— Радж Ахтен в любом случае должен был попытаться нанести удар Королю Земли. Значит, Темный Победитель явится в Сильварреста?
— Нет, — рискнул высказаться Джурим. — По-моему, Радж Ахтен отправит его в Мистаррию напасть на Каррис.
— Ошибаетесь, — сказал Габорн. — Темный Дух уже летит сюда. Меня предупредила Земля.
— Стало быть, так, — Джурим кивнул. — Неделю назад я еще мог догадаться, что сделает Радж Ахтен, но теперь он придумал что-то новенькое.
— Нужно и нам придумать что-нибудь новенькое — чтобы справиться с этим существом, — сказал король Орвинн.
Габорн покачал головой.
— Нет. Я прикажу людям спасаться бегством.
— Тогда их пора известить, — сказал король Орвинн. Габорн снова покачал головой.
— Узнай они о Духе сейчас, начнется паника. Уже темно, в лагере полно лошадей и скота — могут затоптать детей. К тому же многие в честь праздника выпили. Нет, с предупреждением лучше подождать до рассвета. Опасность велика, но время еще есть.
Эрин Коннел внезапно спросила:
— Ваше величество, а вы уверены, что Победителя выслали именно чтобы убить вас, а не с какой-то другой целью — например, завоевать Флидс?
Боринсон подумал, что с ее стороны это весьма разумно — подумать о собственной стране.
— Я избрал своего отца, — сказал Габорн, — и ощутил вокруг него ауру опасности… Это было как черное удушливое облако. Отец погиб меньше чем через час. С сегодняшнего утра я ощущаю эту ауру вокруг каждого в этой комнате… вокруг каждого в замке Сильварреста. Мы ведь знали, что Радж Ахтен подошлет к нам хорошего убийцу. Вот убийца и приближается, убийца, со свирепостью которого не сравнится никто из Неодолимых. Его задача уничтожить всех нас — всех, кто собрался в замке Сильварреста. Даже моим Избранным в Лонгмоте или на северных дорогах сейчас угрожает меньшая опасность. Но здесь сейчас все должны быть настороже, — мрачно добавил Габорн.
— Вы можете почувствовать опасность для нас, — сказал лорд Ингрис, — а для Мистаррии или Лисле? Вдруг именно вы в состоянии сказать нам, где Радж Ахтен нанесет следующий удар?
Габорн печально покачал головой.
— Я не могу избрать человека, пока его не увижу. Я еще не совсем освоился с этой силой. В Лисле и в Мистаррии у меня пока нет Избранных, кроме нескольких вестников, которых я послал в Каррис и в Морское подворье, и я не знаю, что там может случиться. Поэтому нужно обсудить план действий и найти способ защиты от Радж Ахтена.
— Вам следует знать, — сказал лорд Ингрис, — что некоторые лорды уже выступили против Радж Ахтена. Услышав о вторжении в Мистаррию, мы, торговые короли, кое-что предприняли… и не мы одни.
— Как? — удивился король Орвинн.
— Вам нужны для защиты оружие и солдаты, — сказал лорд Ингрис, — а для нас в Лисле лучшая защита — деньги. Мы нанимаем воинов для охраны границ и платим дань соседям. Узнав о нападении, мы написали кое-каким лордам в Инкарру, предлагая хорошо заплатить за. убийство Посвященных Радж Ахтена там, где он меньше всего этого ожидает — в Южных Провинциях.
— Отлично! — сказал король Орвинн. — У меня в Орвинне есть тысяча хороших, сильных солдат, которые могут напасть с севера!
Ингрис широко улыбнулся.
— Судя по тому, что я слышал, вас могут опередить военачальники из Тума…
Боринсону стало не по себе. Он сам убил Посвященных Радж Ахтена, здесь, в двух шагах, в башне замка Сильварреста. Эта боль еще не утихла. Да, он действовал по приказу, да, это было необходимо, но он не в силах был сидеть и слушать, как кто-то замышляет нечто подобное.
Он уже открыл было рот, но Габорн его опередил, воскликнув:
— Нет! — и сурово посмотрел на Ингриса и Орвинна. — Этого делать нельзя!
— Почему? — спросил Ингрис. Он вынул из кармана шелковый носовой платок, приложил к носу и бросил на пол.
— Слишком высока цена, — сказал Габорн. — Я сражаюсь не против Радж Ахтена, но ради спасения человечества. Посылать наших воинов друг против друга — это безумие!
Лорд Ингрис сказал сухо:
— Стрелы уже летят. Может случиться так, что вы не сумеете уберечь Радж Ахтена от его судьбы.
«Слишком уж он самонадеян», — подумал Боринсон. К Радж Ахтену не в первый раз подсылают убийц. Габорн же, к его удивлению, разволновался не на шутку.
Король спросил:
— Когда вы приняли это решение — нанять убийц из Инкарры?
Лорд Ингрис задумался.
— Около недели назад. В тот день, когда погиб ваш отец.
Габорн хмуро посмотрел на него.
— В тот день чародей Биннесман проклял Радж Ахтена. Он, как и вы, уверен, что проклятие отменить невозможно. Я ничего не могу поделать, но меня поражает совпадение во времени. Может быть, вы стали орудием в руках Земли.
Лорд Ингрис усмехнулся, словно отказываясь от незаслуженного комплимента.
— Сомневаюсь. Если Радж Ахтен умрет, причиной тому будет мое золото и жадность инкарранцев, а вовсе не проклятие какого-то Охранителя Земли.
Тут из-за спины Габорна послышался голос Иом:
— А откуда вы добываете ваше золото, как не из земли?
На мгновение стало тихо, и Боринсон задумался, может ли горстка в несколько человек и вправду нанести Радж Ахтену серьезный удар?
Сомнительно. У Радж Ахтена слишком много Посвященных, которые находятся в разных уголках огромного королевства и живут под надежной охраной. Радж Ахтена можно ранить, но убить его нелегко.
Хотя он может утратить некоторые важные дары. Потеряв, к примеру, жизнестойкость, он сохранит силу, но может умереть от опасной раны. Потеряв метаболизм, он утратит проворство, и ему сумеет отрубить голову даже не слишком ловкий воин.
При удачном стечении обстоятельств Лорду Волку все-таки можно нанести существенный урон.
Габорн покачал головой и сказал:
— Совесть не позволяет мне желать смерти никому. Я никогда не смирюсь с убийством невинных людей, единственное преступление которых состоит в том, что они отдали Радж Ахтену свои дары. Я буду с ним воевать, если не останется другого выхода, но пока хочу только остановить, а еще лучше — уговорить его перейти на нашу сторону.
— Черт побери вашу совесть, — король Орвинн приподнялся со стула, — я знал, что вы именно так и скажете!
— Вы не доверяете мудрости короля? — спросил Джурим.
Лицо Орвинна окаменело.
— Простите, ваше величество, — сказал он, сдерживая гнев. — Но, оставляя Радж Ахтена в живых, вы рискуете. Это даже не легкомыслие с вашей стороны, это глупость.
— Я не стараюсь поступить умно, — ответил Габорн, — я поступаю так, как считаю правильным.
— Вы молоды, верите в идеалы, вам помогают Силы Земли, — сказал лорд Ингрис. — Вы, конечно, можете хотеть заключить с Радж Ахтеном союз, но как, позвольте спросить, вы собираетесь это сделать!
— Я захватил в Лонгмоте сорок тысяч форсиблей, — спокойно ответил Габорн.
Король Орвинн, лорд Ингрис и Эрин Коннел воззрились на него с изумлением.
— Пять тысяч я использовал на то, чтобы восполнить гвардию и конницу Гередона, — продолжал Габорн. — Но и оставшихся хватило бы создать новую армию… Или сделать одного воина таким могучим, как Радж Ахтен. Неделю назад, после битвы в Лонгмоте, я считал, что именно так и поступлю — я хотел сравняться с Радж Ахтеном и сразиться. Как и вы, я хотел войны.
Но сейчас я не желаю воевать с Радж Ахтеном, сколько бы он меня ни бил. Я намерен предложить ему перемирие.
Король Орвинн был поражен.
— Эту войну затеял Волк, — он даже повысил голос. — Вам не удастся легко его убедить.
— Он прав, — вмешался Джурим. — Мой бывший хозяин не согласится на перемирие, разве что вы отдадите ему свои дары. Он может потребовать ваш разум или вашу силу — что угодно, лишь бы вы оказались не в состоянии ему противостоять.
— Может быть, — сказал Габорн. — Но я как раз и предложу ему, чего он хочет. Мой гонец передаст ему следующее: «Я могу ненавидеть своего брата, но его враг — мой враг». Когда это послание дойдет до него, он уже узнает и о Башне Хаберд, и о Картише. Я напомню ему про опустошителей — нашу общую угрозу, и сообщу, что теперь, когда я женился на Иом, мы родственники. И чтобы скрепить мир, предложу ему двадцать тысяч форсиблей. Он поймет, что для меня это потеря, равная утрате моих даров. Но я отдам ему форсибли только, если он уйдет из Рофехавана.
Боринсон закусил губу. Радж Ахтен вряд ли способен внять доводам здравого смысла, но перед соблазном получить двадцать тысяч форсиблей он, пожалуй, не устоит.
— Ему не раз делали подобные предложения, — возразил Джурим. — Он не покупает то, что может взять сам. Боюсь, он не станет вас слушать. Еще и гонца казнит.
— Может быть, — сказал Габорн. — Но что, если послание это передаст человек, которого он любит и от которого не сможет просто взять и отмахнуться? — он сурово взглянул на советника. — Вы как-то рассказали мне, Джурим, что в Обране во Дворце Наложниц живут его жены. Вы говорили, что Волк запретил даже смотреть на них под страхом смерти. Кто из них его любимая жена? Услышит ли она мою просьбу? Передаст ли она мое послание?
— Имя ее — Саффира, милорд, — ответил Джурим, поглаживая свою козлиную бородку. — Она дочь эмира Оватта из Туулистана. Украшение его гарема.
— Я слышал про ее отца. Эмир хороший человек, — сказал Габорн. — Он наверняка воспитал дочь в духе силы и великодушия.
— Возможно, — сказал Джурим. — Но я никогда ее не видел. Войдя во дворец, жены уже не выходят оттуда.
— Радж Ахтен тщеславен, — заметила Иом. — Я вижу лишь одну причину, по которой он прячет жен даже от собственных слуг. Сколько даров обаяния преподнес он любимой жене?
Джурим задумался.
— Вы разумный человек, миледи. Радж Ахтен взял обычай давать жене дар обаяния после каждой проведенной с ней ночи, чтобы к следующему его посещению она была еще прекрасней, чем была. Саффира его любимая жена вот уже пять лет. У нее должно быть больше трехсот даров.
Боринсон был потрясен. Мужчины сходили с ума от страсти при виде женщины с двенадцатью дарами обаяния. Он даже вообразить был не в состоянии, что такое женщина, у которой несколько сотен даров. Замысел Габорна мог увенчаться успехом.
Но что-то его все-таки тревожило.
— Странно, что никто до сих пор не пытался использовать ее как орудие.
— Я был самым верным слугой моего господина, — сказал Джурим. — В мои обязанности входило поставлять наложницам дары и всякие безделушки. Кроме еще двоих-троих, никому не позволялось даже входить в гарем.
Габорн обвел взглядом всех собравшихся.
— Что скажете? Вот мое предложение — отправить послание Саффире, чтобы она передала его Радж Ахтену.
— Хорошая мысль, — с большим сомнением сказал Джурим. — Но, боюсь, Радж Ахтен не послушает и ее. Ведь она всего лишь жена.
Боринсон не удивился. В Индопале считалось недостойным прислушиваться к советам женщины.
— Хорошая мысль, — повторила Иом более убежденно. — Биннесман говорил, что Радж Ахтен повредился в рассудке, слушая собственный Голос. Перед ее голосом он не устоит.
— А если я к тому же пошлю ей в знак признательности тысячу даров обаяния и Голоса? — спросил Габорн.
— В Обране есть Способствующие, которые умеют передавать такие дары, — признал Джурим.
— А у нас есть форсибли, чтобы это сделать, — вмешался канцлер Роддерман. — Но понадобится несколько дней, чтобы подыскать женщин, которые станут Посвященными.
— Я предлагаю свое обаяние, — сказала Миррима.
И со страхом посмотрела на Боринсона, не зная, как он к этому отнесется. Ведь он женился на ней из-за ее красоты. Отдать ее было бы, пожалуй, не совсем честно. Но Боринсон, услышав ее предложение, взглянул на нее с восхищением.
— В Обране достаточно женщин, — сказал Джурим. — У Радж Ахтена много наложниц, и все они одарены обаянием или голосом. Из-за этой долгой войны некоторые из них уже пострадали. Они очень хотят мира, и я подозреваю, что многие из них станут векторами…
— Риск очень большой, — заявил король Орвинн. — Мы не знаем эту женщину… Неизвестно, как она справится с сознанием такого могущества. Вдруг и она выступит против вас?
— Придется попытаться, — сказал Габорн. — Радж Ахтен не главный наш враг. Его воины мне нужны. Нам вместе воевать с опустошителями.
Боринсону подобная мысль казалась почти невероятной.
— Что ж, — сказала Эрин Коннел. — Мы должны быть очень осторожны. Судя по вашим словам, нам грозит страшная опасность. Если мы отправим гонцов сию же минуту, ехать до Инд опал а не один день…
— Смотря на каких лошадях, — возразил Джурим. — Крепость в Обране находится в северных провинциях, к югу от Дейазза, и до нее всего семьсот миль.
Боринсон сказал:
— Никогда не слыхал про Обран. Но раз это так близко, на королевском скакуне я мог бы проехать через Вороний перевал за Флидсом и при некотором везении оказаться там завтра утром. И если Саффира согласится, то уже следующей ночью все передаст Радж Ахтену.
Он и сам не сказал бы, почему вызвался ехать. Большого смысла он в этом не видел. Захотелось, и все. Но подобное поручение было как раз по нему. На его долю и раньше выпадали опасные задания.
С другой стороны, прикинул он, это удобный случай увидеть оборонные укрепления Радж Ахтена и изучить передвижения вражеских войск у границы. К тому же он окажется далеко на юге, по пути к Инкарре.
И таким образом начнет поход, который назначила ему Иом.
Но в глубине души он знал, что хочет искупить вину.
Лорд Ингрис и король Орвинн не зря вспомнили об убийстве Посвященных — то был стародавний обычай, на котором по большей части строилась раньше военная стратегия Властителей Рун. Ужасный обычай, он оправдывал себя.
Однако Боринсон не хотел больше иметь с этим ничего общего. Замысел Габорна, каким бы неосуществимым ни казался, все же дарил слабую надежду на то, что Индопал и Рофехаван смогут достичь согласия и положить конец кровопролитиям.
Все равно ничего другого не оставалось.
Боринсон запятнал свои руки кровью более чем двух тысяч человек, взрослых и детей. «Если бы только ее можно было смыть, — подумал он, — может быть, когда-нибудь я снова почувствую себя чистым».
— Я не стал бы возлагать все надежды на один-единственный ход, ваше величество, — сказал король Орвинн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78