Холод камня. Холод ветра.
Окутал, но не смог проникнуть в душу. Окутал, но не смог остановить.
Майла пришла на зов родного сердца. Майла пришла к нему. К первому осару. К мудрому и сильному. К любимому.
Он еще спал.
Но он ждал.
Он звал.
Майла сбросила туфли, тонкий плащ и, медленно ступая босыми ногами по каменным плитам, подошла к ложу. Остановилась, очарованная мужественной красотой избранника, улыбнулась, всем своим существом ощущая биение его сердца, и нежно запела, побеждая холодную Тьму дыханием любви.
Чистый голос первой осары вырвался за пределы запечатанного зала, наполнил Лабиринт, постучался в душу каждого охотника. Чистый голос любящей женщины зажег звезды под мрачными сводами. Чистый голос подарил силу. Подарил жизнь. Осаннмма окутала подземелья. Осаннмма стучала в сердцах и бурлила в крови. Осаннмма открывала дорогу новому поколению Ось.
Майла пела, всходя на ложе. Пела, прикасаясь к шелковистым волосам Майранка. Пела, лаская пальцами его плечи и грудь. Пела, нежно вбирая в себя его плоть, сливаясь с любимым в единое целое. Рождая осаннмма.
И запечатанный зал ожил, вспомнил, что в камне есть душа, а не только холод. Вспомнил, что Тьма – это лишь отсутствие Света. Вспомнил, что жизнь побеждает все. Нежность первой осары разорвала путы холода. Жизнь снова победила!
Их сердца бились в унисон, их кровь кипела, их тела сплелись. Мертвенный холод уходил. Майранк задышал полной грудью. Застонал. Его лицо порозовело. Его сильные руки скользнули по бедрам женщины. Он откинул голову…
И Майла не смогла сдержать долгий, полный любви и нежности стон.
– Осаннмма!
Она закричала от переполнявшего ее счастья. От потока чувств и ощущений, от радости, от упоительного взрыва восхитительных эмоций.
Майранк проснулся. Открыл глаза.
Полные боли и тоски.
И Майла закричала.
От ужаса.
Ибо вспомнила.
* * *
Уратай вымер. Опустели кварталы шасов и районы флямов, опустели улицы и закоулки, опустели, словно вымерли, пивные и рынки. Все, абсолютно все жители столицы отправились на огромную площадь Глашатаев, запрудили прилегающие улицы, поднимались на крыши, гроздьями висели на балконах. Кузнецы и домохозяйки, старики и дети – все, абсолютно все. Торговцы безбоязненно оставляли свои лавки, поскольку знали, что воровать будет некому: все воры и проходимцы пришли на площадь Глашатаев, ибо такова была воля князя. Повелитель Тьмы хотел, чтобы все увидели, что станет с мятежниками. Чтобы каждый вассал знал, чем грозит неповиновение. Чтобы страшная весть достигла каждого Внешнего мира.
В отличие от прошлых казней, палачи не подвели к эшафоту ни одного оса. Сегодня был день осаров. Праздник элиты семьи Ось, ее гордости, ее разума. Праздник тех, кто повел свой род против Тьмы, и князь желал, чтобы поверженные осары сполна вкусили плоды своего труда. Наелись до отвала.
И молчаливые жители пристально вглядывались в выходящих цепочкой осаров. Внимательно всматривались в гордые лица, на которых уже лежала печать смерти. И все: зрители и осужденные, палачи и воины, все ждали заката, изредка поглядывая на гигантскую скалу Цитадели. На огромном балконе которой, едва не наступая на облака, в простом деревянном кресле с неудобной прямой спинкой сидел князь Темного Двора.
Справа от владыки Тьмы на коленях стоял Майранк. Слева – Майла. Стояли, не в силах пошевелиться. Стояли, не в силах отвести взгляд от туманной дымки, в которой отражалась площадь Глашатаев.
– Война – это не только слава и добыча, – свистящим шепотом произнес князь. – Это боль и страдания.
Осары молчали. Черная дымка, окутывавшая фигуру владыки Тьмы, слегка задрожала.
– Война – это достижение цели. Это труд, в котором нет места гордыне.
Осары молчали. Майранк был холоден и спокоен. По щекам Майлы текли слезы. Солнце зашло, и на освещенной факелами площади пролилась первая кровь. Фрейс, высокий красавчик Фрейс, не смог сдержать крик, и толпа радостно заревела в ответ. И эхом отозвалась Фрейна, которую начали рвать на части одновременно с любимым. Палачи знали, как причинить осарам наиболее мучительную боль: пары надо терзать одновременно, чтобы прочные нити эмоциональной связи раскаленными иглами вонзались в мозг. Палачи знали, их инструктировал лично князь, сумевший глубоко проникнуть в сущность самой цветущей ветви семьи Ось. Среди владеющих первичной телепатией крысоловов не могли не появиться настоящие силачи, способные подчинять себе не только животных, но и разумных существ. И они появились. К несчастью для семьи. Немногочисленные силачи безжалостно ломали слабые головы обычных соплеменников, ставя их в полную зависимость от своих эмоций, своих желаний. Обычные осы служили своим повелителям глазами и руками, их воспитывали в духе полного подчинения и зависимости от богов, а при разрыве этой связи крысоловы превращались в мало что умеющих кретинов… И разве могли повелители отождествлять себя с подобным быдлом? И появилось новое имя – осара.
– Ваши пальцы никогда не касались холодного железа. Ваши руки никогда не пачкала теплая кровь врага. Вы правили, оставаясь чистыми. Вы правили, посылая на смерть рабов. Вы были выше этого… Но это пришло к вам, – голос князя был скучным. – Это всегда было рядом, просто вы были выше.
– Если бы можно было проклясть Тьму, я бы это сделал, – глухо прорычал Майранк.
– Если бы ты умел хоть что-нибудь делать хорошо, на площади Глашатаев сейчас пытали бы гарок, – почти мягко ответил владыка Нави.
– А что ты уготовил нам? – сорвалась Майла. – Что-нибудь особенное? Хочешь приберечь нашу кровь на День Владыки? Чтобы все видели, что бывает с теми, кто находит в себе силы…
– Ты же знаешь, что в День Владыки не бывает казней, – напомнил князь. – Это праздник преклонения перед Тьмой.
– Перед тобой!
– Несмотря на мой титул, я всего лишь наместник Тьмы в этой Вселенной.
Майранк с тоской посмотрел на свою женщину:
– С нами поступят куда хуже, любимая. Нас…
Но повелитель Нави легким взмахом руки оборвал осара. Князь собирался ответить Майле сам. Он тоже вкушал плоды своего труда.
– Война – это не только грязь и труд, прекрасная осара. Война – это победа. Достичь ее тяжело, но воспользоваться ею правильно тяжело вдвойне. – Майла, забыв о гибнущих на площади братьях, не отрываясь, смотрела на владыку Тьмы. – Я долго думал о семье Ось. Я смотрел на крысоловов, которых приводили мне гарки, и не видел в их глазах ненависти. Я смотрел на крысоловов и не видел в их глазах жестокости. Я не видел в их глазах ничего… Даже разума. Лишь следы его. Лишь надежду, что когда-нибудь он будет. Они почти неспособны говорить. Они почти неспособны думать. Я смотрел на рабов. Куда больших рабов, чем те, что склоняют предо мной голову в День Владыки. Я смотрел на крысоловов и не мог ответить на вопрос: почему я должен их истребить? И никто из советников не смог ответить мне на этот вопрос. Хотя все они призывали уничтожить ваш род.
– Клянусь всей злобой Спящего, ты не поступишь так с нами… – Майла поняла. Поняла и ужаснулась. – Нет!
– Я хочу увидеть разум в их глазах. Хочу узнать, что могут они дать миру. Вряд ли их предназначение заключалось в том, чтобы создать вас, осаров. Возможно, ты обидишься, но я не считаю ваше появление столь уж значительным событием, чтобы в нем была заключена суть существования целой семьи. Я хочу узнать подлинное лицо семьи Ось. Тьма будет ждать… – Князь помолчал. – Тьме интересно.
Возможно, он улыбнулся.
– Убей нас! Убей!
– К сожалению, ваша связь с осами еще слишком тесна, – и снова ужасающая мягкость в голосе. Владыка Нави не издевался, а устало объяснял свои мотивы. – Кому-то придется остаться.
Следующим жестом он заставил замолчать и Майлу. И повернулся к отражению площади, внимательно наблюдая за действиями опытных палачей, заливающих старые камни кровью поверженных богов.
* * *
– Я ничего не помнила! Я совершенно ничего не помнила! Я шла по зову сердца!
Он не ждал от Майлы этих слов, не ждал оправданий. Он просто гладил ее плечи, целовал ее волосы, наслаждался ее чарующим обликом, стараясь снова запомнить каждую, давно известную и любимую черточку. Запомнить и унести с собой в дурман приближающегося сна.
– Проклятые навы лишили меня памяти!
Майла заплакала. Майранк поймал на палец соленую каплю, поднес к губам, слизнул. Горький вкус ее слезы показался ему сладким, любимым.
– Я не хочу быть игрушкой в их руках! – Майла ткнулась лицом в грудь мужчины. На мгновение замерла. Отпрянула, посмотрела в его глаза. – Я не хочу быть послушной воле князя. Если бы я знала… я бы не стала сопротивляться тем, кто хотел убить меня!
Майранку было больно слышать эти слова. Первая осара желала смерти. Первая осара молила о смерти. Но в запечатанном зале не было никого, кто мог бы помочь Майле. Осара не может лишить себя жизни. Осар не причинит вреда осаре. И даже безжалостный Слепой Волк скорее умрет, чем оцарапает священную кожу осары.
– Навы хитры…
Он едва выдохнув эти слова. Эхом отозвался на щемящую боль в глазах Майлы. Нежно провел ладонью по ее щеке.
– Ты принесла им счастье…
– Я ненавижу себя за это.
– Ты снова дала им жизнь.
– Их жизнь не стоит твоих страданий.
– А чего стоит их жизнь? – Майранк приподнялся, выпрямил спину – единственное доступное ему действие, – нежно прижал к себе Майлу. – Я часто думаю об этом в своих снах. Тысячи лет мы воспитывали себе слуг, рабов. Тысячи лет мы привязывали их к себе, заставляя безропотно служить…
– Не говори так, – жалобно попросила осара.
– Тысячи лет… А теперь мы служим им. Тьма умеет шутить…
– Не говори так!
Он заглянул в ее глаза.
– Я люблю тебя, Майла. Очень сильно люблю. Прости Меня. Прости, что не смог одолеть Тьму… Прости, что не смог уберечь тебя от этого унижения…
– Майранк!
Первый осар вновь откинулся на спинку ложа, слабо улыбнулся. Закрыл глаза.
– Майранк! – Первая осара поцеловала своего мужчину в лоб, уронила несколько слез на холодеющую грудь. – Я люблю тебя, Майранк, люблю.
В запечатанном зале становилось холодно. Ледяной Мрак, отступивший под напором искренней страсти Майлы, возвращался в свои владения. Дыхание Майранка было едва различимым. Слепой Волк вновь превратился в неясную тень на каменном полу. Последний из бесчисленных стай черных тварей, сумевший когда-то пробраться в тюрьму и, благодаря тесной связи с хозяином, оставшийся незамеченным навами. Для холодного Мрака они были единым целым: первый осар и его Волк.
Безжизненный огонь факелов отразился в помертвевших глазах Майлы:
– Майранк, Майранк… Душа моя, счастье мое, боль моя…
Первая осара поправила белую ткань на белой коже любимого, присела, потрепала по загривку спящего Волка и не спеша подошла к открывшимся дверям.
– Ваш плащ, Майла.
Тонкая ткань легла на безупречные плечи, прикрыла наготу, отгородила от холода Тьмы. Осы покинули Логово, и пришел ЭТОТ. Теперь она вспомнила его имя.
– Я тебя ненавижу, Сантьяга.
– Да, Майла. – Комиссар Темного Двора склонился в вежливом поклоне. – Прошу вас.
В сумрачном коридоре завертелся вихрь портала.
* * *
– Там! – Чуя прижался ухом к животу своей женщины! – Там! Я слышу!
– Рано, – односложно ответила Схана.
– Слышу! – упрямо отрезал Чуя. – Осаннмма дает слышать. Сын!
– Дочь, – улыбнулась Схана. – Пусть ее зовут Майсата – Озаренная Майлой.
– Дочь, – протянул охотник. – Сын.
Он еще сильнее прижался к женщине. За дверью тихо шуршали крысы. Чуя был счастлив.
* * *
Майла молчала все время, пока Сантьяга совершал приготовления к аркану. Сидела у камня, сжавшись в маленький комочек, и тоскливо смотрела на сереющее небо. Занималась заря. Еше одна ее заря.
– Будьте вы прокляты!
Комиссар сосредоточенно прислушался к шороху, издаваемому ветвями мертвого дерева. Поднял руку, словно ощупывая густеющий от потока магической энергии воздух.
– Будь проклят ты и твой хозяин!
– Когда-то давно вы выбрали себе неправильных врагов, осара, – с необычайной почтительностью произнес Сантьяга, не отвлекаясь от своего занятия. – Мне очень жаль.
– Неправильных врагов?! – Глаза Майлы вспыхнули. – Тогда почему вы не поступили с нами, как с врагами? Почему не уничтожили всех?
– Потому что осы не виноваты в том, что появились вы, – с холодной любезностью ответил комиссар. – Не виноваты в том, что не сумели побороть вашу силу.
– И во что вы их превратили? В посмешище? В жалких идиотов, ползающих по Лабиринту? – Она замолчала. Резко отвернулась и тихо продолжила: – Почему вы не хотите оставить их в покое? Почему тащите за собой? Почему тратите столько сил, чтобы продолжать их род?
– Вы не сумеете понять мой ответ, – вежливо произнес нав.
– Почему?
– Потому что они имеют право на жизнь.
Майла осеклась. Но сразу же взяла себя в руки. Вскочила
– Вы просто издеваетесь! Вам нужны рабы, куклы, на фоне которых так хорошо подчеркивается блеск Нави! Вам нужны шуты! А осы… Они ничего не понимают! Они такие же, как тысячи лет назад…
– Осы развиваются, – невозмутимо ответил Сантья-га. – Тысячи лет назад они были способны думать только тогда, когда рядом были осары. Сейчас они научились самостоятельно принимать решения. Пусть – простые решения, но свои собственные. Они учатся владеть магией. У них появилась склонность к творчеству. У них появилась культура, праздники. Свои собственные праздники. Рано или поздно у осов исчезнет последняя нить, связывающая их с прошлым. Рано или поздно они смогут зачать ребенка не только в Ночь Осаннмма, и тогда они окончательно освободятся.
– И от вас? – зло спросила Майла.
– Темный Двор никогда не имел над своими вассалами такой власти, какой обладали вы, осара, – улыбнулся комиссар. – И мы сделаем все, чтобы уничтожить даже малейшие следы вашего правления. Мы порвем нить, и осары окончательно превратятся в фольклорных персонажей.
– Они забудут о нас… – Кажется, это напугало Майлу больше всего. – Они навсегда забудут о нас! – Она посмотрела на бесстрастного нава, скривилась:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54