Остальные люди тоже били многоножку копьями, кололи, тыкали в нее
мачете, а Рион сгоряча даже лягнул - бесполезно. С таким же успехом
можно пытаться спугнуть с фундамента кирпичный дом.
- Найл, а может, попробовать ее за ногу привязать? - предложила
принцесса. - Удержать не удержим, но хоть с направления собьем.
- А-ай, - отмахнулся было Найл, но внезапно замер, боясь спугнуть
возникшую в глубине сознания мысль.
Привязать... Повернуть... Удержать за ногу... И тут его осенило:
- Дравиг! Вы можете парализовать волей не саму многоножку, а только
ее ноги со своей стороны?
В ответ смертоносец излучил осторожную неуверенность. Воздействовать
порознь на отдельные члены противника пауки еще не пробовали.
Поначалу заметить перемены в движениях многоножки не удавалось, но
постепенно она начала отклоняться левее, еще левее, еще, пока всем не
стало ясно, что через лес этот гигантский истребитель зелени не пойдет.
- Ура-а! - обрадованно вскинул к небу копье Найл.
- Ура-а! - подхватили стражницы.
Тут многоножка задрала заднюю голову и испустила облако такой
ядовитой вони, что и люди, и пауки кинулись врассыпную, а радость победы
оказалась безнадежно утрачена.
- Все же у людей есть немало преимуществ, - прогнусавила Мерлью,
наблюдая за удирающими смертоносцами, - мы хотя бы нос зажать можем.
Гигантская двуглавая многоножка медленно переламывала колючий
кустарник, двигаясь теперь в направлении расположившегося меж двух
холмов озерца. Найлу стало любопытно, как безмозглый монстр справится с
препятствием, и убегать следом за всеми он не стал.
Многоножка медленно удалялась, вяло помахивая, словно хвостом,
маленькой задней головой - при каждом взмахе та выхватывала клок
растительности то с одной, то с другой стороны и лихорадочно его
зажевывала, торопясь освободить пасть до следующего взмаха. На лбу
бессмысленно поблескивали глазки, неестественно махонькие для огромного
тела. Найл даже подумал, что это могут быть вовсе не глаза, а капли
воды, упавшие на гладкий зеленый череп.
Из-под ног насекомого выступил до странного знакомый гладкий серый
камень, усыпанный рыжими пятнами. От предчувствия открытия захолодело в
груди. Очередной поворот головы сорвал с камня кустарниковую поросль, и
Найл увидел ровную площадку с разводами от корней: хорошо сохранившийся
бетонный приступок с двумя ведущими на него ступеньками.
Дав многоножке немного отойти, правитель поднялся по ним и присел на
корточки. Под ближними кустами еще можно было угадать крупные
прямоугольники плит - все, что осталось от обвалившегося здания. Однако
в одном месте заросли не забирались на руины, а заметно проседали вниз,
причем земли под ними не просматривалось. Наоборот, мерещилась между
растянутыми в стороны корнями неестественная чернота.
Найл ткнул туда копьем - в древко мгновенно впилось несколько
колючек, - и острие ушло вглубь, не встретив ни малейшего сопротивления.
- Так я и знал...
Правитель снял тунику и набросил ее на обреченный куст. Ткань тут же
начала нервно дергаться и подпрыгивать, быстро ощетинившись острыми
шипами. Тем временем Найл вытянул мачете и принялся деловито подрубать
корни. Вскоре куст провалился, и стали видны уходящие вниз ступеньки.
- Отлично...
Правитель отложил мачете, копьем подцепил и вывернул наружу куст.
Потом прижал центральный то ли ствол, то ли клубень ногой и быстро
срубил у самого основания ветви - они продолжали биться, подпрыгивая на
сером бетоне, но опасности уже не представляли. Найл повыдергивал их из
туники, смел ногами в сторону и оделся. Он совсем уже собрался было
спуститься в подвал, когда из темноты выступили длинные зубастые
челюсти. Найл попятился. Снизу, настороженно покачивая усиками, выползла
крупная, черная с синеватым отливом жужелица.
- Я понял, это твой дом, - громко сообщил правитель. - Виноват,
ухожу, никакого зла никому не желаю...
Не будь у скорпионов яда, самыми опасными обитателями планеты стали
бы именно жужелицы. Хотя они и не умели летать, но бегали куда быстрее
пауков-верблюдов, отличались развитым умом и имели длинные, ребристые,
смыкавшиеся наподобие ножниц мощные челюсти. Однажды Найл собственными
глазами видел, как жужелица перекусила пополам жука-навозника в полтора
раза больше себя ростом. Людей спасало лишь то, что на двуногих жужелицы
почему-то не охотились. Впрочем, как говаривал дед, если они на кого и
нападали, то рассказать об этом наверняка было уже некому.
- Все хорошо, я уже ухожу, - успокаивающе приговаривал Найл, но
обиженная вторжением жужелица неумолимо выбиралась на свет. Ее красные
глаза выглядели на этот раз особенно устрашающе. - Не волнуйся,
черненькая, я хороший...
Убегать от жужелицы все равно бесполезно, и правитель громко
успокаивал хищницу, очень рассчитывая на то, что трогать человека она
все-таки не станет.
- Да и несъедобный я, тощий, костлявый...
Жужелица раздвинула челюсти, и Найл прыгнул.
За свою жизнь ему довелось видеть десятки поединков между жуками. Все
они - и жуки-рогачи, и жуки-кустоеды, и жуки-носачи, и жуки-волосатики -
дрались одинаково. Встретившись, соперники сперва долго раскачивались,
стоя друг против друга и грозно шевеля усами. Если никто не убегал, то
по какому-то общему посылу они широко раздвигали челюсти и бросались в
атаку, норовя обхватить врага поперек туловища и бросить на спину. Когда
это удавалось, то победитель гордо удалялся, а побежденный оставался
помахивать в воздухе лапками и бессильно крутить головой. Такой жук
являлся легкой добычей, и люди уже неоднократно отъедались серым
жестковатым мясом, добив ослабевшего в схватке бедолагу и разведя костер
прямо под ним, плотно обкладывая жесткий панцирь смолистыми креозотовыми
ветками.
Жужелицы вели себя точно так же, с тою лишь разницей, что их мощные
челюсти не бросали добычу на землю, а просто рассекали пополам. Уйти от
ее атаки казалось невозможным, но раздвинутые перед броском челюсти Найл
видел так часто, что сейчас прыгнул даже прежде, чем успел осознать, что
делает.
Хищница проскочила шагов на двадцать и остановилась, изумленно шевеля
длинными суставчатыми усами. Была она старой, умудренной опытом,
привычной к схваткам, но прыгающих жуков еще не встречала.
Найл затаил дыхание. В таких случаях бежать - самоубийство. А так,
может, и обойдется. Оглядываться жуки не умеют, смотреть привыкли только
вперед.
Но жужелица оказалась умнее, чем хотелось бы, - она развернулась.
- Тебе же хуже будет, - честно предупредил правитель. - Я ведь тебе
не долготелка безмозглая, я и наказать могу.
Жужелица увещеваниям не вняла, широко раздвинула челюсти и рванула
вперед. Найл до последнего момента стоял на месте, опершись на копье, а
потом просто сильно оттолкнулся, перенеся весь вес на древко, и как бы
завис на высоте полутора метров. Хищница опять промчалась под ним, с
громким треском врезалась в кустарник и под частый стук колючек стала
неуклюже разворачиваться. Впрочем, повредить ее толстые глянцевые
покровы шипам было не под силу.
Пользуясь передышкой, Найл спокойно вошел в контакт с ее сознанием,
порадовался царящему в голове недоумению, взглянул на себя со стороны -
а ведь совсем не худенький, отъелся на свежем воздухе - и внес маленькие
коррективы. Точнее, правитель зафиксировал в сознании жужелицы свое
положение, а на самом деле отошел в сторонку.
Черное, сверкающее в солнечных лучах тело пронеслось мимо,
разогналось до совершенно немыслимой скорости и... злобно вцепилось в
заднюю голову многоножки. Длинные острые челюсти пробили толстую кожу,
брызнула зеленоватая жижа, но тут жвалы многоножки сомкнулись на груди
хищницы, послышался мокрый хруст - и изуродованное тело отлетело в
сторону. Многоножка подняла голову и шумно исторгла облако смрада.
Как ни странно, Найл ощутил нечто вроде стыда за столь позорную
гибель умного и сильного зверя. Но это горьковатое чувство вскоре
отступило перед любопытством. Правитель положил копье на приступок, взял
в руки мачете и шагнул на ведущие вниз ступеньки.
Первый марш лестницы шел вдоль стены и обрывался на высоте
человеческого роста над вторым, глубоко ушедшим в плотно утрамбованный
земляной пол. Найл спрыгнул, быстро огляделся. Никого не увидев,
облегченно вздохнул и спрятал тяжелый нож.
Чистый и сухой подвал хорошо освещался благодаря широкой щели прямо
над его головой. Наверное, именно этим лазом пользовалась жужелица. По
стенам местами змеились узловатые корни, местами тянулись полоски белого
сухого грибка. Над одним из углов низко просели и разошлись бетонные
плиты. Между ними, словно символизируя вековое запустение, свисали
бледные, длинные и тонкие корешки, успевшие засохнуть, так и не
дотянувшись до пола, а напротив, полускрытый чьей-то мумифицированной
лапой, висел яркий, - будто и не минуло нескольких столетий, -
сверкающий пластиковым глянцем плакат.
Найл взялся за ветхий хитиновый панцирь, скорее всего принадлежавший
некогда пещерному сверчку - этакому отчаянно-рыжему насекомому с
маленьким тельцем, длиннющими ногами и почти пятиметровыми усами, - и
рванул на себя. То, что раньше было туловищем, отлетело назад, а лапы
осыпались вниз серой трухой. Теперь правитель мог во всех подробностях
разглядеть въевшийся в бетон цветной прямоугольник - какой-то
разлапистый камень с разинутой пастью, окруженный плавающими
водорослями, и крупная надпись внизу: "Купаться опасно! Грифовые
черепахи!" Что это могло означать, Найл не понял, но стойкость красок
вызвала у него вполне естественное восхищение. На расположенную рядом
небольшую нишу в стене он поначалу и внимания не обратил, тем более что
там лежал толстый слой рыжей пыли.
В первую очередь правитель обыскал пол - мало ли что куда закатилось,
когда далекие предки собирали вещи. Увы, за прошедшие годы здесь успел
накопиться довольно толстый "культурный слой", найти в котором хоть
что-нибудь без длительных раскопок не представлялось возможным. Бросив
бесполезное занятие, Найл, почесывая голову, осмотрелся по сторонам и
вот тут и заинтересовался углублением в стене. За время общения с Белой
Башней он несколько раз видел - в изображении Стигмастера, - что такое
стенной сейф и как им пользовались. Видел он и во что превращается за
тысячу лет самый высококачественный металл.
Найл присел перед нишей и по локоть запустил руку в пыль. Немного
пошарил, и сердце замерло: пальцы нащупали что-то прямоугольное.
Это была коробка из потрескавшейся, желтой от времени пластмассы.
Правитель положил ее рядом и снова запустил руку в пыль. Там нашлась еще
кое-какая мелочь вроде странно изогнутых золотых пластинок или маленьких
плоских квадратиков со множеством дырочек на гранях. Возможно, это и
было чем-то ценным и важным, просто Найл не знал, как этим пользоваться;
а может, перед ним лежали останки неведомых приборов, рассыпавшихся в
прах за прошедшие века.
Найл отряхнул ладони, сел на пол, взял коробочку за темное основание
и потянул на себя желтый верх. Послышался хруст, и пластик раскололся.
Несколько кусочков упало на пол, несколько удержалось на месте, один
остался в руке. Стал виден сверкающий первозданной чистотой прозрачный
цилиндр, лежащий на ложе, отлитом в черном основании.
"Блок внешней памяти", - всплыло из глубин сознания.
Это было концентрированное знание. Возможно, здесь скрывались тайны
производства металлов и пластмасс, покорения морских глубин и
космических просторов, схемы пищевых синтезаторов или способы борьбы с
болезнями. Может быть, здесь находились секреты, которые могли
обеспечить покой и счастье усталым, одичавшим людям, живущим в лесу
вампиров, но... "Блок внешней памяти". Памяти, отделенной от людей.
В этом и таилось одно из преимуществ смертоносцев. Их память всегда
оставалась с ними, всегда существовала в общем сознании. Благодаря
постоянному телепатическому контакту любое открытие, совершенное одним
из них, мгновенно становится известно другим и навсегда остается общим
достоянием - безо всяких приспособлений и устройств. Даже о самых давних
событиях они могли узнать без каких бы то ни было инструментов, просто
накачав жизненной энергией тела усопших предков. Что могли
противопоставить этому люди? Умение читать и писать? Да, он способен
разобрать на древнем плакате предупреждение об опасных черепахах или
пролистать ветхий манускрипт. Но книги сгорают, дряхлеют, портятся.
Теряются, в конце концов. И с каждой из них исчезает частица
человеческой цивилизации. А этот вечный цилиндр, в котором собрано
больше информации, нежели во всех библиотеках мира за всю историю
человечества? Какая от него польза без специальных приборов и
электропитания, обученных специалистов и программного обеспечения?
Найл разжал пальцы, и сверкающий цилиндрик с тысячами тайн упал на
земляной пол.
Снаружи ярко светило солнце, звонко жужжали над мертвой жужелицей
разноцветные мухи, от тростников влажно веяло прелостью. Многоножка
проложила широкую просеку до самого озера и продолжала чавкать на
глубине - ее спина едва выступала над поверхностью. Головы попеременно
выныривали на воздух, перемалывали жвалами пучки мокрых бурых
водорослей, глотали и снова погружались. Наверное, выйди эта гигантская
туша на берег океана, то так бы и перла вперед, зажевывая все, что
встречается на пути, пока не утонула - или пока не всплыла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49