Учитывая пространства, на которых ведутся звездные войны, предпринять молниеносную атаку на какой-нибудь жизненно важный вражеский центр (как система Хевена, например) означало оставить без прикрытия собственный стратегический центр. Тот, кто обладает превосходящими силами, может защищать свои важные территории, одновременно атакуя противника, но в серьезной войне подобное случается редко. Кабинетные стратеги забывают об этом, когда пытаются понять, почему Флот упорно ввязывается в бои за захваченные врагом периферийные системы. Ведь корабли свободно передвигаются по всем просторам космоса и, разумно разработав маршрут, легко могут избежать перехвата по дороге к своей цели, не так ли? В конце концов, Народная Республика за пятьдесят с лишним лет завоевательной войны десятки раз поступала именно так: захватывала центральные планеты, а потом уже прибирала к рукам все остальное.
Но хевениты могли себе это позволить потому, что силы их противников оказались слишком малы для серьезной защиты. Лишь у КФМ хватило сил остановить Народный флот. В войне двух серьезных противников обе стороны понимали, что атаковать сразу центральную систему врага нельзя – не хватит сил. Поэтому никто из них не хотел оставлять без прикрытия жизненно важные объекты. Более того, они содержали в полной боевой готовности те соединения флота и те укрепления, которые, по их расчетам, должны были защищать внутренние территории, и вели активные действия, используя только резервы. А это означало, что атакующие флоты редко бывали достаточно мощными, чтобы произвести решительный удар – чего жаждут дилетанты. Вот почему они ввязывались в войну за звездные системы, лежащие между своей территорией и неприятельской. Намеченные системы обычно выбирались из-за их собственной ценности, но истинная цель заключалась в том, чтобы вынудить врага сражаться за их удержание… и таким образом истрепать его силы до такой степени, чтобы он более не мог одновременно и защищать себя, и нападать на стратегические центры противника. Именно поэтому адмирал Белой Гавани и Шестой флот так настаивали на взятии звезды Тревора. Это не только уменьшило бы угрозу для системы Мантикоры и существенно облегчило проблему материально-технического обеспечения Альянса, но главное, сражения глубоко в пространстве Хевена заставили бы республиканцев перейти в состояние обороны. А это позволило бы Альянсу диктовать им свои условия в войне… и предотвратить дальнейшие попытки противника нанести «решительный удар». Таких попыток было уже две: первый раз в начале войны, а потом еще раз на Ельцине, всего лишь год назад. Дождаться третьей никому в Альянсе не хотелось.
Такой путь к победе был, мягко говоря, не самым коротким, и Хонор очень хотела бы провести именно молниеносную атаку, за которую ратовали кабинетные бойцы. К сожалению, не с каждым противником можно справиться кавалерийским наскоком – а что бы там ни говорили о хевах, они были противником опытным и довольно умелым, чтобы позволить осуществиться такой атаке. Это означало, что только уничтожение их флота (а следовательно, способности Хевена вести наступательные или оборонительные действия) было единственной стратегической целью. Чем быстрее и решительнее Мантикорский Альянс с ней справится, тем меньше своих людей он потеряет в ходе ее выполнения, и Хонор приветствовала все, что могло бы ускорить этот процесс, даже если идея исходила от Кошмарихи Хэмпхилл.
Некоторые традиционалисты, однако, просто боялись изменений. Они хорошо разбирались в существующих правилах и не желали сталкиваться с совершенно другими боевыми условиями, в которых их опыт оказывался ненужным. Хонор понимала это и не соглашалась с ними столь же решительно, как и с представителями «jeune ecole». Такую же позицию, по ее сведениям, занимал и Белая Гавань. Проблема заключалась в чрезмерном энтузиазме Хэмпхилл, заставлявшем ее с восторгом относиться к любой новой идее только потому, что она новая. Более того, при всей своей любви к новому вооружению она твердо придерживалась теории ресурсной войны… то есть просто называла другим термином войну на изнурение, от которого хотела избавиться Хонор. Идеал Хэмпхилл заключался в том, чтобы броситься прямо на врага, желательно будучи оснащенным превосходящим оружием, и крушить друг друга до тех пор, пока кто-то не уступит. Иногда это и вправду был единственный выход, но офицеры, такие как Александер и Хонор, не были готовы принять число жертв, на которое с легкостью соглашалась «jeune ecole».
Хонор часто думала о том, что на самом деле кому-то надо объединить принципы соперничающих школ. Кое-что удалось сделать адмиралу Белой Гавани: он настоял, чтобы новому оружию была открыта дорога – но при этом эффективность оружия должна оцениваться и измеряться исходя из классических концепций. Он и некоторые другие старшие офицеры – такие, как сэр Джеймс Вебстер, Марк Сарнов, Феодосия Кьюзак и Себастьян д'Орвиль, – начали работать в этом направлении, но всякий раз, когда они продвигались на сантиметр, Хэмпхилл со товарищи воображали, что противник выкинул белый флаг, и бросались в атаку, требуя немедленных и кардинальных перемен.
Нельзя сказать, что деятельность Хэмпхилл не давала никаких плодов. Нет, были и достойные результаты. Сверхсветовая связь ближнего действия у КФМ появилась благодаря одному из ее любимых проектов, как и новые ракетные подвески. Ходили слухи о том, что разрабатываются и другие секретные программы, которые могут принести такие же ценные нововведения, и если бы только Хэмпхилл была менее экспансивной, у Хонор не было бы никаких претензий. К сожалению, в свое время, будучи еще коммандером, она жестоко пострадала от одной из попыток Кошмарихи Хэмпхилл протолкнуть радикальную (и в корне неверную) идею. Хонор пришлось тогда применить новое экспериментальное оружие в смертельном бою – против республиканского рейдера, замаскированного под транспортное судно. В результате половина ее команды погибла, а корабль выбыл из строя навсегда – и этого оказалось достаточно, чтобы Хонор скептически относилась к любому предложению Хэмпхилл.
Однако в данном случае замысел леди Сони был впечатляющим, особенно для Хонор, на личном опыте знавшей, насколько опасным может быть умело применяемый рейдер.
Хонор покачивалась в невесомости грузового отсека и, казалось, внимательно слушала все, что говорил Шуберт. Она знала, что сможет потом воспроизвести весь разговор дословно, но сейчас она размышляла о том, что уже знала о проекте «Троянский конь».
Хевенитские рейдеры, подобные тому, с которым некогда столкнулась Хонор, были созданы по специальному проекту. На самом деле это были боевые корабли, лишь внешне замаскированные под торговые, с военными импеллерами, защитой и компенсаторами под стать вооружению. В открытом бою они могли противостоять линейному крейсеру, потому что были построены с запасом прочности, позволявшим вести бой, даже имея серьезные повреждения.
И в этом заключалось самое уязвимое место «Троянского коня». Суда класса «Караван» были настоящими транспортными судами – большими, медленными, неповоротливыми посудинами, без оружия, без двигателей военного образца, без взрывоустойчивых переборок, без сложной аварийной системы с дистанционным управлением, как на боевых кораблях. Их корпус, как и у любого судна с импеллерным двигателем, был похож на сплюснутое с обеих сторон веретено, но они проектировались для максимально эффективного проведения погрузочно-разгрузочных работ и не имели оголовья в форме молота, как у боевых кораблей, где корпус снова постепенно расширялся, чтобы вместить мощное оружие продольного огня. Каждый корабль имел один-единственный энергоблок, который, как и многие другие жизненно важные системы, был специально размещен поближе к наружной оболочке корпуса, для того чтобы облегчить уход и ремонт. К сожалению, это же делало его уязвимее для огня неприятеля, и хотя «Вулкан» добавил второй термоядерный реактор глубоко внутри корпуса «Пилигрима», никто в здравом уме не стал бы рассматривать то, что получилось, как «настоящий» боевой корабль.
Но бесспорно богатое воображение союзников Хэмпхилл в Бюро Кораблестроения снабдило вспомогательные крейсера некоторыми преимуществами, о которых хевениты никогда бы и не подумали. Так, например, энергетические орудия «Пилигрима» станут большой неожиданностью для того, кто, к несчастью для себя, приблизится к ним на расстояние выстрела. Хевенитские рейдеры несли излучатели, сравнимые с теми, что стояли на линейных крейсерах, – но Хэмпхилл переплюнула хевов, воспользовавшись критической ситуацией в графике постройки супердредноутов. Производство оружия значительно опережало создание самих корпусов, так что Хэмпхилл убедила Адмиралтейство использовать полностью укомплектованные лазеры и гразеры, без дела пылившиеся на складах. «Пилигрим» имел лишь половину от количества энергетических установок своих республиканских аналогов, зато мощность его залпа была в три раза выше. Если он приблизится на достаточное расстояние для того, чтобы вмазать всей мощью, цель поймет, что значит настоящий горячий поцелуй.
И в ракетном сражении ни один налетчик не обрадовался бы встрече с ним. Поскольку «троянцы» должны были из торговых кораблей стать военными, Хэмпхилл убедила Адмиралтейство пойти до конца и использовать все объемы, предназначенные для грузов, – кроме отсеков для запасных частей и ремонтного оборудования. Даже после размещения систем жизнеобеспечения, требовавшихся морской пехоте и орудийным командам, у строителей оставались еще огромные пустые пространства на корабле (в конце концов, любой из «Караванов» весил 7,35 мегатонны), и они продемонстрировали редкую изобретательность. Они устроили помещение для артиллерийских складов, чтобы хранить в них громадный ресурс боеприпасов для двадцати бортовых ракетных установок, которые, как и энергетическое оружие, вполне могли находиться на супердредноуте класса «Грифон». На судне, которому предстояло в течение длительного периода действовать вдали от каналов снабжения, имело смысл предусмотреть как можно большую вместимость склада боеприпасов, но бортовые орудия «троянцев» были оружием вспомогательным, а «главным калибром» стало нечто другое…
Первый грузовой отсек «Пилигрима» был перестроен специально под автономные ракетные кассеты – те, что прежде назывались подвесками и буксировались снаружи. Размеры отсека позволяли размещать их буквально сотнями, а некоторые изменения кормовой части наградили его способностью, которая недоступна обычному кораблю. Супердредноут может буксировать внутри своего клина десять или двенадцать подвесок, используя их при необходимости. Корабли меньшего размера с более компактными и менее мощными импеллерами вынуждены тащить подвески за пределами клина, жертвуя ускорением и рискуя их потерять в результате близкого взрыва.
У «Пилигрима» не было традиционных орудий в хвостовой части, которые обычно заполняли до отказа кормовую секцию корабля. Недостаточный (по сравнению с боевым кораблем) объем кормовой части судна создал некоторые проблемы, но хитроумное решение Шуберта позволило расширить пространство первого отсека вплоть до последней переборки. Это означало, что перенесенный туда грузовой люк мог быть использован для сброса груза прямо через задний створ импеллерного клина (который все равно не мог быть закрыт защитной стеной), а направляющие позволяли произвести залп из шести десятиракетных кассет с частотой один залп каждые двенадцать секунд. Так что «Пилигрим» мог выпускать в пространство триста ракет в минуту.
Но конструкторы на этом не остановились. Имея в своем распоряжении такое большое пространство, они оборудовали третий и четвертый грузовые отсеки под ангары для ЛАКов. Обыкновенные ЛАКи по многим параметрам значительно уступают более крупным боевым кораблям. Из-за небольшого размера на них нет места для гипергенераторов, поэтому они не способны уходить в гиперпространство. И на них невозможно установить паруса Варшавской, а значит – использовать их внутри гравитационных потоков, по которым передвигаются обычно космические корабли, даже если бы кораблик каким-нибудь образом мог переместиться в гиперпространство. Маломощные импеллерные клинья и защитные стены канонерок делали их более уязвимыми по сравнению с боевыми кораблями, и размеры не позволяли им нести достойную броню и достаточное количество оружия, необходимые для ведения длительного боя. Они были похожи на вооруженные молотом яичные скорлупки, тяжело груженые ракетными снарядами, обычно в одноразовых пусковых установках. Лучшее, на что они могли рассчитывать в большинстве случаев – это выпустить свои снаряды раньше, чем их самих уничтожат.
Однако за последние четыре года Звездное Королевство разработало ЛАКи нового поколения (опять-таки, надо признать, в результате мозгового штурма Сони Хэмпхилл). Бюро кораблестроения сделало огромные успехи в конструировании инерциальных компенсаторов, создававшихся на основе оригинальных исследований, которые Грейсон предпринял еще в то время, когда находился в изоляции и изобретал собственные технологии. Отказавшись от того «что знают все», грейсонское Бюро кораблестроения наивно последовало идее, которую остальные отмели как «нерабочую», – и открыло путь к достижению совершенно нового уровня эффективности компенсаторов. Инженеры Звездного Королевства провели огромное количество экспертиз, постоянно усовершенствуя изначальную идею грейсонцев. Предыдущему мантикорскому кораблю Хонор, линейному крейсеру «Ника», было от силы четыре года, и он уже был оснащен новейшим и лучшим по тем временам мантикорским компенсатором, основанным на оригинальных грейсонских изысканиях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82