- Да.
- А сколько на нем народу?
- От пятидесяти до ста человек - в зависимости от класса.
- Ну что ж, совсем не дорого, раз ты по Тгилу соскучился.
- А ты, конечно, не станешь защищаться, если на нас нападут!
- Не знаю. Я себя тоже не в грош ценю, но чтобы полсотни за одного...
- Дело только в нас?
- Нет, - сухо сказал Хэлан, - не только. Дело в том, что за тобой
стоит.
- За мной или за нами?
- За тобой. Ты уже не маленький, Майх, нос вытирать научился. Должен
был понимать: раз взял оружие, значит, и в ход его пустишь, если придется.
Ради чего?
- Интер-ресный разговор. От кого бы и ждал... Можно подумать, ты
оружие в руках не держал!
- Держал, конечно, и еще подержусь. Только ты мое оружие со своим не
равняй. Моя пукалка - это один на один, если что, мне смерть - им сон.
- Интер-ресный разговор, - снова сказал Майх. - Значит, им можно нас
убивать, а нам их нельзя? Трое на Гвараме, десять здесь, сколько на Ктене?
- и они правы, а я нет?
- Может и так. Им-то есть ради чего убивать. Они свой Мир караулят,
чтоб, значит, никто не навредил. А ты?
- А я бы просто их всех... сколько есть!
Встал и ушел.
И - как сломалось что после того разговора. Хрустнуло и пропало.
Вроде, все то же: вместе работали, вместе ели, вместе выходили в знобящую
красоту Намрона - вместе, но не вдвоем. Майх уходил, обугливался в огне
своего нетерпения, замыкался в остервенении работы; им уже не о чем стало
говорить - только о деле, и они говорили только по делу, а когда
замолкали, подступала тишина мертвой станции, поглядывала из-за плеча,
вздыхала за спиной, и тогда Хэлану казалось, что они с Майхом тоже
мертвецы - последние из мертвецов этого мира.
Майх уходил, но и Хэлан тоже не стоял: слишком много впереди, и все
уже решено; я-то знаю, чего хочу. Просто торчит что-то поперек и все
колет, колет. Раньше проще: жизнь за жизнь, удар за удар. Он - тебя, я -
его, мы - друг друга. А теперь? Сотня просто людей - не начальников, не
убийц, нормальные мужики и ни в чем не виноваты, только делают свою работу
- а что с другой стороны? Слова. Будущее. Судьба Мира. Счастье людей.
Он морщился, как от изжоги. Не верю в слова. Будущее - это следующий
час, на больше и загадывать глупо. Счастье людей? А людям счастье ни к
чему - какое ни дай, все равно испохабят. Судьба Мира? Что-то такое...
кисель, не представишь и не ухватишь. И за это драться?
- Да, - сказал он себе, - именно за это. За мой Мир. Я его насквозь
прошел, за все места потрогал, тошнит меня от него, но ведь он мой!
И опять это были только слова - повисели миг и канули в тишину. Мне
бы что-то попроще и попрочней - чтоб не утекало.
Проще всего - это тот корабль. Есть, оказывается, секретный полигон
КВФ - где-то у черта на куличках, у самого Ябта, и там теперь тот корабль.
Я бы на их месте давно улетел. Мозгов, что ли, у этого Тгила нет? Знает
же, что дело глухо - так чего тянуть?
- Того, чего и ты, - сказал он себе. - Умный мужик, давно все твои
варианты просчитал и скис не хуже тебя. Правда, есть и четвертый вариант:
уговорить, чтоб не прилетали.
Он зябко повел плечами, такой это был подлючий вариант. Вот так
прямо: взять и все отменить, и пусть все идет, как идет, пока совсем не
захлебнемся в дерьме. Как это Ларт сказал: третий цикл? Так ведь и не
узнает никто, что можно было свернуть. С болью, с кровью, а все-таки...
"С болью и с кровью, - подумал он. - Ты гляди, еще до дела не дошло,
а душа в лохмотья. Что я, что Майх".
И злость: почему нашу судьбу должны решать за нас? Выходит, если не
дать нам пинка, так и будем переть в болото? Что же мы тогда такое, черт
нас побери?
А дни летели: Майх закончил партию блоков и на станционной танкетке
отвез их на корабль. Упакованные в контейнеры, они загромоздили узкий
проход, и Хэлану как-то не хотелось браться за них.
Оружие или шапка-невидимка? Один черт, по правде сказать. Сделал шаг
- значит, пойдешь до конца. Драки не миновать, тут уж крути - не крути...
Он поднял голову и увидел, что Майх тоже стоит и глядит на него.
Что-то живое было в его глазах: жалость? стыд? Взгляды их встретились, и
Майх сразу - щелк! - и захлопнул створки. Хмуро покосился и приказал:
- Подавай!
А на обратном пути чуть не случилась беда. Случилась бы, если б не
Майх. Ехали-ехали - и вдруг толчок; танкетка словно споткнулась на
знакомой тропе, и Майх грубо и жестоко отшвырнул Хэлана прочь. Он упал на
лед плашмя, так что потемнело в глазах, а когда стало светло, уже не было
никакой танкетки. Только черная трещина в берегах из янтарного льда.
- Майх! - отчаянно закричал он. - Майх! - и увидел его на той
стороне.
- Майх, - бессмысленно прошептал он, утирая скафандр над вспотевшим
лбом.
- Порядок, Хэл, - спокойно сказал Майх.
И они пошли на станцию, разделенные только трещиной.
Дни шли, они монтировали оборудование, скорчившись в тесной рубке.
Хэлан уже поднаторел - читал схему, как документ: глянул - и в уме.
Хорошая работа: руки заняты и голова тоже, только где-то там, в глубине,
сочится, двоится, ветвится тонюсенький ручеек.
Разобрать концы сюда, теперь сюда, щелк - вошло в разъем.
А в Столице, небось, дождь. Лупит по крыше, лужи пузырятся.
Интересно, кто за моим столом сидит.
- Давай вот так. Ага. Нет, еще немножко.
Скорей бы на станцию! Чертов скафандр, прямо как блох в него
напустили!
- Что-то я тут не пойму. Глянь, Майх.
Как же это я без Майха назад ворочусь? Правда, если до Ктена... А что
мне Ктен? Ладно, нам бы еще туда попасть. Кто их знает, эти игрушки:
возишься, возишься, а оно возьмет и...
Дни шли, и они уже снова сидели на станции, сменяя друг друга у
стендов. Совсем дом родной, Хэлан даже пожалел немного, что скоро придется
ее бросать.
Странное дело: здесь он не бывал одинок. Один на один с собой - и
все-таки не один. Кто только ни приходил к нему в нескончаемые часы вахт:
живые и мертвые, друзья и враги. Можно было договорить и доспорить, но это
была только игра, и он знал, что это только игра, и лишь один Ресни не был
игрой. Приходил, садился в сторонке, вспугивая выдуманных гостей, и Хэлан
сам заговаривал с ним - с полуфразы, с полуслова, с полудодуманной мысли.
- Знаете, Нирел, а я так ведь и не понял, чего я хочу. Нет, планы
всякие есть, а вот чего мне надо? Чтоб все по-другому было? Так я сам
по-другому жить не захочу, заставь меня - на стенку полезу... как все. Ну,
ладно, дала мне жизнь по мозгам, сдвинула с места, а ведь отпусти, я,
пожалуй, опять в свой угол залезу - и не тронь меня. А, Нирел?
- Мы, - цивилизация одиноких людей, - задумчиво отвечал он. - Как-то
распались все связи между людьми, и у каждого есть он сам: его
потребности, малые или большие, и жажда удовлетворить их любой ценой. И
все-таки мы не безнадежны - и тому пример мои товарищи. Пришла беда - и
сразу с нас все облетело. Амбиции, тщеславие, все то мелкое и вздорное,
что так раздражало нас друг в друге. Мы стали просто людьми, надеюсь, нам
удастся остаться людьми до конца.
- Так что же: так и жить в беде? Ничего себе жизнь!
- Почему я стал свободным только здесь? В горе, в отчаянии, в страхе
смерти? Наверное, нельзя быть свободным - даже внутренне - под чудовищной
тяжестью государства - монстра. Да, мы к этому так привыкли, что эта
тяжесть кажется нам свободой. Мы ощущаем ее, только когда она чуть
приподнимается с наших плеч, как только в невесомости понимаем, что такое
притяжение планеты. И я думаю о миллиардах людей, вжатых в землю
чудовищной тяжестью чудовищного государства. Кем бы они были, что бы они
смогли, если б убрать или хотя бы ослабить этот гнет?
- Вот вы куда гнете? Ну, не знаю. Ежели эту машинку поломать, так что
от нас останется? Где вы таких дураков найдете, чтоб сами захотели думать?
Вот я... в первый раз пришлось, чтоб за других решать... ох, страшно! Одно
дело, как у нас: машинка крутится, никто ни за что не отвечает... а если
нет? Ну, подумайте! Если нет аппарата - значит, ты уже не винтик, значит,
жить так, чтоб за каждый свой шаг отвечать...
Вот тут его и поймал Майх. Вошел потихоньку - Хэлан и не услышал,
почувствовал, только, что кто-то есть. Ох, черт! Не дай бог, вслух
говорил!
- Ну, чего прячешься? Вылезай!
- Я не прячусь, - сказал Майх. Подошел и сел рядом. - Мешать тебе не
хотел.
- Чему мешать-то?
- Думать. Далеко ты от меня ушел.
- Раньше вышел, - хмуро ответил он. Сидел и без надобности пялился на
стенд, будто Майх и впрямь застукал его на чем-то стыдном.
- Если темп не потеряем, закончим дней через 12. Ты рад?
- Чему?
- Что, еще сердишься?
- Детский разговор, Майх. Сержусь - не сержусь. Что, ты у меня
игрушку забрал? Дело ведь не в том, драться или нет. За что драться?
Майх вдруг улыбнулся.
- А за что драться, Хэл? За жизнь - нельзя. За друзей - нельзя. За
это все - нельзя. Сложновато для меня!
- Неужели?
- Ладно, - сказал Майх. Встал, прошелся по комнате, переключил что-то
на стенде. - Только без подсказок, Хэл. Не люблю в конец задачника
заглядывать. Значит, надо определить цель? Добраться до корабля. Спасти
Лийо и помочь Николу. Все очень просто - до самого Ктена.
- А что тебе Ктен?
- То же, что и тебе, Хэл. Поворот. Только пошли мы в разные стороны.
Разные задачи, понимаешь? Моя - прорваться любой ценой. Никого не жалеть.
Ничего не щадить. В этой драке по-честному нельзя. Как они нас - так и мы
их.
- Удобно.
- Да! - с яростью сказал Майх. - Даже слишком! Ты сравни, что ты
знал, а что я. Ты в этом болоте, как рыба, а я... я чуть не спятил, когда
вы меня мордой... в это!
- Ну да, конечно. Твоя правда. Извини, малыш.
- Погоди. Значит, задача: прорваться. И тут вопрос: зачем? Спасти
Лийо? Невозможно. Здесь мы все трое обречены. Улететь? Ну ладно, летим. А
зачем? Просить помощи? А кто мы такие, чтоб ее просить? Мы что, можем
говорить за всех?
- А ты не переживай, - сказал Хэлан. - Можем и не просить.
- Тогда, выходит, твоя правда: не за что драться!
Хэлан хотел что-то сказать, но Майх не дал:
- Говорю же, погоди! Когда ты меня умыл, я сел и стал думать. Понял:
слишком много нагара, пора продувать дюзы. Куда меня повело? Вроде, не ты
меня, а я тебя за руки должен хватать. Понимаешь: подумал - и сам
удивился. Когда узнал, что ребят убили... я ведь с ними не раз летал...
крепче родства... Когда думал, что Лийо нет... когда нас гоняли, как...
нет, ты пойми: будто так и должно быть. А теперь не могу. Ведь мы ни в чем
не виноваты, черт побери! За что нас так? Почему нас можно убивать, Хэл?
Почему можно, чтобы были и Ктен и Намрон? Почему нужен или не нужен
контакт решают не ученые, а чинуши?
- Ого, сколько "почему"!
- Детские вопросы, да? Иногда полезно задавать такие вопросы. Почему,
едва я родился, моя жизнь была определена? Не умом, не характером - тем,
кем я родился. Почему каждый из нас должен быть подследственным и
поднадзорным в собственном мире?
- Ты гляди, заметил!
- Не надо, Хэл! Просто подумал: а зачем мне куда-то лететь? Помощи
просить не хочу, врать не умею, хвастать нечем. Оно конечно, поглядеть
бы... знаешь, для нашего брата, космача, такой полет... Но ведь ты же не
полетишь?
- Конечно, нет. У меня свой мир есть, буду я по чужим таскаться!
- Думаю: был бы Никол один... но с ним ведь Лийо, он-то может лететь
- нигде нас не осрамит.
- Ох, торопишься, Майх!
- Да нет, не очень. - Поглядел на Хэлана и засмеялся: - Что, не
хочешь в долю брать?
- Доля больно незавидная.
- Какая выйдет. Это ведь и мой мир, Хэл! Почему это ты можешь за него
драться, а я нет?
- Характер драчливый.
- Иди ты со своим характером! - весело сказал Майх. - Куда ты без
меня денешься?
- Никуда, - ответил Хэлан покорно. - Вместе и пропадем. Ты-то себе
хоть эту задачку представляешь?
- Лишь бы ты ее себе представлял. Прокладывай курс, а я тебя мигом
доставлю. Хоть на Ктен, хоть на Авлар...
- Хоть на тот свет. Нашел себе капитана! Первая голова...
- Ну, головы у нас будут. Целый Ктен. И люди будут.
- Целый Авлар?
- Ну, целый - не целый... Хватит меня запугивать, Хэл. Это мое право,
никому его не уступлю.
- Спасибо, Майх, - тихо сказал Хэлан.
Они стояли и глядели друг на друга, и, глядя в эти спокойные, твердые
глаза, он вдруг поверил - впервые - что из этого все-таки что-нибудь
выйдет.
...Прилетели они без оркестра и улетали по-тихому. Все сделали,
прибрали на станции, обработали бумаги консервантом и вышли налегке в
блистательно-мертвый мир.
В последний раз сквозь колкие ледяные острия, сквозь текучий проблеск
рыжих радуг, в последний раз по прозрачно-янтарной тропе, в последний раз
под невидящим взглядом Фаранела.
"В последний раз, - высвистывает птичка в шлеме. - В последний раз, в
последний раз, в последний раз". Веселенькая песня! Второй сезон, как все
в последний раз.
- Майх! - просто, чтобы перебить надоедливый голосок, и без него
тошно. - А может, не будет перехватчиков?
- Вряд ли. Захват бота на Тенаре, самостарт автомата на Ктене,
корабли на Намроне. Цепочка ясная. Ничего Хэл, проскочим.
"Может и проскочим, - подумал он, - не привыкать. А не лежит душа
переть на тот корабль. Повернуть бы - и за дело!"
Он усмехнулся: опять хитришь! Трусишь, брат. Не так страшны
перехватчики и патрули - сам корабль. Это ведь слова: "чужой, чужое",
говорить-то легко, а вот увидеть да почувствовать, как это: чужое, по
правде чужое, не из нашего мира. Тгилом надо быть, чтоб не обделаться. И -
не свернуть.
"Точка опоры"? Да, Кел, опять вы правы, черт вас побери, надоели вы
мне со своей правотой! Ни черта у меня нет, кроме этого.
Одно-единственное: через 20, ну, 30 лет они прилетят, и надо суметь их
встретить. Что, не убеждает?
- Нет, - сказал он себе, - ни капельки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27