Пока Неодолимые, грохоча копытами коней, проезжали мимо, зеленая женщина сидела в объятиях Аверан не шелохнувшись. Потом подняла нос, принюхалась, как собака, и спросила:
— Кровь — да?
— Кровь — да, — подтвердила девочка, радуясь, что та узнала запах врага. — Но не сейчас. Сейчас ты должна отдохнуть. Я знаю, что тебе нужно.
Аверан не сомневалась в этом, ибо у нес было видение. Смысла видения девочка не поняла, но ее вело сознание необходимости, желание, возникшее внутри нее самой Зеленая женщина была созданием Земли и в данный момент нуждалась в объятиях Земли.
Некоторое время еще Аверан не решалась выйти из укрытия. Ветер колыхал листву сирени. Зеленая женщина смотрела на листья со страхом, словно их шевелила какая-то злая сила.
— Это ничего, — сказала Аверан. — Просто ветер. Ветер.
Она заставила свою подопечную поднять руку, чтобы та ощутила, как струится меж пальцев поток воздуха. Но женщина со страхом отдернула руку.
— Ветер — нет! — сказала она. И огляделась вокруг с выражением отчаяния на лице, как будто ища, где бы спрятаться от него.
Аверан решила, что Неодолимые должны быть уже далеко. И повела зеленую женщину в сад позади дома. Земля там была жирной и рыхлой. Хозяева перед тем, как уйти, выкопали всю морковь и всю репу.
Аверан пощупала почву и сочла ее подходящей. Отыскала в сарае мотыгу и за несколько минут вырыла неглубокую канавку.
Зеленая женщина, не дожидаясь уговоров, ступила в нее и легла во весь рост — нагая, довольная, радующаяся прикосновению к телу земли.
Аверан собралась было присыпать ее. Но в этот момент и сама ощутила жажду, непреодолимый зуд. Солнце жгло ей затылок, и, подняв глаза, она зажмурилась, ослепленная.
Одежда совсем не защищала от его лучей. Девочка взглянула на свою руку — ту, которой она вчера вытирала кровь с лица зеленой женщины, упавшей с неба.
На коже по-прежнему виднелись темно-зеленые пятна. Они так и не сошли, как она ни старалась их отчистить. Наоборот, они как будто впитались в плоть. Это стало похоже на татуировку. «Видимо, никогда не сойдут, — подумала Аверан. — Кровь зеленой женщины будет проникать все глубже, пока не дойдет до самых костей».
— В нас течет теперь одна кровь, — сказала Аверан зеленой женщине — Я даже не знаю, кто ты, но мы с тобой — одно и то же.
И, сказав это, девочка разделась, тоже легла в канавку. И стала сгребать руками землю, присыпая тело, чтобы укрыться от солнца, но получалось плохо.
Тогда ее внезапно осенило, и она крепко обняла зеленую женщину и приказала земле:
— Укрой меня.
И земля откликнулась, заструилась на них со всех сторон, как вода.
Аверан подумала, сможет ли Роланд, вернувшись, разыскать эту неглубокую могилку А Неодолимые ? Что они сделают, если найдут их? Раскопают?
«Нет, — поняла она. — Нам ничто не угрожает. Ни огонь, ни солнце. Вообще ничто… пока не спустится ночь».
Глава 17
Пыль
Над дорогой на Даркинские холмы стояла сплошная пыль. Когда Эрин Коннел ехала здесь два дня назад, земля была от дождей размокшей и скользкой. Но грязь по крайней мере лежала смирно и не лезла в ноздри, да и ехала Эрин тогда в одиночестве.
За каких-то два жарких дня южная дорога успела высохнуть, как летом. К тому же по ней прошло столько народу, столько копыт разбило землю, прокатилось столько колес, что под ногами теперь была теперь не земля, а мука, вздымавшаяся вверх густым бурым облаком. Эрин мечтала только об одном — свернуть к опушке Даннвуда и поскакать рядом с дорогой, лишь бы вдохнуть чистого воздуха. Но там рос густой кустарник, тропы были неровные, и она побоялась отстать. Позволить себе это она не могла.
Эрин ехала в авангарде войска, вместе с Королем Земли Габорном Вал Ордином, толстым королем Орвинном и остальными высокими лордами в сопровождении, разумеется, всех Хроно.
Впереди скакали вереницей несколько дюжин разведчиков и гвардейцев, и пыль, поднятая копытами их коней, плыла над дорогой облаком. Песок скрипел на зубах, жег глаза, не давал дышать. Он прилипал к промасленным звеньям доспехов и скапливался в складках одежды. Через полдня езды Эрин уже казалось, что придется пролежать в ванне неделю, чтобы смыть с себя эту грязь.
Но что было делать. Оставалось только благодарить судьбу за то, что ехать пришлось не в арьергарде, где пыли гораздо больше.
У многих в свите Габорна были рыцарские шлемы, и, опустив забрало, владельцы их могли хоть немного защитить глаза и лица. Счастливчики. Эрин казалось, что даже дьявольская духота внутри такого шлема куда лучше, чем пыль.
На ней был обычный шлем Всадницы, круглый, защищавший только уши, даже без наносника. С конским хвостом, выкрашенным в голубой цвет. И лицо ей пришлось прикрывать платком.
Сзади донесся перестук копыт, и на обочину дороги выехал верховой.
Он посмотрел на Эрин и собрался уже обогнать ее, когда внезапно заметил Габорна и придержал коня. На лице его отразилось изумление. Эрин догадалась, что он искал Короля Земли, а король Габорн Вал Ордин и король Орвинн оказались такими грязными, что их невозможно было отличить от простых солдат.
— Ваше величество, — обратился он к Габорну, — отряды в тылу просят позволения отойти назад. Лошадям от пыли трудно дышать.
Эрин едва не рассмеялась. По-видимому, сами воины Гередона дышали в этой пыли без труда. Задыхались у них только лошади.
— Пусть отойдут, — ответил Габорн. — Пока мы не подъедем к замку Гроверман, строй держать не обязательно.
— Благодарю, милорд, — воин поклонился. Но замешкался. Казалось, он хочет попросить еще о чем-то.
— Да? — сказал Габорн.
— Прошу прощения, милорд, вы ведь — Король Земли, так не могли бы вы что-нибудь с этим сделать?
— Вы имеете в виду… убрать куда-нибудь пыль? — растерянно спросил Габорн.
— Мы были бы вам очень признательны, милорд, — ответил рыцарь с глубокой благодарностью.
Габорн засмеялся, но что прозвучало в его смехе, веселость или презрение, Эрин не поняла.
— Да, я Король Земли, — сказал он, — и дорожная пыль нравится мне не больше, чем вам. Однако силы мои, представьте, ограничены. Если бы я мог ее развеять, я бы уже сделал это. Рассредоточьте ряды. Пусть каждый едет сам по себе. Те, у кого кони порезвее, доберутся до Гровермана первыми.
Рыцарь посмотрел на Габорна. Король Земли с головы до пят был покрыт пылью.
— Хорошо, милорд, — сказал он и поскакал обратно, выкрикивая приказ рассредоточиться.
Тут же и короли перестали сдерживать коней и понеслись вперед, обгоняя тех, у кого лошади были послабее. Эрин сделала то же самое, и разведчики, возглавлявшие войско, вынуждены были прибавить ходу, чтобы оставаться впереди.
Эрин, скача в стороне от остальных, привстала на стременах, чтобы ветер обдувал волосы и одежду.
Ехавший рядом принц Селинор поступил так же. Глянув в его сторону, она заметила, что принц испытующе смотрит на нее. Но когда глаза их встретились, он отвернулся.
Эрин не имела дара обаяния. Флидс был бедной страной, и по указу Верховной Королевы эти дары в нем не передавались. Зачем тратить на женскую красоту драгоценный кровяной металл, для которого найдется более полезное применение?
Но даже и без дара обаяния Эрин казалась некоторым мужчинам привлекательной. Правда, если бы поняла, что принц Селинор глазеет на нее именно по этой причине, она бы удивилась. У него-то было не меньше двух таких даров, и выглядел он замечательно. Волосы — цвета платины, почти белые, лицо узкое, но выразительное. Глаза — как темные сапфиры. Очень высокий. «Красивый мужчина, что и говорить, — подумала она, — хотя ложиться с ним в постель не хочется. Поскольку, как говорила флидская поговорка, „слава его летела за ним, как мухи за отбросами“.
Хроно Селинора, скакавший за ним следом, был примечателен лишь тем, что ростом почти не уступал своему лорду.
Нет, горькими пьяницами Эрин не интересовалась. По одной из сплетен, принц Селинор отправился как-то раздавать милостыню беднякам замка Кроутен и разъезжал по улицам в повозке с запасом снеди, одежды и мелких монет. Когда же запас кончился, он в рьяном помрачении снял с себя штаны из золотой парчи и бросил в толпу, к великому смущению женщин и детей.
Другие же говорили, что он снял с себя тогда не только штаны.
Пил он, по слухам, так много, что никто не знал толком, умеет ли он держаться в седле, поскольку его чаще видели падающим с лошади, нежели верхом. Собственные вассалы прозвали его Бешеным псом, за то, что на губах у него слишком часто оставалась пивная пена.
Через час войско достигло реки Двинделл и города Хейворт.
Лорды и Хроно спустились к речному берегу восточнее моста, чтобы напоить лошадей. Пока конь Эрин утолял жажду, она спешилась и заглянула в воду. Река Двинделл в этом месте была широка и глубока, чистая вода закручивалась водоворотами. На небе с утра собирались облака, но сквозь них пробивалось солнце, и Эрин даже смогла разглядеть в глубине резвящуюся форель и лососей.
Она встала на колени, смочила в холодной воде платок, которым прикрывала нос, и принялась смывать с лица грязь. Ужасно хотелось снять доспехи и окунуться в реку. Но на это не было времени.
Принц Селинор тоже встал на колени и снял шлем из вороненого серебра. Дважды ополоснул его, смывая пыль, затем наполнил водой и стал пить из него, как из кубка.
Потом предложил шлем Эрин и начал умываться. Она пила взахлеб, чувствуя, как вода промывает гортань. Никогда еще вкус ее не казался девушке таким свежим.
Габорн оставался в седле, пока конь его утолял жажду, словно у него не было сил спешиться. Он был весь покрыт пылью и грязью.
Селинор посмотрел на Габорна.
— Вот сейчас перед нами истинный Король Земли, — шепнул он Эрин. — Смотрите, как ему идет. И хохотнул над собственной шуткой.
— Думаю, ему это идет больше, чем кому бы то ни было, — сказала Эрин, которой слова принца показались непочтительными.
— О, я не хотел проявить неуважение, — на этот раз в голосе Селинора прозвучало раскаяние.
Эрин резко сунула шлем ему в руки. Селинор снова наполнил его водой, поднялся на ноги и поднес Габорну. И пока тот пил, Селинор вернулся к реке и намочил платок.
И подал королю, чтобы тот освежил лицо. Габорн отерся и сердечно поблагодарил принца. А Эрин задумалась — делает ли Селинор это ради нее или же он действительно относится к королю с почтением?
Напоив лошадей, Габорн и король Орвинн поскакали через Хейвортский мост к постоялому двору «Двинделл», поскольку всем известно, что горло лучше промывать крепкими напитками, а не водой. «Для хозяина трактира этот день обещает стать благословенным, — подумала Эрин, — ибо сегодня туда заглянет не одна сотня рыцарей».
Она умылась, собираясь присоединиться к Габорну и королю Орвинну. Вновь села на коня и на мосту заметила, что Селинор рядом.
Но когда она спешилась у трактира, принц остался в седле. Поднявшись на крыльцо, Эрин обернулась. В ноздри бил хмельной запах пива, которым за века здесь пропитались даже стены.
— Вы не зайдете? — спросила она. Лицо его застыло. Принц виновато покачал головой и сказал:
— Пожалуй, лучше проедусь, дам лошади немного остыть.
Эрин прошла внутрь вместе со своей Хроно, и они сели за свободный стол. Тут же к ним торопливо подошла молоденькая служанка, на ходу спрашивая:
— Чего угодно леди?
Толстяк-хозяин дружески беседовал с королем Ордином. Эрин услышала, что он поздравляет Габорна с недавней женитьбой.
— Пива, — ответила она.
Забегавшаяся девчушка поспешила прочь.
Трактирщик поднялся и заторопился за нею, чтобы помочь вынести сразу несколько бочонков с пивом. И тут король Орвинн громко сказал:
— Ну что ж, ваше величество, кажется, принц Селинор боится к нам присоединиться.
— Это хорошо, — ответил Габорн. — Я надеялся, что у него хватит сил не заглядывать сюда.
— Думаете, это надолго? — спросил король Орвинн. — Готов спорить, даже обещание Королю Земли не поможет ему продержаться трезвым неделю. Ставлю десять золотых, милорд, уже завтра к вечеру он будет падать с лошади.
— Надеюсь, что нет, — сказал Габорн, но спорить не стал.
— Ваше величество, — громко поинтересовалась Эрин. — Так вы беседовали с принцем Селинором?
Король Орвинн посмотрел на нее холодно, как нередко смотрели воины на уроженок Флидса. Но хоть он и не испытывал к ней особого уважения, однако на вопрос ответил:
— Утром перед нашим отъездом этот пьяница набрался наглости предстать перед Королем Земли и предложить ему свой меч. Король, конечно же, отказал.
Габорн устало разглядывал свои руки, сложенные на столе.
— Не будьте так суровы, — сказал он. — У него доброе сердце, просто совесть не позволяет мне избрать человека, который любит вино больше, чем себя и своих товарищей.
— Так вы отказали ему? — спросила Эрин.
— Нет, — сказал Габорн. — Я попросил его раскаяться. И отказаться от своего главного удовольствия. Если он научится сохранять трезвость, я его изберу.
Прежде Эрин не слышала, чтобы Король Земли ставил кому-нибудь какие-то условия. Ее, например, он избрал сразу. Но ей приятно было узнать, что ради его благословения кто-то хочет исправиться.
Ей принесли пиво, Эрин сделала маленький глоток и вышла с кружкой во двор, где у коновязи ждали лошади. Налив пиво в ладонь, она протянула руку коню, тот стал пить, щекоча кожу губами. Добрый крепкий напиток сослужит хорошую службу, придаст коню силы, чтобы не отставал от других. Конь обладал дарами силы, метаболизма и ловкости — каждого по одному, но у лошадей Габорна и других лордов из его свиты даров было куда как больше.
Она размышляла над словами короля. У Селинора «доброе сердце»? Как эта может быть? Ведь вчера он только тем и занимался, что выражал свои сомнения в правах Габорна на верховную власть. Маршал Скалбейн намекнул даже, будто Селинор, пороча Габорна, выполняет отцовское поручение. Как же Габорн разглядел в нем доброе сердце?
Странно.
Но, может быть, Габорн просто решил дать принцу шанс?
Напоив коня пивом, Эрин отнесла кружку обратно в трактир и расплатилась. Вместе с Хроно они выехали из города.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78