Де Шальяк же терзал его, держа в состоянии неизвестности. Алехандро претила мысль быть, пусть и против воли, соучастником этого издевательства, игрушкой в руках другого человека.
«И умного человека, черт бы его побрал, настолько умного, что в других обстоятельствах он мог бы стать очень приятным товарищем».
В свете одинокой свечи он смотрел на рукопись Авраама, спрашивая себя, будет ли когда-нибудь испытывать к ней прежние чувства. Фламель, казалось, желал ее с такой же страстью, с какой мужчина хочет обладать женщиной, как будто, попади она ему в руки, это спасло бы его от какой-то огромной неудачи. Теперь, когда мерзкий алхимик касался страниц рукописи, видел ее секреты, у Алехандро пропало чувство, будто она принадлежит ему.
«Глупец! – выбранил он себя. – Она принадлежит людям, для которых написана».
И его долг донести ценный труд до них.
Внезапно послышался негромкий стук, и в комнату вошел де Шальяк. Сейчас он был не в роскошном официальном одеянии, в которое облачился по случаю приема, а в легком, из нежнейшего шелка цвета индиго. Их взгляды встретились; У Алехандро возникло чувство, будто де Шальяк пытается заглянуть в самую его душу. Он отвернулся.
– Прекрасный вечер, не правда ли? – спросил француз.
– Интересный, должен признаться. Но скажите, ради бога, зачем вы пригласили лорда Лайонела?
– Почему вы задаете этот вопрос?
– Ведь он же мог прийти!
Де Шальяк улыбнулся.
– Вот именно! Я затем это и сделал, чтобы посмотреть, как вы отреагируете. Признаюсь, это было бы забавно – увидеть, как вы корчитесь из страха, что вас узнают. Однако все кончилось хорошо, не так ли? По-моему, общество юного пажа было вам приятно. Во время вашего пребывания в Англии Лайонел был всего лишь ребенком, и дела взрослых его не интересовали. – Он цинично усмехнулся. – Он и сейчас в чем-то всего лишь ребенок. И, как ребенок, не знает меры в удовольствиях, отчего и умудрился заработать подагру.
Алехандро выпрямился.
«Сейчас можно заронить зерно на будущее».
– В таком случае я хотел бы осмотреть его – если вы уверены, что он меня не узнает.
Де Шальяк удивленно вскинул брови.
– Зачем?
– Потому что, как вы уже говорили, он слишком молод, чтобы страдать от подагры. Может, дело вовсе не в подагре. Может, это что-то другое.
– Вы ставите под сомнение мой диагноз?
«Осторожнее выбирай слова. Не забывай о его гордыне и используй ее против него».
– Эта война принесла множество новых недугов, некоторые выбиваются за рамки всякой классификации. Мне довелось столкнуться со многими из них. Члены королевской семьи не защищены от этих болезней точно так же, как и все остальные люди. Когда-то я учился у вас, поскольку ваши знания были несравненно обширнее моих. Разве нельзя предположить, что ныне и вы можете чему-то научиться у меня?
Де Шальяк заерзал, явно испытывая неловкость.
– Наверное…
– Юный Чосер говорит, что его лорд страдает от боли в конечностях, в особенности в одной ноге, но вы отказываетесь давать ему опий. Думаю, это правильно, потому что опий сделает его внутренности вязкими, а тело должно сохранять способность избавляться от загрязненных жидкостей и отходов. Однако если дело не в подагре, тогда, возможно, он страдает от заболевания, которое вам по силам излечить. Он будет у вас в неоплатном долгу.
Не отвечая, француз сидел с задумчивым видом. В конце концов после долгой, томительной паузы он сказал:
– Может, в ваших словах есть смысл и вдвоем мы послужим принцу лучше, чем я один.
– Мы могли бы удалиться в другую комнату, чтобы обсудить свои выводы, – быстро добавил Алехандро. – Если подтвердится, что дело не в подагре, мы скажем ему, что это открытие целиком принадлежит вам.
У де Шальяка сделался обиженный вид.
– Я не нуждаюсь в том, чтобы приписывать себе чужие заслуги.
– Нет, конечно нет. Я лишь имел в виду, что мне не стоит привлекать к себе внимания.
– Это да, – задумчиво произнес де Шальяк и вперил в Алехандро мрачный, угрожающий взгляд. – Учтите, вы очень пожалеете, если попытаетесь сбежать.
– Со всеми вашими охранниками, которые караулят меня? Разве я с ними справлюсь?
Некоторое время француз пристально вглядывался в лицо Алехандро, как будто пытаясь прочесть его мысли.
– Я обдумаю ваше предложение, – в конце концов сказал он, встал и, шелестя шелковым одеянием, направился к двери. – Спокойной ночи, друг мой.
Не оглянувшись, он вышел и закрыл за собой дверь.
Его пленник сидел, пытаясь понять, а зачем, собственно, де Шальяк вообще приходил.
Восемнадцать
Теперь, услышав звонок в дверь, Джейни не думала, как бывало прежде, что пришел кто-то, кому она будет рада.
Такая осторожность – хорошо это или плохо? Что подумали бы ее друзья, если бы могли видеть, как она таращится в дверной глазок?
Майкл и Кэролайн наверняка обсудили бы это между собой и только потом высказались, причем Джейни не могла заранее предугадать их реакцию. Брюс сказал бы: «Хорошо». Том задумался бы и в конце концов пришел к выводу, что плохо. Кристина, сейчас нетерпеливо маячившая за дверью, хотела бы одного – чтобы ее впустили.
– Я получила ваше сообщение, – сказала она. – Надо полагать, у вас есть что показать мне.
– Да, – заметно нервничая, ответила Джейни.
Сделав девушке знак войти, она выглянула наружу и обшарила взглядом подъездную дорожку, кусты и тротуар перед домом. Кристина с беспокойством наблюдала за ней.
– У вас больше ничего не случилось?
– Нет… просто у меня до сих пор все еще мурашки по коже бегают после ограбления. Надеюсь, не потребуется слишком много времени, чтобы я избавилась от этого страха.
– Мне тоже не по себе, – сказала Кристина и протянула Джейни коричневый бумажный пакет. – Может, от этого станет лучше.
Джейни вытащила из пакета коробку с мороженым и расплылась в улыбке.
– Ох, от этого – определенно. – Ее «дверные страхи» начали отступать на задний план. – Так, посмотрим, что у нас здесь.
Джейни подняла коробку, прочитала этикетку и обнаружила, что мороженое самое ее любимое – смесь шоколада, сливок, жженого сахара и орехов. Благодарное выражение на ее лице сменилось настороженностью.
Какое чудесное совпадение! Или…
– Откуда вы узнали, что это мое любимое?
Кристина явно занервничала и пробормотала что-то невразумительное.
– Послушайте, – сказала Джейни, – вам нужно быть поосторожнее, демонстрируя, что вы знаете все обо всех, вплоть до мелочей. Я уж как-нибудь переживу, но кто-нибудь другой может выставить вас за дверь из-за того, что вы ведете себя, точно самоуверенная маленькая всезнайка.
Кристина со смущенным видом принялась извиняться.
– Я не имела в виду…
Джейни отвернулась, чтобы девушка не увидела улыбки на ее лице, не заметила, что она с трудом сдерживает смех; очевидная компетентность Кристины вызывала у нее уважение, да и сама она скорее нравилась Джейни. И все же, видя ее замешательство, она испытывала странное удовлетворение. Джейни хотелось сказать ей то, что она часто слышала от матери, когда была слишком довольна собой: «Каждый раз, когда ты воображаешь, что умнее всех, оглянись через плечо и увидишь кого-то, кто хитрее тебя».
«Однако я ей не мать».
Она поставила коробку на стол, достала тарелки и ложки.
– Забудьте, что я сказала. Конечно, мне известно, что вы следите за мной, просто это слишком интимная вещь. – Джейни сняла с коробки крышку, уронив на стол несколько капель сконденсировавшейся влаги. – Я прощаю вас за то, что вы знаете, какое мое любимое мороженое, потому что это действительно мое любимое мороженое. И я рада, что вы проявили ко мне внимание, разыскав его. – Вспомнив кое-что, Джейни засмеялась. – Когда я ушла из дома и стала учиться в колледже, первые три недели я ела столько мороженого, что потом не могла даже глядеть на него, пока мне не исполнилось двадцать пять. Однако с тех пор, как я начала есть его снова, мне всегда бывает мало.
Кристина сняла легкий жакет и повесила его на спинку кресла.
– И во время этого перерыва вы также были вегетарианкой.
Джейни недоверчиво воззрилась на нее – ведь всего несколько секунд назад она выражала недовольство именно тем, что девушка демонстрирует свое всезнайство.
«Какая у них короткая память!»
Материнское начало побуждало ее сурово отчитать Кристину, но Джейни ограничилась лишь небольшим замечанием.
– Ладно. Если вы немедленно не прекратите действовать в том же духе, то ничего не получите. Берите ложку.
Джейни достала лопатку и положила им обеим мороженого. Они сидели по сторонам от стоящего на кухонном столе Виртуального Мнемоника.
– Я решила, что стоит зайти, потому что вы молчали весь день, – сказала Кристина.
– Я была немного занята и к тому же ждала вашего прихода… Я получила ваше сегодняшнее сообщение. И вчера вы говорили, что будете заходить по вечерам, помните?
Девушка мгновенно напряглась и вместо ответа задала встречный вопрос:
– И чем же вы были так заняты?
Джейни не понравился оборот, который принимал их разговор, но она постаралась сдержаться.
– Утром я работала в фонде, потом у меня была личная встреча, а потом я пошла прогуляться со старым другом…
– Вы любите пешие прогулки?
– Как, вы не знали? Ну, не то чтобы я фанатка походов, просто приятное разнообразие. А тут он пригласил меня…
«Ты наверняка знаешь кто», – подумала она.
– Мне… мне требовалось проветриться. Кстати, компьютер я таскала с собой. Вернувшись, посмотрела результаты работы оценочной программы. – Она помолчала. – И запустила генетическую.
– Нашли что-нибудь? – с острым интересом спросила Кристина.
Джейни повернула компьютер таким образом, чтобы экран виден был обеим.
– Посмотрите и решите сами.
На экране было множество ссылок – карты, списки, классификация. Она прикоснулась к определенному месту на дисплее, и возникла столбчатая диаграмма, отражающая данные, подобранные по признаку подобия.
– Географический пик вот здесь, но нам об этом уже было известно, и, мне кажется, это чистая случайность, просто вторичный результат воздействия других, более важных общих факторов. Думаю, есть основания полагать, что на Восточном побережье живет больше евреев, чем в Библейском поясе. – Джейни прикоснулась к одному из пиков диаграммы, и открылось небольшое окно с детализированными данными. – А главным общим фактором по-прежнему остается лагерь «Мейр», и все мальчики были там, что видно вот отсюда, в одном и том же году, прямо перед первой Вспышкой.
В голосе Кристины послышался оттенок разочарования.
– Мы ведь этого и ожидали.
– Знаю, – согласилась Джейни. – Во всем этом для меня нет ничего удивительного. И, по правде говоря, я не думаю, что мы извлечем из демографических данных еще что-нибудь ценное. По-моему, это тупик. Конечно, медицинские истории позволят уточнить некоторые детали, ведь их пока нельзя назвать полными, и все равно открытия они не сделают, такое у меня чувство. Однако надо будет продолжить работу в этом направлении, я ведь могу и ошибаться. Такое случалось прежде.
Она думала, что девушка засмеется, однако та полностью сосредоточилась на экране.
– Тем не менее… вот тут, по-моему, мы копаем, где надо. – Она снова прикоснулась к экрану, на сей раз к «иконке» генетической оценки. Появились новые данные. – Здесь есть кое-что интересное.
Кристина с напряженным вниманием читала информацию на экране. Взгляд скользил по строчкам, лоб собрался морщинками.
– Я вижу тут несколько случаев рака, – сказала она, скользя пальцем по экрану и указывая на нужные места. – Вот колонка рака, главным образом яичек, это не так уж страшно… – Палец остановился на одном имени. – Вот черт! Этому мальчику вскоре понадобится новая поджелудочная железа. – Она огорченно вздохнула. – Ну, может, когда до этого дойдет, медицина достигнет больших успехов.
– Может, мы научимся выращивать органы, в которых нуждаемся, – с надеждой откликнулась Джейни. – Однако взгляните сюда… тут есть угроза болезни Лу Герига. – Она откинулась в кресле и посмотрела на Кристину. – Не знаете, в семьях этих мальчиков заходил когда-нибудь разговор о такой возможности?
– Сомневаюсь. С какой стати эта мысль придет кому-то в голову, кроме разве что страховой компании? Я не представляю себе, как мы можем это выяснить. Нельзя же прийти к родителям и сказать: «Простите, конечно, но вам никто до сих пор не говорил, что ваш сын на заре юности может умереть медленной, мучительной смертью и закончить свои дни, пуская слюни и писая под себя?» В особенности учитывая, что весь этот генетический материал пока под большим вопросом.
Джейни кивнула.
– Для них, конечно, непосредственная проблема гораздо важнее. И раз уж мы вернулись к этой теме… – Она вызвала на экран новые данные. – Вот, по-моему, где может быть связь. Он есть у всех них.
Это был некий особый ген некоей особой хромосомы, с простым крошечным дефектом, удвоением аденин-тиминовой пары, внедренный туда, куда не должен быть внедрен.
Кристина прикоснулась к экрану в нескольких местах, и появилось графическое изображение гена, о котором шла речь.
– Вот ты где, дорогой! – возбужденно воскликнула она и снова прикоснулась к экрану в том месте, где было изображено научное название гена.
На дисплее побежали цифры и буквы. Кристина с чрезвычайно удовлетворенным видом посмотрела на Джейни.
– Я знала!
– Что знали?
– Что мы найдем что-то в этом роде.
Джейни прищурилась, пристально глядя на молодую женщину.
– Тогда зачем я занималась всеми этими исследованиями и оценкой?
– Я не знала, что мы найдем конкретно этот ген, – ответила Кристина. – Просто внутренний голос все время подсказывал мне, что мы найдем какой-то ген. Где-то. С чем-то вроде этого.
– Что вы имеете в виду?
Кристина указала на название гена на экране. Оно было выделено красным цветом и подчеркнуто.
– Сейчас объясню, вы ведь раньше не пользовались этой программой. Она должна распознавать определенные вещи и окрашивать их в разные цвета.
– Какие вещи?
– Программа ищет специфические особенности генов, те, которые потенциально могут заинтересовать нас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71