Обращался в сайт Водолей
У самих Шабсонов денег на собственное жилье пока не хватало, даже с учетом дополнительного бонуса в размере почти полутора десятков тысяч шекелей, положенного им по закону. Сто тысяч долларов! Шутка ли? Меньше жилье в Израиле обычно не стоит. Поэтому-то до сих пор им и приходится снимать эту большую, просторную квартиру на окраине Иерусалима за восемьсот пятьдесят шекелей в месяц. Просторную вовсе не потому, что они такие уж снобы, а потому, что маленьких квартир в Израиле просто нет – не строят. Но вот теперь, если чиновник не обманул, собственное жилье, собственное, а не съемная квартира, вполне могло стать реальностью…– Простите, когда мне необходимо к вам прибыть? – спросил Александр Шабсон дрогнувшим голосом, крепко прижимая телефонную трубку к уху.– Завтра!– А если это будет вечером?– Хорошо… Если только не позднее восьми часов, – поставил ему условие невидимый собеседник.– Завтра в половине восьмого я буду у вас, – убежденно произнес Александр Шабсон. – А простите, к кому мне обратится?– Меня зовут Моше Лавин, – донесся ответ. – Запишите, как к нам добраться…
Моше Лавин оказался брюнетом средних лет с густой волнистой шевелюрой и тонкими правильными чертами на узком лице.Когда на следующий день после телефонного звонка Александр Шабсон приехал в Департамент иммиграции и осторожно постучался в назначенный ему кабинет, Лавин сидел за столом и просматривал какие-то бумаги. Верхняя пуговица его белоснежной рубашки была расстегнута, а распущенный шелковый галстук криво сполз набок. В помещении было душно, даже несмотря на тихо работающий в углу кондиционер, – видимо, его включили совсем недавно.– Господин Шабсон? – спросил Моше Лавин уверенным тоном. – Проходите! Присаживайтесь…Деловито отложив в сторону бумаги, он терпеливо подождал, пока Александр устроится по противоположную сторону стола и сразу перешел к делу.– Скажите, господин Шабсон, у вас остались связи с вашими знакомыми в Советском Союзе? – спросил он и, заметив слабый кивок Александра, удовлетворенно добавил. – Очень хорошо! Дело в том, что для возвращения наших соотечественников мы в первую очередь рассчитываем на помощь их знакомых, которые приехали в Израиль раньше… Естественно, все расходы в этом случае берет на себя наше ведомство! Поэтому не могли бы вы рассказать о ваших знакомых поподробнее?Александр озадаченно почесал темный, щетинистый подбородок. Вопросец! Это только на первый взгляд он может показаться простым и понятным, а на самом деле не такой уж он и простой… Рассказать о знакомых евреях? А кого в Израиле вообще можно считать евреем? В Союзе, например, все считали евреями Шабсонов, а по приезду сюда вдруг оказалось, что они самые что ни на есть русские… Так о ком же тогда рассказывать?"А может зря он мучается и переживает – ведь правом иммиграции в Израиль обладает любой, имеющий евреев пусть даже в третьем колене? А кто там теперь разберется, были у тебя евреи в третьем колене или нет?" – резонно рассудил Александр."Пускай они это тут сами выясняют", – решил он и принялся перечислять всех своих друзей по порядку, стараясь при этом никого не забыть. Моше Лавин слушал его внимательно, не перебивая, изредка делая какие-то пометки в лежащем перед ним блокноте. Когда Александр закончил, он посмотрел в исчирканный листок и произнес:– Так! Господин Шабсон… Вот вы тут упомянули Сосновского… Бориса Сосновского, кажется? У вас с ним какие отношения?Александр недоуменно пожал плечами.– Нормальные… Росли вместе… Сейчас иногда переписываемся… А что?– Нет, ничего, ничего! – успокоил чиновник. – Скажите… А не могли бы вы его пригласить сюда недельки на две? С семьей… Как я уже говорил, расходы вам возместят…Александр заколебался, но заколебался не потому, что просьба показалась ему слишком уж обременительной, а потому что не знал, как перейти к главной теме, ради которой он в общем-то и согласился на эту встречу.– Это-то как раз не проблема, – наконец протянул он. – Я в смысле пригласить… Только… Господин Лавин… Видите ли… Ну куда я его буду приглашать? Квартира у нас хоть и просторная, но на ещё одну семью не хватит. К тому же я даже не знаю, как к этому отнесется мой домовладелец. А вот, если бы у нас было бы собственное жилье… Тогда совсем другое дело! А вы ведь, кажется, говорили, что можете помочь с получением машканты?Он выжидательно замер, чувствуя, как внутри у него колотится сердце, но Моше Лавин, его просьбе совсем не удивился и отказывать ему не стал.– Хорошо! – произнес он и пододвинул к себе блокнот. – Я постараюсь помочь… Скажите, где вы работаете…Он быстро записал информацию, которую ему сообщил Александр и, вырвав листок из блокнота, прицепил его на кнопку рядом с монитором. После чего сухим, официальным тоном попросил Шабсона не затягивать с приглашением Сосновских и, словно боялся, что Александр станет просить о чем-то ещё, поторопился с ним распрощаться.Исполнил ли Лавин свое обещание или нет, так и осталось для Александра загадкой, но когда на следующий день он обратился в администрацию завода с просьбой о гарантийном письме для банка, ему в его просьбе не отказали. Правда, перед этим пришлось пройти собеседование, которое проходило там же, в административном корпусе и длилось довольно долго. Так долго, что под конец у Александра уже создалась совершенно твердая убежденность, что заветной машканты ему не видать никогда. К тому же в течение всего собеседования плешивый очкарик из администрации, местный, коренной еврей, с линзами-диоптриями на орлином носу, постоянно морщился на несовершенный иврит Александра. Но Александр старался на это не обращать внимание… В конце концов все это мелочи! Ведь гарантийное письмо-то ему дали! А ещё через несколько дней Шабсонам удалось договорится о покупке дома. Осмотрев предлагаемые варианты, они выбрали коттедж в пригороде, небольшой, но очень уютный, с открывающимся из окон красивым видом на холмы и стройные ряды кипарисов неподалеку. Так что можно считать, что все сложилось, как нельзя более удачно… Так удачно, что жена, после того, как они возвращались, заключив договор на покупку дома, даже с некоторым сомнением в голосе спросила:– Саш, а тебе не кажется всё это странным? Ну… Как-то быстро все… Даже не вериться!Александр улыбнулся и обхватил жену за плечи.– Просто повезло! – ответил он беззаботно. – Я ж тебе говорил, что я везучий… Вот, видишь… Пошла полоса! Думаю, Боря Сосновский будет сильно удивлен, когда увидит, как мы здесь устроились. Ничего, ничего! Пусть посмотрит… Сравнит! Как мы тут и как они там…
После приглашения Шабсонов Сосновские приехали в Израиль ровно через месяц.Шабсоны оставили им свою ещё не возвращенную домовладельцу старую квартиру, – благо, что квартплата была внесена до конца месяца, так что Сосновским не пришлось даже тратиться на гостиницу.Вечер они провели вместе с гостеприимными хозяевами. Неокрепшее воображение приехавших поражало буквально все – и просторы комнат нового коттеджа, и пол, устланный мраморной плиткой, и солнечные батареи на крыше, и даже сверкающий свежей полиролью старенький "Субару" во дворе. Осмотрев все, ужинать они отправились вместе с хозяевами на старую квартиру, где им теперь предстояло жить. Ирина Шабсон приготовила к праздничному столу антрекоты из индейки и овощные салаты (вкусно! – пальчики оближешь, – похоже, иммиграция крайне положительно сказалась на ее кулинарных способностях), но и Борис Моисеевич в грязь лицом не ударил, – он выставил на общий стол привезенную с собою бутылку старого армянского коньяка, (подарили ещё коллеги по работе на сорокалетие) и выложил на стол батон душистого ржаного черного хлеба – деликатес, которого в Израиле не достать.Просидели они с хозяевами почти до полуночи, вспоминая свое житье в Союзе, расспрашивая о том, как тут живется, а на следующий день, когда Шабсонов уже не было, (вечером, сразу же после ужина они отправились в свой новый дом) Сосновские решили обследовать Город Мира – "Ир Шалом", как назвал его в свое время царь Давид. Без труда добрались они до Сионских ворот, (почти каждый встречный легко понимал их русский язык и считал своим долгом в мелких деталях объяснить, как туда добраться), нашли гробницу Царя Давида, зашли в зал Тайной вечери, затем прошли к Кувуклии – Храму гроба Господня, посмотрели на величественный купол мечети Аль-Акса, благоговейно постояли у Стены плача, оставив в ее трещинках записки с пожеланиями. Переполненные впечатлениями спустились по узким, мощенным улочкам на широкую Кардо, центральную улицу Старого города и здесь решили дать ногам передохнуть и немного перекусить – зашли в кафе. Борис Сосновский, увидев телефонный автомат, отошел позвонить, а жена и дочь устроились за столиком, сделали заказ и теперь сидели и вкушали наиболее распространенные блюда еврейской кухни. К ним подошел официант и, услужливо склонившись, задал свой вопрос на чистейшем русском языке:– Дамы ещё что-нибудь желают?– Нет, нет, спасибо! – вежливо отказалась Ольга Витальевна.Дочь, Светлана, смогла лишь слабо покачать головой, с трудом дожевывая кусок огромной питы, – пита была до отказа напичкана овощами и фелафелем и по своим габаритам напоминала средних размеров страусиное яйцо. Кроме того, на столе перед ней ещё стояли лишь наполовину опустошенные тарелки с хумусом и салатом так, что создавалось впечатление, что порции в кафе, куда они зашли перекусить, были рассчитаны на великанов. Официант понимающе кивнул и отошел.– Все! Больше не могу… Щас лопну… – откинувшись на спинку пластмассового стульчика, обессилено заявила Светлана. Отдохнув несколько секунд, она обвела вокруг ленивым взглядом и протянула в блаженной истоме:– Лепота-а!Затем, мечтательно зажмурившись, покосилась из-под полуприкрытых ресниц на мать:– А вот бы здесь навсегда остаться, а, мам?Ольга Витальевна никак не отреагировала на это предложение, поскольку через широкое стекло кафе она внимательно наблюдала за мужем, который разговаривал по таксофону. Видя, что мать совершенно не восприняла вопрос, Светлана легонько дернула ее за рукав.– А что, мам? Давай здесь останемся, а? Нет, ну правда! Попросимся на постоянное место жительства? Вон гляди – Шабсоны всего три года здесь, а уже собственный дом, машина, да ещё нас в гости приглашают!Ольга Витальевна вновь ничего ей не ответила и Светлана решила гнуть свою линию более настойчиво:– Мам, ну посмотри, как у них тут здорово! – начала канючить она. – Магазины кругом просто ломятся! Фрукты-овощи на каждом углу, каждый второй говорит по-русски… Тепло, море рядом… Что ещё надо-то? А у нас? Полгода снег, холод, полгода слякоть! Бр-р! – Светлана передернула узкими плечиками. – О магазинах вообще не говорю – все как пылесосом повысосало! Я вон на праздники не смогла приличного вина купить, а Шабсоны, смотри, особняк себе купили! И не буржуи какие-нибудь, – дядя Саша всего-то на всего-то обыкновенный электронщик… А у нас папа учёный! Его тут с руками и ногами оторвут!Ольга Витальевна снова промолчала – она увидела, как супруг повесил трубку и теперь направляется к ним. Вид у него был отнюдь не радостный и Ольга Витальевна тяжело вздохнула.– Ты бы прежде, чем оставаться, подумала бы, где оставаться и с чем оставаться. – рассудительно заметила она. – А то останешься тут! С носом… Удивляюсь я на тебя, Светлана! Вроде взрослая давно, а всё какая-то… инфантильная. Как будто не знаешь, что почти каждый третий отсюда уезжает… Просится обратно, либо едет в Европу, либо Америку…Светлана, не ожидавшая столь резкой отповеди от матери, несколько секунд озадаченно молчала, а потом бросила ей с вызовом:– Враки всё это! Советская пропаганда! Вам мозги запудрили, а вы и верите!Она взяла со стола толстую плексигласовую бутылку "Пепси-колы", налила себе в белый стаканчик сладкой коричневой жидкости и с наслаждением выпила. В этот момент к столику подошел глава семейства – Борис Моисеевич.– Что обсуждаете? – спросил он тусклым голосом и тяжело опустился на стул.– Да, вот, уговариваю маму здесь остаться, а она не хочет! Пап повлияй! – заявила Светлана и сердито поглядела на мать, не придав особого значения пасмурному настроению отца. Борис Моисеевич ещё больше посмурнел, отвел взгляд и буркнул в сторону:– Ты бы лучше бы думала, как институт закончить! Диплом на носу, она на ПМЖ собралась…Светлана притихла и обиженно прикусила губу.Правда, долго обижаться она не смогла, поскольку ощущаемый каждой ее клеточкой неповторимый колорит Старого города и окружавшие их удивительные достопримечательности совершенно не располагали ее юное существо к унынию. Быстро поняв, что уговоры ни на кого не подействовали, Светлана решила переключить свое внимание на что-то более достойное. Заметив неподалеку высокий семисвечник – менору, помещенный под колпак из толстого, непробиваемого стекла, она встала и решительно бросила на ходу:– Пойду посмотрю, что там такое!С независимым видом она направилась изучать необычный монумент, а Ольга Витальевна грустно поглядела ей вслед и негромко спросила у мужа:– Ну, что? С переездом сюда у нас ничего не получается?– Похоже на то! – так же негромко отозвался Борис Моисеевич. – Созвонился я сейчас с этим "Ирвинг телемэтик"… Они мне: да, да, мы вас помним… В ближайшее время мы с вами свяжемся… – Борис Моисеевич скривил рот в горькой усмешке и с усталой бреченностью закончил. – Ясно, что связываться со мной они не будут…От этих слов мужа уголки глаз у Ольги Витальевны безвольно опустились и придали ее лицу жалкое выражение.– И что ты собираешься делать? – с тоской посмотрела она на супруга.– Буду искать дальше… – избегая взгляда жены, ответил Борис Моисеевич. – На "Ирвинг телемэтик" свет клином не сошелся!– А знаешь, Боря, может нам второе гражданство получить? – озаренная внезапно пришедшей ей идеей сказала Ольга Витальевна. – Мне Ирина Шабсон говорила, что сейчас такое можно делать… Тогда и с работой будет попроще и с визами, да и вообще… Потом можно ещё будет обратится в бюро занятости здесь, в Иерусалиме…Борис Моисеевич промолчал, сделав вид, что рассматривает невысокие домики вдоль улицы, облицованные белым камнем, но на самом деле мысли его были сейчас далеко… Сейчас его совсем не интересовало, что находится он в самом центре Мира, на родине трех величайших религий, – ему вдруг вспомнилось, как вчера после сытного ужина, когда они с Александром вышли на балкон покурить, захмелевший от добротного коньяка старый товарищ разоткровенничался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Моше Лавин оказался брюнетом средних лет с густой волнистой шевелюрой и тонкими правильными чертами на узком лице.Когда на следующий день после телефонного звонка Александр Шабсон приехал в Департамент иммиграции и осторожно постучался в назначенный ему кабинет, Лавин сидел за столом и просматривал какие-то бумаги. Верхняя пуговица его белоснежной рубашки была расстегнута, а распущенный шелковый галстук криво сполз набок. В помещении было душно, даже несмотря на тихо работающий в углу кондиционер, – видимо, его включили совсем недавно.– Господин Шабсон? – спросил Моше Лавин уверенным тоном. – Проходите! Присаживайтесь…Деловито отложив в сторону бумаги, он терпеливо подождал, пока Александр устроится по противоположную сторону стола и сразу перешел к делу.– Скажите, господин Шабсон, у вас остались связи с вашими знакомыми в Советском Союзе? – спросил он и, заметив слабый кивок Александра, удовлетворенно добавил. – Очень хорошо! Дело в том, что для возвращения наших соотечественников мы в первую очередь рассчитываем на помощь их знакомых, которые приехали в Израиль раньше… Естественно, все расходы в этом случае берет на себя наше ведомство! Поэтому не могли бы вы рассказать о ваших знакомых поподробнее?Александр озадаченно почесал темный, щетинистый подбородок. Вопросец! Это только на первый взгляд он может показаться простым и понятным, а на самом деле не такой уж он и простой… Рассказать о знакомых евреях? А кого в Израиле вообще можно считать евреем? В Союзе, например, все считали евреями Шабсонов, а по приезду сюда вдруг оказалось, что они самые что ни на есть русские… Так о ком же тогда рассказывать?"А может зря он мучается и переживает – ведь правом иммиграции в Израиль обладает любой, имеющий евреев пусть даже в третьем колене? А кто там теперь разберется, были у тебя евреи в третьем колене или нет?" – резонно рассудил Александр."Пускай они это тут сами выясняют", – решил он и принялся перечислять всех своих друзей по порядку, стараясь при этом никого не забыть. Моше Лавин слушал его внимательно, не перебивая, изредка делая какие-то пометки в лежащем перед ним блокноте. Когда Александр закончил, он посмотрел в исчирканный листок и произнес:– Так! Господин Шабсон… Вот вы тут упомянули Сосновского… Бориса Сосновского, кажется? У вас с ним какие отношения?Александр недоуменно пожал плечами.– Нормальные… Росли вместе… Сейчас иногда переписываемся… А что?– Нет, ничего, ничего! – успокоил чиновник. – Скажите… А не могли бы вы его пригласить сюда недельки на две? С семьей… Как я уже говорил, расходы вам возместят…Александр заколебался, но заколебался не потому, что просьба показалась ему слишком уж обременительной, а потому что не знал, как перейти к главной теме, ради которой он в общем-то и согласился на эту встречу.– Это-то как раз не проблема, – наконец протянул он. – Я в смысле пригласить… Только… Господин Лавин… Видите ли… Ну куда я его буду приглашать? Квартира у нас хоть и просторная, но на ещё одну семью не хватит. К тому же я даже не знаю, как к этому отнесется мой домовладелец. А вот, если бы у нас было бы собственное жилье… Тогда совсем другое дело! А вы ведь, кажется, говорили, что можете помочь с получением машканты?Он выжидательно замер, чувствуя, как внутри у него колотится сердце, но Моше Лавин, его просьбе совсем не удивился и отказывать ему не стал.– Хорошо! – произнес он и пододвинул к себе блокнот. – Я постараюсь помочь… Скажите, где вы работаете…Он быстро записал информацию, которую ему сообщил Александр и, вырвав листок из блокнота, прицепил его на кнопку рядом с монитором. После чего сухим, официальным тоном попросил Шабсона не затягивать с приглашением Сосновских и, словно боялся, что Александр станет просить о чем-то ещё, поторопился с ним распрощаться.Исполнил ли Лавин свое обещание или нет, так и осталось для Александра загадкой, но когда на следующий день он обратился в администрацию завода с просьбой о гарантийном письме для банка, ему в его просьбе не отказали. Правда, перед этим пришлось пройти собеседование, которое проходило там же, в административном корпусе и длилось довольно долго. Так долго, что под конец у Александра уже создалась совершенно твердая убежденность, что заветной машканты ему не видать никогда. К тому же в течение всего собеседования плешивый очкарик из администрации, местный, коренной еврей, с линзами-диоптриями на орлином носу, постоянно морщился на несовершенный иврит Александра. Но Александр старался на это не обращать внимание… В конце концов все это мелочи! Ведь гарантийное письмо-то ему дали! А ещё через несколько дней Шабсонам удалось договорится о покупке дома. Осмотрев предлагаемые варианты, они выбрали коттедж в пригороде, небольшой, но очень уютный, с открывающимся из окон красивым видом на холмы и стройные ряды кипарисов неподалеку. Так что можно считать, что все сложилось, как нельзя более удачно… Так удачно, что жена, после того, как они возвращались, заключив договор на покупку дома, даже с некоторым сомнением в голосе спросила:– Саш, а тебе не кажется всё это странным? Ну… Как-то быстро все… Даже не вериться!Александр улыбнулся и обхватил жену за плечи.– Просто повезло! – ответил он беззаботно. – Я ж тебе говорил, что я везучий… Вот, видишь… Пошла полоса! Думаю, Боря Сосновский будет сильно удивлен, когда увидит, как мы здесь устроились. Ничего, ничего! Пусть посмотрит… Сравнит! Как мы тут и как они там…
После приглашения Шабсонов Сосновские приехали в Израиль ровно через месяц.Шабсоны оставили им свою ещё не возвращенную домовладельцу старую квартиру, – благо, что квартплата была внесена до конца месяца, так что Сосновским не пришлось даже тратиться на гостиницу.Вечер они провели вместе с гостеприимными хозяевами. Неокрепшее воображение приехавших поражало буквально все – и просторы комнат нового коттеджа, и пол, устланный мраморной плиткой, и солнечные батареи на крыше, и даже сверкающий свежей полиролью старенький "Субару" во дворе. Осмотрев все, ужинать они отправились вместе с хозяевами на старую квартиру, где им теперь предстояло жить. Ирина Шабсон приготовила к праздничному столу антрекоты из индейки и овощные салаты (вкусно! – пальчики оближешь, – похоже, иммиграция крайне положительно сказалась на ее кулинарных способностях), но и Борис Моисеевич в грязь лицом не ударил, – он выставил на общий стол привезенную с собою бутылку старого армянского коньяка, (подарили ещё коллеги по работе на сорокалетие) и выложил на стол батон душистого ржаного черного хлеба – деликатес, которого в Израиле не достать.Просидели они с хозяевами почти до полуночи, вспоминая свое житье в Союзе, расспрашивая о том, как тут живется, а на следующий день, когда Шабсонов уже не было, (вечером, сразу же после ужина они отправились в свой новый дом) Сосновские решили обследовать Город Мира – "Ир Шалом", как назвал его в свое время царь Давид. Без труда добрались они до Сионских ворот, (почти каждый встречный легко понимал их русский язык и считал своим долгом в мелких деталях объяснить, как туда добраться), нашли гробницу Царя Давида, зашли в зал Тайной вечери, затем прошли к Кувуклии – Храму гроба Господня, посмотрели на величественный купол мечети Аль-Акса, благоговейно постояли у Стены плача, оставив в ее трещинках записки с пожеланиями. Переполненные впечатлениями спустились по узким, мощенным улочкам на широкую Кардо, центральную улицу Старого города и здесь решили дать ногам передохнуть и немного перекусить – зашли в кафе. Борис Сосновский, увидев телефонный автомат, отошел позвонить, а жена и дочь устроились за столиком, сделали заказ и теперь сидели и вкушали наиболее распространенные блюда еврейской кухни. К ним подошел официант и, услужливо склонившись, задал свой вопрос на чистейшем русском языке:– Дамы ещё что-нибудь желают?– Нет, нет, спасибо! – вежливо отказалась Ольга Витальевна.Дочь, Светлана, смогла лишь слабо покачать головой, с трудом дожевывая кусок огромной питы, – пита была до отказа напичкана овощами и фелафелем и по своим габаритам напоминала средних размеров страусиное яйцо. Кроме того, на столе перед ней ещё стояли лишь наполовину опустошенные тарелки с хумусом и салатом так, что создавалось впечатление, что порции в кафе, куда они зашли перекусить, были рассчитаны на великанов. Официант понимающе кивнул и отошел.– Все! Больше не могу… Щас лопну… – откинувшись на спинку пластмассового стульчика, обессилено заявила Светлана. Отдохнув несколько секунд, она обвела вокруг ленивым взглядом и протянула в блаженной истоме:– Лепота-а!Затем, мечтательно зажмурившись, покосилась из-под полуприкрытых ресниц на мать:– А вот бы здесь навсегда остаться, а, мам?Ольга Витальевна никак не отреагировала на это предложение, поскольку через широкое стекло кафе она внимательно наблюдала за мужем, который разговаривал по таксофону. Видя, что мать совершенно не восприняла вопрос, Светлана легонько дернула ее за рукав.– А что, мам? Давай здесь останемся, а? Нет, ну правда! Попросимся на постоянное место жительства? Вон гляди – Шабсоны всего три года здесь, а уже собственный дом, машина, да ещё нас в гости приглашают!Ольга Витальевна вновь ничего ей не ответила и Светлана решила гнуть свою линию более настойчиво:– Мам, ну посмотри, как у них тут здорово! – начала канючить она. – Магазины кругом просто ломятся! Фрукты-овощи на каждом углу, каждый второй говорит по-русски… Тепло, море рядом… Что ещё надо-то? А у нас? Полгода снег, холод, полгода слякоть! Бр-р! – Светлана передернула узкими плечиками. – О магазинах вообще не говорю – все как пылесосом повысосало! Я вон на праздники не смогла приличного вина купить, а Шабсоны, смотри, особняк себе купили! И не буржуи какие-нибудь, – дядя Саша всего-то на всего-то обыкновенный электронщик… А у нас папа учёный! Его тут с руками и ногами оторвут!Ольга Витальевна снова промолчала – она увидела, как супруг повесил трубку и теперь направляется к ним. Вид у него был отнюдь не радостный и Ольга Витальевна тяжело вздохнула.– Ты бы прежде, чем оставаться, подумала бы, где оставаться и с чем оставаться. – рассудительно заметила она. – А то останешься тут! С носом… Удивляюсь я на тебя, Светлана! Вроде взрослая давно, а всё какая-то… инфантильная. Как будто не знаешь, что почти каждый третий отсюда уезжает… Просится обратно, либо едет в Европу, либо Америку…Светлана, не ожидавшая столь резкой отповеди от матери, несколько секунд озадаченно молчала, а потом бросила ей с вызовом:– Враки всё это! Советская пропаганда! Вам мозги запудрили, а вы и верите!Она взяла со стола толстую плексигласовую бутылку "Пепси-колы", налила себе в белый стаканчик сладкой коричневой жидкости и с наслаждением выпила. В этот момент к столику подошел глава семейства – Борис Моисеевич.– Что обсуждаете? – спросил он тусклым голосом и тяжело опустился на стул.– Да, вот, уговариваю маму здесь остаться, а она не хочет! Пап повлияй! – заявила Светлана и сердито поглядела на мать, не придав особого значения пасмурному настроению отца. Борис Моисеевич ещё больше посмурнел, отвел взгляд и буркнул в сторону:– Ты бы лучше бы думала, как институт закончить! Диплом на носу, она на ПМЖ собралась…Светлана притихла и обиженно прикусила губу.Правда, долго обижаться она не смогла, поскольку ощущаемый каждой ее клеточкой неповторимый колорит Старого города и окружавшие их удивительные достопримечательности совершенно не располагали ее юное существо к унынию. Быстро поняв, что уговоры ни на кого не подействовали, Светлана решила переключить свое внимание на что-то более достойное. Заметив неподалеку высокий семисвечник – менору, помещенный под колпак из толстого, непробиваемого стекла, она встала и решительно бросила на ходу:– Пойду посмотрю, что там такое!С независимым видом она направилась изучать необычный монумент, а Ольга Витальевна грустно поглядела ей вслед и негромко спросила у мужа:– Ну, что? С переездом сюда у нас ничего не получается?– Похоже на то! – так же негромко отозвался Борис Моисеевич. – Созвонился я сейчас с этим "Ирвинг телемэтик"… Они мне: да, да, мы вас помним… В ближайшее время мы с вами свяжемся… – Борис Моисеевич скривил рот в горькой усмешке и с усталой бреченностью закончил. – Ясно, что связываться со мной они не будут…От этих слов мужа уголки глаз у Ольги Витальевны безвольно опустились и придали ее лицу жалкое выражение.– И что ты собираешься делать? – с тоской посмотрела она на супруга.– Буду искать дальше… – избегая взгляда жены, ответил Борис Моисеевич. – На "Ирвинг телемэтик" свет клином не сошелся!– А знаешь, Боря, может нам второе гражданство получить? – озаренная внезапно пришедшей ей идеей сказала Ольга Витальевна. – Мне Ирина Шабсон говорила, что сейчас такое можно делать… Тогда и с работой будет попроще и с визами, да и вообще… Потом можно ещё будет обратится в бюро занятости здесь, в Иерусалиме…Борис Моисеевич промолчал, сделав вид, что рассматривает невысокие домики вдоль улицы, облицованные белым камнем, но на самом деле мысли его были сейчас далеко… Сейчас его совсем не интересовало, что находится он в самом центре Мира, на родине трех величайших религий, – ему вдруг вспомнилось, как вчера после сытного ужина, когда они с Александром вышли на балкон покурить, захмелевший от добротного коньяка старый товарищ разоткровенничался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74