Если бы с обслуживания крепостей Центрального Узла сняли хотя бы половину персонала, высвободилось бы такое количество квалифицированных кадров, что Адмиралтейство смогло бы немедленно укомплектовать экипажи двадцати четырех эскадр супердредноутов и почти в полтора раза увеличить боевую мощь КФМ в этом классе кораблей. Эта мысль неотвязно лезла в голову Хонор, которая лично столкнулась с трудностями комитета по кадрам в комплектовании экипажей.
Однако ничего нельзя предпринять до тех пор, пока адмирал Белой Гавани не захватит звезду Тревора, а это означало, что хевениты будут отчаянно сражаться, чтобы отбросить его… а также объясняло, почему Адмиралтейство смогло выделить для Бреслау лишь четыре корабля.
Светлая точка «Пилигрима» на экране аккуратно остановилась, неподвижно застыв относительно Узла, и под ней загорелся красный номер «12». Номер быстро поменялся на «11» – корабль в голове очереди выполнил переход, и Хонор нажала кнопку в подлокотнике командирского кресла. Около ее правого колена вспыхнул маленький экран, высветив лицо рыжеволосого зеленоглазого человека, и правый уголок ее рта дернулся в усмешке, а Нимиц, лежавший у нее на коленях, сел прямо и насторожил уши. Изящное шестилапое создание на плече рыжеволосого тоже выпрямилось, и, как только два древесных кота встретились глазами, Хонор снова ощутила волну обмена глубинными, замысловатыми эмоциями.
– Инженерная служба. Коммандер Чу слушает, – низким голосом произнес человек.
Хонор улыбнулась:
– Приготовьтесь к переходу на паруса Варшавской, мистер Чу.
– Есть, мэм. К переходу готовы, – ответил Чу. Как и адмирал Георгидес, Чу оказался ее земляком-сфинксианцем, но его спутник был еще менее обычным, чем Нимиц и Одиссей. Это была кошка! Большинство древесных котов, принявших человека, были именно котами. Хонор, знавшая очень многих прирученных котами людей, могла припомнить лишь с полдюжины кошек, установивших подобные связи, причем исключительно с лесничими, никогда не покидавшими Сфинкс. Но ее удивило не столько то, что спутником Чу оказалась кошка, сколько то, что в момент, когда кошка приняла человека, он был лишь на десять лет старше Хонор. То есть он как раз закончил первый семестр третьего курса Академии, приехал домой на каникулы… и встретил Саманту. Хонор поежилась при мысли о том, насколько налаживание отношений с древесной кошкой осложнило его пребывание на острове Саганами. Конечно, лучше было бы его спутнице немного подождать, но, как убедились задолго до него многие и многие сфинксианцы, древесные коты мыслят по-своему.
Внешне Саманта была немного меньше Нимица, шкурку ее окрашивали коричневые и белые пятна, и в родной среде заметить ее было даже труднее, чем сплошной кремово-серый окрас Нимица. К тому же она была моложе и, по меркам лесных котов, являлась исключительно красивой юной особой. «Что не может не произвести впечатления на Нимица», – подумала с усмешкой Хонор. Древесные коты спариваются весной, вот почему большинство сфинсксианцев называют это время года «брачным сезоном» древесных котов, но на самом деле коты, как и люди, сексуально активны круглый год… и прошло уже около трех земных лет с тех пор, как Нимиц в последний раз встречался с древесной кошкой. Хонор не хотелось думать о возможных последствиях этой встречи – но, учитывая непропорциональное соотношение количества котов и кошек, живших с людьми в качестве компаньонов, Чу с такой ситуацией, вероятно, сталкивался не впервые. По крайней мере, Хонор на это надеялась.
Нимиц повернул голову, оторвав взгляд от экрана, и посмотрел на хозяйку, сверкнув своими зелеными глазами. Хонор усмехнулась и потрепала его по ушам. Ее жизнь, вероятно, усложнится, если он решит флиртовать с кошкой-спутницей одного из подчиненных, но в корабельном уставе по этому поводу не выдумано никаких запретов. Более того, она и не подумает препятствовать Нимицу и Саманте, какие бы отношения для себя они ни выбрали. И Нимиц знал об этом.
– Приближаемся к порталу, миледи, – объявил Канияма, и Хонор, оторвавшись от размышлений, обнаружила, что номер под значком «Пилигрима» уменьшился до «3».
– Благодарю вас, мистер Канияма. Старшина О'Халли, выводите нас на курс.
– Есть, мэм. Курс на портал.
Рулевой медленно вел «Пилигрим» вперед, спокойно следуя за двумя кораблями, все еще державшимися впереди. И все же Хонор ощущала легкое внутреннее беспокойство. Несмотря на то что астронавты и обычные люди называли этот переход «туннельным переходом», астрофизики осуждали неправильное употребление термина. Он совершенно не соответствовал истине, поскольку в действительности Узел был разломом в пространстве вселенной, в котором гравитационный поток многократно большей мощности, чем в так называемых «Бушующих Безднах», проделал брешь в «стене», отделяющей гиперпространство от нормального пространства. В сущности, это был застывший на одном месте в гиперпространстве «водоворот», а отнюдь не тихая заводь – через него постоянно проходил исключительно мощный гравитационный поток. Для такого перехода не могли быть использованы импеллеры, а правильная траектория входа требовала исключительно точного соблюдения правил судовождения. Один из инструкторов Хонор в Академии называл проход Узла «ездой в каяке по цунами», и она всегда считала это лучшим сравнением.
Но правильное сопровождение и этот маневр делало шаблонным, поэтому лейтенант Канияма, расслабившись, спокойно сидел перед своим пультом, а компьютеры центральной диспетчерской, управляющие движением кораблей, прочертили ему точный маршрут прямо в середину портала. Старший рулевой О'Халли вывел «Пилигрим» на курс с отточенным за пятнадцать лет службы на флоте мастерством, и Хонор снова посмотрела на Чу.
– Задействовать передний парус.
– Есть, мэм. Конфигурация переднего паруса начата. Гипергенераторы к переходу готовы.
– Отлично, – ответила Хонор и переключила внимание на экраны инженерно-технической службы.
Инженерная служба тоже пока не избавилась от шероховатостей из-за недостаточной подготовки, но на момент перехода Чу поставил в наряд своих лучших людей. Импеллерный клин «Пилигрима» вдвое сбросил мощность, передние узлы аккуратно перераспределили энергию. Бета-узлы уже были полностью отключены, тогда как альфа-узлы создали почти невидимый диск паруса Варшавской радиусом в триста километров. Хонор смотрела, как прыгают на ее панели красные цифры, пока корабль продолжал медленно двигаться вперед, используя энергию одних лишь задних узлов, а парус все глубже погружался в туннель.
– Приготовить задний парус, – пробормотала она, обращаясь к Чу, ни на минуту не отрываясь от своих приборов.
– Есть приготовить парус, – ответил инженер.
На такой скорости в любом случае оставался запас времени в пятнадцать секунд, прежде чем налетевший гравитационный поток коснется задних узлов «Пилигрима», но плохо выполненный переход мог вызвать тошноту и сильное головокружение у членов команды. Кроме того, ни один капитан не хотел выглядеть зеленым новичком. Хонор внимательно следила за цифрами, в то время как передний парус раскрывался как все быстрее и быстрее – до тех пор, пока они не пересекли входное отверстие туннеля. Парус теперь давал энергию, достаточную для того, чтобы обеспечить движение независимо от импеллера, и Хонор резко кивнула.
– Поднять задний парус!
– Есть поднять задний парус, – тотчас отозвался Чу.
«Пилигрим» слегка дернулся – его клин исчез. Он еще быстрее пошел вперед, движимый только парусом Варшавской, несмотря на то что с точки зрения физики он все еще находился в нормальном пространстве, и в уголке экрана Хонор ярко вспыхнуло табло, отсчитывающее время перехода.
– Приготовиться к входу в гиперпространство, – сказала она. – Входим в гипер!
– Есть, мэм.
В ту же секунду Чу нажал на кнопку генератора, и КЕВ «Пилигрим» исчез. На один мимолетный момент, который не в силах заметить ни один хронометр или человеческое чувство, он просто перестал существовать, а потом вдруг оказался уже не в Мантикоре, а в семистах световых минутах от звезды класса F9, известной как Грегор-А, в обычном пространстве, на расстоянии ста восьмидесяти световых лет от Мантикоры. Диски парусов Варшавской, рассеивая энергию перехода, сияли голубыми зеркалами, а гипергенератор, отработав запрограммированный импульс, снова отключился. Корабль плавно двинулся вперед, теперь уже в обратном от туннеля направлении, и Хонор удовлетворенно кивнула, оценив четко выполненный переход.
– Переход завершен, – объявил рулевой О'Халли.
– Благодарю, старшина. И вас, мистер Канияма. Превосходная работа.
Она увидела, как расплылось лицо астрогатора в ответ на ее комплимент, и снова посмотрела на Чу.
– Переключайтесь на импеллер, мистер Чу.
– Слушаюсь, мэм. Есть переключиться на импеллер.
«Пилигрим» сложил свои «крылья», вырвавшись из «объятий» гравитационного потока, и старшине О'Халли не понадобилось приказа, чтобы активировать корабельный клин. Судно стало наращивать скорость прямо от портала перехода, освобождая дорогу следующему за ним «Парнасу», и направилось в сторону трассы на Грегор, а Хонор снова проверила схему.
Терминал Грегора имел собственные орбитальные крепости, но были они намного меньше и малочисленнее, чем в Мантикоре, и лейтенант Казенс, откашлявшись, произнес:
– Пограничный командный пункт Грегора на связи,мэм.
– Сообщите им наш номер, – ответила Хонор.
Всем кораблям посылали один и тот же запрос, а затем пропускали, поскольку, по большому счету, это была простая формальность. Корабли могли двигаться в сторону Мантикоры и обратно через любой терминал туннеля, но прямой переход от одного терминала к другому был невозможен, любое прибывающее сюда судно вынуждено было проходить через Центральный Узел Сети. Но пограничный пункт Грегора исправно выполнял свои обязанности, и Хонор оценила, насколько быстро поступил запрос.
– Нас пропускают, миледи, – доложил Казенс. – Контр-адмирал Фрейснер рад приветствовать вас на Грегоре и сожалеет о том, что вы не сможете отобедать с ним, – добавил он.
Хонор улыбнулась:
– Передайте мой привет адмиралу. Поблагодарите его и скажите, что я с нетерпением буду ожидать возможности пообедать с ним на обратном пути.
– Слушаюсь, миледи.
Хонор снова посмотрела на монитор – позади как раз вспыхнуло пятно: за ее кораблем появился «Парнас» и тоже, как «Пилигрим», врубил ускорение, – и пожалела, что не сможет воспользоваться гостеприимством Фрейснера. К сожалению, за пределами пограничного командного пункта Грегора все должны были верить, что эскадра – обычный небольшой конвой из четырех судов, и было бы крайне странным со стороны командующего пикетом пригласить шкипера проходящего мимо торгового корабля на обед. Кроме того, ее ожидал эскорт конвоя опергруппы 1037, который должен был присоединиться к ним на пути в Саксонию, ближайшую узловую систему Конфедерации. Старший офицер эскорта, состоявшего из двух эсминцев, знала, чем на самом деле являются корабли Хонор, но она была, единственным информированным человеком в конвое, и Хонор надеялась, что коммандер Элиот будет помнить, что ей следует обращаться с их кораблями с той нетерпеливой грубоватой любезностью, с которой сталкиваются обычные торговые суда.
– Вы запеленговали маяк конвоя, мисс Хьюз?
– Так точно, миледи, – ответила лейтенант-коммандер Дженифер Хьюз, тактик «Пилигрима». – Курс ноль-один-три на один-ноль-один. Расстояние – два-точка-три миллиона километров.
– Благодарю вас. Присоединяйтесь к соседям, мистер Канияма.
– Есть, мэм. Рулевой, вектор ноль-один-три на один-ноль-один, ускорение – пятьдесят g .
– Есть курс ноль-один-три на один-ноль-один на пятидесяти g , – ответил О'Халли.
Хонор, закинув ногу на ногу, задумалась над предчувствиями, бурлившими глубоко в ее сознании. Несмотря на дикую спешку, на тысячу неприятных мелочей и вопросов без ответа (особенно по поводу качественного состава экипажа, а также истинного характера угрозы, с которой ей придется столкнуться), снова оказавшись на королевской службе, она чувствовала себя, как птица в полете. Она позволила себе наслаждаться этим чувством, а ее корабль тем временем устремился навстречу неизвестности.

Глава 10

– Они опять обходят нас! – выкрикнула лейтенант-коммандер Хьюз, когда по «Гудрид» был выпущен новый ракетный залп. – Почините же гравидетекторы!
Склонившийся над панелью с диагностическими приборами техник-электронщик 1 разряда Вундерман чувствовал, как по лицу его струится пот. До него долетали обрывки отчаянных переговоров, которые вели шкиперы уцелевших ЛАКов, упорно рвавшиеся на перехват последней атаки налетчиков. Атака началась совершенно неожиданно, и им, очевидно, пришлось противостоять целой эскадре каперов, а не обыкновенных пиратов. Первым предупреждением тактикам лейтенант-коммандера Хьюз стал ракетный залп, который разнес на части эсминец сопровождения, а вслед за ракетами и сам противник пошел в атаку.
– Я знаю, что они там, – бормотала лейтенант Уолкотт, помощник старшего тактика «Пилигрима».
Обри понял, что ей сильно не по себе. Кто бы ни были эти люди, их системы радио-электронной борьбы работали превосходно, и активные сенсоры «Пилигрима» показывали полную чушь. К тому же у налетчиков был по меньшей мере один носитель тяжелых ракет, который обстреливал конвой, оставаясь вне радиуса действия системы обнаружения Уолкотт.
В гиперпространстве радиус действия датчиков всегда меньше, и Уолкотт нужны были гравитационные детекторы, чтобы вычленить излучения импеллеров противника на фоне путаницы, образованной заряженными частицами, радиопомехами и электромагнитным излучением разорвавшихся лазерных боеголовок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82