — Перегнида сплюнула за борт. — И почём нынче благосклонность таможни?Это уже была наглость. Таможенник побагровел. Никто не смел так разговаривать с должностным лицом при исполнении им служебных обязанностей!— Десять монет с носа! — завышая пошлину за въезд в десять раз вместо обычных двух-трех, начальник смены, конечно же, не рассчитывал на то, что деньги, как по волшебству, появятся в руках отвратительной старухи — скорее, он хотел потянуть время.«Где только предки носят Хмуньку и этого пьяницу Румпеля?»Ведьма засунула руку глубоко под свои лохмотья — таможенники скривились — и извлекла горсть подозрительно новых и блестящих золотых монет. Караульные невольно попятились — по правилам, золото надлежало пробовать на зубок. Но стоило только подумать, откуда его достали…Стараясь делать всё как можно более неторопливо, начальник смены протянул руку. Он думал, что ведьма просто ссыплет в его ладонь монеты, однако та проворно схватила её и накрыла своей, проведя по всей длине отвратительно влажными пальцами. Таможенник выдернул руку и отшатнулся, едва не заорав от омерзения. Золото нагло сверкало в лучах солнца. В пересчёте на медь здесь было ровно столько, сколько он запросил. Причём без сдачи. Уверившись, что с золотом нечисто, начальник смены облегчённо вздохнул. Теперь у него был законный повод не пускать в город странную компанию. И ещё…— В таком виде в Бэбилон нельзя, — он небрежно кивнул на голые фигуры гребцов. — Пусть оденутся.Один из кипадачи произнёс длинную и замысловатую фразу, смысл которой сводился к отношению истинных воинов к вавилонским обычаям и правилам. Почувствовав себя несколько увереннее, таможенник кивком подозвал своих. Те неохотно подошли поближе. Презрительно скривив губы, сухопарый кипадачи рассматривал их заплывшие жирком тела.— А если они оденутся, вы нас пропустите? И не будете больше чинить препятствий? — вкрадчиво спросила Перегнида.Начальник смены замешкался, но тут за его спиной громко и весело ответили:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45