Как сообщали очевидцы, упадок морали и боевого духа в
вооруженных силах достиг устрашающих масштабов. Многие морские офицеры
едва сдерживали слезы, когда по приказам Хрущева в ленинградских доках
демонтировались уже почти готовые крейсеры и эсминцы.
Не менее нелепые проекты Хрущев продвигал и в других сферах. Летом 1963
года Хрущев выступает на пленуме ЦК КПСС, где начисто отметает все попытки
сторонников сохранения родной природы и Байкала. Не скрывая раздражения,
Хрущев заявлял: "Есть у нас некоторые, которые хотели бы сохранить дикую
природу как она есть. Это, мол, хорошо отшельнику либо охотнику, что живет в
лесу. А мы строим! Выступают в защиту "русского леса" некоторые, но не
понимают, за счет чего в государстве все берется. Они бы хотели и хлеб есть, и
сохранить в нетронутости природу. А некоторые защищают Байкал, мол, отравим
его. Ничего! Все восстановим, придет время. Леса восстановим, и не такое
барахло, как сейчас. И Байкал отравим лет на пятьдесят, ничего страшного не
произойдет..."
Последние годы правления Хрущева были связаны с безудержным восхвалением
его имени в партийной печати. Выходят книги и статьи, появляются фильмы, в
которых Хрущев объявляется "великим ленинцем". Особенно много по
восхвалению Хрущева сделал его зять Аджубей. К 70-летию Хрущева выходит
фильм "Наш Никита Сергеевич". Создается своего рода культ личности первого
секретаря.
Однако, несмотря на восхваление, Хрущев чувствовал себя неустойчиво и даже
подумывал о своих преемниках. Как рассказывает в своих воспоминаниях А.А.
Громыко, однажды во время беседы со специальным представителем
американского президента А. Гарриманом, на которой присутствовал член
Президиума ЦК КПСС Ф.Р. Козлов, Хрущев заявил гостю из США:
"Хотите знать, кто будет моим преемником? Скажу вам - вот он!"
И указал на Козлова. Тот промолчал. Хрущев действительно благоволил Козлову,
но этот случай не остался в тайне и, по справедливому замечанию А.А. Громыко,
"сработал не в пользу Хрущева, а в пользу Брежнева. Члены руководства еще
больше укрепились во мнении, что Хрущев как политический руководитель
отсчитывает если не последние дни, то по крайней мере последние месяцы".
В связи с тяжелой болезнью Козлова (из-за которой он был вынужден уйти в
отставку) приоритеты преемничества изменились. В беседе с французским
журналистом в Крыму Хрущев назвал трех своих преемников по их приоритету
- сначала Л.И. Брежнева, затем А.Н. Косыгина, а потом Н.В. Подгорного.
Фактически эти люди и стали душой заговора по устранению Хрущева от власти,
которое безболезненно и достаточно тихо было осуществлено в 1964 году на
октябрьском пленуме ЦК КПСС.
Отстранение Хрущева от власти практически не вызвало протестов в стране.
Более того, большинство русских людей восприняло это известие с облегчением
и даже радостью. Совсем иначе отнеслись к нему космополитические круги и
западные правительства. Для них уход Хрущева расценивался как "возвращение
к прошлому". Западная пропаганда при поддержке советских еврейских кругов
начинает создавать искусственный образ Хрущева как "идейного борца со
сталинизмом". Неудивительно, что надгробный памятник Н.С. Хрущеву был
создан еврейским скульптором, космополитом и русофобом Э. Неизвестным,
покинувшим Россию в 1976 году.
РАЗЛОЖЕНИЕ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВЛАСТИ
Глава 45
Время противоречий. - Между твердым государственным порядком и
космополитизмом. - Личность Брежнева. - Двуличность коммунистических
идеологов. - Высший эшелон власти. - Привилегии чиновничества. -
"Отпрыски". - Помощники-космополиты. - Агенты влияния Запада.
Люди, которые пришли на смену Хрущеву, не были ни последовательными
русскими патриотами, ни выдающимися политическими деятелями, а были
заурядными личностями, рожденными в недрах партийного аппарата. Тем не
менее, при всех их серьезных недостатках, о которых я еще буду говорить, они в
первые годы своего правления в основном понимали пагубность радикально-
космополитической и антирусской политики, которую проводил свергнутый
Первый секретарь. Некоторые из них (А.Н. Косыгин, А.Н. Шелепин, Д.Ф.
Устинов) даже сочувствовали национальным реформам, которые в свое время
начал Сталин. Большинство осознавали опасность сионизма и выступали
инициаторами борьбы с ним в общемировом масштабе. Однако все их действия в
этом направлении носили двойственный, половинчатый, нерешительный
характер, тормозились или даже извращались их помощниками и окружением.
Так, например, борьба с сионизмом осуществлялась ими формально, "по-
казенному", ибо велась не по идейным, государственным мотивам, а из
приземленных, политических соображений. Коммунистические руководители
понимали, что если дать сионистскому, антипатриотическому движению
свободно развиваться, то это может грозить им потерей личной власти (что,
собственно, и произошло в 80-е годы!).
Сделав шаг в сторону возвращения к твердым государственным основам
сталинской эпохи, новые советские руководители не смогли сделать это
последовательно. Весь период 1964-1982 годов ощущаются постоянные
колебания между двумя полюсами - государственного строительства и
космополитической разрухи. Причем по мере "вымывания" из государственного
аппарата старых сталинских кадров и замены их новыми поколениями
чиновников властные структуры государства превращались в трухлявый пень, а
государственные деятели в безликих существ, не обладающих ни способностью к
созиданию, ни волей к действию. Не менее опасное перерождение происходило
среди советников и помощников верховной власти, многие из которых с
середины 60-х годов из обыкновенных космополитов превратились к началу 80-х
в прямых агентов влияния Запада.
Некоторое восстановление государственных начал и укрепление военной мощи
государства в 60-70-е годы не могли компенсировать отсутствие главного -
проведения русской национальной реформы, опоры на национальные начала,
восстановления духовного водительства Православной Церкви. В результате
замедлилось или совсем остановилось национальное развитие Русского народа,
бывшего историческим и связующим ядром великой государственности.
Протеканию этих процессов во многом способствовала личность первого лица в
государстве, новое название должности которого с середины 60-х годов
получило наименование Генерального секретаря ЦК КПСС. Как и большинство
крупных партийных функционеров, Л.И. Брежнев не отличался ни творческими
способностями, ни хорошей образованностью. Женатый на еврейке и
окруженный космополитически настроенными помощниками и советниками, он
был склонен к односторонним решениям. Но, вне всяких сомнений, Брежнев
являлся крупным организатором и знатоком аппаратных игр и прекрасно
разбирался в кадрах. Он обладал умением расставлять нужных ему людей и не
уставал постоянно контролировать их. С большим интересом и охотой обсуждая
кадровые вопросы, Брежнев не выносил разговоров на теоретические темы,
относящиеся к идеологии и политике. Он почти ничего не читал. В своих
решениях всецело полагался на мнение советников и помощников. Был очень
тщеславен (особенно в последние годы жизни) и не забывал личных обид. "Я, -
однажды заявил Брежнев, - сейчас вроде как царь. Только вот царь мог
деревеньку пожаловать. А я деревеньку пожаловать не могу, но зато орден могу
дать". Болезненная страсть к наградам соперничала в нем с любовью к
иностранным легковым машинам, которых у него была целая коллекция. За всю
жизнь политического деятеля Брежнев не научился правильно выговаривать
некоторые русские слова, например, вместо "конкретно", он говорил "кокретно".

Используя недюжинные организаторские способности, Брежнев постепенно
обновляет высшие руководящие органы за счет преданных ему людей, в
основном из числа тех, с кем он работал в Днепропетровске и Молдавии.
Формируется своего рода брежневский клан, пронизавший своим влиянием все
структуры власти. Отличительной чертой многих из этого клана была
абсолютная безыдейность и даже аполитичность. За обязательными
декларациями партийных и советских руководителей об "общенародном
государстве", "обществе развитого социализма", "новой исторической общности
- советского народа" прятались мелкие душонки, заинтересованные только в
личном и семейном благополучии, лишенные патриотических чувств и
государственного кругозора. Высокие государственные и партийные посты были
для них теплыми кормушками и за сохранение их они были готовы пойти на
любую подлость. Даже самые "идейные" из правящей верхушки не верили в те
лозунги, которые сами провозглашали для народа. Так, один из главных
партийных идеологов страны (а позднее самый главный), член Политбюро Ю.В.
Андропов в разговоре с заместителем министра иностранных дел Г.М.
Корниенко по поводу "развитого социализма" заявил: "Какой там, к черту,
развитой социализм, нам еще до простого социализма пахать да пахать".
Двуличность поведения многих деятелей высшего руководства особенно сильно
проявлялась в различиях их официальной и обыденной жизни. Уже упомянутый
мной Андропов, по своей сути консервативный либерал и западник, был далек
от национальных интересов Русского народа. Почитатель современного
западного искусства, Андропов собрал богатую коллекцию пластинок
американского джаза (прежде всего Глена Миллера). Его огромная квартира на
Кутузовском проспекте была обставлена стилизованной венгерской мебелью, на
стенах развешана абстрактная живопись. Как отмечает его биограф, "все это как
бы призвано было подчеркнуть два облика всесоюзного жандарма: дома с
друзьями он человек образованный, даже утонченный - угощение в
континентальном духе, французские салаты, на столе только виски и коньяк,
водку не пьют. А на работе, не взыщите, - служилый человек. Среди любимых
книг - Солсбери "Врата ада", где фигурирует Солженицын и...сам Андропов
(которого якобы только "партийный долг" заставляет выслать за границу
писателя, тогда как в душе он "понимает" его и "сочувствует" ему)".
Еще более знаменитый коммунистический идеолог М.А. Суслов во время войны,
будучи секретарем Ставропольского крайкома партии, бросил на произвол
судьбы раненых бойцов и бежал из города, захватив для своих нужд несколько
автомобилей, которые могли бы быть использованы для нужд военного
госпиталя. Позднее, уже в Москве, Суслов и его семья приобретали по низким
государственным ценам большое количество дефицитных товаров для
перепродажи. При Хрущеве Суслов был главным инициатором закрытия
русских храмов, в 1981 году провел постановление ЦК КПСС "Об усилении
атеистической пропаганды".
Высший эшелон власти в СССР представлял собой абсолютно изолированный от
народа своего рода секретный орден, со строгой иерархией и дисциплиной.
Прошедший через этот орден Н.И. Рыжков описывает три ступени этой высшей
иерархии: "На верхней обитали члены Политбюро. На средней - кандидаты в
члены. И на третьей - секретари. Все было для них расписано однажды и
навсегда: кто с кем рядом сидит в разных президиумах, кто за кем выходит на
трибуну Мавзолея, кто какое совещание проводит и кто на какой фотографии
имеет право оттиснуться. Не говоря уже о том, кто какую дачу имеет, сколько
телохранителей и какой марки машину".
В 1966 году новое политическое руководство страны специальным решением
Политбюро установило для себя щадящие условия работы 7-часовой рабочий
день и два отпуска в год общей продолжительностью в 2,5 месяца (1,5 месяца
летом и 1 месяц зимой). Такими льготами пользовались члены и кандидаты в
члены Политбюро, секретари ЦК КПСС, заместители председателя Совета
Министров СССР.
Для политического и советского руководства на высшем и среднем уровнях и
членов их семей устанавливается система особых материальных выплат и льгот
- специальные продовольственные пайки (по довоенным ценам), спецдачи,
бесплатный отдых в особых санаториях, предоставление бесплатного жилья
улучшенного качества. Появились целые кварталы и участки улиц, как правило,
отгороженные от остальных домов, в которых селились семьи высших и средних
партийных и советских чиновников. В Кунцеве сформировался своего рода
поселок из десятков таких домов, получивший название "царское село".
Постепенно возникает замкнутый мирок семей высшего и среднего
чиновничества с их отпрысками и обслугой, изолированный от Великой России и
ее национальных интересов, зацикленный на мелких интересах личного
благополучия и достатка.
Еще при Хрущеве в верхних эшелонах власти сложилась традиция давать своим
детям образование в Московском государственном институте международных
отношений (МГИМО), готовившем кадры для работы за границей.
Представители партийного и советского чиновничества, заявлявшие о своем
патриотизме, на деле пытались устроить жизнь своих детей так, чтобы они почти
не сталкивались с трудностями жизни Русского народа. В МГИМО, в частности,
учились дети Молотова, Косыгина, маршала Жукова, министра внутренних дел
Щелокова, многих членов Политбюро и министров.
Как справедливо отмечал начальник Аналитического управления КГБ СССР Н.С.
Леонов, ни один из представителей партийно-государственного руководства не
использовал свое влияние для того, чтобы направить своих отпрысков по пути
партийно-государственной карьеры. По их далекому от державной точки зрения
мнению, карьера эта представлялась опасной и бесперспективной. Модным и
почти поголовным увлечением стало направлять своих детей за рубеж в
дипломатические представительства. Сын Брежнева Юрий был торгпредом в
Швеции, сын Громыко - советником-посланником в Англии, сын Андропова
работал в МИДе, а потом - послом в Греции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176