Чтобы стать мастером нужны годы. Н
о все дети хотят одеваться как Чарли Шин и сделать миллион долларов еще д
о того, как стукнет двадцать восемь. Единственный способ сделать такие д
еньги Ц это юриспруденция, инвестиционные банки, Уолл-Стрит. То есть, мес
та, где идет игра бумажными доходами, что-то за ничего. Именно этого в наши
дни хотят дети.»
«Может, только в УЮК?»
«Всюду, поверьте мне. Они все смотрят телевизор.» Он распахнул еще одну дв
ерь. Еще один коридор. В нем было сыро и затхло.
«Знаю, знаю, я старомоден», сказал Сандерс. «Я все еще верю, что каждое чело
веческое существо для чего-то предназначено. Вы для чего-то предназначе
ны. Я предназначен для чего-то. Просто живя на этой планете, нося одежду, ко
торую мы носим, делая работу, которую мы делаем, мы все предназначены для ч
его-то. И в этом маленьком уголке мира», сказал он, «мы предназначены вози
ться с телепакостью. Мы анализируем теленовости и видим, где они побывал
и со своей лентой. Мы анализируем TV-клипы…» Сандерс вдруг остановился.
«В чем дело?»
«С вами был еще кто-нибудь? Вы пришли один?»
«Да, только я.»
«О, хорошо.» Сандерс помчался дальше в том же головокружительном темпе. «
Я всегда боюсь потерять здесь кого-нибудь. Окей, мы пришли. Вот и лаборато
рия. Хорошо. Дверь именно там, где я ее оставил.» Широким жестов он распахн
ул дверь. Я остолбенело уставился в комнату.
«Я понимаю, что вид подкачал», сказал Сандерс.
Серьезное преуменьшение, подумал я.
Я смотрел в подвальное помещение с ржавыми трубами и свисающей с потолка
крепежной арматурой. Зеленый линолеум на полу в нескольких местах сверн
улся, обнажая бетон. По всей комнате расставлены обшарпанные деревянные
столы с кучами оборудования и свисающими по бокам проводами. За каждым с
толом напротив монитора сидело по студенту. В нескольких местах в ведра
на полу с потолка капала вода. Сандерс сказал: «Единственное место, котор
ое нам удалось получить, оказалось здесь в подвале, а у нас нет денег на не
большие удобства, вроде потолка. Ничего, не обращайте внимания. Просто бе
регите голову.»
Он прошел в комнату. Во мне почти сто восемьдесят сантиметров, чуть меньш
е шести футов, и чтобы войти в комнату мне пришлось скрючиться. Откуда-то
с потолка донеслось резкое скрежещущее шипение.
«Конькобежцы», объяснил Сандерс.
«Извините?»
«Мы находимся под ледяным катком. Ничего, вы привыкните. На самом-то деле
сейчас не так уж и плохо. Вот когда днем у них тренировка по хоккею, тогда ш
умновато.»
Мы шли глубже в комнату. Я чувствовал себя как в подводной лодке. Я погляде
л на студентов за рабочими станциями. Они все были погружены в работу: ког
да мы проходили мимо, никто не поднимал глаз. Сандерс спросил:
«Какие ленты вы хотите скопировать?»
«Японские восьмимиллиметровые. Ленты службы безопасности. Это может ок
азаться трудным.»
«Трудным? Сильно в этом сомневаюсь», сказал Сандерс. «Знаете, в молодости
я написал большинство ранних алгоритмов обработки видеоизображений. П
одавление снега, инверсия, прослеживание границ Ц всякое такое. Алгорит
мами Сандерса пользуются все. Тогда я был студентом-выпускником в Калте
хе. В свободное время работал на JPL. Нет, нет, это мы сделать сможем.»
Я передал ему одну из лент. Он взглянул на нее: «Хитрый жучок.»
Я спросил: «И что же случилось со всеми вашими алгоритмами?» «Для них не на
шлось коммерческого применения», сказал он. «Тогда в восьмидесятых амер
иканские компании, вроде RCA и GE, полностью ушли из коммерческой электроник
и. Мои программы расширенной обработки образов в Америке оказались не ну
жны.» Он пожал плечами: «Тогда я попытался продать их фирме Сони в Японию.»

«И что?»
«Японцы запатентовали эти продукты. В Японии.»
«Хотите сказать, что у них уже были эти алгоритмы?» "Нет, просто у них были п
атенты. Патентирование в Японии Ц это разновидность войны. Японцы патен
туют, как сумасшедшие. И у них странная система. Получение патента в Япони
и занимает семь лет, однако ваша заявка становится доступной публике чер
ез восемнадцать месяцев, после этого срока все авторские гонорары могут
оспариваться. И, конечно, у Японии нет взаимного лицензионного соглашени
я с Америкой. Это один из их способов держаться нос к носу.
В общем, когда я приехал в Японию, то обнаружил, что Сони и Хитачи имеют нес
колько близких к моим патентов, и они сделали то, что называют «затоплени
ем патентами», то есть перекрывают все возможные применения. У них не был
о прав пользоваться моими патентами, но я обнаружил, что и у меня тоже вооб
ще нет прав. Потому что они запатентовали использование моего изобретен
ия." Он пожал плечами. «Вот так. Однако, это уже древняя история. К нынешнему
времени японцы изобрели гораздо более сложный видео-софтвер, далеко пре
восходящий все, что есть у нас. Теперь они впереди нас на целые годы. Однак
о, в этой лаборатории мы боремся. А, именно он-то нам и нужен! Дэн, ты занят?»

Из-за консоли компьютера выглянула молодая женщина. Громадные глаза, оч
ки в роговой оправе, темные волосы. Ее лицо частично перекрывали потолоч
ные трубы.
«Это не Дэн», немного удивленно сказал Сандерс. «Тереза, а где Дэн?» «Готов
ится к зачету», сказала Тереза. «Я просто кое-что прогоняю в реальном врем
ени. Сейчас закончу.» У меня создалось впечатление, что она старше других
студентов. Но трудно было сказать, в чем именно дело. Конечно не в ее одежд
е: на ней была яркая цветная лента на голове, и U2Ц майка под джинсовой курт
кой. Однако в ней было некое спокойствие, от которого она казалась старше.

«Ты можешь переключится на другое?», спросил Сандерс, обходя стол и глядя
на монитор. «Потому что у нас здесь спешная работа. Надо помочь полиции.» Я
следовал за Сандерсом, ныряя под трубы. «Конечно», сказала женщина. И нача
ла выключать устройства на столе. Она повернулась ко мне спиной, а потом я
в конце концов рассмотрел ее. Смуглая, экзотичная, почти евразийка. И крас
ивая, отпадно красивая. Она выглядела как высокая, скуластая модель из жу
рнала. На секунду я смутился, потому что эта женщина была слишком красиво
й, чтобы работать в какой-то подвальной лаборатории электроники. В этом н
е было смысла. «Поздоровайтесь с Терезой Асакума», сказал он. «Единствен
ная японская студентка-выпускница, работающая здесь.»
«Хай», сказал я. И покраснел. Я чувствовал себя дураком. Я чувствовал, что и
нформация приходит ко мне чересчур быстро. И принимая все во внимание, я п
редпочел бы, чтобы не японец управлялся с этими лентами. Но ее имя не было
японским, и она не выглядела японкой, она казалась евразийкой и лишь част
ично японской, такой экзотической, может быть она даже была … «Доброе утр
о, лейтенант», сказала она. И протянула для пожатия левую руку. Я подумал, ч
то правая рука поранена.
Мы обменялись рукопожатием: «Хелло, мисс Асакума.»
«Тереза.»
«Окей.»
«Разве не красавица?», сказал Сандерс, говоря словно это его заслуга.
«Просто красавица.»
«Да», сказал я. «На самом деле, я удивлен, что вы не модель.» Возник неловкий
момент. Я не мог сказать почему. Она быстро отвернулась.
«Это меня не интересует», сказала она.
Сандерс немедленно вступил и сказал: «Тереза, лейтенанту Смиту нужно, чт
обы скопировали несколько лент. Вот таких.» Сандерс вручил ей одну ленту.
Она взяла ее левой рукой и поднесла к свету. Правая рука оставалась согну
той в локте и прижатой к талии. Тогда я заметил, что ее правая рука высохла,
заканчиваясь толстым обрубком, торчащим из рукава джинсовой куртки. Сло
вно рука талидомидового ребенка. «Весьма интересно», сказала она, скосив
шись на ленту. «Восьмимиллиметровая высокой плотности. Наверное, имеет ф
ирменный цифровой формат, о котором мы не слышали. Наверное, включает обр
аботку изображений в реальном времени.»
«Извините, я в этом не разбираюсь», сказал я. Сморозив фразу про модель, я ч
увствовал себя дураком. Я нырнул в свою коробку и выудил проигрыватель.
Тереза немедленно достала отвертку, сняла крышку и склонилась на потрох
ами. Я увидел зеленые проводки, черный мотор и три небольших кристалличе
ских цилиндра. «Да, это новейшая разработка. Очень хитро. Доктор Сандерс, в
згляните: они делают это всего тремя головками. Наверное, плата генериру
ет компоненты RGB, потому что здесь… как вы думаете, это цепи компрессии?»
«Наверное, ЦАП-конвертор», сказал Сандерс. «Весьма аккуратно. Такой мале
нький.» Держа в руках коробочку, он повернулся ко мне. «Знаете, почему япон
цы умеют делать такие вещи, а мы нет? Это называется кайдзен: процесс нетор
опливого, терпеливого непрерывного улучшения. Каждый год продукт стано
вится немного лучше, немного меньше, немного дешевле. Американцы не дума
ют так. Американцы всегда ищут квантовый скачок, большое продвижение впе
ред. Американцы пытаются победить в главной гонке, выбить конкурента со
стоянки, а потом усесться в сторонке. Японцы же никогда не сидят в сторонк
е, а просто участвуют во всех заездах. В этом, как и во всем прочем, проявляе
тся философия народа.»
В том же духе он говорил еще некоторое время, вращая цилиндрики и восхища
ясь ими. Наконец, я не вытерпел: «Вы сможете скопировать ленты?» «Конечно»
, сказала Тереза. «Мы можем снять сигнал с машины после конвертора и запис
ать в любом желаемом формате. В каком вы хотите: три четверти, оптическом
, VHS?»
«VHS», сказал я.
«Это легко», сказала она.
«Копия будет аккуратной? В ЛРД сказали, что не могут этого гарантировать.
»
«А, чертова ЛРД!», сказал Сандерс. «Они говорят так просто потому, что рабо
тают на правительство. А мы здесь занимаемся делом. Правильно, Тереза?» Но
Тереза не слышала. Я следил, как она вставляет провода и кабели, быстро дви
гая здоровой рукой, и пользуясь обрубком, чтобы стабилизировать и удержа
ть коробочку. Как и у многих инвалидов, ее движения были такими плавными, ч
то было трудно заметить отсутствие правой руки. Вскоре маленький проигр
ыватель был подключен ко второму рекордеру и нескольким разным монитор
ам.
«Зачем все это?»
«Следить за сигналом.»
«Для записи?»
«Нет. Большой монитор будет показывать картинку. Другие позволят следит
ь за характеристиками сигнала и видеть карту данных: как именно картинка
была записана на ленту.»
Я спросил: «Вам обязательно это знать?»
«Нет, но просто приятно сунуть нос в чужие дела. Интересно, как устроен это
т формат с высокой плотностью.»
Сандерс спросил: «Откуда происходит материал?»
«С офисной камеры безопасности.»
«Ленты подлинные?»
«Как мне кажется, а что?»
«Ну, если это оригинальный материал, с ним следует быть осторожней», сказ
ал Сандерс. Он обратился к Терезе, словно инструктируя ее: «Не надо, чтобы
какие-нибудь обратные связи попортили поверхность ленты. Или чтобы сигн
алы просочились с головок и нарушили целостность потока данных.»
«Не беспокойтесь», сказала она, «я справлюсь.» Она показала пальцем:
«Видите, вот? Это предупреждает о смещении импеданса. И за центральным пр
оцессором я тоже слежу.»
«Окей», сказал Сандерс, сияя, как гордый родитель.
«Сколько это займет?», спросил я.
«Не долго. Записывать сигнал мы можем на очень высокой скорости, точнее, с
предельной скоростью проигрывателя, а у него, похоже, имеется быстрая пе
ремотка вперед. Поэтому, наверное, уйдет по две-три минуты на ленту.»
Я взглянул на часы: «В десять тридцать у меня встреча, на которую я не могу
опаздывать, а я не хочу оставлять их здесь…» «Вам нужны копии всех лент?»

«В общем-то, только первые пять критичны.»
«Тогда сделаем их первыми.»
Мы прокручивали первые несколько секунд каждой ленты, высматривая те пя
ть, которые были записаны с камер сорок шестого этажа. Я видел картинку на
центральном мониторе, стоящем на столе Терезы. На боковых мониторах след
ы сигнала извивались и дергались, словно в палате реанимации. Я сказал об
этом.
«Почти что так», согласилась она. «Палата реанимации для видео.» Она выта
щила одну ленту, вставила другую и включила ее. «Упс! Вы говорите, материал
оригинальный? Неверно. Эти ленты являются копиями.» «Как вы узнали?»
«Потому что мы видим сигнатуру намотки.» Тереза склонилась над приборам
и, уставившись в следы сигнала, и занимаясь тонкой настройкой с помощью р
учек и кнопок.
«Мне тоже так кажется», сказал Сандерс и повернулся ко мне. «Понимаете, по
самой видеокартинке трудно определить копию. Старое аналоговое видео и
спытывало некоторую деградацию сигнала в последовательных копиях, одн
ако в цифровых системах, вроде этой, разницы совсем нет. Каждая копия букв
ально идентична оригиналу.»
«Тогда как вы можете определить, что ленты скопированы?» «Тереза смотрит
не на картинку», сказал Сандерс. «Она смотрит на сам сигнал. Даже когда мы
не можем определить копию по самой картинке, мы все-таки можем установит
ь, что картинка записана не с камеры, а с другого проигрывателя.»
Я покачал головой: «И как же?»
Ответила Тереза: «Это связано с тем, как записан сигнал в первые полсекун
ды ленты. Если записывающий видеорекордер стартовал прежде проигрываю
щего, то появляются легкие флюктуации выходного сигнала, когда стартует
проигрывающая машина. Это функция механики: мотор проигрывателя не може
т мгновенно набрать скорость. Для уменьшения эффекта в проигрывающей ма
шине вставляют специальные электронные цепи, однако некоторый интерва
л набора скорости существует всегда.»
«И вы обнаружили именно это?»
Она кивнула: «Это называется сигнатурой намотки.» Сандерс продолжил: «Но
этого никогда не бывает, когда сигнал приходит прямо с камеры, потому что
в камере нет движущихся частей. Камера всегда мгновенно набирает скорос
ть.»
Я нахмурился: «Значит, эти ленты являются копиями.»
«А что в этом плохого?», спросил Сандерс.
«Не знаю. Но если они скопированы, то их можно было и изменить, верно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45