Маринка помогала в этом чем могла — Серега ей сразу не понравился, он чем-то напомнил ей отчима Николая. Общаться с ним она не имела никакого желания. А тут вот сложилось так, что Наташа по делам была вынуждена срочно уехать в Москву, а Маринка этого сделать просто не смогла — ей пришлось остаться в Петровском.— Присмотри за ними, пожалуйста! — попросила ее Наташа. — А то они без меня тут напьются как свиньи и завтра не поднимутся. Я их знаю. А нам еще картошку посадить надо…— Езжай спокойно! — ответила Маринка. — Я все сделаю.Но, несмотря на ее контроль, Димка с Серегой умудрились-таки где-то выпить, пока она мыла посуду после ужина. Наверно, в огороде у них была припрятана заначка. В дом вернулись уже веселые, шумные.— Как вам не стыдно! — всплеснула руками Голубева. — Что я завтра Наташе скажу? А ну марш спать!— Только вместе с тобой! — ответил Серега, нагло улыбаясь.— Нет, вместе с ней буду я, правда, Маринка? — рассмеялся Соловьев.Маринку это страшно разозлило.— Что за разговоры такие? Вам обоим кровати в гостиной застелены. Обоим, я сказала! — Она увернулась от Димкиных объятий. — Завтра разбужу в пять часов! Огород сажать надо.— Ах какая она строгая! — мечтательно оскалился Серега. — Мне как раз такие недоступные нравятся!Побузив еще некоторое время, мужчины отправились спать. Угроза про ранний утренний подъем оказалась действенной.Маринка похлопотала еще некоторое время на кухне и решила, что ей тоже пора лечь. Переоделась, на всякий случай закрыла дверь на защелку. Улеглась в постель, но сон не шел. Минут через пятнадцать, когда в доме стало совсем тихо, она услышала под своей дверью шаги. Дверь осторожно попытались открыть, но она не поддалась.— Маринка! Это Серега. Открой, знаю ведь, что не спишь. Как вообще без мужика можно спать? Открой…— Проваливай, Серега, проспись. А то Наташе все завтра расскажу. Не поздоровится тебе.Серега еще немного потоптался под дверью, ругаясь под нос, потом ушел спать. Маринка села в постели и прислушалась. Через некоторое время из соседней комнаты донеслось чье-то ровное сопение. Ну слава богу!Но не тут-то было!— Марин, ну что ты, в самом деле? Открывай! Это я… Теперь под дверью стоял Димка.— Дим, я устала. Иди спать.— Ну Марин…— Серега проснется. Утром все Наташке расскажет. Иди-иди…Димка вздохнул и послушно ушел. Голубева рассмеялась про себя. Спать уже не хотелось вовсе. Она лежала, всматриваясь в сумерки за окном, и думала о том, какая была дура, когда сделала аборт. Был бы у них сейчас ребеночек, светловолосая Наташка, сестричка Илье, и ничего больше в жизни не надо было бы. Может, еще удастся родить?Минут через сорок из соседней комнаты донеслось шевеление, кто-то тяжело встал и подошел к двери:— А плевать мне на Наташку! Открывай! Я на тебя с первого дня смотрю, какая ты красивая и несчастливая!— Иди прочь, Серега! Сейчас Димку разбужу.— Не разбудишь! Он храпит как паровоз. Полный тюфяк! Открывай!— Серега, ты меня знаешь. Сейчас в лоб получишь. Проваливай. А то ночь в милиции закончишь.Хрупкая дверь прогнулась несколько раз под Серегиным нетрезвым натиском, но выдержала.— Ишь какая недотрога! Больная небось. Вот другая на твоем бы месте…— Вот к другим и иди. И вообще, не больная я, а беременная. Беременных не трогают. Иди спать.Этот аргумент оказался самым действенным. Серега тут же затих и ушел. Маринка села в кровати и отдышалась. Только скандала с Наташкой по такому поводу не хватало! Ночь медленно катилась к рассвету. Она подошла к окну, распахнула его. И в этот момент внизу, под самым окном, раздался тихий шум и мелькнула какая-то мужская фигура. Через мгновение кто-то уже висел снаружи, держась за ее подоконник. Маринка пригляделась и ахнула.— Димка, ты с ума сошел? Ты же Серегу разбудишь…— Не разбужу. У меня большой опыт… Не впускала, так я сам к тебе влез!Маринка рассмеялась и вместе с Димкой упала на кровать. Они занимались любовью до самого рассвета.Проснулась Маринка, когда солнце было уже высоко.— Дим, вставай, Дим! — начала она трясти друга. — день на дворе. Наташка с Юлькой скоро приедут. Да вставай же!Димка, улыбаясь, потянулся и обнял Маринку. Солнечные зайчики бегали по его лицу.— Как хорошо! Разве уже пора вставать?— Пора, пора! — Маринка, отбившись от его объятий, спешно одевалась, выглядывая в окно. — Что мы Сереге скажем?— Да пошел он…Когда они вдвоем, счастливые и заспанные, вышли на крыльцо, Серега уже ковырялся на улице. Он был зол и мрачен. Перед ним стояла пепельница, до краев набитая окурками.— С добрым утром!— С добрым! — отозвался он, разглядывая парочку. — Кто-то, кажется, собирался вставать в пять утра и копать огород. Я по вашей милости глаз не сомкнул! Неужели нельзя было потише? Всю ночь испортили!— Ты понимаешь, Сережа, — начала оправдываться Маринка, но Димка наступил ей на ногу:— Не стоит!— С виду такая строгая, недоступная! А на деле б…. как и все бабы, — констатировал Серега. — Ты мне только объясни, почему с ним, а не со мной? И как же то, что ты мне ночью сказала?— Сережа, это не то, что ты думаешь…— Да! Как интересно! Вот держи лимон, съешь, чтобы рожа так не светилась. А то Наташка приедет — удивится очень.— Понимаешь, мы с ним уже давно… Много лет…— Ах даже так! Ну и хрен с вами.Этого Серега явно выдержать был не в состоянии. Он чертыхнулся и пошел в дальний угол огорода, заложив руки в карманы. Вскоре к нему присоединился Димка. Они остервенело кидали землю лопатами, не глядя друг на друга, как будто соревновались в перевыполнении стахановского плана.Во второй половине дня приехала Наташка с дочерью и только руками развела:— Ну и работники! Не верила, что вы и половину-то участка вспахать успеете, а вы уже почти весь обработали. Наверно, с раннего утра трудитесь?— Да уж, — хмыкнул Серега, — только кто трудится на участке, а кто и еще кое-где.Когда сели обедать, Наташкин муж все время, как будто пытаясь что-то понять для себя, придвигал Маринке то ароматный борщ, то тарелку с соленой рыбой. Та морщилась и отворачивалась, а в конце концов выбежала в туалет.— Обрати внимание, Наташа, на нашу недотрогу. Ты не знаешь, что с ней такое?— Да как обычно. — Наташа пожала плечами. — Чересчур чувствительная.— Ничего подобного, — с видом знатока произнес Серега, — это кое-что похуже.— Заткнулся бы ты, — устало сказал Димка.— Так, может, ты, Митюха, нам что-нибудь расскажешь? Колись, партизан!— Не понимаю, что у вас тут опять происходит, — раздраженно сказала Наташа.Еще пару дней Серега изводил Маринку, пока та не вспылила при всех:— Да что ты все ходишь вокруг и около! Говори наконец, мне скрывать нечего.— Ну это как сказать, — ухмыльнулся Серега. — Вы знаете, ребята, что наша чудесная крестная беременна?Все за столом застыли. Первая пришла в себя Наташка:— Марина, это правда? А что Голубев по этому поводу говорит?— А при чем тут Голубев? — гнусно улыбаясь, продолжил Серега. — Ты своего брата спроси, что он по этому поводу думает.— Марина, я не понимаю… Сережа, что ты имеешь в виду? Ты что дура, что ли? Не знаешь, что от моего брата рожать нельзя?— Светке, значит, можно, а мне нельзя? Почему вы все мне всегда запрещаете делать то, что я хочу? Объясните мне наконец — почему? — взбеленилась Маринка.Серега открыл было рот, для того чтобы сказать что-то язвительное, но перевел глаза на Димку и замолчал. Тот сидел с каменным лицом, белый как полотно.— Митька, опять! — вскрикнула Наташка. — Вы совсем с ума посходили. Разве можно его так волновать? Он же помрет сейчас! Серега, волоки его на кровать, быстро! Маринка, уйди с глаз долой!— Но что происходит?— Я тебе сказала — уйди, не маячь! Доигрались уже!Наташка с Серегой перенесли Димку в гостиную и закрыли дверь. Несколько часов они с ним возились, было слышно их тихое перешептывание, Наташка шуршала какими-то пакетами. Маринка посидела в одиночестве на кухне — и начала потихоньку собираться домой. Вокруг Димки по-прежнему была какая-то тайна, в которую ее даже теперь не пускали.Самое странное произошло спустя месяц, когда Маринка обнаружила, что действительно беременна. Она удивилась и обрадовалась. Тогда Серега вроде повторил ее слова, а на самом деле, выходит, и впрямь догадался? Но из-за всех катаклизмов, которые случились тогда в ее жизни, родиться этому ребенку тоже оказалось не суждено. Произошел выкидыш, и врачи сказали, что детей у Голубевой уже, скорее всего, не будет.С Наташкой они вскоре помирились и об этом эпизоде никогда не вспоминали. От любых вопросов о Димке она уходила, мгновенно превращаясь в фурию. А вот с Серегой Маринка старалась не общаться, хотя на фоне прочих событий причиненная им боль стерлась в памяти достаточно быстро. Глава 9ДВОЙНИК А вскоре произошло знакомство Маринки с Вячеславом, которое реально перевернуло в очередной раз ее и без того не слишком устойчивую жизнь. Нельзя сказать, что для нее самой это знакомство было таким уж неожиданным, — скорее, Маринка сама себе все, что называется, накаркала… Лежала ночами и мечтала о том, чтобы пережить с кем-то все, что не получилось у нее с Димкой. Почти смирившись с тем, что с Димкой у нее никогда уже ничего не сложится, она грезила о мужчине, который будет таким же, как Димка, только лучше, моложе, красивее… Таким, какой он был тогда, когда они вместе с Борькой Смеловым ездили втроем на реку… Она была готова на все. Пусть будет что будет, только бы рядом был снова такой человек, пусть не Димка, но похожий на него!И вот однажды поздно вечером это случилось. Маринка в домашнем халате как раз читала Илье перед сном «Тома Сойера». Вдруг услышала, как распахнулась входная дверь и в коридоре послышались смех и веселые голоса — мужа, Жени и еще кого-то незнакомого. Маринка не на шутку разозлилась: что за моду взял Павел, с тех пор как начался у него этот роман с Женей, — опять на ночь глядя кого-то приволок! Она вышла в коридор и приготовилась было выставить поздних гостей из квартиры или по крайней мере попросить их вести себя тише, и осеклась, онемела… Прямо перед ней в прихожей ее квартиры стоял совсем молодой Димка. То есть это был, конечно, не Димка, но как он был на него похож! Те же светлые волосы, только более золотистые, те же смешные веснушки и серо-голубые огромные глаза! Да и ростом он был повыше Димки — почти подпирал потолок… Но все это было заметно не с первого взгляда. Сначала же Маринка просто остолбенела.— О, знакомься, жена! — громко начал Голубев. Он был явно в легком подпитии, что с ним случалось крайне редко. — А мы с Женей гостей привели. Вот Розочка, наша завуч по внеклассной работе. И Славик Весельцов, ее военный друг, защитник Родины! Товарищи, это моя жена, Маринка.— Здрасте! — сказала Розочка и протянула Маринке тонкую ручку с ярким маникюром.— Добрый вечер! — смущенно пробасил рыжий Славик откуда-то сверху.— Очень приятно! — еле выдавила Маринка, машинально запахивая поплотнее полы халата.Про эту самую Розочку она многократно слышала от мужа: тот добродушно посмеивался над ней. Ей было уже тридцать семь, а она ни разу не была замужем. Роль старой девы пугала ее отчаянно. Вот и стремилась Розочка заарканить любого, кто был в штанах. Видимо, на этот раз все сложилось удачно.Маринке вдруг стало очень плохо. Ноги подкашивались, ее била крупная дрожь. Она никак не могла отвести глаз от Вячеслава — как будто прилипла к нему взглядом. А он, замечая это, отчаянно смущался, старался казаться незаметным, не понимая, чем обязан такому вниманию хозяйки к своей скромной персоне.— Что-то ты бледненькая сегодня. Устала? — участливо поинтересовался Голубев. — Не волнуйся, мы долго не задержимся. Просто сегодня у меня юбилей работы в образовании, решили немного отметить… Посидим недолго и разойдемся. Хочешь, посиди с нами…— Сначала мне надо пожелать ребенку спокойной ночи, — сухо сказала она. — Я вернусь. Наверное…— Марина, не беспокойся, мы сейчас попьем чаю и сразу разойдемся. Постараемся не шуметь, — заверила Женя.Маринка кивнула и быстро ушла в спальню. Казалось, что ее сейчас просто удар хватит. Уложив Илью и отдышавшись немного, она все-таки вышла на кухню. Там в самом разгаре был какой-то пикантный разговор. Раскрасневшаяся Женя смущенно хихикала, прикрывая рот ладошкой. Чаем, естественно, дело в этот вечер не ограничилось. Гости потягивали из чашек какое-то дешевое вино, а Голубев сидел в обнимку с бутылкой коньяка.— О, наконец-то! — сказал он. — Мы только тебя и ждали. Садись. Славка, налей моей жене вина!— Только не шумите, пожалуйста! Илье надо выспаться!Вообще-то пить Маринке совсем не хотелось, но она, глядя на Весельцова, который своими загорелыми большими руками щедро плеснул ей в чашку ядовито-малиновой жидкости, сдуру зачарованно хлопнула все одним глотком. Голова закружилась. Чем я хуже других, подумала она, они, похоже, набрались к этому времени уже достаточно…— Так вот, я продолжаю историю нашего знакомства, — весело сообщила Роза и закурила. — Со Славкой меня свела одна моя подруга. Она живет в том городе, где размещается Славкино училище. Сказала, что этот лейтенантик просто обалденный! И преподаватель, представьте себе, да! Но и я тоже не промах. Славка, подними майку!Тот смущенно огляделся, посмотрел почему-то на Маринку и отрицательно покачал головой:— Да что с тобой, Роза? Неудобно же…— Чего неудобного? Все свои, сто лет знакомы. Давай! Роза энергично задрала Весельцову футболку. На его спине краснели свежие ярко-красные полосы. Роза горделиво обвела взглядом всех присутствующих и продемонстрировала свои наманикюренные ногти. Маринке снова стало плохо. Ей на секунду померещилось, что никакой это не Розин Славка, а самый что ни на есть настоящий ее Димка, которого демонстрируют общественности как породистого жеребца. Обида сжала горло.— Ну все, посидели — и хватит, — раздраженно сказала она, — пора расходиться. Третий час.— Марина права. — Женя интеллигентно закивала. — Ребята, нужно уходить. Всем завтра на работу.— Я провожу Женю и останусь у нее, если ты не будешь возражать. Оттуда до работы ближе добираться, — прошептал жене Голубев, целуя ее в щеку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52