Что ж, он возродился вовремя!
Но если подумать о том, что ожидает Каррис, Посвященным, может быть, даже повезло.
— Как это случилось? — рискнул он спросить. Палдан пожал плечами.
— Никто не знает, но, судя по тому, что там произошло четыре часа назад, все погибли, — он испытующе посмотрел на Роланда. — Вы похожи на Боринсона. Скажите, не обучались ли вы воинскому искусству?
— Я был мясником, милорд.
Герцог Палдан хмыкнул, бросив короткий взгляд на кинжал Роланда.
— Тогда теперь будете стражником. Встанете на южную стену между пятьдесят первой и пятьдесят второй башнями. Убивайте любого, человека ли, зверя, которые полезут на стену. Ясно? На рассвете придется поработать мечами, и мясник для этого вполне сгодится.
Роланд застыл, ошарашенный, но стражник подтолкнул его в спину и повел на пост.
Глава 28
Раскрытый заговор
Когда Эрин Коннел добралась до замка Гроверман, желания веселиться у нее не было никакого. Она не обрадовалась даже известию от Габорна, часом раньше очнувшегося от своего обморочного сна, о том, что Темный Победитель умер — во всяком случае, лишился тела и стал не так опасен.
Она потеряла лошадь, а принц Селинор был ранен. По всему телу у него были тяжелые ожоги. С такими ожогами выжить мог только человек, обладавший дарами жизнестойкости. Когда Эрин вытащила его из-под пылавших бревен, он как ребенок плакал от боли и что-то невнятно бормотал. Потом потерял сознание, и один из воинов Гровермана повез его с собой на своей лошади, и Эрин не видела его до самого замка.
Вслед за каким-то дворянином из Джонника она въехала во двор башни. И еще у ворот поняла, что они далеко не первые.
Во дворе уже пировали сотни рыцарей. Слуги Гровермана выносили корзины с хлебом, щедро раздавали кушанья, открывали фляги с пивом. Вдоль восточной стены пылали костры, и поварята жарили на вертелах телят. На балконе Герцогской Башни играли музыканты, глашатай возле ворот то и дело выкрикивал:
— Ешьте досыта, господа! Ешьте досыта!
Для войска Короля Земли герцог не пожалел ничего. Но Эрин есть не хотелось.
Она пошла искать Селинора. Слуги герцога Гровермана устроили его на попоне в тихом углу под стеной башни. Рядом росли ночные красавицы, уже раскрывшие в сумерках свои белые лепестки, над которыми вились бабочки. Рядом с Селинором наклонился какой-то доброжелатель и пытался силой влить ему в рот виски.
— Выпейте, сударь, — приговаривал он. — Легче станет.
Селинор же, стиснув зубы, с выступившими от боли слезами на глазах, молча отвернулся. Рыцарь же не отставал, очевидно, решив, что принц не в себе.
— Дайте-ка я ему помогу, — Эрин отодвинула рыцаря в сторону. — От мака он не откажется.
— Может, и не откажется, — сказал рыцарь, — хотя кто это будет пить горький мак вместо сладкого виски?
— Найди лекаря и принеси мак, — Эрин устало опустилась возле Селинора на колени и потрогала ему лоб.
— Спасибо, — еле слышно прошептал принц.
Король Земли просил его пить поменьше. Принц же, поняла теперь Эрин, и вовсе решил избавиться от этого порока.
— Не за что, — ответила она, не отрывая ладони от его лба. Он закрыл глаза и будто заснул.
Потом что-то снова забормотал, словно ему приснился дурной сон. Вскрикнул и попытался оттолкнуть руку Эрин.
Через несколько минут он очнулся. Лицо заливал пот, глаза помутнели от боли.
— Кажется, я слышал, что Король Земли утратил дары, — сказал он. — Это правда?
— Да, — ответила Эрин. — Теперь он обычный человек — если Короля Земли можно назвать «обычным».
— Значит, он утратил и обаяние. Вы не видели его после этого?
Эрин видела спящего Габорна по пути к замку. Король не был особенно хорош собой даже с даром. Теперь же он показался ей просто некрасивым.
— Видела своими глазами, — сказала Эрин, думая, что Селинор бредит.
Она погладила принца по щеке и тут заметила у него на шее серебряный овальный медальон на серебряной цепочке.
Видимо, медальон выскользнул из-под туники, когда принца укладывали на попону. Эрин сразу поняла, что это медальон-обещание. Нередко лорды, решив породниться с дальним союзником, обменивались медальонами, куда был вставлен портрет будущего жениха или невесты, дабы обе стороны могли решить, кто потом войдет в их семью, не отправляясь в далекое путешествие.
Мало кто верил правдивости этих изображений. Художники обычно старались подчеркнуть красоту и скрыть недостатки, и потому портрет в медальоне порой имел весьма малое сходство с оригиналом.
Зато они частенько внушали романтическую страсть. Эрин вспомнила, как в двенадцать лет сама влюбилась в одного юного лорда из Интернука, портрет которого показала ей мать. И носила медальон, мечтая о белокуром мальчике, до тех пор, пока не узнала, что Эрин на портрете нисколько ему не понравилась.
Но Селинор слишком стар, чтобы вздыхать по девушке, которую в глаза не видел. В свои тридцать пять он давно уже должен был быть женат. «Хотя, — подумала Эрин, — найдется ли девушка, которая согласится выйти за него?»
«Как, отец? — живо представилась ей возмущенная малышка лет двенадцати. — Вы хотите отдать меня замуж за горького пьяницу?»
«Не за пьяницу, — мог бы ответить отец, — за королевство. Твой муж быстро умрет от пьянства. Хотя, конечно, понаделать бастардов кабацким шлюхам успеет. Но потом, после его смерти, ты поубиваешь всех этих выродков, и Кроутен будет твой».
Какую девочку обрадует такой союз?
А Селинор носит медальон, будто влюбленный подросток.
Эрин захотелось увидеть, кто же та, что сумела завладеть его воображением. Селинор тяжело дышал и как будто был в забытьи.
Она потихоньку раскрыла медальон и затаила дыхание. У девочки, изображенной на портрете, были голубые глаза и длинные темные волосы. Эрин, даже при скудных отсветах костра, узнала ее сразу, ибо это был ее собственный портрет, написанный десять лет тому назад, когда она еще думала, будто портреты эти что-то значат.
Эрин закрыла медальон. Никогда ни один лорд не просил руки девушки из кланов Всадниц Флидса. И если бы предложение сделали ей, Эрин не знала бы, как поступить. Она воин, а не какая-нибудь там изнеженная леди, чье единственное предназначение — рожать детей. Только воины из Интернука могли бы захотеть жениться на женщине, которая способна сражаться с ними рядом.
Но на шее у Селинора ее медальон. Неужели он хранит его десять лет?
Послать портрет в Южный Кроутен могла мать Эрин, но она и не помышляла о союзе с Селинором. Нет, Эрин хорошо знала свою мать и не сомневалась, что случись даже королю Андерсу предложить такой брачный союз, королева Хейрин отказалась бы от него наотрез.
Однако медальон у Селинора.
Может быть, это сам Селинор мечтает о подобном союзе? Смысл в нем есть. Южный Кроутен граничит с Флидсом. Поженившись, Селинор и Эрин расширили бы свои владения, чему не помешала бы даже разница в обычаях.
Но королю Андерсу вряд ли бы это понравилось. Флидс — бедная страна, и ничего не может предложить. Их родители могли бы обменяться медальонами только в знак вежливости. Ни один лорд не захочет такого брака.
Однако Селинор хранит ее медальон, может быть, даже носит его все десять лет.
Пьяница — Селинор.
Эрин заглянула ему в лицо. Он не спал. И смотрел на нее прищуренными, полными страдания глазами.
Сердце у нее глухо забилось.
— Скажите мне, — спросил Селинор с необычной резкостью, — вы похожи с молодым Ордином?
— Что? — удивилась Эрин. — Неужели я так плохо выгляжу?
— Вы похожи? — снова спросил Селинор. — Как брат с сестрой, так говорит мой отец. Ведь эти темные волосы у вас не от рыжеволосого Всадника Флидса?
Эрин вспыхнула от смущения. Как она могла вообразить, что он ее любит? Теперь она все поняла: отец Габорна, король Ордин, каждый год ездил в Гередон к королю Сильварреста на осеннюю охоту. Проезжая через Флидс, он познакомился и подружился с матерью Эрин.
И сочти ее мать Ордина подходящим мужчиной, чтобы зачать от него ребенка, это было бы вполне разумно. И могло случиться. Но не случилось.
Однако у Эрин и Габорна были темные волосы и голубые глаза, хотя Эрин унаследовала стройность матери, а не широкие плечи Ордина.
Потому-то Андерс вообразил, что отцом ее был король Менделлас Вал Ордин и что Габорн приходится ей сводным — младшим — братом.
Эрин не решилась назвать имя своего настоящего отца.
В тот день, когда Эрин стала девушкой, мать позвала ее в свой кабинет и показала книгу, где записаны были имена их предков и рассказывалось о жизни и деяниях каждого из них. Это были великие люди — и мужчины, и женщины, — и мать взяла тогда с дочери слово хранить обычай и рожать детей только от самых достойных.
Эрин знала имя своего отца, но не хотела пока его открывать.
— Так вот почему вы носите мой медальон? — спросила Эрин. — Вы хотели сравнить нашу внешность? Селинор облизал губы, кивнул.
— Мой отец… хочет разоблачить обман Габорна и объявить его преступником.
Эрин удивилась. Какое имеет значение, сестра она Габорну или нет?
По законам Флидса титулы отца ничего не значили. Титул королевы должен был перейти к Эрин от матери, но даже этого было недостаточно, чтобы стать Высокой Королевой. Высший титул можно было только заслужить, получив одобрение самых мудрых женщин из кланов.
Но для Мистаррии родство с Габорном имело бы огромное значение. Эрин была старшей и наследовала бы мистаррийский трон.
Видимо, король Андерс собрался как-то использовать ее в своей игре.
— Я… я не понимаю, — сказала она. — Чего хочет от меня ваш отец? Трон Мистаррии мне не нужен!
— Он вам его навяжет, — сказал Селинор.
— Фу! Глупости. Я откажусь.
— Вы знаете законы о престолонаследии: убийца не может быть коронован, — ответил Селинор.
Эрин задумалась. Идя на встречу с Габорном, Верховный Маршал Скалбейн сказал, что король Андерс распространяет слухи, будто Габорн сбежал из Лонгмота, бросив отца умирать. Это, конечно, не совсем убийство, но почти.
К тому же через несколько дней после смерти Ордина личный телохранитель Габорна убил безумного короля Сильварреста. Боринсон клялся, будто исполнил должным образом последний приказ старого короля Ордина убить всех, кто стал Посвященным Радж Ахтена.
Но при желании можно сказать, будто Боринсон лжет и убил Сильварреста, чтобы освободить для своего хозяина трон Гередона.
У Габорна теперь две короны — Мистаррии и Гередона. И Андерс, значит, пытается представить дело так, будто обе получены в результате убийства.
Если ему поверят, Габорн лишится трона. А если он не будет королем, он не сможет быть и Королем Земли.
И более того, по закону его казнят как убийцу.
Обдумав это, Эрин поняла, что Андерс уже начал войну. Он ищет сторонников. Он закрыл границы и не разрешает подданным ехать в Гередон, чтобы посмотреть на Короля Земли.
Вдруг, увидев Габорна, люди убедятся, что он действительно Король Земли. Король Андерс явно не хотел, чтобы они знали правду.
Но Эрин правду знала. Габорн уже спас ее один раз, приказав бежать и направив в безопасное место. Он действительно был Король Земли.
— До чего же бесчестен ваш отец, если замыслил такое!
Селинор, измученный болью, через силу усмехнулся.
— Говорят, я на него очень похож.
— Не надо быть большого ума, чтобы понять, что вы действуете по его приказу, — сказала Эрин. — Так для чего же он вас прислал?
— Я должен был вызнать все, что может помочь разоблачению Габорна. Но я хочу знать правду.
Тут к ним подошла целительница с трубкой из слоновой кости в руках. Это была трубка для опиума, которым окуривали раненых. Целительница скатала из затвердевшего макового молочка шарик, положила его в чашку трубки, достала из глиняной жаровни уголь и раскурила.
Эрин отодвинулась было, чтобы освободить ей место, но Селинор удержал ее за плащ.
— Прошу вас, — сказал он. — Я не знаю, смогу ли я ехать дальше. Только вы можете остановить моего отца. Ваша мать должна открыто объявить о вашем происхождении и, если нужно, солгать.
Эрин похлопала его по плечу, чтобы успокоить.
— Я скоро вернусь проверю, стало вам легче или нет.
Она укрыла его плащом, а целительница принялась пускать дым. Эрин отошла и подняла голову к ночному небу. Солнце село уже час назад, ветер унес тучи. Лишь кое-где виднелись тонкие перистые облака, сквозь которые просвечивали звезды. Ночь обещала быть теплой, комаров в это время года уже не было. Ничего не случится, если ненадолго оставить Селинора одного.
Рыцари все еще продолжали прибывать сотнями. Эрин отступила в сторону, давая дорогу новому отряду, и глашатай у городских ворот снова прокричал:
— Ешьте досыта, господа!
Она посмотрела сквозь ворота на город Гровермана.
«Чертов Андерс, — думала Эрин. — Но все же я не понимаю, почему именно я?»
Ведь если, как говорит Андерс, Габорн должен лишиться короны, потому что он мошенник и убийца, остается только найти доказательства. Зачем же возводить Эрин на трон Мистаррии?
«Возможно, — подумала она, — Андерс боится, что, если он убьет Габорна, Мистаррия объявит ему войну. И если наследница трона будет на его стороне, то, может быть, обойдется без сражений».
Все-таки что-то тут было не так. Если Габорн убийца и его казнят, вслед за ним на трон Мистаррии по праву взойдет герцог Палдан.
Палдан-охотник. Палдан — политик и тактик. Палдан, ее настоящий отец.
Конечно же, Андерс боится именно его. Палдан способен без труда разгадать любую его хитрость. И потребовать объяснений. Зная Палдана, ни один король в Рофехаване не станет мериться с ним умом и силами.
Нет, Андерс вряд ли захочет, чтобы после смерти Габорна королем оказался Палдан, потому-то и собирается заявить о правах на трон Эрин. Но что же он сделал бы потом?
Может быть, он решил, что потом Эрин Коннел и герцог Палдан передерутся за трон?
Или что Палдан нападет на Флидс и разорит ее бедное государство?
Вполне возможно. А потом, когда Габорн умрет и от Флидса останутся одни руины, Андерс может просто умыть руки и заявить, будто Эрин его обманула.
Что бы он ни замышлял, в случае, если правда обнаружится, он непременно скажет, будто он ни при чем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78