Издалека на крыльях неведомой
мелодии прилетел голос. Женский голос. Кристально чистый, как поцелуй зв
езды, он окликнул меня и поманил за собою к сверкающим вершинам гор. Я оста
навливаюсь и слушаю, один на синей дороге. Вокруг ветер и горы. И голос. Мне
не догнать его, ведь у меня нет таких крыльев…
А голос поет. Прозрачный и радостный, он с легкостью взлетает в недосягае
мую высь, парит над мелодией, наслаждаясь свободой полета. Он будто прибл
ижается к границе полной невесомости, и я боюсь: вдруг он уплывет за эту гр
ань, исчезнет навсегда. Голос, словно угадывая мою боязнь, возвращается о
братно и долго блуждает в разливах тающих аккордов. Потом он постепенно
набирает волнующую силу, наполняя мир теплом, любовью и нежностью…
Пение обрывается. Я стою и продолжаю вслушиваться, не в силах преодолеть
оцепенение. Но я уже не тот, что прежде, Ч пожалуй, я стал лучше. Лучше и чищ
е, богаче. Словно мой разум обрел небывалую силу, и я стал видеть далеко и в
о все стороны сразу. На голубой дороге маячит пятнышко. Пятнышко растет, п
риближаясь, раздваивается. Одно из них совсем маленькое. Я прикрываю лад
онью глаза Ч пусть отдохнут.
Отняв руку, вижу перед собой… девушку. Большие, слегка удлиненные глаза, с
иние с золотистыми искорками Ч океан в погожий солнечный день; темные б
рови, ресницы, густые и длинные, волна ослепительно белых волос… На обнаж
енных плечах Ч ожерелье из голубых звезд.
Ч Здравствуй… Ч говорит она, и я ее понимаю.
Ч Здравствуй…
Я снова прикрываю веки. Мираж? Видение?
Нет, она не исчезла. Она по-прежнему стоит передо мной и с интересом меня р
азглядывает. На ней легкое светлое платье из какой-то пенящейся ткани. К е
е ногам робко прижалась маленькая белая лань.
Ч Кто ты, путник?
Она говорит не так, как говорят люди, но почему я понимаю ее?
Ч Я Ч сын Земли. Ищу своих друзей.
Ч Мы с Лимой Ч твои друзья. Но ты искал не нас?
Ч Нет.
Ч Кто такие те, кого ты ищешь?
Ч Мои товарищи… Люди.
Вокруг нее медленно кружит серебристо-матовый шарик.
Ч Я не такая, как люди?
Я вижу, с каким волнением она ожидает ответа. Голубые звезды издают тонки
й тающий звук. Это похоже на озвученное мерцание льдинок…
Ч Не знаю… Ч наконец отвечаю я. Чувствую свою неловкость. Ч Это ты пела?
Твой голос много рассказал мне о тебе.
Синие глаза погрустнели. Странные, неземные глаза Ч сплошная радужка…

Ч Я хочу быть такой же, как люди.
Матовый шарик дрогнул, покрылся блестками и описал замысловатую кривую.

Ч Как зовут тебя, незнакомка?
Она произнесла что-то, очень похожее на земное имя Майя.
Ч Майя Ч это значит Мечта. Ты красивая, Майя. Когда-нибудь люди станут та
кими, как ты…
Ч Спасибо тебе, сын Земли.
Четыре тороида плавно вращаются над нашими головами.
Ч Как называется мир, в котором мы находимся, Майя?
Она ответила, мне послышалось: «Гелиана».
Ч Гелиана?.. В этом слове есть знакомый мне слог.
Ч Я знаю. Миолмы общения правильно переводят мои слова. Ч Она показала
рукой на торы.
Понятно: миолмы общения просто-напросто внушают мне смысл слов, сказанн
ых на незнакомом языке. Я с уважением смотрю на торы, тяну к ним руку. Кольц
а, вздрагивая, отплывают.
Ч Они недоступны осязанию, Ч говорит Майя. Ч Миолмы никогда не позвол
ят коснуться себя Ч это опасно.
Мне как-то не по себе.
Ч А эти горы, этот снег тоже недоступны осязанию?
Ч Снег?.. Ч На лице Майи любопытство и озабоченность. Ч Ты видишь то, что
хотел увидеть. Я даже не знаю, что видят твои глаза. Должно быть, что-то прек
расное…
Вот как!.. Неуверенно протягиваю руку, чтобы коснуться ее. Но не коснулся. М
не страшно встретить пустоту. Девушка понимающе улыбается и берет меня з
а руку. Если бы она знала, как мне приятно гладить ее маленькую, теплую лад
онь!..
Ч Я дам тебе другое зрение, и ты увидишь мой мир, Ч говорит она.
Матовый шарик делится на два поменьше. Один из них покидает свою орбиту и
кружится возле меня. Сначала это кружение казалось назойливым, но скоро
я перестаю замечать его.
Синева дневного неба быстро тускнеет. С горных вершин сползают снега, об
нажаются острые грани. Не горы, а какие-то правильные пирамиды. Над горизо
нтом вспыхивает красное полукружие.
Ч Ты начинаешь видеть мой мир, Ч как бы издалека доносится голос Майи.
Все окружающее постепенно меняет цветовые тона: фиолетовые, голубые, зел
еные меркнут; оранжевые, красные разгораются. На гранях пирамид ползут о
тражения ломаных дуг. Дорога теряет свою голубую прозрачность, приобрет
ает ярко-малиновый цвет и расползается множеством плоских фигур. Я стою
и растерянно озираюсь вокруг, ошеломленный внезапностью появления как
их-то больших предметов, похожих на пурпурные орхидеи. Надо мной нависли
колокола прозрачных лилий. Их серповидные стеклянные лепестки отражаю
т мириады огней. На длинных стебельках раскачиваются причудливые чаши, н
аполненные бледно-лиловым сиянием. Очень трудно остановить свой взгляд
на чем-то одном! Все кругом в беспрестанном движении, неуловимым образом
приобретает новые формы, цвета и размеры. Лишь только ярко-красные торы п
о-прежнему вращаются парами. Они, словно играя, обмениваются туманными с
густками, и в этой игре определенно есть какая-то закономерность…
Ч Тебе здесь нравится? Ч слышу я голос Майи.
Оглядываюсь… и не узнаю ее. Волосы уже не белые, а красноватые, с медным от
ливом. Глаза источают яркую, пронзительную синеву, и мне чудится, что, если
она их прикроет ресницами, все вокруг должно потускнеть и угаснуть; пыла
ющая чешуя ее платья резко оттеняет матовую гладь обнаженных рук и плеч,
звезды сияют рубинами. Она кажется мне выше, чем была. Наверное, из-за того,
что изменилась осанка. В каждом ее движении, внешне спокойном и плавном, о
щущается сдерживаемый порыв. Но нет, пламени нельзя приказать: стой, замр
и! Пламя остается пламенем…
Ч Да, мне нравится твой чудесный сад.
Ч Это не сад, это Ч Гелиана. Я не могу тебе объяснить так сразу… Ч задумч
иво произносит она.
И я ей поверил.
Ч Ты одна здесь… в своей Гелиане?
Ч А Лима? Разве она не со мной?
Ч Я спрашиваю о тех, кто подобен тебе.
Ч Да, здесь я одна. Но теперь пришел ты, сын Земли. Я ждала тебя… Долго ждал
а.
И я опять поверил ей. Чувствую: она знает что-то, касающееся меня, пришельц
а из другого мира. И я не спрашиваю ни о чем, потому что не знаю, как велико р
асстояние, отделяющее ее от меня, но смутно догадываюсь, что оно огромно.

Ч Пойдем. Ты увидишь больше, чем видел.
И она повела меня за собой.
Перед нами с музыкальным звоном раздвигаются прозрачные лепестки лили
й, пропуская в гулкие стеклянные залы без потолков и сводов. Я то и дело ос
танавливаюсь, разглядывая сложные узоры световых рисунков, щупаю гране
ные формы диковинных предметов, которые видоизменяются от одного прико
сновения, смотрю на свое собственное отражение, волшебно оживающее в пер
спективе, любуюсь трепетными веерами красных лучей. Странно, во всем это
м буйстве живых красок и ошеломляющем разнообразии форм почти нет симме
трии в строгом понимании этого слова. Но в то же время я не могу не дивитьс
я гармоничной соразмерности того, что не в состоянии себе объяснить и чт
о, по-видимому, имеет какой-то скрытый смысл. Что же это такое? Волшебный сп
лав искусства и техники или что-то еще более сложное Ч новая ступень в ра
звитии материи, недоступная моему пониманию?..
Хрустальные серпы звонко смыкаются за нами, роняя рубиновые искры. Быстр
оногая Лима, точно солнечный зайчик, убегает далеко вперед, теряясь в кра
сноватом мареве. Неуклюжие торы вежливо уступают нам дорогу, посылая всл
ед рулоны оранжевой дымки. Время от времени матовые шарики улетают от на
с, приближаются к тороидам, быстро наматывают спиральные витки по кольцу
и возвращаются обратно. Какова их природа?.. Дорого бы я дал, чтобы узнать о
бо всем этом подробнее.
Ч О чем ты задумался, сын Земли?
Ч Мне не очень понятно, почему ты одна. Это меня удивляет.
Майя минуту размышляет над моими словами. Потом говорит:
Ч Мой мир большой, и нас в нем много. Гелиана Ч лишь маленькая часть моег
о мира… И здесь я одна. Так надо.
Ч Как называется мир, откуда ты пришла?
Ч Туанолла.
Ч Сколько солнц в этом мире?
Ч Много… Так много, что я не сумею сказать тебе, сколько.
Значит Ч галактика. И, может быть, даже не наша…
Ч Ты прилетела сюда одна?
Ч Я говорила.
Ч На чем прилетела? Где твой корабль?
Ч Корабль для этого не нужен. Нет таких кораблей, которые могли бы достич
ь Туаноллы… Мы, Повелители Времени, проникаем в Пространство другими пут
ями. Мне трудно объяснить так… несколькими словами. Да я и сама не знаю все
го…
На эту тему Майя говорит не очень охотно: видимо, чувствует, что я почти ни
чего не пойму, и не желает лишний раз причинять мне боль. Но ее взгляд, улыб
ка и жесты полны обаяния и настолько непринужденны, что мне становится п
о-настоящему легко и весело с ней. Мне безразлично, кто я такой и откуда.
Мы уже не идем Ч скорее плывем в густо подсвеченной пурпуром среде. Так и
кажется, будто эту дышащую светом среду можно черпать ладонями.
Ч Смотри! Ч восклицает Майя и действительно набирает пригоршни пурпу
рного сияния и щедрым жестом расплескивает вокруг.
Тотчас далеко вверх и в стороны от наших фигур волнами расходятся светлы
е контуры.
Ч Смотри! Ч повторяет она и зачем-то разводит руками.
И, словно повинуясь этому легкому взмаху, в прозрачно-слоистой глубине у
нас под ногами возникают очаги пламенных вихрей. Неожиданно огненные во
лчки выплескиваются на поверхность яркими фонтанами. Феерическое изве
ржение длится секунду. Затем полупогасшие, вдруг остекленевшие потоки с
транного вещества застывают в форме гигантских изогнутых сталактитов.

Пляска красных спиралей…
Вероятно, все это время с моего лица не сходило выражение сосредоточенно
й заинтересованности. Да, каждое мгновение мои глаза находят здесь для с
ебя новое, необычное… И меня радует то, что хозяйка Гелианы нисколько не с
тремится поразить пришельца из другого мира неиссякаемым разнообразие
м окружающей обстановки, Ч она просто предоставляет мне возможность ос
матривать все, что меня интересует. Она вся как бы лучится жизнерадостно
й энергией. Ей нравится смотреть на все моими глазами, восхищаться тем, че
м восхищаюсь я. И я вдруг как-то по-новому увидел, что Майя поразительно юн
а и ошеломляюще красива…
Почему-то я уже не спрашиваю себя, насколько реально то, что я вижу.
Все это слишком похоже на действительность, пусть пока необъяснимую, но
это уже другой вопрос…
Ч Смотри и слушай!.. Ч говорит Майя.
Сталактиты, увитые красными спиралями, издают странные булькающие звук
и. Между рядами перекрученных гигантов появляются цепочки фиолетовых т
оров Ч уменьшенные копии красных колец.
В открытом пространстве над нашими головами начинают скользить бледно-
розовые и ярко-лиловые дуги. В какой-то миг они убыстряют скольжение и те
перь все вместе представляют собой сетчатый купол. В центре купола вырас
тает что-то огромное, яркое, и моим глазам открывается волнующая картина:
я вижу знакомое по нейтринным снимкам солнечное ядро…
Так вот оно что! Значит, все, что я наблюдал, Ч это техника космических при
шельцев. Техника неведомого совершенства…
И мне становится обидно. Я брожу в здешнем мире, не понимая его устройства
точно так же, как питекантроп не смог бы понять внутреннего устройства «
Бизона». Я брожу среди приборов, конструкций необычного вида и не могу да
же догадываться об их назначении. Удивляюсь странным формам загадочных
сооружений, испытываю наивное восхищение игрой световых бликов и пятен,
не зная сути того, что наблюдаю. Обидно… Теперь мне хорошо понятно нежела
ние Майи давать подробные объяснения. Да и вряд ли миолмам общения по сил
ам такой «разговор». Сомнений нет: Повелителям Времени доступны вершины
знаний, о которых нам, землянам, пока еще трудно судить…
Заметив, какое впечатление произвел на меня вид солнечного ядра, Майя сп
рашивает:
Ч Тебе не нравится это?
Ч Нет, почему же. Это, пожалуй, единственное, что я здесь понял.
Судя по всему, мои слова приятно удивили ее. Должно быть, ей подумалось, чт
о я не такой уж безнадежный питекантроп.
Ч Я покажу тебе наше искусство, Ч оживляется она.
Мы выходим к зарослям гигантских шаровидных кактусов. Это, конечно, не ка
ктусы, но я не знаю, как их назвать по-другому. Из ничего возникли похожие н
а цветы неглубокие мягкие чаши. Майя садится в одну из них, обхватывает ру
ками колени. Я не умею сидеть так, как она, и остаюсь стоять рядом.
Колючки кактусов разрастаются в длину, смыкаясь между собой тончайшими
пленками алых перепонок. Однажды мне приходилось наблюдать волшебную к
артину кристаллизации перенасыщенного раствора, но то, что сейчас проис
ходит у меня на глазах, во сто крат более изумительно и грандиозно. Мы слов
но находимся в центре растущего кристалла и смотрим, как где-то в его проз
рачно-алой толще возникает сложная архитектура вогнутых граней, прониз
анная иглами колючих лучиков.
Мое внимание отвлекает нарастающий грохот. Грохот прокатился волной и з
амер. Заструились ручейки чистых, прозрачных созвучий, и я, осененный вне
запным наитием, вдруг понял, что так зарождается Жизнь. Вслушиваясь в пер
еливы мелодий, я каким-то внутренним зрением постигал картину Развития.

Лавина грозных аккордов принесла ощущение Мрачной Борьбы… Откуда у мен
я такая острота и ясность восприятия?! Я впитывал в себя и понимал все, о че
м говорили звуки, я словно читал раскрытую книгу, и мне казалось, будто я н
ачинаю глазами различать музыкальные образы… Где-то далеко-далеко разд
ается волнующий рокот тамтамов. Рокот ближе и громче, ритм усложняется, о
бретая совершенство и форму.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15