Находиться вновь среди людей, с кем он может разговаривать, вернуться к тем, кто ценит его несомненный ум, было величайшей радостью, которую принесло возвращение после столь длительного пребывания на корабле ящеров.
В разговор вступил лысый старик, торговец яйцами:
— Разве маленькие дьяволы не забрали вместе с тобой и хорошенькую девчонку, что жила в твоей палатке? Почему она не вернулась назад?
— Они захотели оставить ее там, — пожав плечами, ответил Юи Минь. — Почему — не знаю. Мне бы они все равно не сказали. Какое это имеет значение? Она всего-навсего женщина.
Он был даже рад, что Лю Хань осталась у чешуйчатых дьяволов. Конечно, она была для него приятной забавой, но не более того. К тому же она видела его больным и жалким, когда он плавал в невесомости. Юи Минь всеми силами старался заставить себя поверить, что в его жизни подобного эпизода никогда не было. Теперь благодаря престижу его путешествия и отношениям с маленькими чешуйчатыми дьяволами, которые ему удалось сохранить, более красивые и страстные женщины, нежели Лю Хань, были рады разделить с ним циновку. Порой лекарь размышлял о том, что сделали с нею маленькие дьяволы, но его любопытство оставалось абстрактным.
— Очень надеюсь, друзья мои, — поклонился собравшимся Юи Минь, — что я не обманул ваших ожиданий и потому вы вознаградите меня за то, что я помог вам скоротать тягучее время.
Подношения слушателей были почти такими, на какие он рассчитывал: немного денег, пара старых сандалий, которые были ему не по ноге, но которые он сможет обменять на то, что захочет. Также ему принесли несколько редисок, копченую утиную грудку, завернутую в бумагу и перевязанную веревочкой, и два маленьких горшочка с пряностями. Юи Минь поднял крышечки, понюхал и одобрительно улыбнулся. Да, ему хорошо заплатили за развлечение.
Лекарь собрал подношения и пошел в свою хижину. От палатки, которую он делил с Лю Хань, ничего не осталось.
Честно говоря, он не особенно об этом и жалел. В преддверии зимы Юи Минь был рад оказаться среди деревянных стен. Разумеется, обитатели лагеря растащили все, что он накопил до того, как чешуйчатые дьяволы забрали его на небо. Но стоит ли об этом горевать? Он уже на пути к тому, чтобы добыть себе побольше того, что было. Насколько Юи Миню было известно, весь мир строится на том, чтобы добыть побольше и получше.
Из перемен, которые произошли в лагере, пока он летал, Юи Минь был вынужден сделать вывод, что почти все разделяют его точку зрения. Вместо жалких палаток из хлипкой парусины теперь появились дома, сделанные из дерева, камня и листового железа, некоторые — весьма основательные. Когда чешуйчатые дьяволы согнали людей за колючую проволоку, никаких строительных материалов в лагере не было и в помине. Но откуда-то они появились. Так или иначе, узники ухитрились их достать. И острая проволока не явилась преградой для человеческих ухищрений.
Подойдя к своему жилищу, Юи Минь полез за ключом, который носил на шее. Замок с ключом обошелся всего лишь в свиную ногу; кузнец, что изготовил их из металлолома, слишком много голодал, чтобы долго торговаться. Изделие получилось не слишком высокого качества, но разве дело в этом? Замок на двери жилища Юи Миня был для всех символом его преуспевания. Именно так он и задумывал. Лекарь не собирался вешать замок от воров. Его близкие отношения с маленькими дьяволами служили лучшей охраной.
Где-то на четвертой попытке ключ щелкнул, замок открылся, и Юи Минь вошел. Он разжег огонь в маленькой жаровне, наполненной древесным углем, что стояла возле его спальной циновки. Слабое тепло жаровни заставило его со вздохом вспомнить свой старый дом, где он спал на лежанке, устроенной поверх невысокого глиняного очага. Там ему было уютно даже в более ненастную погоду. Юи Минь пожал плечами. В игре жизни боги разбрасывают черепицу, а дело человека — собрать кусочки наилучшим образом.
Неожиданно лагерь придавила тишина. Оборвалась болтовня друзей, смолкли крики мужей, вопли жен и даже пронзительный визг ребятишек. Юи Минь инстинктивно понял, в чем дело: маленькие чешуйчатые дьяволы совсем близко. Он уже поворачивался к двери, Когда в нее постучали.
Юи Минь поднял внутренний засов и открыл дверь. Лекарь низко поклонился:
— Ах, досточтимый Ссофег, вы оказываете мне великую честь, почтив своим присутствием мое скромное жилище, — сказал он по-китайски, добавив затем на языке дьяволов:
— Каково ваше желание, мой господин? Скажите, и будет исполнено.
— Вы исполнительны, — промолвил Ссофег на своем языке.
Это одновременно являлось вежливой фразой и похвалой. Чешуйчатые дьяволы были даже более щепетильны в отношениях к начальникам и старшим, нежели китайцы. Потом Ссофег перешел на китайский язык. Общаясь между собой, они с Юи Минем пользовались то одним, то другим языком.
— У вас есть еще что-нибудь из того, что я ищу?
— Есть, мой господин, — ответил Юи Минь на языке ящеров.
Один из горшочков, которые он получил за свои рассказы про женщин и прочие чудеса, был полон имбирного порошка. Юи Минь достал маленькую щепотку, высыпал себе на ладонь и поднес ее Ссофегу.
Маленький дьявол высунул свой язык — точь-в-точь как котенок, приготовившийся лакать из миски. Однако сам язык напомнил Юи Миню язык змеи, и он с трудом удержался, чтобы не вздрогнуть. Двумя быстрыми движениями Ссофег слизал имбирь.
В течение нескольких секунд Ссофег просто стоял на месте. Затем вздрогнул всем телом и испустил негромкое протяжное шипение. Лекарю впервые доводилось слышать от маленького чешуйчатого дьявола звук, ближе всего напоминавший стон мужчины в момент «слияния облаков и дождя». Словно забыв китайский, Ссофег заговорил на своем языке:
— Вы не представляете, какое наслаждение я испытываю.
— Вы, несомненно, правы, мой господин, — ответил Юи Минь.
Лекарю нравилось напиваться. Не прочь был он и выкурить трубку опиума, однако здесь Юи Минь соблюдал изрядную умеренность, боясь приобрести постоянную зависимость от этого зелья и влечение к нему. Будучи лекарем, он натолкнулся на массу других веществ, которые якобы доставляли удовольствие, и попробовал их на себе. Сюда входило все — от листьев конопли до толченого носорожьего бивня. Большинство этих веществ, насколько он мог судить, вообще не оказывало никакого воздействия. Это не мешало Юи Миню продолжать торговать подобными снадобьями, но удерживало от вторичного испытания их на себе.
Но имбирь? Имбирь был всего-навсего пряностью. Некоторые утверждали, что он увеличивает любовные силы, поскольку иногда корни имбиря по виду напоминали маленьких сморщенных человечков. Между тем, когда Ссофег попробовал имбирь, он чуть не умер и не отправился на небеса, о которых христианские миссионеры всегда говорили восторженными словами.
— Дайте мне еще, — попросил Ссофег. — Каждый раз, когда я испытываю удовольствие, мне нестерпимо хочется испытать его снова.
— Я дам вам еще, мой господин, но что взамен вы дадите мне? Имбирь редок и дорог. Мне пришлось немало заплатить, чтобы достать для вас даже эту щепотку.
Юи Минь безбожно врал, но Ссофег не знал об этом. И люди, принесшие ему имбирь, не знали, что лекарь продает его чешуйчатым дьяволам. Конечно, рано или поздно это станет им известно, тогда конкуренция уменьшит его доходы. Но пока…
А пока Ссофег вновь зашипел, и на этот раз шипение было полно сильного отчаяния.
— Я уже дал много, очень много.
Обрубок его хвоста возбужденно молотил воздух.
— Но я должен испытать это… это наслаждение еще раз. Вот.
Он снял висевший на шее предмет, более всего похожий на полевой бинокль. Юи Минь однажды видел, как подобной штукой пользовался японский офицер.
— Это видит в темноте, как при свете. Я сообщу начальству, что потерял. Скорее дайте мне еще одну порцию.
— Надеюсь, я хоть что-то получу за ваши «ночные глаза», — капризно протянул Юи Минь.
На самом деле его интересовало, кто заплатит больше всех за новую игрушку: националисты, коммунисты или японцы? У Юи Миня были налажены контакты со всеми. Маленькие чешуйчатые дьяволы наивны, если считают, что какая-то проволока может отрезать лагерь от окружающего мира.
Ладно, такие дела могут обождать. А вот Ссофег, судя по тому, как он стоял, слегка раскачиваясь, ждать не мог.
Юи Минь дал ему вторую порцию. Ссофег слизал имбирь с ладони китайца. Когда полная наслаждения дрожь кончилась, он прошипел:
— Если я сообщу о потере большого количества снаряжения, меня обязательно вызовут для разбирательств. И вместе с тем мне очень нужен имбирь. Что же мне делать?
Юи Минь давно надеялся услышать этот вопрос. Как можно более обыденным тоном, постаравшись убрать из голоса любой намек на волнение, лекарь сказал:
— Я бы мог сейчас продать вам большое количество имбиря.
Он показал Ссофегу наполненный порошком горшочек.
У чешуйчатого дьявола вновь задергался обрубок хвоста.
— Я должен получить имбирь! Но как?
— Вы покупаете его у меня сейчас, — повторил Юи Минь. — Затем оставите какое-то количество… достаточное количество для себя, а остальное продадите другим самцам Расы. Они с лихвой покроют ваши расходы.
Ссофег повернул к лекарю оба глаза, глядя на него так, словно перед ним возникло воплощение Будды.
— Я ведь действительно могу это сделать, определенно могу! Тогда я мог бы передать вам то, что мои товарищи принесут мне, и мои личные трудности, связанные с проверкой снаряжения, исчезнут. А вы сможете употребить полученное имущество, чтобы достать еще больше этой чудесной травы, которую с каждым днем мне хочется все сильнее. Поистине среди Больших Уродов вы, Юи Минь, гений!
— Мой господин щедр к своему скромному слуге, — сказал Юи Минь.
Он не улыбался. Ссофег был умным маленьким дьяволом; он мог.бы начать задавать вопросы, которые лучше не поднимать.
Подумав, лекарь понял, что вряд ли Ссофег что-либо заметил. Тот пребывал в мрачном состоянии, которое, кажется, всегда овладевало им, когда проходило вызванное имбирем возбуждение. Теперь Ссофега трясло уже не от удовольствия, а словно в приступе лихорадки.
— Но как я смогу вопреки совести разбудить и у других самцов Расы то постоянное страстное желание, какое испытываю сам? Это было бы нечестно.
Ссофег голодным взглядом глядел, не отрываясь, на горшочек, наполненный имбирным порошком. Внутри Юи Миня зашевелился страх. Некоторые из тех, кто привык к опиуму, идут на убийство, только бы получить очередную порцию наркотика. А имбирь, похоже, действовал на Ссофега намного сильнее, чем опиум на людей.
— Если вы, мой господин, заберете сейчас у меня этот горшочек, где вы достанете еще, когда он опустеет?
Маленький дьявол издал булькающий звук, какой издает кипящая кастрюля.
— План на завтра, план на следующий год, план для грядущих поколений,
— сказал китаец, словно повторяя урок, эаученный давным-давно в школе.
Ссофег смирился:
— Конечно, вы правы. В конечном счете воровство ничего не даст. Но какова ваша цена за весь горшочек с драгоценной травой?
.Ответ у Юи Миня был готов:
— Я хочу одну из машин, какие есть у Расы. Такую, которая делает картинки. Я говорю о картинках, на которые можно смотреть, обходя вокруг них. Мне также нужен запас того, на чем эта машина делает картинки.
Он припомнил, насколько… интересными были картинки, которые дьяволы сделали с него и Лю Хань. Немало мужчин в лагере хорошо бы заплатили, чтобы поглядеть на такие изображения… тогда как молодым парням и девчонкам, участвующим в съемках, он мог бы платить сущие гроши.
Однако Ссофег отрицательно покачал головой:
— Сам я не могу достать такую машину. Отдайте мне имбирь сейчас, и я использую его, чтобы найти того, кто имеет доступ к таким машинам и может похитить одну из них, не вызвав подозрений».
Юи Минь невесело рассмеялся:
— Вы только что называли меня мудрым. Неужели я разом превратился в дурака?
Последовал нелегкий торг. В конце концов лекарь уступил Ссофегу четвертую часть имбиря, а остальное оставил у себя до получения платы. Маленький чешуйчатый дьявол осторожно пересыпал порошок в прозрачный конверт, положил конверт в одну из сумок, висящих на поясе, и поспешно покинул жилище Юи Миня. Походка дьяволов всегда удивляла Юи Миня своей суетливостью, но движения Ссофега казались крадущимися.
— Еще бы им не быть такими», — подумал лекарь. У японцев существовали строгие законы, карающие за продажу снаряжения китайцам. Поскольку снаряжение ящеров было намного лучше японского, вполне разумно было предположить, что их законы еще суровее. Если Ссофега поймают его инспектора — или как это у них там называется, — он окажется в большей беде, чем думал.
Ладно, это его забота. Почти с того самого дня, когда появились маленькие чешуйчатые дьяволы, Юи Минь был уверен, что они сделают его богатым. Поначалу он думал, что станет у них переводчиком. Но, похоже, имбирь и — если повезет — занимательные фильмы окажутся даже более выгодными. Он не будет распространяться о том, каким способом сколачивает свое богатство, пока хорошенько не разбогатеет.
«Я на правильном пути», — думал Юи Минь.
***
Пот сочился сквозь бороду Бобби Фьоре и капал на яркую поверхность мягкой подстилки, на которой он сидел. Бобби нехотя поднялся, чтобы дойти до крана. Вода, полившаяся от нажатия кнопки, была более чем теплой и имела слабый химический привкус. Но все равно Бобби заставил себя выпить этой воды. В таком пекле, как здесь, приходится пить.
Бобби жалел, что здесь нет соляных пастилок. Он провел два сезона, играя в западном Техасе и Нью-Мексико. Погода в тех местах была куда прохладнее парилки, температуру которой поддерживали на своем корабле ящеры. В той части страны у каждой команды возле стойки с битами стояла миска с соляными пастилками. По мнению Бобби, эти пастилки в какой-то мере помогали. Без них очень трудно восполнить те запасы соли, которые вытекают с потом.
Дверь в его камеру беззвучно открылась. Охранник принес еду и какой-то журнал.
— Благодарю вас, мой господин, — вежливо прошипел Фьоре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94