— спросила Жасмин правителя планеты. Она опустилась на персидский ковер, вывезенный с Земли. Девушка облачилась в шелковое плтье с рисунком из прямоугольников винно-красного и темно-коричневого цветов. При этом она ласково поглаживала пушистого белого кота Графа Амадеуса. Концерт «Осень» из «Времен года» Вивальди наполнял гостиную мелодичными звуками, льющимися из скрытых динамиков, приятно дополняя скромную элегантность обстановки. Все здесь, как заметил Перси, соответствовало обстоятельствам.
После рабочего дня, занятого проблемами управления непокорной планетой, Перси Филлингтон, одетый в белую рубашку с гофрированной манишкой и плотные бриджи цвета индиго, стоял, оперевшись локтем на каминную доску, держа в руке суженный кверху бокал с прекрасным коньяком «Арк-Ройал», — по-прежнему завозимый с Таркада, — излюбленный предмет роскоши на Хашимане, хотя контрабанда уже была пресечена.
Граф нахмурился. Перси совсем не нравилось, что гостья беспокоит себя раздумьями о бывшем «хозяине».
— Полагаю, потому, что Чандрасехар объединил в себе так много худших черт Империи Драконис, — произнес он. — Он воспользовался преимуществами знаменитого имени, чтобы составить неисчислимый капитал. И потом, он так явно пренебрегает всеми традиционными добродетелями Куриты, что может послужить символом декаданса.
Кэсси кивала, сосредоточив внимание на коте, который блаженно наслаждался ласками женских рук. По наблюдениям девушки, единственными добродетелями, которыми пренебрегал Курита, являлись аскетичность и воинственность. Однако она здесь находилась вовсе не для того, чтобы открыть глаза молодому графу. Но девушка по-настоящему удивилась, услышав от правителя подобное объяснение причин такой сильной ненависти к дядюшке Чэнди.
— Если взглянуть со стороны, то он хорошо относится к своим рабочим — повысил им плату, укоротил рабочие часы, доведя до нервного припадка старого Редмонда, могу вас в этом заверить. Но он эксплуатирует их и жестоко подавляет любые разногласия. Чандрасехар беспощадно пресекает любые попытки Сумиямы организовать профсоюз рабочих ХТЭ для защиты их прав.
Нужно же быть таким наивным, как его светлость, чтобы не понимать, что свободные профсоюзы, поддерживаемые Сумиямой, на самом деле являлись одним из видов рэкета якудзы, которые вымогали деньги у долготерпеливых тружеников. В Империи Драконис насчитывалось много рабочих профсоюзов, но действительно независимые ассоциации запрещались; во всех профсоюзах неизбежно властвовали местные организации якудзы.
Перси трудно было заподозрить в притворстве, он действительно выглядел наивным — к такому выводу пришла Кэсси, а уж она умела разбираться в людях. Но при этом его нельзя было назвать ни дураком, ни тупицей. Девушка увидела в графе воспитанного, интеллигентного человека, обладающего быстрым умом и пылким воображением.
Граф оказался даже героем войны, опытным водителем боевого робота, который отличился во время проведенных военных действий, участвуя в небольших, но упорных сражениях против войск Федеративного Содружества и Лиги Свободных Миров во время Четвертой войны за Наследие. В тридцать пять лет Перси выглядел лет на десять моложе.
Но, как и всех остальных, его сформировало полученное воспитание. И так получилось, что всех заинтересованных лиц, начиная с его тирана-дедушки, короля, чей свирепый седобровый портрет сердито хмурился со стены, словно демон-хранитель, и кончая прочно укрепившимися местными властителями, как Танади и даже Координатор Империи Драконис, — всех устраивало, чтобы граф пребывал в бездействии. Перси Филлингтон рос чахлым, словно клен-бонсай, и Кэсси изумляло, что он действительно мог похвастаться огромным самообладанием и ярко выраженной индивидуальностью.
Она все еще не смогла побороть в душе симпатию к невольному избавителю от дядюшки Чэнди, и это по-прежнему смущало и расстраивало Кэсси. В конце концов граф представлял собой всего лишь средство для достижения цели. А стоит только настоящему охотнику позволить средству обратиться в личность — все кончено!.. Можно потерять остроту реакции, естественность инстинктов, что вызовет цепочку невольных ошибок. В юности Кэсси видела, как на это попадались опытные люди и гибли. Она поклялась тогда, что с ней этого никогда не произойдет.
— Знаешь, он приехал следом за мной сразу после вечеринки, — сказал правитель, подойдя к ней сзади. — Он досаждает мне требованиями и мольбами с утра до вечера. Единственное, что Чандрасехару нужно, — это вернуть тебя назад. Здесь я могу его понять.
И снова Кэсси почувствовала страстное желание Перси прикоснуться к ней, которое неистово струилось, словно жар от плиты. Оно не было сексуальным, вернее, не только сексуальным. Графу хотелось защитить Жасмин, успокоить.
Обычно в такой ситуации Кэсси испытывала некоторое удовольствие, словно рыбак, у которого клюет рыба. На этот раз поведение Перси расстроило и смутило ее, даже если все это предусматривалось планом.
«Владей собой, — любил повторять гуру Джоханн, — и ты сможешь контролировать любую ситуацию. Лишишься самообладания — и ситуация станет непредсказуемой».
Она обернулась, все еще стоя на коленях, и взяла его руку в свои ладони.
— Ваша светлость, вы так любезны, что приютили меня.
Он поднял ее с колен:
— Ладно, а теперь не беспокойся больше об этом чудовище. Даже не вспоминай о нем.
Девушка подняла его руку, на мгновение прижала ее к губам и выпустила, словно испугавшись этого прикосновения.
— Я в вашем распоряжении, лорд, — произнесла она дрожащим голосом заблудившегося ребенка, потупив поддельные изумрудные глаза. — Я теперь ваша покорная служанка.
Тело графа содрогнулось от тяжелого вздоха, словно молодое деревце затрепетало под мощным ударом. Сейчас Кэсси балансировала на самом острие лезвия. Она испытала неподдельное сильное артистическое удовольствие, когда он протянул руку, чтобы коснуться ее, но остановился, словно Кэсси окружало невидимое силовое поле. Она сейчас играла им так же искусно, как давно умершие музыканты на своих инструментах, чьи звуки наполняли гостиную.
Перси бессильно уронил руку.
— Вы не должны так говорить, — сказал он. — Вы не моя служанка. Вы... — Он нахмурился, подыскивая слова. — Вы человек, который стал мне очень дорог. Вы, если хотите, мой друг.
— Ваша светлость оказывает мне слишком много чести.
— Вовсе нет.
Кэсси подняла к нему свое лицо:
— Я испытываю огромную благодарность к вам. Но мне больно находиться здесь, в такой роскоши, когда мои мать и брат страдают.
Граф поднял руку в повелительном жесте.
— Я подумаю об этом, — сказал он. — Обещаю.
Он повернулся, сделал несколько шагов в сторону, но вдруг остановился. Перси оглядел ее стройную фигурку, которую одновременно и подчеркивали, и интригующе скрывали ниспадающие складки одеяния. На мгновение Кэсси почувствовала дрожь страха, боясь, что переиграла.
Граф глубоко вздохнул, собираясь с мыслями:
— Сейчас мне нужно покинуть вас, Жасмин. Но пожалуйста, оставайтесь здесь столько, сколько пожелаете. Если вам что-то понадобится, слуги проследят за этим.
Он поклонился и быстрым шагом покинул комнату. Еще мгновение она продолжала стоять, трепеща от того, что все уже закончилось. И хотя в глубине души девушка оставалась холодна, но неприятное чувство охватило ее.
«Мне стыдно, — поняла Кэсси, охваченная страхом и гневом. Она закрыла глаза и потерла их тыльной стороной ладошек. — Я проигрываю», — подумала девушка,' малодушно желая, чтобы операция поскорее закончилась. Ей приходится чересчур долго и тяжело сохранять самообладание. А потерять его сейчас, во время выполнения задания, жизненно важного для полка, ее приемной семьи, оказалось бы гораздо более тяжелым наказанием, нежели кара в случае разоблачения.
Она вошла в спальню и заперла дверь. Полчаса Кэсси лежала на спине в темноте и без сна, уставившись в потолок. И только осознав, что скучает по ужасному розовому плюшевому медвежонку, подарку Кали, Кэсси перевернулась лицом вниз и дала волю слезам.
XXX
Масамори, Хашиман
Район Галедона, Империя Драконис
30 октября 3056 г.
Барабанный перестук конских копыт наполнил тело Кэсси сумасшедшим ритмом. Ему басовито аккомпанировал бившийся о берег прибой, порожденный невидимым отсюда штормом на Шакудо. Длинные стебли пурпурной прибрежной травы, развеваемые ветром, обвивали ноги девушки, когда она проезжала мимо.
Грохоча копытами, гнедой жеребец Перси Филлингтона догнал ее и промчался мимо. Он достиг заранее оговоренной линии финиша, которая проходила рядом с главной мачтой давно утонувшего и выброшенного на берег парусника, находящегося в нескольких сотнях метров от нее. Натянув поводья жеребца, граф заставил животное подняться на дыбы, чтобы ознаменовать свою победу, а затем перегнулся через шею лошади и одобрительно похлопал, когда Кэсси подскакала на серой в яблоках арабской кобыле.
— А вы оказались способной ученицей, — заметил он. — Уже сейчас вы держитесь на лошади так, словно занимались этим много лет.
— Я всегда любила животных, ваша светлость, — ответила Кэсси, которая действительно занималась верховой ездой много лет. Когда-то полностью урбанизированная городская уличная девчонка, она научилась объезжать различных более или менее прирученных животных, стремясь усовершенствовать мастерство разведки. Но то была довольно грубая верховая езда, далекая от изысканности. Владение искусством верховой езды считалось обязательным в высших классах Империи Драконис; по традиции, езда являлась благородным времяпрепровождением воинов, кроме того, на многих планетах в пределах империи лошади по-прежнему оставались основным средством передвижения. Правитель планеты ездил лучше Кэсси и выиграл скачку без уступок с ее стороны.
Они не торопясь спускались вниз по пляжу, чувствуя, как бока лошадей ходят ходуном. Воздух был холодным, но не морозным; они наслаждались последними нежданными теплыми деньками. Большая хашиманская луна Йошицуне, розовая и раздутая, висела над далекой черной грядой Тримурти. На горизонте растекался закат, словно разливалось жидкое пламя. Запах соли, мокрого песка, загнивающих водорослей и бесконечного вечного океана окутал их, словно тяжелым облаком. Запоздавшие сверчки верещали в дюнах рядом с пляжем. Ночные птицы чуть не задевали их лица мягкими концами крыльев, когда прорезали темноту, чтобы, широко раскрыв клюв, схватить крошечных насекомых, и издавали при этом мрачные крики. Некоторое время всадники ехали молча.
Было это хорошим знаком или дурным, Кэсси еще не разобралась толком. Все три последних дня Перси занимался государственными делами, а она волновалась и проводила время, играя в маджонг и покер с Йоримото, которому правитель поручил присматривать за гостьей. Зная, что часы тикают, что где-то рыжий затевает новую вылазку против дядюшки Чэнди и полка, девушка чувствовала себя несчастной и загнанной в ловушку. Сегодня, к моменту возвращения Перси, она уже поняла, что ее нервы вот-вот сдадут.
Присутствие Йоримото оказалось приятным и ненавязчивым. В этом проявилось известное мастерство, с каким он вел наблюдение за девушкой, и она почти уверилась, что именно он был агентом мирзы в Штормовой Гавани. Или одним из них, вероятнее всего, тем самым, кто периодически оставлял для нее тайные послания.
Они выехали на поперечную тропку, круто поднимающуюся вверх, миновали несколько отвесных скал, направляясь к поместью, темная громада которого возвышалась на уступе. По пути приятным мягким голосом Перси рассказывал истории об этикетных глупостях и сановной напыщенности, что вызывало у Кэсси искренний смех. Граф умел рассказывать анекдоты.
У стен огромного дома они отдали лошадей грумам, которые стояли с преувеличенно серьезными лицами, и поднялись по тропинке, выложенной ракушечником.
— Должен признаться, я очень по вас соскучился, — сказал правитель.
— Я тоже скучала по вашей светлости.
Граф остановился перед девушкой, дотронулся до подбородка красавицы и кончиком согнутого пальца приподнял ее лицо.
— Может, вы хоть сейчас начнете звать меня просто Перси? — спросил он.
И поцеловал ее. Мгновение Кэсси стояла как зачарованная. Затем вырвалась и побежала вверх по дорожке.
Он засмеялся и бросился следом. Она обнаружила, что тоже смеется. Преследование не пугало девушку. Она замешкалась, позволив ему поймать себя.
Добежав до конца дорожки, она остановилась как вкопанная. Небольшой вертолет, обвешанный по сторонам оружием, стоял в центре широкого ухоженного газона перед домом. Вторжение оказалось неожиданным, как удар в лицо.
Правитель планеты остановился позади нее. Он положил мягкую руку ей на плечо, уже не смеясь.
— Пожалуй, вам лучше войти в дом с заднего входа, дорогая, — спокойно произнес он.
Девушка посмотрела на него снизу вверх, изображая на лице ужас. Он легонько похлопал ее по плечу:
— Не бойся, Жасмин. Это не Чэнди. Просто государственные дела.
Она кивнула, направилась к двери, но вдруг остановилась.
— Лорд... Перси... насчет моего брата...
— Позже, позже, я обещаю. А сейчас забудь об этом.
— Вы заставили меня ждать, — заметил Нинью Керай Индрахар, когда правитель планеты вошел в гостиную.
— Меня задержали дела.
— Разумеется. — Второй человек в СНБ был одет в свой обычный черный костюм. Он стоял, заложив руки за спину, изучая портрет дедушки нынешнего графа. Нинью настойчиво развивал у себя вкус к прекрасному, хотя ему еще не удалось выработать эстетизм, который должен быть присущ каждому наемному убийце. Здесь впервые присутствовало нечто, что он был почти готов принять безоговорочно. Старый граф явно был воином. Драконом до мозга костей, с проницательными ястребиными глазами и непокорно сведенными к переносице бровями, сжатые челюсти выглядели так, словно художник запечатлел момент, когда он скрипел зубами от ярости, вызванной врагами Дома Куриты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57