У меня сложилось впечатление, что ты не новичок в таких делах, но где
ты набрался опыта - это целиком твое личное дело. - Они вышли из задней
двери блока В на площадку для прогулок, где, как обычно по вечерам, было
полно серых фигур - гуляющих, стоящих, глазеющих.
- И как тебе это место?
- Странная тюрьма.
- Да, это так. А у тебя есть какие-нибудь мысли, почему это так?
Мак-Кейн не видел смысла что-либо скрывать:
- Это информационная шахта.
- Да, это интересная мысль.
- В каждой шахте есть шахтеры. И в каждой шахте есть руда. В этой
только трудно отличить руду от пустой породы.
Да, Мак-Кейн пришел к выводу, что все это заведение создано для сбора
информации - занятие, к которому русские всегда питали страсть. И для
агента иностранной разведки, как он сам, и для коренного русского
диссидента Замок был полон людей, которые знали врагов режима дома и за
границей, и, главное, их цели и намерения - бесценный урожай информации.
Конечно, здесь должны быть и сборщики урожая. Вряд ли он был первым,
пришедшим к такому выводу, и именно поэтому здесь никто никому не верил. В
теорию укладывалась и мягкая дисциплина под выдуманными предлогами:
начальство хотело, чтобы заключенные встречались друг с другом,
смешивались, общались и строили общие планы по уничтожению или обману
системы - и чем больше у них развяжутся языки, тем лучше.
Они прошли мимо группы гимнастов, упражнявшихся на самодельных
снарядах, и Скэнлон подтолкнул Мак-Кейна к собравшимся в центре, где
импровизированный хор из десятка заключенных весело распевал румынскую
народную песню.
- Ну что ж, мистер Эрншоу, или кто вы там на самом деле, я решил
попытать с вами счастья. - Скэнлону пришлось наклониться и крикнуть ему в
ухо, чтобы тот услышал. Мак-Кейн обратил внимание, что вокруг все заняты
тем же самым, не обращая на певцов никакого внимания. Он слегка улыбнулся,
когда цель этого песнопения дошла до него.
- Почему именно со мной?
- Три вещи, которых не делают стукачи.
- Какие же?
- Неважно. - ответил Скэнлон, а Мак-Кейн уже догадался, о чем речь.
Он не выдавал себя за переведенного из другой части Замка, что объяснило
бы его знакомство с теми вещами, о которых новичок не знает; он не
отрицал, что говорит по-русски; он не пытался даже рассказать кому-нибудь
свою "легенду", тем более убедить в том, что она подлинная. Скэнлон
продолжал:
- Кроме того, я горжусь тем, что неплохо разбираюсь в людях.
- Ну что, Кев, я рад слышать это. И что же ты хочешь?
- Купить твою душу, конечно. А чего ты еще ожидал от дьявола?
- А кто сказал, что она продается? Я читал в книжках, что такая
сделка к добру не приведет.
Скэнлон хлопнул его по спине.
- Ага, осторожный, да? Это хорошо. Теперь - я думаю, что кое-кто из
моих друзей сможет тебе в чем-то помочь.
- Это интересно. Продолжай.
- Я так понимаю, что ты пытался получить по официальным каналам через
Лученко определенную информацию.
- Я просил его о встрече с комендантом. Первый раз в первый же день
здесь, а потом - на третий.
- А результат?
- Никакого. Я думаю, что меня просто за нос водят.
- А что ты хотел узнать - вообще, вообще? Можно не указывать
конкретно.
- Когда меня арестовали, я был с коллегой. Я хотел бы узнать, что
нового.
Скэнлон кивнул и стал наблюдать за хором, который к тому времени уже
исполнял песню, в которой Мак-Кейн узнал мелодию скрипичного концерта
Брамса. Затем ирландец резко изменил тему разговора:
- Тут дело не в том, что русские неспособные, понимаешь. Их система
просто не дает им разумной цели, к которой можно стремиться. Их поощряют
не за то, что они хорошо трудятся, а за выполнение Плана, даже если План -
бессмыслица. - Он помолчал и добавил с отсутствующим видом: - Это ведет к
страшной коррупции, можно сказать, присущей этому обществу. Ничего не
сделаешь, если не заплатишь нужной цены нужному человеку. Но с другой
стороны, можно провернуть что угодно, если знаешь, кому заплатить.
- Если Лученко нужно подмазать, он должен сказать об этом. Я мысли
читать не умею.
- Да, да, он накручивает людей, пока они не забеспокоятся. Набивает
цену. Но не исключено, что тебе нужен вовсе не Лученко. - Скэнлон сделал
паузу, покосился на Мак-Кейна и наклонился к нему:
- Кое-кто из нас в неплохих отношениях с офицером охраны, который
имеет доступ к центральной информационной системе. Я могу тебя с ним
свести. Он сможет узнать, есть ли новости о твоем друге.
- А что он за это захочет?
- Что кому от кого нужно? Деньги, выпивка, секс. Новое пальто для
жены, если у него есть жена, велосипеды для детей, если у него есть дети.
На советском черном рынке шмотки с Запада и из Азии до сих пор сказочно
дороги.
- Слушай, может, для тебя это неожиданно, но я приехал сюда не
упакованный для долгой стоянки. И я не думаю, что у меня такие уж красивые
глазки.
Скэнлон опять начал бросать взгляды по сторонам.
- Скажи, Лью, ты в свое время никогда не учился русскому? Ты, похоже,
немало о них знаешь.
- Я изучал современную историю и языки. Это обычно для журналиста. -
И то, и другое было правдой. Лучше, когда легенда настолько правдива,
насколько это возможно.
- А Достоевского ты читал?
- Конечно.
- Тогда ты должен знать о существовании тайного общества воров,
управлявших русским уголовным миром в царское время. Они проникли и в
тюремную систему, получив для себя привилегии, а иногда и запугивали
тюремное начальство. Кроме того, они придумали систему связи, которая была
почти безупречной. - Мак-Кейн кивнул. Солженицын писал столетие спустя,
что это общество действовало и обделывало свои делишки и много после
революции. Скэнлон потянул Мак-Кейна за рукав, и они медленно зашагали
через площадку.
- Организация работает до сих пор. Сегодня она превратилась в сложный
организм под названием "Кооператив". Она выжила благодаря связям с
государственной бюрократией и даже с КГБ. Она существует и здесь.
- В Замке?
Скэнлон неопределенно повел рукой.
- Вообще на "Терешковой".
- И мы знаем, кто?
- Нет, пока не захотят они. Но на бирже есть определенные номера
счетов, на которые ты можешь перевести свои "зачеты", и в ходе процесса,
который нас не должен интересовать, они превратятся в рубли в московском
банке. Через кодовую систему ты разрешишь своему кредитору - в нашем
случае офицеру охраны - снять их оттуда. Так что когда ему захочется
блондинку для себя или велосипедик для детишек, он найдет желаемое при
первом же отпуске на Землю. А ты, когда окончательно выберешься отсюда,
рассчитаешься с Кооперативом в американских долларах, юанях или, скажем,
иенах - плюс проценты, разумеется.
- Другими словами, это кредитная система для подкупа охраны.
- Точно.
- И сколько это стоит?
- Недешево, должен признать. Но мы ведь и не говорим о самом надежном
в мире вложении денег.
- А если он влипнет?
- В каждом деле есть неоплаченные долги. Цена высока и потому, что
потери приходится как-то возмещать.
- А если кто-нибудь забудет расплатиться, когда выйдет?
- Я бы очень советовал помнить об этом.
Мак-Кейн замолчал. Они дошли до барьера из проволоки в пяти футах от
стены и направились обратно. С возможностью подкупить охрану, офицеров и,
может быть, даже кого-то из старшего начальства такая организация могла бы
подточить всю систему. Тот факт, что она просочилась даже в Замок, говорил
о том, что кто-то наверху решил, что она лучше послужит его интересам,
если ей не мешать. Если это творилось и на Земле, то вся
советско-потемкинская деревня была на грани развала.
Он сунул руки в карманы, обдумывая ситуацию, в которую он мог
попасть. Если офицер ничего не узнает, то Мак-Кейн потеряет в лучшем
случае немного денег из игры "Монополия", а Кооператив забудет и думать о
повторении сделки. Если он получит то, что искал, а рубли не появятся в
банке в Москве - это проблема этого офицера, а не Мак-Кейна. Каково
участие в этом Скэнлона, удивился он. Ирландец не скрывал того, что
сотрудничал с террористическими группировками, и Мак-Кейн уже поместил его
в категорию людей, способных, несмотря на внешнее дружелюбие и
рассчитанную болтливость, в случае необходимости действовать безжалостно:
убийца. А вовсе не тот, кто делает приятное людям просто так.
Они вернулись к поющей группе и там остановились.
- А что ты с этого имеешь? - поинтересовался Мак-Кейн. Ты в доле или
как?
Скэнлон пожал плечами, бесстрастно глядя вперед.
- Человек должен зарабатывать на жизнь. - Тон был уступчивым.
Мак-Кейн глубоко вздохнул.
- Ладно, считай, что я в деле. Где мне расписаться?
- Не волнуйся. Скоро услышишь.

14
На следующее утро четыре азиата из Сибири, живших в центральной части
камеры, забастовали. Они принадлежали к разным национальностям и сектам,
но у них был общий религиозный запрет, свиньи. Они забастовали, когда их
назначили чистить свинарник в одном из агросекторов. В этот день была
очередь Мак-Кейна убирать в камере, со Скэнлоном в мастерской работал
кто-то другой.
Тряпки и порошок хранились в умывальной комнате в конце камеры, но
порошок кончался. Мак-Кейн переписал, что ему нужно, и, взяв картонную
коробку, отправился на склад. Когда он вышел из умывальной в камеру,
азиаты все еще сидели на своих койках, а в центре комнаты стоял
увещевающий Лученко:
- Давайте обсудим это спокойно. Будьте честны со мной и я буду честен
с вами...
Его слова адресовались к высокому узбеку со светлой кожей, Ирзану,
который, похоже, был зачинщиком. Майскевик, как всегда, стоял на несколько
шагов сзади, руки сложены на груди, хмурый и молчаливый.
Новость о забастовке быстро распространилась, и когда Мак-Кейн вышел
на площадку блока, он увидел столпившихся заключенных из В-3 и других
камер, молчаливо демонстрирующих свою солидарность с азиатами. Рядом стоял
офицер с несколькими охранниками и уговаривал их разойтись и не мешать.
Мак-Кейн вышел из блока и направился по улице Горького к складу,
находящемуся в центре.
- Уже устроились? - окликнули его сзади. Мак-Кейн обернулся и увидел,
что следом идет Питер Сэрджент, англичанин из В-12, камеры на втором
уровне. Ему было уже под сорок, светлые волосы и мальчишеское выражение
лица, которое он пытался замаскировать неровными усами. Питер показался
Мак-Кейну дружелюбным и жизнерадостным, напоминая некоторых англичан, с
которыми ему пришлось работать в Европе.
Мак-Кейн подождал Сэрджента и они пошли дальше уже вместе.
- Да, я уже привык. Даже к этим жутким азиатским играм. Почему никто
не научит их играть в пристойную игру, футбол, например.
- Вы имеете в виду футбол?
- Ну, наш футбол, американский... Национальная Футбольная Лига,
Супер-Боул.
- Ах, это! - Сэрджент фыркнул. - Я не понимаю, почему вы вообще
называете это футболом.
- То есть?
- Начать с того, что это не шар (Football - Foot означает "нога", а
Ball - "шар", "мяч" - прим. перев.), правда? Если быть до конца логичным,
это сфероид около фута длиной. И при чем тут ноги, если большую часть игры
эту штуку перебрасывают руками?
- Скажите, откуда вы?
- Челтэнхэм, с запада. Бывали там?
- Там - нет. Я был в Англии только пару раз. Мне нравятся ваши
города, там все еще можно ходить по улицам пешком. Не то, что у нас -
города превратились в аэропорты.
- Ходить необходимо. Другого пути передвижения нет.
В этот момент они услышали марширующих в ногу охранников, звук стал
громче и через секунду взвод, возглавляемый капитаном, вышел из-за угла и
прошел мимо них к блоку В. Мак-Кейн проводил их сердитым взглядом.
- Что-то происходит. - заметил Сэрджент. Очевидно, новости о
последних событиях в блоке еще не дошли до него. Мак-Кейн коротко
рассказал ему, в чем дело, затем оставил его на перекрестке и свернул в
коридор, ведущий вглубь Центра.
Он прошел мимо нескольких мастерских, прачечной, и свернул на склад,
где протянул коробку кладовщице вместе со списком необходимого. Кроме
кладовщицы, там было еще две женщины. Мак-Кейн чувствовал, что они
разглядывают его. Подумав, он повернулся и поздоровался с ними коротким
кивком головы.
- Привет.
Та, что повыше, с черными, туго стянутыми волосами, смерила его
бесстыдным оценивающим взглядом. Она было ничего себе, но лицо было
жестким.
- Я вас раньше не видела.
- Вы всех здесь знаете?
- Нет, но я запоминаю лица.
- Что это у вас за акцент? - спросила вторая, полненькая рыжая
курносая девушка. Они обе говорили, как русские.
- Американский.
- Американец! - Высокая выглядела удивленной. - Это редкость. Вы
новенький, да?
- Честно говоря, да.
Она надула губы и протянула руку, двусмысленным жестом потрогав
верхнюю пуговицу на рубашке Мак-Кейна.
- У вас здесь много друзей? Я имею в виду - близких друзей. Их можно
завести. Хотите?
- Не знаю. Мне сейчас некому даже позвонить - телефон еще не провели.
Пухленькая захихикала. Высокая махнула рукой в сторону появившейся из
склада огромной женщины, грохнувшей коробку на стойку.
- Скажи Ганне, в любое время. Всего пятьдесят зачетов на бирже. За
восемьдесят можно взять даже двух девушек и хорошо провести время.
- Я подумаю.
- Как тебя зовут?
- Лью. Мне пора идти.
- Лью. Я запомню. А меня - Зина.
Мак-Кейн вышел наружу, держа коробку под мышкой. Запад, кажется,
считает, что русских необходимо учить делать деньги.
Когда он вернулся в блок, там были неприятности. Заключенных оттеснил
кордон из вооруженных охранников с оружием наизготовку, а на очищенной
площадке перед дверью камеры В-3 охрана держала троих забастовщиков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61