Димка окончательно стал таким родным, как старший брат. К нему можно было просто прижаться щекой и сидеть, ощущая всем телом его дыхание. Его можно было взять за руку и почувствовать удивительное единение, какого Маринка не испытывала прежде ни с кем никогда. От этого кружилась голова, замирало сердце и летела куда-то девчоночья душа. Тогда казалось, что это состояние будет бесконечным, продлится всю жизнь. Маринка даже про себя не называла обретенное чувство любовью — она вообще никак его не называла, просто радостно проживала каждое мгновение. А чувство ее было глубоким и неизреченным, сохраняющим свою абсолютную естественную полноту.Почти каждый день Маринка вместе с Наташкой оставалась на спортивной площадке, чтобы болеть за команду, в которой играл Димка. Он рос сильным и спортивным мальчиком и успевал заниматься и футболом, и баскетболом, и бегом. Все у него получалось одинаково хорошо. На уроках физкультуры ему не было равных, и Маринке нравилось, что у ее Димки так ловко все получается. Она обожала наблюдать, как быстро он бегает по футбольному полю — самый высокий, сильный, красивый… Пару раз Смирнова, чтобы только быть ближе к другу, даже стояла на воротах, не обращая внимания на мальчишеские смешки и ехидные замечания.Они по-прежнему ходили вместе домой, но теперь Димка неизменно сам провожал Маринку и до самого порога нес ее портфель. Одноклассники сперва потешались над этой парочкой, дразнили женихом с невестой, а потом привыкли. Стало даже как-то странно видеть Смирнову и Соловьева порознь. А если Димки не было рядом с Маринкой, сразу начинались вопросы.— Эй, а вторую половинку где потеряла? — звучало со всех сторон.Это означало в большинстве случаев, что Соловьев либо болел, либо отсутствовал по какой-то другой уважительной причине.Была, однако, тогда проблема, казавшаяся мучительной для них обоих: гулять вечерами Димке не разрешали. Его бабушка Эстер Борисовна оказалась педагогом, мало того — математичкой. Худшего и представить было нельзя. Все вечера Димка просиживал за решением каких-то дурацких уравнений и задач, поскольку бабушка неожиданно обнаружила у него математические способности. Время от времени Маринка приходила к Димкиному дому посмотреть на горящие окна его комнаты — вот и все, что происходило тогда вечерами. Еще она звонила ему из телефона-автомата — просто помолчать и послушать родной голос. Разговаривать в присутствии бабушки, как объяснял Димка, было просто невозможно, поэтому он отвечал односложно или произносил какие-то нечленораздельные звуки. Периодически было слышно, как снимается трубка параллельного аппарата и к их наполненному смыслом молчанию присоединяется кто-то третий. После этого Димка обычно преувеличенно бодро произносил «До свидания, Вася!» и исчезал из эфира.Как выяснилось позже, единственным поводом для Димки выйти из дома в вечернее время была необходимость уточнить что-то по домашнему заданию. Этим они с Маринкой и начали активно пользоваться, ощущая себя заговорщиками. Бродить по дождливым улицам было неуютно, на велосипеде не покатаешься — холодно, а приглашать друга в дом, где почти всегда можно было застать Николая, Маринка не любила. Поэтому скоро удалось изобрести кое-что получше: они встречались чаще всего у Вики — одноклассницы и давней подружки. Это была очень живая, общительная девочка. Маринка втайне восхищалась ею, считала, что Вика гораздо привлекательнее, чем она сама. Дома у подруги можно было поиграть в карты, подурачиться, а иногда — даже попробовать сладкого красного вина, которое делала Викина мама.— Маринка! Ну зачем тебе этот зануда? — регулярно удивлялась Вика. — Вот я бы не смогла с ним общаться! Вообще, эти мальчишки такие скучные и тупые! Они отстают в развитии, им бы все в футбол гонять…Маринка отшучивалась, хотя Викины ремарки неприятно задевали ее самолюбие. Она даже начала приглядываться тайком к ловкому и юморному Димке. Ну что Вика находит в нем тупого или занудного, когда он просто самый лучший на свете?Довольно скоро они с Димкой придумали интересную схему домашних занятий: она занималась литературой, историей, русским и прочими гуманитарными предметами, а он брал на себя все, что касается точных дисциплин. Маринка писала за двоих сочинения и подробно пересказывала ему литературные произведения, Димка решал и объяснял задачки. В остальное время они сидели у Вики или бродили по улицам. Оба при этом оставались отличниками.Домой Маринка приходила поздно вечером. Днем там частенько сидел Николай, который работал через сутки. Оставаться в его обществе Маринка не то чтобы побаивалась, — просто он был ей неприятен. Вечно начинает бормотать что-то неприличное и сально хихикать! Лучше бы занимался делом. Мать ждала ребенка, но до последнего работала, чтобы хоть как-то сводить концы с концами — толку от Николая в этом смысле было немного. До проблем старшей дочки дела ей особо не было — Маринка в семье уже давно считалась взрослой, сама готовила, мыла и стирала. Когда родилась сестра Кристина, забот, естественно, прибавилось: теперь в свободное от прочих дел время она была еще и за няньку. Но это Маринку не утомляло — она обожала детей, и те отвечали ей взаимностью. Поэтому возня с маленькой сестрой доставляла ей огромное удовольствие.— Вот когда ты немного подрастешь, — приговаривала она, убаюкивая девочку, — у нас с Димкой тоже будут такие же малыши, и ты будешь приходить и помогать нам их укладывать…У нее тогда не было никаких сомнений в том, что именно так все и будет. Два раза в неделю Маринка ходила в школьный самодеятельный хор — слух и голос у нее были отменные. Руководила хором их классная руководительница Ирина Николаевна, с которой у Маринки всегда были прекрасные отношения. Ирину Николаевну тоже никто не ждал дома, поэтому она частенько задерживалась с Маринкой допоздна, учила ее петь и играть на фортепиано, видя интерес девочки к литературе, подсовывала книжки, которых не было в библиотеке. Эти вечера тоже были светлыми проблесками в Маринкиной жизни, помогали ей смотреть на все остальное с изрядной долей оптимизма.К Двадцать третьему февраля в школе обычно устраивали концерт, на который собирались ученики вместе с родителями. Готовились к таким мероприятиям задолго: первоклашки репетировали по случаю праздника стишки, ребята постарше разыгрывали сценки, пели под гитару. Маринка была непременной участницей всех концертов. Вот и на этот раз в программе вечера было несколько номеров в ее исполнении: под аккомпанемент Ирины Николаевны она пела цыганские романсы. Вместе с классной руководительницей они несколько месяцев разучивали их вечерами. Почему-то цыганская страсть и печаль были особенно близки Маринке в этот момент. Ей казалось, что она чувствует сердцем каждую ноту, каждое слово. Когда она пела, даже ее темные волосы как-то по-иному струились по плечам, глаза горели недевичьими чувствами. У Ирины Николаевны мороз по коже продирал иногда, когда та смотрела, как поет ее ученица. Откуда у девочки такая пронзительная глубина страдания и страсти? Классная частенько уговаривала Маринку готовиться поступать в театральное училище — все задатки к тому у нее были. Великолепная могла бы получиться актриса!…В тот праздничный вечер Смирнова была в ударе и выступила действительно блестяще, ученики и родители долго аплодировали, у некоторых из них в глазах стояли слезы. Раскланиваясь на сцене, девочка заметила вдруг, что справа в зрительном зале с каменным лицом сидит Димкина бабушка и очень строго на нее смотрит, не аплодируя, в отличие от внука, который даже встал со своего места и громко хлопал высоко поднятыми вверх руками.После концерта раскрасневшаяся, довольная собой Маринка бежала по проходу актового зала, торопясь скорее увидеть Димку и разделить с ним свой успех. Она уже увидела его и протянула было к нему руки, но тут дорогу ей преградила Эстер Борисовна. Она как стена встала между ними. Бабушка смотрела на девочку так, точно хотела просверлить в ней дырку своими колючими, бесцветными глазами. Маринка запнулась.— Познакомьте нас наконец, пожалуйста, Ирина Николаевна, — холодно обратилась Димкина бабушка к классной, — давно пора.— Это Мариночка Смирнова, наша лучшая ученица, — слегка краснея, произнесла Ирина Николаевна, — она у нас умничка и поет замечательно.— Странный выбор песен для ученицы седьмого класса! — многозначительно хмыкнула бабушка и развернулась к внуку: — Дмитрий, нам пора идти. Тебе еще нужно решить сегодня несколько сложных уравнений.— Но, бабушка… Одну минуту! — Он рванулся Маринке навстречу.— Я сказала — пора, — отрезала Эстер Борисовна и, не оглядываясь, зашагала к выходу. В ней была какая-то несгибаемая сила, противостоять которой было непросто. Димка поколебался мгновение и нехотя поплелся вслед за ней. Нарядная Маринка осталась растерянно стоять одна посреди опустевшего прохода.— Не переживай! — Ирина Николаевна обняла девочку за плечи. — Ты действительно пела сегодня великолепно!…А потом был Димкин день рождения. Праздники в 7 «Б» очень любили и всегда весело поздравляли друзей. Обычно все собирались дома у виновника торжества, ели-пили сколько могли — родители старались наготовить побольше вкусностей, а потом шли все вместе гулять к реке. К Димкиному дню рождения тоже готовились, предвкушая праздник, — сам виновник торжества именно так и анонсировал предстоящее событие еще в начале года. Это было тем более интересно, что раньше Димка, единственный из класса, никогда не праздновал дней рождения дома.Одноклассники заметили, однако, что чем ближе подступала праздничная дата, тем более мрачным он становился. Любых вопросов по поводу праздника старался избегать. А за несколько дней до дня рождения он, краснея и запинаясь, объявил всем, что торжество отменяется. После чего, скрывая слезы, убежал из класса и спрятался где-то во дворе.— Димка, что с тобой? Что случилось? — Маринка, естественно, побежала вслед за ним и нашла его плачущим за кучей мусора.— Опять не будет никакого дня рождения, — бормотал мальчик. — То есть будет, но все не так…Насилу Маринка его успокоила, разобравшись в чем дело. Просто бабушка категорически отказалась устраивать праздник для всех одноклассников и просила пригласить двоих — максимум троих.— Не надо отчаиваться, мой хороший! — Маринка гладила друга по светлым волосам. — Мы что-нибудь придумаем.— Да что тут можно придумать? Это конец для меня! Я же всех предупредил! — На Димке просто лица не было.— А давай устроим чаепитие в школе! Я испеку пироги, все посидим вместе с Ириной Николаевной… Она может сыграть на фортепиано, а я спою!— Ты считаешь, это возможно? — Димка с надеждой обратил к девочке расстроенное лицо.— Конечно! — уверенно сказала Маринка. — У нас все получится!В этот же день она поговорила с Ириной Николаевной, та обещала помочь. Между одноклассниками втайне от Димки распределили задания: кто-то должен был принести чай, кто-то печенье, кто-то рисовал поздравительную стенгазету… Накануне дня рождения Маринка дома пекла для Димки пирожки.— Дочь, ты с ума сошла — печь пироги на ночь глядя? — недоуменно спросила Лидия Ивановна. — Для кого это все?— Мам, там у Димки завтра день рождения… Надо ему помочь.— Господи, Маринка! Очнись наконец! — Измученная мать с кричащей Кристинкой на руках опустилась на табуретку. — У твоего Димки отец уже полгода в Америке! У него большая квартира в Москве и служебная дача! Они же богачи. Это мы тут с Николаем еле-еле перебиваемся. Еще вы с Кристинкой у нас на шее! Как ему только не стыдно, этому твоему Соловьеву, еще просить тебя печь ему пироги! Где твоя гордость?Мать нервно вскочила, подхватив младшую дочь, и выбежала с кухни. Маринка глубоко вздохнула и продолжила свое занятие. Она понятия не имела, где и как живет Димкин отец. Он никогда не вспоминал о нем, а сама спрашивать Маринка стеснялась, опасаясь нечаянно причинить боль. Она всегда жила по принципу: надо будет — сам расскажет, а в душу к человеку лезть не надо. Не говорит — значит, не хочет. Знала она только, что Татьяна, новая жена его отца, полгода назад родила мальчика… Да и то Димка случайно обмолвился, а одноклассникам вообще ничего не сказал. Какая уж тут Америка! Да и если все так на самом деле, ей-то что с того?Праздновали день рождения в пятницу вместо шестого урока литературы. Соловьев и не ожидал такого сюрприза! Вошел в класс, а там уже все украшено, на доске яркая стенгазета, одноклассники весело хором кричат: с днем рожденья, Димка! Маринка смотрела, как он удивляется и радуется, и ей самой было весело и тепло. Как это приятно — делать кому-то праздник!..Вечером расчувствовавшийся, счастливый Дима провожал Маринку домой.— Приходи ко мне в воскресенье, — неожиданно сказал он, — там будут еще Борька и Лешка. Бабушка устроит мне свой день рожденья, как и говорила.— К тебе домой? — Маринка изумилась. Он никогда еще не приглашал ее к себе.— Нуда, а что тут такого? Мы так долго дружим, а ты у меня ни разу не была… По правде, просто мне раньше не разрешали никого приводить…— Конечно! Хорошо! — Маринка просияла. — Я обязательно приду! А отец твой приедет?— Нет, — расстроенно ответил Димка. — Они с Татьяной и Алешкой в командировке в Америке. Несколько месяцев уже. Он нам даже звонит редко.Подарок у Маринки был готов уже давно. Несколько недель подряд девочка ночами расшивала бисером маленькую красную подушечку в виде сердца. Получилось очень красиво. Еще Маринка переписала от руки для Димки стихотворение «Нежность» — одно из тех, что были на машинописных листочках, которые давала ей периодически читать Ирина Николаевна. Нежность — это было то чувство, которое девочка испытывала к Димке, и стихи были просто дивные, ложились на душу так, как будто она сама их написала. «Откуда такая нежность?» — ходила и напевала она все последние дни. Вдохновленная Маринка похвасталась было подарком перед Викой, но та отчего-то разобиделась и даже накричала на подругу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52