– Я тоже заметила, – пробормотала леди Харрингтон и перевела взгляд на Обри.
Техник-электронщик почувствовал, что его лицо покрылось румянцем, но он вытянулся по стойке «смирно» и постарался достойно выдержать ее пристальный взгляд.
– И что же такое вы сделали? – спросила она с любопытством.
– Я… как бы сказать… я перестроил систему обмена информацией, мэм… я хотел сказать «миледи», – сказал Обри, краснея еще гуще из-за того, что пришлось поправиться в обращении.
Капитан покачала головой:
– Можно «мэм». И как вы ее перестроили?
– Э-э, ну, сам детектор еще работал, мэм. Оставалось только связать все. Но информация со всех систем проходила через триста шестьдесят первый узел. Это узел предварительной обработки входных данных для других систем, а взорвавшийся сектор работал на пересылку программ на другие терминалы. – Он проглотил комок в горле. – Так что я переключил основные компьютеры, перепрограммировал каналы связи данных и загрузил их через шестой радар.
– Так вот, оказывается, что произошло, – сказал лейтенант Янсен. – Вы знаете, что при этом отключили половину радаров активной защиты правого борта?
– Я… – Обри взглянул на оператора противоракет, затем снова сглотнул комок, придя в еще большее замешательство. – Я не подумал об этом, сэр. Я только… Ну, я мог думать только об одном, и потом…
– И потом не было времени на обсуждения, – закончила за него леди Харрингтон. – Хорошая работа, Вундерман. Просто отличная. Быстро придумал и проявил инициативу. – Она задумчиво посмотрела на Обри, и ее кот, повернув голову, тоже задержал взгляд зеленых глаз на технике-электронщике. – Я никогда раньше не видела, чтобы кто-нибудь применял такую уловку.
– Это потому, что прием не должен был сработать, – вставила Хьюз. Она нажала кнопку на своем терминале и с минуту изучала появившуюся информацию, затем присвистнула. – Пересечение каналов связи действительно происходит в триста шестьдесят первом узле, но я все равно не понимаю, как ему удалось добиться информационной совместимости. Ему пришлось переупрямить компьютер, отвечающий за проведение боя, и определить ему три независимых канала передачи сигналов…
Она недоверчиво покачала головой, и все устремили глаза на Обри, который готов был провалиться сквозь палубу. Но капитан снова улыбнулась и, приподняв бровь, спросила:
– А где вы взяли программное обеспечение для этого?
Обри неловко пожал плечами:
– Ну… я написал его по ходу дела… мэм, – признался он, а она засмеялась.
– Написали его по ходу дела? – Она снова посмотрела на Хьюз, и глаза ее заблестели. – У нас есть еще некоторые проблемы с орудийными расчетами, но, похоже, у вас здесь подобралась замечательная команда, мисс Хьюз. Я поздравляю вас всех.
Теперь Обри смог по-настоящему почувствовать удовлетворение, затопившее отсек компьютерного моделирования, а капитан посадила древесного кота на правое плечо и повернулась к выходу. Затем вдруг остановилась и оглянулась:
– Сегодня вечером я бы хотела снова посмотреть фрагменты записи вместе с вами и старпомом, мисс Хьюз. Не согласились бы вы с мисс Уолкотт поужинать с нами?
– Конечно, миледи.
– Хорошо. И, конечно, принесите отчет об импровизации Вундермана. Посмотрим, сможем ли мы немного доработать ее и держать про запас на случай, если она понадобится нам снова.
– Есть, мэм.
– Написал по ходу дела! – тихо повторила леди Харрингтон, улыбнулась Обри, потом покачала головой и направилась к выходу из отсека компьютерных тренажеров.

* * *

Хонор откинулась на спинку командирского кресла, а «Пилигрим» и остальные корабли конвоя, тормозя на четырех сотнях g , шли по гравитационному потоку MSY-002-91, собираясь совершить бета-переход, а затем вернуться в нормальное пространство. Такое ускорение уничтожило бы всю команду, если бы они шли на импеллерном двигателе, но даже самый слабый из гравитационных потоков гиперпространства невероятно более мощен, чем любой сделанный человеком двигатель, а возможности компенсатора, соответственно, больше. На самом деле даже не было жесткой необходимости снижать скорость. Скорость падала на девяносто процентов всякий раз, когда корабль спускался на очередной уровень гиперпространства, – что иногда использовалось как ловкий тактический маневр. Резкие переходы были тяжелым испытанием для людей и техники, и торговые шкиперы предпочитали более мягкий и безопасный режим и низкую скорость. Это не только позволяло команде избежать ужасных приступов тошноты, вызванных быстрым переходом, но и в ощутимой мере предохраняло от износа альфа-узлы корабля, что доставляло удовольствие бухгалтерам их компаний.
Конвой входил в систему Новый Берлин, столицу Андерманской империи, лежавшей на расстоянии примерно сорока девяти световых лет от Грегора. Сами по себе эсминцы сопровождения под флагом коммандера Элиот могли бы завершить путешествие за семь дней по всеобщему времени (или всего лишь за пять дней по собственному времяисчислению, учитывая эффект сжатия времени), но для этого им пришлось бы хорошенько подняться – до эта-полосы гиперпространства. Принимая во внимание почтенный возраст некоторых своих подопечных, Элиот держала конвой в более низком дельта-диапазоне, где максимум эффективной скорости лишь чуть-чуть превышал 912 с , так что путешествие объективно заняло почти двадцать дней, субъективно – семнадцать. Коммандер согласовала свое решение с Хонор, которая, знал об этом кто нет, на самом деле являлась старшим офицером конвоя, но капитан Харрингтон не собиралась вмешиваться в ее распоряжения. Если бы Элиот слишком увеличила скорость, это могло бы выглядеть подозрительно. А кроме того, у Хонор оказалось больше времени, чтобы погонять экипажи на компьютерных тренажерах – во время одного из таких занятий, например, Дженифер Хьюз и разбила Рафа наголову.
Она улыбнулась, вспомнив об этом, и посмотрела через капитанскую рубку на своего старпома. Тот, просмотрев информацию в планшете помощника, ставил подпись на сканирующей панели. Несмотря на весь свой тактический опыт, Раф излишне погорячился, когда понял, что перестали работать гравитационные детекторы, а «Гудрид» лишился дверей ракетного отсека. Правила компьютерного моделирования сражений запрещали ему использовать свою осведомленность относительно вооружения вспомогательных крейсеров до тех пор, пока оно не будет применено в ходе учений. Он изо всех сил старался придерживаться требований, но когда Хьюз не удалось уничтожить его ракетные платформы, он понял, что, судя по всему, у нее что-то случилось с системой контроля ведения огня. Тогда он перешел в стремительную атаку, намереваясь быстро разделаться с беспомощным кораблем, и тут импровизация электронщика Вундермана стоила ему исхода сражения.
Другой офицер мог бы и рассердиться на техника, но Кардонес был очень доволен. При поддержке Хонор он забрал юношу с первоначального места службы и, несмотря на низкое звание, назначил постоянным руководителем гравитационной секции на должности исполняющего обязанности старшины третьей статьи. Вундерман, казалось, не мог поверить в свою удачу. Хонор не нужен был Нимиц, для того чтобы понять, с каким пиететом молодой человек относится к ней и ее героическим подвигам. Ее это несколько веселило, но Вундерман, похоже, держал свои чувства под контролем, так что она решила обойтись без вразумляющих разговоров. В конце концов, сказала она себе, он очень молод, и это его первая боевая операция. Нет причины ставить его в неловкое положение, пусть насладится сполна.
Слегка улыбнувшись, Хонор перевела взгляд с Кардонеса на Уолкотт. Кэролин Уолкотт проделала долгий путь со времени начала своей службы на борту тяжелого крейсера «Бесстрашный». Она никогда не теряла самообладания, а сейчас, став старшим лейтенантом, она излучала абсолютную уверенность в себе. Она была ненамного старше Вундермана, их разделяло всего лишь тринадцать стандартных лет – что в обществе, освоившем продление молодости, в счет практически не шло, – но тот явно испытывал в ее присутствии благоговейный трепет.
Конвой совершил альфа-переход, вновь войдя в нормальное пространство на безопасном расстоянии в двадцать пять световых минут от Нового Берлина, звезды класса G4, и с дисплеев исчезли вихревые узоры гиперпространства. С такого расстояния солнце столицы империи казалось крошечным, но внезапно дублирующий экран Хонор запестрел от многочисленных следов импеллеров. Самый ближний находился всего в двух световых минутах от ее кораблей, еще один, заметив след гиперперехода торгового судна, не спеша направился прямо к конвою с ускорением в двести g .
Прошло несколько секунд, и лейтенант Казенс, откашлявшись, произнес:
– Коммандер Элиот получила запрос с андерманского эсминца, миледи.
– Ясно.
Хонор нажала кнопку, подключив свои наушники к сети, и прислушалась к обычным переговорам между андерманцами и «Линнетом» коммандера Элиот. Корабль сторожевого пикета продолжал приближаться, пока его собственные датчики не подтвердили характеристики, переданные коммандером Элиот, а затем, вежливо поприветствовав гостей, развернулся и пошел обратно на исходную позицию. Все это показалось Хонор ужасно занудным, но, несомненно, только потому, что ее собственное королевство находилось сейчас на военном положении.
Конвой потянулся внутрь системы, направляясь к орбитальным торговым складам и грузовым платформам, расположенным вокруг столичной планеты Потсдам. Там же находилось множество военных кораблей, включая три полные линейные эскадры, по-видимому участвующие в каких-то маневрах. Хонор смотрела на них с завистью и оценивающе. Императорский Флот был меньше, чем КФМ, но его техническое обеспечение более всех остальных флотов приблизилось к уровню Мантикоры, и ей очень хотелось, чтобы герцогу Кромарти удалось привлечь андерманцев к участию в войне. В конце концов, если Мантикора падет, то империя будет следующей жертвой хевенитов, а поддержка таких хорошо подготовленных боевых кораблей имела бы для Королевства неоценимое значение.
Но Андерманский двор так не думал. Или, точнее, действующий император Густав XI не имел намерения вступать в войну до тех пор, пока не выторгует чего-нибудь для себя. Видимо, это было наследственной чертой андерманских императоров. Поколение за поколением они расширяли свои границы путем медленной, но неуклонной экспансии, пользуясь освященной временем традицией – ловить рыбу в мутной воде. И Густав XI, очевидно, намеревался делать то же самое. До сих пор Мантикора вполне успешно сохраняла прежние позиции, но Густав явно надеялся на то, что придет время, когда Звездное Королевство будет испытывать такую насущную потребность в союзнике, что пойдет на уступки в Силезии в обмен на услуги андерманского флота. Хонор считала это скорее недальновидным, но было бы нереально ожидать чего-то другого от любого представителя Андерманов. Зато если уж империя встанет на чью-либо сторону, она останется верной союзнику до конца, что подтверждалось многочисленными прецедентами.
Вероятно, это совершенно естественно, размышляла Хонор. Что ни говори, до того, как Густав Андерман решил «удалиться на заслуженный отдых», заполучив собственную империю, он был торговцем, и одним из лучших, – и его потомки, казалось, унаследовали его образ мышления. Удивительным было то, как сплоченно держалась империя. На протяжении последних шести или семи столетий появилось множество военных диктаторов, создавших свои карманные государства, но только династия Андерманов держалась крепко, потому что, несмотря на остальные свои недостатки, она производила, по всей видимости, исключительно способных правителей. Правда, некоторые из них были со странностями – начиная с основателя.
Густав Андерман был убежден, что в него вселился дух прусского короля Фридриха Великого. Хуже того, он был настолько уверен в этом, что ходил повсюду в историческом костюме времен пятого столетия до Расселения. Никто над ним не смеялся (если бы вы были таким же хорошим флотоводцем, как он, вам бы тоже прощали подобные пустяки), но едва ли его поведение можно назвать нормальным. Затем был еще Густав VI. Подданные долго мирились с существованием его фаворита и постоянного собеседника – розового куста, но ситуация несколько вышла из-под контроля, когда он попытался сделать его канцлером. Это оказалось слишком даже для андерманцев, и Густав VI был тихо убран с престола. Его низложение создало некоторые проблемы, поскольку императорская Хартия предписывала, чтобы корона переходила только по мужской линии. Густав VI вместо сыновей имел полдюжины кузенов, и отвратительная династическая война продолжалась до тех пор, пока старшая из его трех сестер не положила конец безрассудству, прибегнув к финту с законодательством. На Императорском совете она объявила себя мужчиной, захватила корону (и контроль над андерманским Флотом Метрополии) в качестве «Густава VII» и пригласила всех родственников-мужчин, кому не терпится, попытать счастья на поединке. Никто не принял ее вызова, и она продолжала еще тридцать восемь лет удерживать трон как «Его Императорское Величество Густав VII». Она оказалась одним из лучших правителей за всю историю империи, о чем очень много писали.
Хонор с усмешкой подумала, что империя не была обычной монархией и, несмотря на все изгибы своего пути, двор Андерманов отлично ладил со своим народом. Взять хотя бы тот факт, что императоры всегда были достаточно мудры, чтобы предоставлять огромную степень местной автономии различным завоеванным мирам, а также проявляли незаурядную ловкость, подгребая под свое крылышко системы, которые по тем или иным причинам попали в беду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82