Батис не боялся, что лягушаны проникнут внутрь через б
ойницы: они были очень узкими, а каменная кладка башни Ц чрезвычайно про
чной. Им бы никогда не удалось разрушить ее. А вот балкон представлял собо
й уязвимое место. Этим объяснялось заграждение из кольев и остальные пр
испособления на стенах снаружи. Один стрелок, неплохо владеющий оружие
м, мог бы отразить здесь любое нападение, каким бы массовым или мощным оно
ни было.
Ц Следовательно, стрелок, выходящий на балкон, подвергается опасности,
Ц размышлял я вслух. Ц Почему бы нам просто не закрыть эти железные став
ни, которые вы там установили?
Ц Через некоторое время они бы пришли в полную негодность, Ц сказал он.
Ц У лягушанов сверхчеловеческие силы. Они бы постепенно разрушили бро
ню, а на острове нет материалов, чтобы ее ремонтировать. Внутри башни, вза
перти я бы превратился в узника своей крепости. Даже если бы мне удалось п
роделать бойницу в заслонах, я бы смог покрыть только небольшую часть те
рритории. Нет. Единственный способ защиты Ц стрелять и заставлять их де
ржаться подальше.
После его разъяснений мне не оставалось ничего другого, как признать ег
о правоту. Потом мы спустились на нижний этаж. Тяжелая входная дверь была
укреплена тремя мощными засовами, расположенными горизонтально. Чтобы
открыть их, надо было задвинуть бревна в специально проделанные в стене
глубокие отверстия. Наружные укрепления маяка, изобретенные Батисом, бы
ли мне уже известны.
Ц Они лазают по стенам, как обезьяны. Это невероятные существа, Ц сказа
л он, не слишком стараясь скрыть восхищение.
Ему пришло в голову сплести из веревок сеть, подвесить на нее пустые конс
ервные банки и разложить ее на земле, чтобы звон жестянок выдавал прибли
жение чудовищ. Кроме того, он заполнил промежутки между камнями кладки с
месью папье-маше с песком и воткнул в эти швы гвозди и битое стекло.
Ц Никогда не выбрасывайте ни одного ржавого гвоздя или пустой бутылки,
Ц предупредил он меня тоном наемного солдата. Ц В стране лягушанов вал
юта называется «стекло», а гвоздь Ц это ценнейшее сокровище.
На этом его разъяснения закончились. Во второй половине дня я сходил в до
м метеоролога. По сравнению с маяком он показался мне спичечным коробком
: хрупкое, ничтожное сооружение, в котором нельзя держать оборону. Батис
перенес все мои пожитки, кроме матраса. На всякий случай я взял с собой за
ложницу, так как не был совершенно уверен в том, что к моему возвращению д
верь маяка будет открыта. Однако Батис не устроил мне никакого неприятн
ого сюрприза. Такова германская раса: их интеллект движется в длинном и у
зком туннеле по прямой, пока не наступает момент, когда критические собы
тия заставляют его повернуть на девяносто градусов. Создавалось впечат
ление, что мое присутствие было воспринято как некая данность.
Вернувшись на маяк, я кинул матрас в углу на нижнем этаже. Я буду спать там
, у стены, которая выходила на море. Ночью, во время шторма, волны будут пере
катываться через скалы и биться о подножие сооружения. Лишь каменная кл
адка будет отделять меня от бушующей стихии. Близость к волнам и одновре
менная уверенность в защищенности будут возвращать меня в детство, ког
да простыня служит надежным укрытием от всех бед и страхов. Я обустроил с
вой угол как мог и, когда все было готово, услышал окрик Батиса. Он свешив
ался через люк на верхнем этаже:
Ц Эй, Камерад! Вы хорошо заперли дверь? Давайте наверх. Скоро придут гост
и.
Наверху шла подготовка к бою. Батис ходил взад и вперед, задерживался око
ло бойниц, подбирал оружие: патроны, сигнальные ракеты Ц все, следует за
метить, из моего багажа.
Ц Чего вы ждете? Берите свою винтовку! Ц крикнул он, не глядя в мою сторон
у. Человек, который еще не давно был противником, превратился в товарища
по оружию.
Ц Вы уверены, что они сегодня на нас нападут?
Ц А вы сомневаетесь в том, что Папа живет в Риме?
Мы встали на колени на маленьком балконе: он справа, я слева. Нас разделял
о расстояние не больше полутора метров; кроме того, балкон был очень узок
Ц от стены до перил не было и трех пядей. Сверху, с боков и особенно снизу
множество кольев самого разного размера щетинились во все стороны, слов
но иглы гигантского дикобраза. На некоторых из них были видны следы запе
кшейся синей крови. Батис сжимал в руках ружье. Рядом на полу лежал реминг
тон и три цилиндрические сигнальные ракеты. Прежде чем занять позицию на
балконе, он зажег огни маяка. Шум мотора слышался приглушенно. Скрежет м
аятника становился более явственным, когда тележка фонарей проезжала н
ад нашими головами, и звучал тише, когда она отдалялась. Луч света прочес
ывал гранитные скалы, время от времени доходя до границы леса. Однако чуд
овищ не было. Порывы ледяного ветра ломали тонкие веточки, унося их с собо
й. В горле першило. Когда луч света отдалялся, землей завладевала почти к
ромешная тьма.
Ц Откуда вы знаете, что они придут с этой стороны? Море у нас за спиной. Ес
ли они выходят из воды, то смогут вскарабкаться по противоположной стене
маяка, Ц сказал я.
Ц Море тут со всех сторон, мы на острове. И хотя они и звери, но понимают, чт
о означает дверь в стене. За дверью есть мясо. Ц Батис почувствовал мое в
олнение. Он понял, что я еще не оправился от изнеможения послед них дней, и
добавил: Ц Если хотите, можете идти внутрь. Подносите мне патроны или пей
те ром, как вам будет угодно. Я выдержал столько штурмов в одиночку, что не
нуждаюсь в вашей помощи.
Ц Нет, не могу, Ц сказал я и прибавил: Ц Мне слишком страшно.
Консервные банки, подвешенные на стенах, вдруг зазвенели. Это ветер, прос
то ветер Ц успокоил меня Кафф мягким жестом руки. Мне не терпелось выстр
елить в кого-нибудь из них, но я никого не видел. Батис повернул голову, по
добно хамелеону, и запустил сигнальную ракету. Красный пучок света взлет
ел вверх, описал дугу и стал медленно спускаться. По земле растеклось шир
окое пятно малинового цвета. Но их не было. Вторая ракета, на этот раз Ц з
еленая. Ничего. Фосфоресцирующий свет умирал, позволяя разглядеть лишь к
амни и ветки.
Ц Майн гот, майн гот… Ц вдруг прошептал Батис. Ц Сегодня лягушанов буд
ет много. Как никогда.
Ц Но где они? Я ничего не вижу.
Кафф не отвечал. Сейчас он был невероятно далеко, несмотря на то, что сидел
на балконе в двух шагах от меня. Губы его влажно блестели, рот приоткрылс
я, как у слабоумного; казалось, он старается разглядеть что-то в глубине с
воей души, вместо того чтобы наблюдать за подходами к маяку.
Ц Я ничего не вижу, Кафф! Я ничего не вижу. Откуда вы знаете, что их сегодня
много?
Ц Потому что она поет, не переставая, Ц сказал он безразличным тоном.
Наша заложница уже давно завела странную песню, отдаленно напоминавшую
полинезийские напевы. Ее мелодию было невозможно описать, поскольку она
не имела ничего общего с нашими пентаграммами. Сколько человек имело во
зможность прослушать когда-нибудь эту песню? Сколько существ с начала ж
изни на земле, с тех пор как человек стал человеком, получили страшную пр
ивилегию слушать этот напев? Только мы с Батисом? Или еще и те, кто когда-то
приняли здесь свой последний бой? Это был гимн ужаса и варварский псалом
: он был прекрасен своим наивным коварством, безумно прекрасен. Эта песня
затрагивала все нервные окончания с точностью скальпеля, спутывала чув
ства, выворачивала наизнанку и трижды их опровергала. Музыка освобожда
лась от своего исполнителя. Ее издавали голосовые связки, предназначенн
ые природой для передачи сигналов в пучинах океанов; животина сидела, ск
рестив ноги, столь же отрешенная от всего происходящего, как Батис, как ч
удища, которые не подавали признаков жизни. Только в момент рождения или
в минуту смерти человек может быть так одинок, как я в ту ночь на маяке.
Ц Вон они, глядите, Ц объявил Батис.
Чудовища выбрались на остров где-то на дальнем его конце и сейчас показа
лись из леса. Целые стаи чудовищ, по обе стороны от дорожки. Я скорее предч
увствовал их, чем видел. Я слышал их голоса, словно кто-то полоскал одновр
еменно сотни глоток, а может, двести или даже пятьсот. Они медленно прибли
зились Ц бесформенное войско. Я видел лишь тени и слышал их клекот Ц все
ближе с каждой минутой. Господи, какие страшные звуки, словно кто-то гото
в изрыгнуть на тебя потоки кислоты. Животина за нашими спинами прекрати
ла свою песню. На какой-то миг показалось, что чудища решили оставить маяк
в покое. Они остановились как раз там, куда не доставал луч маяка. Но потом
неожиданно дружно устремились в атаку. Чудища бежали, подпрыгивая, их го
ловы мелькали то тут, то там, на разной высоте. Полчища надвигались неумо
лимо, луч выхватывал из темноты их фигуры. Я стал лихорадочно стрелять во
все стороны. Некоторые из них падали, другие отступали, но основная масс
а продолжала двигаться вперед. Пулемет был бы для меня более подходящим
оружием. Я палил и палил, пока Батис не схватился за ствол моей винтовки. С
твол был очень горячим, но его руки не боялись ожогов.
Ц Какого черта? Вы что, спятили? Сколько ночей мы сможем от них отбиватьс
я, если будем тратить патроны с такой легкостью? Мне этот салют ни к чему. Н
е стреляйте, пока я не начну!
То, что случилось потом, послужило мне жутким уроком. Толпа чудовищ сгруд
илась около двери. Они не могли ни сломать ее, ни залезть по стене вверх. Од
нако их набралось достаточно, чтобы построить пирамиду. Внизу кипела мас
са рук, ног и оголенных торсов. В полном беспорядке, толкая друг друга, одн
и взбирались на плечи других, и гора постепенно росла метр за метром. Бати
с выдержал еще несколько минут, его хладнокровие внушало мне страх. Когд
а самому верхнему чудищу почти удалось вцепиться когтями в нижние коль
я под балконом, Кафф положил дуло двустволки на перила. От выстрела мозги
чудовища брызнули во все стороны, череп разлетелся картечью. Тело зверя
покатилось вниз, и вся башня рассыпалась.
Ц Вот как надо работать, Ц прорычал Батис, Ц смотрите налево!
Башня, подобная первой, поднималась с моей стороны. Мне пришлось потрати
ть пару патронов, чтобы разрушить ее. Чудовища падали вниз с завыванием р
аненых гиен, катились по земле, и маленькие отряды уносили трупы.
Ц Не стреляйте в тех, которые убегают, берегите патроны, Ц предупредил
меня Батис. Ц Если мы им предоставим достаточно падали, они сожрут свои
х собратьев.
И в самом деле, он был прав. Когда башня рассыпалась, внизу вскипало хаотич
ное движение, словно в разрушенном муравейнике. Пять, шесть, семь или вос
емь чудовищ поднимали мертвого собрата и куда-то уносили. Вскоре они все
исчезли в темноте с клекотом стаи диких уток.
Ц Кря, кря, кря, Ц передразнивал их Батис с презрением, Ц кря, кря, кря! Вс
егда одно и то же. Ц Он обращался скорее к самому себе, чем ко мне. Ц Убьеш
ь парочку Ц и у них пропадает желание влезать сюда. Думают сожрать госпо
дина Батиса Каффа, а в результате закусывают сородичами. Лягушаны, мерзк
ие лягушаны.
После победы той ночью наметился какой-то переломный момент в нападени
ях чудищ. На следующую ночь мы смогли разглядеть только двух где-то вдале
ке. День спустя услышали лишь топот невидимых ног. В третью ночь ни одно чу
довище не показалось. Это может показаться удивительным, но мы не испыта
ли облегчения и до самой зари не пошли отдыхать. Опыт Батиса говорил о то
м, что поведение лягушанов не подчиняется никакой логике: они могли напа
сть в любой момент.
Ц Это вам не расписание прусской железной дороги, Ц предупреждал он ме
ня.

Я окончательно обустроился на нижнем этаже маяка. Вечером поднимался по
лестнице и занимал боевую позицию на балконе. Так проходили дни и ночи, о
бразуя рутину нашего совместного существования. Кем был этот человек? От
бывшего метеоролога в нем угадывались черты, присущие любому человеку,
давно потерпевшему кораблекрушение и выжившему. Его необщительность
не была приспособлением к окружающей обстановке, она служила способом в
ыражения сущности этого человека, злого и эгоистичного, как дикий кот. Од
нако, несмотря на некоторые штрихи варварства и безусловные недостатки
завсегдатая кабаков, Батис иногда проявлял и черты обедневшего аристок
рата. Он был груб, но по-своему благороден, в нем проблескивал живой ум Ц д
а, да, хотя это слово может показаться по отношению к нему неуместным. Кафф
казался особенно прозорливым, когда набивал табаком свою трубку, не пер
еставая глядеть по сторонам с зоркостью дикого зверя. В эти минуты он нап
оминал мне одного из тех вольтерьянцев, которые силой своего воображени
я создают баррикады. Этот человек жил своей правдой Ц правдой, рассчита
нной на него одного, ограниченной, но основополагающей. У него была удиви
тельная способность упрощать все вопросы. Можно сказать, он это делал та
к искусно, что был в состоянии уяснить их основу. Когда перед ним, наприме
р, вставали проблемы технического порядка, его голова работала спокойн
о и последовательно. Здесь ему не было равных, и благодаря этому качеству
Батис сумел выжить. Однако в другие минуты он позволял себе пасть настол
ько низко, что уподоблялся казаку-дезертиру. Этот философ мышц имел весь
ма приблизительные представления о гигиене. Когда Кафф ел, то напоминал
какое-то жвачное животное. Он тяжело дышал, выдавая свое присутствие на
расстоянии нескольких метров. Порой Батис воображал себя провидцем, жив
ущим созданной им легендой. Каждым своим жестом, каждой уничтожающей ре
пликой Кафф заявлял о том, что не он был создан для этого мира, Ц а мир Ц д
ля него. Я видел перед собой подобие помешанного императора, слышащего т
опот копыт невидимых коней и рубящего тысячи голов.
Однако никаких опасений или страха у меня не было. Довольно скоро выясни
лось, что я мог рассчитывать на его верность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28