— Но мы ведь ни о чем таком не говорили.— Знаю. Вот это меня и волнует. Думаю, мне надо понаблюдать за моим старым другом Ваской. Он меня заинтересовал.В течение последующих двух часов Гарион познакомился еще с двумя расфуфыренными корольками, порядочным количеством более скромно одетых чиновников и несколькими не очень важными дворянами и их дамами. Большинству из них нужно было одно: «отметиться», чтобы потом они могли в обществе небрежным тоном заявить: «Пару дней назад мы беседовали с Белгарионом, и он сказал…»В конце концов Бархотка пришла ему на помощь. Она подошла туда, где Гариона поймала королевская семья из Пельдана, — грузный маленький королек в чалме горчичного цвета, его костлявая жеманная жена в розовом платье, которое удивительно не шло к ее ярко-рыжим волосам, и три избалованных, постоянно хнычущих маленьких королевича и громко сообщила:— Ваше величество, ваша жена просит у вас разрешения удалиться.— Просит что?— Ей немного дурно.Гарион с благодарностью посмотрел на нее.— Простите, я немедленно должен подойти к ней, — поспешно сказал он королевской чете. — Прошу прощения еще раз.— Я готов тебя расцеловать, — шепнул он на ухо девушке.— Интересная мысль.Гарион взглянул вслед удаляющейся горчичной чалме и розовому платью, прошипев:— Им бы следовало утопить этих трех маленьких чудовищ и воспитать вместо них выводок щенков.— Поросят, — поправила его Бархотка. — Тогда они смогли бы продать сало, — объяснила она. — И усилия по воспитанию не пропали бы даром.— Сенедра на самом деле больна?— Конечно нет. Она считает покоренные сердца. Пока ей достаточно. Остальные останутся до следующего случая. Теперь же пора торжественно удалиться, оставив за собой толпу поклонников, умирающих от отчаяния, что им не удалось познакомиться с такой женщиной.— Интересная философия…Бархотка весело рассмеялась и взяла его под руку— Обычная философия женщины.На следующее утро, сразу после завтрака, Гариона и Белгарата вызвали в личный кабинет императора на встречу с Закетом и Брадором. Встреча состоялась в просторной комнате, вдоль стен которой стояли полки с книгами, а у низких столов — обитые плотной материей стулья. В простенках висели карты. Все прочно и удобно. Стоял теплый день, в открытые окна дул весенний ветерок, наполненный цветочным ароматом.— Доброе утро, господа, — приветствовал их Закет. — Надеюсь, вам хорошо спалось.— Да, после того, как мне удалось вытащить Сенедру из ванны, — рассмеялся Гарион. — Слишком уж здесь все удобно. Вы не поверите — она купалась вчера три раза.— Летом в Мал-Зэте очень жарко и пыльно, — пожав плечами, ответил Закет. — Ванны помогают переносить неудобство.— Как вы набираете в них воду? — поинтересовался Гарион. — Я не видел, чтобы кто-то носил по коридорам ведра с водой.— Ее накачивают в трубы, проложенные под полом, — ответил император. — Мастер, разработавший эту систему, был удостоен звания баронета.— Надеюсь, вы не будете возражать, если мы украдем идею. Дарник сделает чертежи.— Сам-то я вижу в этом мало проку, — сказал Белгарат. — Купаться нужно на свежем воздухе и в холодной воде, а все эти ванны — баловство для неженок. — Он взглянул на Закета. — Но я уверен, что вы пригласили нас сюда не для того, чтобы обсуждать философские аспекты купания.— Только если вы сами этого захотите, Белгарат. — Закет выпрямился. — Теперь, когда мы все пришли в себя после путешествия, пора бы нам действительно приступить к работе. Брадор собрал отчеты своих людей и готов дать нам оценку ситуации в Каранде. Прошу вас, Брадор.— Да, ваше величество.Лысый толстяк поднялся со стула и подошел к огромной карте Маллорейского континента, висящей на стене. На карте пестрели голубые реки и озера, зеленые равнины, темно-зеленые леса и коричневые горы с белыми вершинами. Города были обозначены не просто точками, как на обычной карте, а символами находящихся в них зданий и укреплений. Система дорог в Маллорее, как заметил Гарион, была почти такой же разветвленной, как и транспортная сеть на Западе.Брадор откашлялся, отнял у разыгравшегося котенка указку и начал:— Как я уже сообщил вам в Рэк-Хагге, некто по имени Менх полгода назад вышел вот из этого огромного леса к северу от озера Каранда. — Он ткнул указкой в изображение большого лесного массива, простиравшегося от Карандийской горной цепи до Замадских гор. — О его прошлом нам почти ничего не известно.— Это не совсем так, Брадор, — возразил Белгарат. — Цирадис сообщила нам, что он гролимский священник или был таковым. Это наводит на некоторые размышления.— Интересно послушать какие, — сказал Закет.Белгарат, прищурившись, оглядел комнату, и взгляд его остановился на графинах с напитками и нескольких бокалах, стоящих в буфете у противоположной стены.— Вы не возражаете? — спросил он, указывая на графины. — С бокалом в руке мне лучше думается.— Угощайтесь, — ответил Закет. Старик поднялся, подошел к буфету и налил себе бокал ярко-красного вина.— Гарион? — спросил он, держа в руке графин.— Нет, спасибо, дедушка.Белгарат поставил хрустальный сосуд на место и начал ходить взад и вперед по голубому ковру.— Ну, давайте поразмышляем, — начал он. — Нам известно, что поклонение демонам продолжает существовать в глухих районах Каранды, хотя гролимы и пытались искоренить эти обычаи, когда во втором тысячелетии карандийцы были обращены в веру Торака. Мы знаем также, что Менх сам был священником. Далее. Если гролимы в Маллорее отреагировали на известие о смерти Торака так же, как и в Хтол-Мургосе, значит, они были полностью деморализованы. Тот факт, что Урвон провел несколько лет в поисках пророков, которые захотели бы возвысить голос в пользу сохранения церкви, свидетельствует о том, что он столкнулся с почти полным отчаянием гролимов. — Старик замолчал, чтобы отхлебнуть вина. — Недурно, — одобрительно причмокнул он, обращаясь к Закету. — Совсем недурно.— Благодарю вас.— Далее, — продолжал Белгарат. — На разочарование в религии можно посмотреть по-разному. Некоторые сходят с ума, некоторые пытаются, как могут, найти забвение, иные отказываются признать реальность и продолжают сохранять старые формы существования. Но есть, однако, и такие, кто пускается в поиски новой религии — обычно полностью противоположной той, какую они исповедовали раньше. И так как на протяжении многих веков гролимская церковь яростно боролась против поклонения демонам, то логично было бы предположить, что кое-кто из отчаявшихся священников стал искать повелителей демонов с тем, чтобы овладеть их секретами. Вспомните: тот, кто действительно смог подчинить себе демона, обладает большой властью, а жажда власти всегда была присуща гролимам.— Немного не сходится, почтеннейший, — возразил Брадор.— Почему же? Смотрите. Торак умер, и Менх внезапно обнаруживает, что у него из-под ног выбили почву. Возможно, какое-то время он занимается тем, что обычно священникам запрещается: пьянство, разврат и так далее. Но если не знать меры, человек рано или поздно пресыщается. Ведь даже распутство со временем становится скучным.— Тетушка Пол очень удивится, если услышит от тебя подобное, — хмыкнул Гарион.— Надеюсь, ты ей не скажешь. Наши споры о моих вредных привычках — главное в наших отношениях. — Белгарат отхлебнул еще вина. — Оно просто великолепно, — произнес он, поднимая бокал, чтобы насладиться игрой солнечного света в хрустале. — Итак, в одно прекрасное утро Менх просыпается, у него разламывается голова, во рту — вкус медной проволоки, а в желудке — такой пожар, что его и бочкой воды не потушить. Он не видит смысла в жизни. Может быть, он даже берет в руки жертвенный нож и приставляет его к своей груди.— Не слишком ли вы даете волю своей фантазии? — осведомился Закет.Белгарат рассмеялся.— Когда-то я был профессиональным рассказчиком, — с поклоном сказал он. — И не могу не добавить в повествование некоторых художественных подробностей. Ну ладно, может быть, он и не помышлял о самоубийстве. Важно то, что он дошел до точки. Вот тогда-то ему в голову и пришла мысль о демонах. Вызывать демонов так же опасно, как первым лезть на стену при осаде города, но Менху нечего было терять. Итак, он пробирается в лес, находит одного из карандийских колдунов и каким-то образом уговаривает его научить его этому искусству, если так можно сказать. У него уходит около двенадцати лет на то, чтобы постичь все тайны.— Да почему вы так решили? — спросил Брадор. Белгарат пожал плечами.— Со смерти Торака прошло четырнадцать лет или около того. Ни один нормальный человек не может больше двух лет подряд предаваться разгулу — иначе он просто начнет деградировать, поэтому, вероятно, около двенадцати лет назад Менх отправился на поиски колдуна, который стал его наставником. Затем, выучившись всем премудростям ремесла, он убивает своего учителя и…— Подождите минутку, — прервал его Закет. — Зачем ему было его убивать?— Его учитель слишком много знал о нем, да и сам мог вызвать демонов и послать их на вашего переродившегося гролима. И еще: дело в том, что в таких случаях между учеником и учителем существует соглашение о пожизненной службе, подкрепленное клятвой. Менх не смог бы уйти от своего хозяина, пока тот не умрет.— Откуда вам столько известно, Белгарат? — поинтересовался Закет.— Я сам прошел через все это, когда жил среди мориндимцев несколько тысяч лет назад. Мне нечем было заняться, а волшебство меня всегда интересовало.— И вы убили своего хозяина?— Нет, не совсем. Когда я ушел от него, он послал за мной демона. Я овладел им и послал обратно.— И он его убил?— По всей вероятности. Так обычно происходит. Но вернемся к Менху. Полгода назад он подходит к воротам Калиды с целым полчищем демонов. Ни один здравомыслящий человек не вызывает одновременно более одного демона, потому что их очень трудно держать под контролем. — Он хмуро продолжал мерить шагами комнату, глядя в пол. — Единственное, что я могу предположить, — ему удалось вызвать и подчинить себе Повелителя демонов.— Повелителя демонов? — переспросил Гарион.— У них, как и у людей, есть свои правители. Если Менх подчинил себе Повелителя демонов, то это существо собрало армию из своих подчиненных. — Старик с довольным видом налил себе еще вина. — Так скорее всего выглядит история жизни Менха, — добавил он, наконец усаживаясь на место.— Вы настоящий виртуоз, Белгарат, — поздравил его Закет.— Спасибо, — ответил старик. — Я и сам так думаю. — Он взглянул на Брадора. — Теперь, когда мы все знаем о Менхе, расскажите нам подробнее, что же произошло.Брадор снова подошел к карте, отгоняя указкой все того же котенка.— После того как Менх взял Калиду, слава о его подвигах прошла по всей Каранде, — продолжал он. — И в первую очередь выяснилось, что поклонение Тораку на самом деле не прижилось среди карандийцев и выйти из повиновения им не позволял лишь страх перед жертвенными ножами монахов-гролимов.— Та же история, что и с туллами? — поинтересовался Гарион.— Очень похожая, ваше величество. Однако, когда Торак погиб и церковь его пошатнулась, карандийцы стали обращаться к своей прежней вере. Снова появились старые молитвенники и возродились прежние обряды. — Брадор содрогнулся. — Отвратительные обычаи, — сказал он, — мерзкие.— Хуже, чем гролимский обряд жертвоприношения? — мягко осведомился Гарион.— Для него есть оправдание, Гарион, — возразил Закет. — Быть избранным для подобной церемонии — честь, и жертвы добровольно шли под нож.— Я, во всяком случае, этого не замечал, — ответил Гарион.— Мы можем побеседовать на эту тему сравнительной теологии в другое время, — вмешался Белгарат. — Продолжайте, Брадор.— Прослышав о Менхе, — продолжал мельсенский чиновник, — карандийцы начали стекаться в Калиду, чтобы поддержать его и встать на сторону демонов. В семи королевствах Каранды всегда существовало подпольное движение, и очень многие горячие головы считают, что демоны дают надежду на избавление от ангараканского ига. — Он взглянул на императора. — Я не хотел вас оскорбить, ваше величество, — пробормотал он.— А я нисколько и не оскорбился, Брадор, — заверил его Закет.— Естественно, что местные карандийские князьки попытались удержать своих людей от присоединения к Менху. Потерять подданных — беда для любого правителя. Войска, наши войска, также были встревожены большим числом карандийцев, собирающихся под знамена Менха, и попытались преградить им путь. Но поскольку большая часть армии находилась в Хтол-Мургосе с его величеством, то у них просто не хватило сил. Карандийцы либо обошли их, либо разгромили. Теперь армия Менха насчитывает около миллиона человек, возможно, плохо вооруженных и неподготовленных, но миллион есть миллион, даже если они вооружены палками. Не только Дженно, но и Ганезия уже покорились Менху, и не сегодня-завтра он захватит Катакор. А после этого неизбежно двинется на Паллию и Дельчин. Если его не остановить, он скоро подойдет к воротам Мал-Зэта.— И в этих битвах он использует всех демонов? — спросил Белгарат.— Не совсем, — ответил Брадор. — После того, что произошло в Калиде, в этом нет необходимости. Достаточно одного их вида, чтобы перед ними открылись ворота городов. До сих пор города сдавались без борьбы.Старик кивнул.— Что-то в этом роде я и предполагал. Демона, который почувствовал вкус крови, очень трудно снова усмирить.— Проблема даже не в демонах, — продолжал Брадор. — Менх наводнил всю Каранду своими агентами, и истории, которые они рассказывают, приводят людей в неистовство. — Он взглянул на императора. — Представьте, мы схватили одного из таких проповедников в карандийских казармах здесь, в Мал-Зэте.Закет строго посмотрел на него и спросил:— Как он пробрался сюда?— Он прикинулся полковником, возвратившимся из отпуска по ранению, — ответил Брадор. — Даже сам себе нанес рану, чтобы сделать свою историю правдоподобной. И с большим чувством ругал мургов.— Что вы с ним сделали?— К сожалению, он не пережил допроса, — нахмурившись, произнес Брадор и наклонился, чтобы сбросить вцепившегося ему в ногу котенка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46