А такое зудящее раздражение, как я знал по опыту, Ц самое подходящее со
стояние для работы. Важно лишь спокойно посидеть, стараясь ни о чем не дум
ать, и дать возможность мыслям, наблюдениям, ощущениям и догадкам окрепн
уть и заявить о своем существовании. «Хорошо тренированные мозги, Ц гов
орил пактор Браун, Ц любят работать, когда их хозяин об этом не знает». Ну,
мои дорогие полушария, за дело. Я вам не мешаю и готов даже подремать чуть-
чуть…
Но дремать я не стал. Вместо этого я еще раз подошел к книжной полке и вдру
г понял, что подсознательно я уже много раз возвращался к ней, ибо что-то н
а ней было странным. Но что именно? Научные книги… Я уже знал наизусть все
их названия. Не то. Справочник «Кто есть кто». Нет, дело не в названии. Ну, ещ
е раз… Есть ведь, есть какое-то несоответствие…
Я рассмеялся. Отцы-программисты, как я иногда не замечаю простейших веще
й. Справочники «Кто есть кто» делятся на выпуски, посвященные науке, дело
вой жизни, политике, искусству и так далее. Справочник, стоявший на полке у
Синтакиса, был посвящен деловой жизни. Я вытащил его. Сколь же разнообраз
на и обильна наша деловая жизнь… Но зачем безликой человеческой молекул
е Мортимеру Синтакису такой справочник? Такой новенький справочник… По
ймав иногда какой-нибудь фактик, я исследую его не торопясь, играю с ним, с
ловно кошка с мышкой. Я перевернул титульный лист. Мелким шрифтом было на
печатано: «27-е издание, 1987 год».
Значит, мистер Синтакис купил справочник, выложив за него не менее десят
и Ц пятнадцати НД, уже после возвращения, совсем недавно… И эти газетные
страницы с объявлениями о продаже недвижимости. Допустим, Мортимер Синт
акис хотел купить себе дом. Или ферму. У него есть какие-то деньги, заработ
анные за время работы за границей. Вполне логично, что он начинает почиты
вать объявления. В таких вещах не торопятся. Может быть, что-нибудь он уже
присмотрел себе, может быть, он подчеркнул какой-нибудь адрес? Может быть
, здесь найдется ниточка?
Отцы-программисты, что только не продается у нас! Большие дома и крошечны
е загородные коттеджики, фермы, которые впору объезжать на машине, и горо
дские квартирки, достойные нашего века миниатюризации, о которых даже об
ъявления стыдливо говорят: «компактные». И ни одной пометки, сделанной М
ортимером Синтакисом, ни одного расплывшегося пятна от капавшей слюны и
ли слез.
«Спортивным обозрением» я пренебрег. Если выяснится, что Мортимер Синта
кис хотел купить себе бейсбольную команду, я сниму с себя желтую одежду.

Оставался еще один газетный лист. Двадцатое октября восемьдесят седьмо
го года. За пять дней до исчезновения. Страница из раздела «Деловая жизнь
и финансы». Длинная статья под названием «Приемлемый уровень инфляции».
Биржевой курс. Валютный курс. Фото какого-то молодого кретина у своей маш
ины. «Генри Клевинджер, владелец целого конгломерата различных компани
й, считает, что…» Бог с ним, с Генри Клевинджером, с его конгломератом и с те
м, что он считает.
Вот, собственно, и все, что было на газетном листе, если не считать дурацко
й рекламы новых матрацев на воздушной подушке и прочей чепухи.
Ну хорошо, брат Дики, займемся классификацией. Мортимер Синтакис присмат
ривает себе недвижимость. Будем считать этот факт установленным. Он откл
адывает газетные полосы с объявлениями. Кроме того, он покупает «Кто ест
ь кто». Для чего? Чтобы вдохновиться славными примерами достойных капита
нов бизнеса и финансов? Для этой цели справочник не годится. Пять, десять,
пятнадцать строк: родился, учился, женился, владеет, живет.
И еще лист со статьей об инфляции и портретом мистера Генри Клевинджера,
который что-то считает. Я еще раз вытащил справочник и нашел имя Генри Кле
винджера:
«Генри Калеб Клевинджер. Финансист и промышленник. Р. 1920. О. Арчибальд Клев
инджер, известный финансист. У. 1945 г. М. Памелла Клевинджер, урожд. Фриш. У. 1969. 1942
Ц 452 лейтенант. П. С: Гарвард, Экон. школа Лондонск. у-та. Женат на Клод Клевин
джер, урожд. Бергер. Дети: Дейзи, р. 1952 г. и Оскар, р. 1967 г. Влад. «Клевинджер тул», «
Клевинджер рэпид транзит с-м» и др. Резиденция: Хиллтоп».
Последнее слово было подчеркнуто. Не типографским способом, а карандашо
м. Первый след Мортимера Синтакиса. Первый, а может быть, и последний след
в этой жизни.
Я еще раз прочел волнующую жизненную эпопею мистера Генри Калеба Клевин
джера. Или газетный снимок сделал его лет на тридцать моложе, или ошибалс
я «Кто есть кто». Человеку на фото можно было дать от силы лет сорок, а по сп
равочнику ему шестьдесят семь. Ну, да бог с ним, может быть, ему просто идет
на пользу владеть «Клевинджер тул» и «Клевинджер рэпид транзит с-м». Зав
тра я все это увижу сам. Почему-то ведь Мортимер Синтакис интересовался а
дресом Клевинджера. Причем, по всей видимости, сначала он увидел его фото
в газете, а потом уже купил справочник. Посмотрим, посмотрим. Как говорил п
актор Браун: «Умозаключения часто оказываются очень непрочными. Но зато
ведь их и выводить нетрудно».

Глава 5

Против всех моих ожиданий, добиться аудиенции у мистера Клевинджера ока
залось совсем просто. Достаточно было одного телефонного звонка. В три ч
аса я уже подъехал к его дому-крепости на Хиллтопе. Не успел я вылезти из м
ашины, как ко мне подошел человек, поклонился и сказал:
Ц Мистер Клевинджер ждет вас, мистер Дики.
Меня провели в приятную комнату, представляющую нечто среднее между каб
инетом и гостиной. Из кресла поднялся человек с газетной фотографии Ц е
му действительно было не более сорока, хотя его виски элегантно серебрил
ись Ц и протянул мне руку. Ладонью вверх. Жестом подношения и жестом прос
ьбы. Я ответил ему тем же. Приятно все-таки, когда встречаешь брата по Свящ
енному Алгоритму.
Ц Чем могу служить, брат Дики? Ц спросил он.
Ц Боюсь, в двух словах я вам объяснить не смогу…
Ц Пожалуйста, я к вашим услугам. Устраивайтесь поудобнее. Что-нибудь вып
ить?
Ц Только тонисок.
Ц Прекрасно.
Он нажал кнопку переносного пульта, и почти тотчас же человек, встретивш
ий меня на улице, вошел в комнату и поставил передо мной высокий запотевш
ий стакан тонисока.
Мне начинало казаться, что все в этом доме происходит чуточку быстрее, че
м в обычном мире. Зато сам хозяин стареет значительно медленнее. Глаза у н
его, впрочем, были не слишком молодые: умные, решительные, слегка усталые.
Но очень загорелая кожа была упругой и гладкой.
«Очень загорелая кожа, очень загорелая…» Эти слова должны были что-то зн
ачить, потому что мое подсознание подставило им подножку, и они, проносяс
ь, зацепились и барахтались сейчас у меня в голове. Ладно, брат Дики, вспом
нишь позже. Побродишь среди ассоциаций и дойдешь до истинного значения з
агара. Я сделал несколько глотков тонисока и спросил хозяина:
Ц Вы знаете Мортимера Синтакиса?
Ц Да.
Я, признаться, не ожидал такого ответа и, чтобы выиграть несколько секунд,
снова поднес стакан с тонисоком ко рту.
Ц Вы не знаете, что с ним случилось?
Ц Знаю.
К своему удивлению, я почувствовал, что безумно хочу спать и с трудом сдер
живаю зевоту. Наверное, реакция на возбуждение, связанное с расследовани
ем. Защитный механизм.
Ц Так что же, мистер Клевинджер?
Ц Думаю, что он еще жив, но вряд ли это надолго.
Он тонко усмехнулся, и глаза его ледяно блеснули. Мне пришлось выхватить
из кармана платок и сделать вид, что я вытираю нос, чтобы хоть как-то скрыт
ь неудержимую зевоту. Я знал, что мне следовало бы по меньшей мере удивить
ся тому, что говорит Клевинджер, я помнил слова «следовало бы… удивиться
», но они странно отъединились от чувств и медленно проплывали в моей гол
ове пустой шелухой. Мне нужно было понять, что говорит человек напротив м
еня, но сделать это было невозможно. Я знал, что засыпаю. Занавес сознания
медленно и неотвратимо задвигался, и я не мог его остановить. Я хотел что-
то подумать, но уже не мог и этого. И сдался. Последним моим ощущением было
прикосновение чего-то прохладного и гладкого к щеке.
Видения были замедленными и цветными. Отец принимал свое лекарство и нес
порошок ко рту долго-долго, еще дольше глотал его и затем целую вечность
мучительно морщился. И все в нашей комнате морщилось, съеживалось, терял
о четкие очертания. Я видел себя со стороны. Я был желтовато-зеленого цвет
а, как кожа на висках у отца, крошечного роста, и тело мое было неясно, размы
то, неопределенно. В комнату по воздуху неторопливым дирижаблем вплыла м
ать. Она была загорелой и в руках сжимала белые длинные чехлы, и чехлы крас
иво оттеняли ее загар. Наверное, для отца и для меня. Мне было страшно, я не х
отел, чтобы на меня надевали чехол, я пытался закричать, но весь мой сон вд
руг как бы свернулся, сжался, превратился в тонкую яркую иглу и больно уко
лол меня…
Пактор Браун проводил мне по щеке чем-то бесконечно гладким и мягким, и тя
нущая истома теплой волной разливалась по телу, отдавалась прибоем в дал
еких и чужих ногах…
Я плыл. Волны ритмично подбрасывали меня, и мне ничего не было нужно. Может
быть, подумал я, это и есть счастье Ц когда тебе ничего не нужно… И порази
лся своей мудрости.
На мгновение занавес сознания разошелся, и в щель я увидел почти у самой м
оей головы кусок брезента. Я пытался заглянуть в щель получше, но занавес
мягко закрылся…
Отец, пятясь, уходил от меня и таял в желтоватой дымке, и я знал, что он никог
да не вернется, и мир казался мне чудовищно огромным, сложным, чужим. Мне б
ыло бесконечно жаль отца. И еще больше себя, потому что чем дальше и безвоз
вратнее отступал он от меня, тем неумолимее надвигался на меня враждебны
й мир. Я боялся его. Я не хотел в нем быть. Я висел над какой-то пропастью, уце
пившись за край, и пальцы мои медленно разжимались, и пактор Браун улыбал
ся мне, и я вдруг ощущал под ногами твердую опору и уже больше не боялся гр
охота мира и провала под собой.
И опять занавес слегка колыхнулся, впустив рев и грохот. Я сидел в кресле,
и кресло медленно поворачивалось. А может быть, поворачивалось круглое о
кошко-иллюминатор, и по нему не сверху, а горизонтально струились малень
кие ручейки. Грохот усилился, что-то плавно и сильно толкнуло меня в спину
, и занавес снова закрылся…
Я просыпался так же медленно, как медленно разворачивались мои видения.
Я знал лишь, что просыпаюсь, ибо уже отдавал себе отчет в нереальности обр
азов, владевших моим сознанием. А раз они нереальны, химеричны и тем не мен
ее я их вижу, значит, я еще сплю. И стоило мне окончательно осознать, что спл
ю, как я сразу же проснулся. Явь поднялась откуда-то из меня, открыла веки.

Я лежал на кровати в небольшой комнатке. Под потолком горела тусклая лам
почка. Рядом с кроватью стоял столик. Стакан с водой. Вид стакана заставил
меня почувствовать и сухой распухший язык во рту, и суконность в голове, и
дрожь тошноты в пищеводе. Я потянулся за водой. В поле зрения показалась м
оя рука в незнакомой красной пижаме. Я почему-то испытывал страх перед ст
аканом, и вместе с тем пульсировавшая тошнота заставляла меня поднести е
го ко рту. Вода была прохладной, и тошнота отступила. Мне почудилось, что в
от-вот я пойму, почему боялся стакана… Стакан с тонисоком. Наваливающаяс
я сонливость. Лицо Клевинджера. «Думаю, что он еще жив, но вряд ли это надол
го».
На мгновение я испытал слепой ужас животного, попавшего в капкан. Я даже п
очувствовал, что вот-вот завою. Мышцы напряглись, сердце гулко застучало.
Мне хотелось вскочить, вырваться, бежать подальше от западни, от неизвес
тности, несшей в себе угрозу. Я с трудом взял себя в руки.
«Дин Дики, Ц сказал я себе мысленно, Ц самое страшное, что с тобой может с
лучиться Ц ты умрешь. Это, безусловно, неприятная процедура, но не бойся,
что у тебя не получится. Получалось же у других».
Я немного успокоился и начал собирать разбежавшееся стадо моих мыслей. П
осле, когда я окончательно приду в себя, надо будет погрузиться, а сейчас г
лавное Ц взять себя в руки.
Меня, очевидно, напоили сильным снотворным. Генри Клевинджер. Человек с з
агорелой кожей. Наполовину моложе своих шестидесяти семи лет. Брат по Пе
рвой Всеобщей… Или его протянутая кверху ладонью рука должна была лишь у
сыпить мою бдительность? Они действительно похитили Синтакиса. «Думаю, ч
то он еще жив, но вряд ли это надолго».
Я опустил ноги на пол и встал. Голова немного кружилась, и нижняя часть ске
лета все еще была сделана из ваты, но я уже мог держаться на ногах. Ни едино
го звука не проникало в комнату. Я осмотрел стены Ц они были покрыты толс
той мягкой изоляцией, поглощавшей шум. Но удивительнее всего было то, что
в комнате не было окна. Ни большого, ни маленького. Дверь была обшита такой
же изоляцией, что и стены, и я с трудом отыскал ее. Ручки на ней не было.
«Если ты очутишься в трудной ситуации, Ц говорил пактор Браун, Ц будь б
лагодарен судьбе, что она послала тебе интересную задачу».
Задача, конечно, была интересной. Слишком интересной. Я бы даже сказал Ц с
лишком увлекательной.
Я еще раз обошел комнату. Ни одного предмета, на котором можно было бы оста
новить внимание. Кровать, столик, унитаз. И все.
Во всем этом была некая нелепость. Продолжение безликой комнаты Синтаки
са. Убитого человека, которому уже безразлично, стоптаны ли у него каблук
и. Старика с молодым загорелым лицом. Неукротимой зевоты. Что за сурдокам
ера? Почему, зачем? А может быть, обивка вовсе не для того, чтобы поглощать з
вуки, а чтобы я не разбил себе о стены голову? Может быть, я сошел с ума? Да, но
отсутствие окна…
Должно быть, я не пришел в себя как следует, а может быть, снотворное все ещ
е бродило во мне, но мне вдруг снова захотелось лечь. И в это время погас св
ет. Темнота в комнате была какая-то особенная, редкостной плотности и гус
тоты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22