– Она посмотрела в глаза Линды. – Где был Бог, когда все это произошло?
– Только Он и знает.
Они помолчали, и Джейни продолжила свои расспросы.
– И этот звонок из Джеймсона…
– Был подстроен нами. Однако вы ведь могли просто от него отмахнуться. Но вы этого не сделали.
На губах Джейни промелькнула бледная улыбка.
– Привычка, от которой непременно нужно избавиться.
Услышав звук открывающейся двери, они повернулись и увидели Тома. Он пересек зал, налил себе чашку кофе, подошел к столу и сел. Линда заговорщицки подмигнула Джейни и встала.
– Доброе утро, – сказала она, обращаясь к Тому, и добавила, глядя на Джейни: – Увидимся позже?
– Пока не знаю, – ответила Джейни. – Мне нужно кое-что сделать снаружи.
– Возвращайтесь поскорее. Вы нам нужны.
С этими словами Линда ушла, оставив Джейни и Тома наедине.
Они обменялись взглядами. После неловкой паузы Джейни сказала:
– Я звонила Брюсу, его нет. Оставила сообщение, чтобы он сразу же связался со мной.
– Черт возьми!
– Остается лишь надеяться, что он уже не летит сюда. Это было бы в его духе – ему нравится меня удивлять.
Том взволнованно вдохнул воздух и медленно выдохнул.
– Тут мы ничего поделать не можем, и в ближайшие дни наши возможности будут сокращаться все больше и больше.
Он тяжело вздохнул и протянул Джейни распечатку первой страницы новостной газеты. Заголовок гласил:
«СНОВА ВВОДИТСЯ ВОЕННОЕ ПОЛОЖЕНИЕ».
С испуганным, страдальческим видом Джейни пробежала взглядом по первым строчкам и, нахмурив брови, посмотрела на Тома.
– Вообще-то мне ни к чему все это читать. Я и так знаю, о чем тут говорится.
Том мрачно кивнул.
– То же, что и в прошлый раз. Эра смертоносной болезни начинается. Снова.
– Вот именно. А дел еще полно. Не знаю, управлюсь ли я за сегодня. Может, понадобятся два дня.
– Ты можешь оставить все как есть и не уезжать отсюда.
– Нет. Не могу.
Он грустно улыбнулся и сжал ей руку.
– Надеюсь, у тебя есть бензин?
– Почти полный бак.
– Хорошо. – Он откинулся в кресле и снова вздохнул. – В таком случае, думаю, больше откладывать с этим нельзя.
Он достал из кармана маленький пистолет. Джейни отпрянула.
– Том, ты с ума сошел! Я понятия не имею, что с ним делать. Пожалуйста, убери.
– Нет. Я хочу, чтобы он был у тебя.
– Не могу. Даже если я возьму его, то не смогу им воспользоваться.
– Джейни, снаружи уже сейчас опасно. Воруют машины, грабят… все это безумие. Я не хочу, чтобы ты уезжала, но если иначе нельзя, ты должна быть способна защитить себя.
В конечном счете она взяла пистолет. Том проинструктировал ее, как им пользоваться, и она положила его в сумку, рядом с Виртуальным Мнемоником. И пока Том вел машину в город, где все сильнее ощущалась анархия, Джейни разослала агентам подробные инструкции по применению сыворотки. И добавила кое-что еще, чего не собиралась делать прошлым вечером.
«Оставайтесь на связи, позже сегодня поступит дополнительная информация».
Она вспомнила, где видела фото этого ортопеда.
Была середина утра, когда они добрались до площади, где располагался фонд. По улицам носились люди, множество людей, нагруженные пакетами и сумками, с детьми, которых они волокли за собой. На тротуаре зеленой лентой было огорожено пространство, и биокопы охраняли кого-то лежащего там. Джейни показалось, что она заметила среди них Майкла, судя по росту и движениям, но она не была уверена, поскольку все биокопы носили маски.
Джейни и Том с одинаковым ужасом уставились на эту сцену.
– Может быть, сердечный приступ или что-нибудь в этом роде, – сказал Том.
– Может быть. Хотя вряд ли.
– Вряд ли.
Том осторожно провел машину сквозь толпу обезумевших пешеходов и остановил ее на обочине.
– Как по-твоему, куда они все бегут? – спросила Джейни.
– Куда угодно. Домой, к друзьям, к родственникам – туда, где, как им кажется, безопаснее всего.
Джейни вцепилась в руку Тома, как в спасательный трос.
– Да поможет им Бог, – сказала она. – Я обычно таких слов не говорю, однако сейчас, по-моему, самое время.
– Да поможет им хоть что-нибудь… хоть кто-нибудь.
Джейни почувствовала подступающие к глазам слезы.
– В прошлый раз никто не знал, что нас ждет, – сказала она дрожащим голосом, – но сейчас… О господ и, как мы переживем все это?
Том погладил ее по голове, откинув со лба прядь волос.
– На этот раз некоторые люди будут лучше подготовлены, в том числе ты и я. Постарайся все время помнить об этом. А те, кто нет… остается надеяться, что неизвестное нечто станет для них спасением. – Он помолчал. – Знаешь, ты вовсе не обязана ничего делать. Это может и подождать.
– Я так не думаю, Том.
– Ладно, – грустно сказал он. – Тебе решать. Где ты будешь ночевать, если не закончишь сегодня?
– У Майкла и Кэролайн. А если их не окажется дома, у меня есть ключ. Хотя, думаю, они будут там.
– Может, тебе лучше сразу же вернуться?
– Если бы я могла… Но мне обязательно нужно повидать Кэролайн.
В эту минуту мимо них проехал зеленый фургон с мигалкой. Оба проводили его взглядами.
– Майкл сейчас наверняка на дежурстве, – сказал Том.
– Тогда я останусь с Кэролайн. – Джейни помолчала. – Послушай, Том. Я хотела спросить тебя об этом еще вчера вечером, но побоялась… Как много я могу рассказать им? Вообще было бы неплохо вытащить и их тоже… они могут оказаться очень полезны.
На лице Тома возникло выражение беспокойства, однако совсем другого рода, чем раньше.
– Майкл – коп. Поскольку нынче снова действуют старые предписания, он может оказаться в положении, когда будет просто вынужден сообщить о нас. И, не исключено, открыть месторасположение нашего лагеря.
– Он уже многое знает об этом деле и пока никому ничего не разболтал. Это он сообщил мне информацию насчет вскрытия трупа тренера. Ему известно все, что произошло в Лондоне, но он никому не сказал ни словечка.
– Понимаю, но я просто…
– Том, Кэролайн мне как сестра. Фактически она и есть вся моя семья.
– Мне очень жаль, – после раздумья ответил он, – но такое решение мы можем принять только все вместе.
– У Майкла столько всяких возможностей… А что касается Кэролайн, я не могу выразить, как…
– Джейни, пожалуйста, я хотел бы сказать «да», но не могу. Сначала я должен поговорить с остальными. И сделаю это сегодня же вечером, как только вернусь. – Том обнял ее и прижал к себе. – Я люблю тебя.
– Я тоже люблю тебя.
– Будь осторожна.
– Обещаю.
В обшитом деревянными панелями лифте воздух был плотный и жаркий. Туда набилось множество встревоженных людей, и хотя с некоторыми Джейни была знакома, никто не поздоровался с ней. «Каждый за себя», вот что было написано на всех лицах, отчетливо и жестко.
Когда Джейни вышла на этаже, где прежде работала, в атмосфере ощущалась паника, словно в грозовую непогоду, которая в любой момент может со всей своей разрушительной силой обрушиться на беззащитных людей – и никто даже примерно не представляет, как можно от нее защититься. Честер Малин сидел за письменным столом, выглядя даже более измотанным, чем Джейни ожидала, и занимался упаковкой личных вещей.
Она опустилась в кресло напротив него.
– Что ты здесь делаешь? Я думал, ты…
– Сбежала? Испугалась? – Она горько усмехнулась. – Испугалась, да, но не тебя. И не тех, кто наверху. Они ничего не могут сделать мне – помимо того, что уже сделали.
Он нервно оглянулся, как будто кто-то мог подслушать их.
– Джейни, исчезни отсюда. Ты что, не видишь, что происходит? Нам нужно перевезти пациентов, опечатать палаты, ну и всякое такое дерьмо… Тебе лучше не мешаться сейчас под ногами – если только ты не располагаешь лекарством от чумы.
Он начал засовывать в стоящую перед ним коробку фотографию в рамке, но Джейни протянула через стол руку и взяла ее.
– По-моему, ты мало похож на отца, – заметила она, рассматривая фотографию. Убедившись, что это тот самый ортопед, которого она искала, Джейни вернула фотографию Честеру. – Мне известно о том, что произошло.
Он вперил в нее удивленный и испуганный взгляд, однако его самонадеянность быстро вернулась.
– Снова все идет прахом, и сейчас всем в высшей степени наплевать на мелкую генетическую аварию, имевшую место несколько лет назад. В особенности поскольку эта авария произошла даже не с людьми. Большая беда все покроет.
– А что будет, когда беда закончится, Чет? У меня есть копии всех доказательств, и еще несколько экземпляров я спрятала в разных потайных местах. Поэтому, случись что-то со мной, в смысле, что-то еще, кроме того, что уже…
Он снова оглянулся по сторонам, на лбу его выступили крупные капли пота. Он вытер их закатанным рукавом, украсив лицо новым мазком грязи. И потом признания хлынули из него, точно поток, который он не в силах остановить.
– Это было задумано как небольшой пожар, просто чтобы попугать тебя, вовсе не как огненный ад… но парень немного свихнулся со всеми этими делами, включая историю с яйцами. Джейни, поверь, бога ради, это был просто несчастный случай. И мы пытались исправить его последствия, пытались очистить гены, делали то, что, как нам казалось, может сработать. Лямблии были всего лишь способом напугать людей, заставить их сотрудничать с нами, чтобы мы могли ввести свое… лекарство всем. Мы думали, что оно сработало, поскольку до самого последнего времени не было никаких проявлений обратного. Но мы старались, мы правда… Послушай, Джейни, эта история убила отца… стресс от мысли о том, что он якобы в ответе за случившееся.
– Он и был в ответе, Чет. И знаешь что? Проблему создала вовсе не первоначальная авария, а вы со своим «лекарством»…
– Пожалуйста! Птица сбежала. Драгоценная птица с запатентованным геном, которую караулили как не знаю что.
– Однако птицы остаются птицами, верно? И имеют скверную привычку летать. – Джейни прищурилась, возмущенно глядя на него. – И теперь часть этого патента принадлежит тебе.
– Да, но…
– Поэтому, когда ситуация нормализуется, ты снова начнешь делать на нем деньги.
– Ну да. Но одно к другому не имеет никакого отношения.
– Кто-то, у кого не было неприятностей со сбежавшей птицей, может опередить тебя.
Он начал что-то говорить, но потом замолчал, тяжело вздохнул и принялся разглядывать свои ногти.
– Знаешь, мы между собой называли тебя Человеком-Обезьяной, но мне кажется, тебе больше подойдет Человек-Курица.
Он поднял взгляд.
– Человеком-Обезьяной?
– Пожалуйста, не делай вид, будто ты не знал.
– Я не знал.
И по какой-то причине Джейни поверила ему.
– Тогда ты еще тупее, чем я думала. Надеюсь, однако, что у тебя хватит ума последовать моим советам.
Она рассказала ему о замещающем гене, об исправлении того, первого «исправления» и о разосланных по всем больницам пузырьках с сывороткой.
– Это сохранит их от дальнейшего раздробления костей, но не поможет исправить то, что уже сломано. Поэтому, когда ты будешь переправлять своих пациентов в запечатанные биобезопасные палаты, исходи из того, что этих пациентов у тебя будет больше, чем ты планировал.
– Не могу.
– У тебя есть помещение, у тебя есть деньги. Сделай это. Сегодня же. Потому что, если ты этого не сделаешь, клянусь, я восстану из пепла того, что надвигается, и так врежу тебе по заднице, что ты долетишь до Гонконга.
– Джейни, те, что наверху, никогда не позволят мне этого…
– Сунь им под нос мои документы, Чет. Тут имеется также полицейский отчет о погибшем баскетбольном тренере. Проявив совсем немного упорства, я смогла установить связь. Доказательства исчерпывающие. Спорю, те, что «наверху», захотят узнать обо всем этом.
Он в ужасе уставился на нее.
– Клянусь, я к этому не имею никакого отношения.
– Однако начало всему положил твой отец. Один знакомый случайно увидел список у меня в компьютере и вспомнил имя. Ты можешь уничтожить все доказательства, какие пожелаешь, можешь подчистить память компьютеров, но не человеческую память.
Тридцать три
Это была самая холодная зима на памяти Алехандро, с тех пор как он более десяти лет назад впервые пересек Английский канал. И хотя Франция славилась суровыми зимами, они в основном были мягче той единственной зимы, которую Алехандро пережил в Англии, когда казалось, что птицы и цветы больше никогда не вернутся. Однако тогда его согревала любовь женщины, а сейчас ему приходилось, часто тщетно, согревать любовью свою дочь. Иногда, правда, он достигал успеха, но лишь тогда, когда она сама шла ему навстречу.
Чудесным образом ребенок внутри нее пережил ужасы подъема и падения Жакерии. Глядя, как живот Кэт сначала лишь чуть-чуть, а потом заметно округлился и стал даже отвисать, Алехандро восхищался тем, как Бог всегда заботится о созданиях, которые не способны сами позаботиться о себе. В случае Кэт, однако, Всевышний, казалось, достигал своей цели за счет ее плоти; когда-то пышная и не по годам зрелая, сейчас она стала худой и угловатой, отдавая каждый кусок своей скудной пищи ребенку Гильома Каля. Нет, Кэт не утратила красоты, что временами казалось Алехандро почти не мыслимым, но краска почти полностью сошла с ее щек. По большей части она выглядела призрачно-бледной, разве что прогулки немного помогали, но они были крайне редки из-за того, что Кэт так недоедала. Она часто жаловалась на зубную боль, и Алехандро каждый день молился, чтобы в результате беременности она не лишилась ни одного зуба. Этой беде можно было бы помочь, если бы, милосердием Божьим, она имела возможность хотя бы иногда есть яблоки или грибы с их чудодейственными свойствами, но ни того ни другого у них не было.
Еще не рожденный младенец расхаживал у нее в животе, словно маленький солдат, и Алехандро всегда без труда находил его ножку, когда тот колотил ею в тонкую кожу матери. Это было почти единственное доступное теперь Кэт удовольствие – ощущать под руками биение новой жизни; если не считать воспоминаний о любви, которая связывала ее с Калем. И Алехандро считал, что это лишь справедливо – то, что она получает хоть какое-то удовольствие от своей ноши, – поскольку первые месяцы беременности ее постоянно выворачивало наизнанку, когда она пыталась удержать внутри хоть что-то из съеденного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71