В Димкиной квартире было неуютно, по углам стояли какие-то неразобранные узлы, валялись удочки, велосипедные шины и прочие холостяцкие причиндалы. В спальне на полочке, среди разного хлама, Маринка увидела расшитую бисером подушечку-сердечко — ту самую, которую она когда-то подарила Димке надень рождения.— Ты хранишь? — удивленно спросила она, прижимая сердечко к щеке.— Конечно. Чай будешь? — слегка смутившись, ответил Соловьев.— Буду!— Только у меня ничего нет… Баранки вот сухие…— Ничего не надо!Они попили чаю, посидели немного на диване молча. Смеркалось. Маринка все не могла прийти в себя оттого, что Димка купил квартиру именно в этом месте, оттого, что хранит вещь, про которую она уже и думать забыла. А сейчас сидит молча напротив, насупившись, как чужой…— Ну что ты, Дим? — Она погладила его по колену. — Скажи что-нибудь.— Что?— Не знаю… Ну что я красивая!— Ты красивая — и сама это знаешь. Зачем говорить?— Дим, поцелуй меня! — Соловьев быстро прикоснулся губами к ее щеке. — Дим, не так…Он наклонился ниже и поцеловал в губы. Как когда-то в детстве — сначала неловко, потом долго и страстно. Через несколько минут он отскочил от нее как ошпаренный.— Нет, я не могу!— Чего ты не можешь?— Не соблазняй меня! У меня все равно ничего не получится. Уже давно не получалось…— А я тебя и не соблазняю. Имею я право тебя просто поцеловать, в конце концов?Маринка подошла к нему и крепко обняла. Димка доверчиво положил голову ей на грудь. Она еще долго гладила его по колючему ежику, по плечам, по груди… Так они и уснули.Наутро Димка на работу не пошел, сказавшись больным. Он теперь трудился где-то на теплостанции.— Там все уже привыкли! — махнул рукой он. — А выгонят — не велика беда. Все равно помирать скоро.— Что ты говоришь? Прекрати немедленно!— А как будто ты и об этом не знала! Тебе что, сестричка моя не рассказывала?— Дима! — Маринка от возмущения даже села. — Пора бы уже привыкнуть за тридцать лет, что Наташа мне о тебе ничего не рассказывает. Ничего! Ты тоже молчишь. Поэтому откуда я могу знать?— Ты ужасно красивая, когда злишься! Димка повалил ее обратно на кровать.— Ну вот, а говорил, что не можешь ничего! — рассмеялась Маринка минут через двадцать. — Ты еще ого-го!— Не знаю, что со мной случилось сегодня, — смутился Димка. — Я думал, уже все, в евнухи пора…— Тебе — в евнухи? Да не смеши ты, ради Христа.В тот день они занимались любовью до самого вечера, как будто наверстывая упущенное за последние годы.— А как же Весельцов? — спросил вдруг Димка. — Ты что, ушла от него?— Нет, не ушла. Он дома ждет. Думает, я к маме поехала.— Так у тебя с ним все хорошо?— А ты как думаешь?Соловьев снова насупился и замолчал. Они сходили вместе в магазин, купили продуктов и большой арбуз. Маринка приготовила ужин. Ели на полуразвалившемся, старом столе, но при свечах — единственный раз в жизни. Маринка чувствовала, что одно его слово — и она останется здесь навсегда. Делить с Димкой счастье и беды в этой крошечной, грязной квартире, пока смерть их не разлучит…— Димка, ты ничего не хочешь мне сказать? — Что?— Ну не знаю…— Арбуз…— Какой арбуз? Что ты несешь?— Арбуз сладкий… Ты же просила что-то сказать.— Ладно, Димуля. — Маринкин порыв прошел, сменившись усталостью. — Повеселились — и хватит. Мне пора в Москву. Дела ждут. Ты же мне все равно ничего не говоришь.— Пенек рядом со мной всегда свободен для тебя.— Пенек, говоришь? А мне пенька мало!— Смотри, если не ты, кто-то другой его займет. Подумай!— Пусть занимает! Проводи на электричку. — Угу.Димка посадил Маринку в электричку и на прощание быстро чмокнул в щеку. Маринка смотрела, как он шел по перрону, не оборачиваясь, и нервно курил. Сердце у нее сжималось, в глазах стояли слезы. Неужели непонятно, что тут уже никогда ничего не будет, что надо бежать прочь от этой гибельной любви, которая каждый раз настигала исподтишка и незаметно засасывала, как коварный речной водоворот? Зачем она пошла на реку, увидела его, снова взбаламутила успокоившиеся было чувства? Маринка злилась на себя — и тайно радовалась, что нечаянно провела с Димкой целых два дня.Дома Маринку встретил растерянный Илья:— Мам, ты, наверно, переживать будешь… Ты только не расстраивайся, пожалуйста. Сядь. Тебе корвалол накапать сейчас или потом?— Что это ты со мной как с душевнобольной? Говори давай быстро, что случилось.— Весельцов ушел…— Куда? — равнодушно спросила Маринка.— Совсем ушел… Собрал чемоданы — и нет его…— Да? А что, ему было куда идти?— Было… — Илья опустил глаза и покраснел. — Я тебе не говорил.— Ладно уж, рассказывай! Чай будешь?— Буду. В общем… У него уже давно была одна тетка. Лет на двадцать старше его, хозяйка какой-то крупной фирмы, я точно не знаю. Одинокая… Настоящая стерва. Я их разговоры по телефону слышал несколько раз. Он на ней женится, и они уезжают в путешествие. Куда-то на Карибы. Серега мне сказал тебе не говорить.— Почему?— Мы боялись, что ты не переживешь… Опять в больницу попадешь.— Зря боялись. Это все новости? — Да.— Вот и хорошо. Наконец пристроен Весельцов. Рада за него. А теперь давай чай пить.— Мам, ты что, в Петровском была?— Да. А почему ты спросил?— Не знаю… У тебя всегда потом такое лицо… Маринка рассмеялась и обняла сына. Ей было, в общем,все равно, что Весельцов ушел. Не в первый раз в этой жизни она снова начинала с нуля. И в этот раз отчего-то совсем не было страшно.А еще через несколько дней раздался тревожный телефонный звонок. Звонила Наташка:— Марин, ты не знаешь еще?..— Не знаю — чего?— Димка в Москве, в больнице…— Что с ним?— Все то же самое, что всегда. Но теперь гораздо хуже… Если ты хочешь попрощаться…— Как — попрощаться? Ты с ума сошла?..Через полтора часа Маринка была уже в больнице. Там же сидели заплаканная Наташка и смурной Серега.— Почему раньше не сказали? Что случилось? — накинулась на них Голубева.— Врачи говорят, что шансов нет. У него опухоль мозга… Уже давно. Все думали — эпилепсия… Признаки проявились давно, еще с тех пор, когда у нас мама умерла. Лечили, да что-то недолечили… Нужна серьезная нейрохирургическая операция, но гарантий никто никаких не дает… И денег нет, чтобы его в приличное место положить.— И вы мне ничего не сказали? Как вы могли?!— Мы думали, ты знаешь… Ты же с ним общалась!— Как его можно увидеть?— Только через стекло… К нему не пускают.— Куда идти?Маринка накинула халат и быстро пошла по лестнице. Серега бросился ее догонять.— Ты-то как мог молчать? Ладно про Весельцова, но про Димку! Никогда тебе не прощу!— Я боялся… Он не хотел, чтоб ты знала… Сюда! Маринка заглянула через стекло. В палате был холодный,бледно-голубой цвет, как в мертвецкой. Димка лежал, весь опутанный какими-то проводками, изо рта торчала трубка.— Боже мой! — только и выдохнула Маринка. — Я хочу поговорить с врачом! Немедленно!— Мы уже разговаривали… Ему дают максимум несколько дней… Нужны очень большие деньги.— Сколько?Серега назвал сумму. Маринка схватилась за голову, сказала:— Я достану!— Кума, не чуди. Откуда у тебя?— Найду, раз вы не можете!На бегу она скинула халат и рванула на улицу. План действий созрел мгновенно. Она продаст квартиру и все, что в ней есть! Еще немного займет… Через час она уже примчалась домой и, не раздеваясь, начала выгребать вещи из ящиков.— Мам, что с тобой? — встревоженно спросил Илья.— Беда. Мы все продаем!— Как — все?— Вещи. Квартиру… Помогай разобрать. А еще лучше звони отцу. Попроси его отказаться от его доли. Скажи, что я ему все верну. Звони быстро…— Что случилось-то?— Дядя Дима при смерти. Нужна операция.— Мама, но…— Никаких «но»! Быстро!Илья покорно взял телефонную трубку и побрел в соседнюю комнату.Сосредоточенная Таша в цветном переднике поверх черных джинсов готовила завтрак. Сегодня у нее не было съемок, значит, и спешить было некуда. Она старалась придать своему лицу расслабленное, умиротворенное выражение. На столе в ведерке со льдом стояло шампанское, в печи шипели окорочка. Вот-вот в очередной отпуск должны были приехать родители, и к их приходу все должно быть в порядке. Никаких грустных мин! Сплошной позитив. Родители же не виноваты, что у нее все так по жизни получается. Что их расстраивать зря? Какое им дело до того, что происходит у дочери в душе.— Привет, дочка! — Оживленные родители появились, как всегда после долгого отсутствия — с кучей пакетов и чемоданов. — Как ты тут?— Все хорошо, мамочка! Папочка! Ой, дядя Боря!— Привет, красотка! — Гость наклонился к Таше и поцеловал в щечку. — Все хорошеешь!— У папы с Борисом сегодня общие дела, поэтому он из аэропорта сначала к нам. Сейчас позавтракаем все вместе — и они поедут дальше.— Как здорово! Проходите. Я как раз только-только кофе сварила…Потом она с родителями и Борисом сидела на кухне и оживленно болтала. Таша была на самом деле рада их всех видеть — общение помогало ей хотя бы немного развеяться, переключить мысли. К тому же Борис был одним из тех людей, кого Таша действительно уважала. И умен, и остроумен, и весел. Вот только с личной жизнью у него не сложилось… А отец, похоже, не терял надежды, что у нее с Борисом вдруг что-то получится. Таша улыбнулась про себя: все его хитрости были шиты белыми нитками.В самый разгар завтрака раздался телефонный звонок. Таша кокетливо улыбнулась, взяла трубку и вышла из-за стола.— Кавалеры небось одолевают с утра пораньше? — усмехнулся Борис.— Да уж конечно! — кивнула Таша и отозвалась в трубку: — Алло! — На том конце раздались нечленораздельные звуки.— Кто это? Маринка, ты, что ли?— Я…— Что случилось? Не плачь! — Таша вышла в комнату, плот но прикрыв за собой дверь.— Димка…— Что — Димка? Говори же!— Он в больнице… Нужны деньги. Операция… Я продаю квартиру. Мне быстро нужен покупатель, только очень быстро!— Подожди, подожди. Какая продажа квартиры? О чем ты?— Димка умирает. Если не сделать ему быстро операцию, это все… Я не могу…— Успокойся, пожалуйста. Какая нужна операция?— У него опухоль мозга. Я не знаю точно…— Подожди минуту, только трубку не вешай! — быстро сказала Таша и выглянула в кухню. — Дядя Боря, иди сюда на минутку. Твоя консультация нужна.Борис, улыбаясь, встал из-за стола. Таша затащила его в комнату и прикрыла рукой трубку:— У меня у подруги большие проблемы. Нужна серьезная операция. Послушай ее, может, посоветуешь что-то?Борис взял трубку и какое-то время внимательно слушал Маринку. По мере того как она ему что-то говорила, улыбка сползала с его лица, он становился все более серьезным и озабоченным.— По телефону трудно что-то сказать. Ситуация непростая… Да, у меня есть знакомые… Вы не плачьте только! Ну хорошо, давайте увидимся. Да-да, записываю адрес больницы… Вы не беспокойтесь. Я буду через час…Борис повесил трубку и отдышался:— Это кто был-то?— Моя подруга. У нее, похоже, большое несчастье. Я еще сама до конца не поняла.— Ну что ж, надо ехать. Нельзя человека в таком состоянии оставлять. Может, и впрямь подскажу ей что-то дельное. Как ты говоришь ее зовут?— Маринка…— Это судьба! Пойду извинюсь перед твоим отцом. Перенесем нашу встречу…Уже через полчаса Таша везла Бориса к больнице.— Ты извини, ради бога… Все так глупо получилось… Тебе, наверно, не надо было вот так срываться. После самолета — и вообще, у тебя дела…— Ничего, дела подождут…Борис выглядел напряженным и сосредоточенным.— Как приятно, что ты такой несовременный, дядя Боря! — довольно сказала Таша. — Скажи, а все же почему ты решил поехать?— Во-первых, я врач. Должен помогать людям. Во-вторых, твоя подруга, Маринка, похоже, действительно плохо себя чувствует…— Дело не в ней, хотя она тоже лечилась. В клинике лежала… У нее серьезные проблемы были… Просто она очень любит этого человека…— Тем более надо ехать как можно скорее… У меня тоже была одна такая подруга. Моя первая любовь — помнишь, я тебе когда-то рассказывал?— Помню. Я так и не поняла, почему у вас не сложилось. А с Марианной как? Расстался все-таки?..— Расстался… Как говорится, по-прежнему находимся в хороших отношениях, но к общению не стремимся.— Понимаю.Она думала, Маринка встретит их в приемном покое, но там ее не было. Таша быстро переговорила с медсестрой, и та указала наверх.— Побудь здесь, — сказала она Борису. — Я сейчас ее приведу.— Может, я с тобой поднимусь?— Не надо. Мало ли, в каком она состоянии. Лучше мы сюда спустимся.— Хорошо, я тогда пока историю болезни запрошу.Таша все предчувствовала правильно: Маринка действительно была не в себе. Она стояла у стекла, смотрела в палату и что-то тихо шептала. Увидев Ташу, бросилась ей на шею и забормотала быстро и возбужденно:— Спасибо, что приехала! Мне так хреново! Представляешь, Голубев не хочет мне свою часть квартиры отдавать. Я ему обещала все вернуть, а он ни в какую! Мне срочно нужны деньги… Наташке, сестре его, врачи сказали, что шансов нет!— Успокойся, Мариночка! — обняла ее Таша. — Я привезла тебе отличного доктора. Наш давний друг, они с отцом старые знакомые. Отец у него в Германии в клинике лечился. Он с тобой поговорит…— Врач? — медленно подняла глаза Маринка. — Он что, сможет дать в долг? Мне деньги нужны, понимаешь? Деньги!— Пойдем, поговорим с ним.— Но как я Димку одного оставлю? — Маринка махнула рукой в сторону стекла.— За ним присмотрят, не волнуйся.— А вдруг он умрет без меня?— Не волнуйся, ничего не случится. Мы совсем ненадолго…Когда Таша с Маринкой спустились, Борис стоял к ним спиной и что-то озабоченно обсуждал с местными врачами. Те внимательно слушали его, и вообще чувствовалось, что они относятся к Борису с большим пиететом.— Вот он, Борис. Он очень хороший врач, — отчего-то шепотом снова сказала Таша. — Сейчас я вас познакомлю.Маринка равнодушно кивнула, явно продолжая нервничать из-за того, что ей пришлось отойти от Димки.— Борис! — тихо позвала Таша. — Мы пришли. Познакомься, это моя подруга Марина…Борис обернулся. Сцена изумления продолжалась секунд тридцать.— Маринка, ты? — наконец прошептал побелевший Смелое.— Борька? — Глаза Маринки расширились от удивления. Еще мгновение — и Ташина подруга, заливаясь слезами,исчезла в объятиях Бориса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52