Приглашающе махнул рукой. Оказавшись у люка, Николка опустил ногу вниз, нащупал лестницу.— Зажжешь фонарь, — предупредил Андрей. — Он на крюке слева.— А ты?— Давай, давай! Быстро вниз!— Я с тобой, — заупрямился Николка, поняв, что брат в подвал опускаться не собирается. Андрей рассвирепел не на шутку.— Курсант Бураков! — рявкнул он внезапно, а в его голосе прозвучала такая властность, что Николка неожиданно для себя вытянулся, прижав руки к бокам. — Я с тобой не советуюсь! — прокричал Андрей. — Я приказываю. Понял?!— Понял, — угрюмо пробормотал Николка и, будто в подтверждение командирских прав брата, добавил: — Товарищ старший лейтенант.— Быстро вниз. В случае чего, бери шланг и поливай потолок.— Через десять минут там натечет полподвала.— Не утонешь. Огонь страшнее. Если что, встанешь под балку. Даже что упадет, тебя не заденет.— А ты? — спросил Николка, явно смирившись с тем, что ему необходимо спускаться вниз.— Будь спок, братишка. Со мной все в порядке. Я им сейчас устрою Курскую дугу.Николка вздохнул и опустился в подпол.Дом полыхал костром. Огонь яростно пожирал древесину, с хрустом крошил стекла. Языки пламени хищно прорывались внутрь, лизали стены. В последний раз оглядев комнату, Андрей подхватил ружье, зарядил оба ствола. Отворачивая от жара лицо, сбросил прикладом крючок. Взял лежавшую в прихожей офицерскую плащ-накидку, набросил ее на голову и плечи и рывком сквозь стену воющего огня выскочил наружу. Здесь, освободившись от покрова, упал на землю, изготовился к стрельбе. Во дворе никого не было. Дача полыхала. Тлела трава, облитая бензином...Сжав зубы, Андрей со злостью отшвырнул ненужное пока ружье...Когда они возвращались в город, Николка вдруг спросил:— Скажи мне, с чего это вдруг армяне ополчились на нас?— Если ты имеешь в виду армян как народ, то они ни на кого не ополчались. Те, кто сейчас против нас просто террористы. А национальность здесь не причем.— Однако все они армяне, значит, что-то против нас имеют.— Имеют. Некоторым кажется, что Россия их предала, когда не пошла против Азербайджана войной за Карабах. Другие смотрят в историю глубже и считают, что русские должны были помочь им отобрать у Турции часть Араратской долины, которую сами они профукали. Короче, русские виноваты во всех бедах, что у грузин, то и у других… 29 апреля. Понедельник. Военный городок Красные Казармы Войдя в кабинет начальника гарнизона полковника Родионова, Андрей, хотя и был в гражданском, вытянул руки по швам и четко приставил ногу к ноге.— Старший лейтенант Бураков. Сын полковника Буракова.Родионов встал, вышел из-за стола, протянул ладонь и крепко пожал поданную ему руку.— Садитесь, старший лейтенант. Будь повод для знакомства иным, я бы сказал, что рад вас видеть. Сейчас не могу.— Я понимаю, — согласился Андрей и устало опустился на стул. Осторожно погладил рукой обожженную щеку. — У меня к вам, товарищ полковник, несколько вопросов. От того, каким будет ответ, зависит, обращусь ли я к вам с просьбой.— Обращайтесь сразу. — Родионов вернулся на свое место и сел. — Для вас я сделаю все, что смогу.— Нет, — упрямо возразил Андрей. — Сперва вопросы.— Хорошо, слушаю вас.— Вы служили в Степанакерте. Насколько я знаю, вам угрожали за это местью. После того, что случилось с отцом, армяне вас оставят в покое?Родионов нахмурился, нервно облизал губы.— Уверен — нет.— Что вы предпринимаете для своей безопасности? Я понимаю — вопрос нескромный...— Ничего, я отвечу. — Он помолчал, задумавшись. — Что я сделал? Семью отправил в центр, к родным. Сам дослужу полгода и подам в отставку.— Обеспечит ли это безопасность?— Полную? Не думаю. Постараюсь всегда иметь в виду возможные неприятности.— Считаете ли вы, что вас должен защищать закон?— Что за вопрос! Конечно.— Если закон не в состоянии обеспечить гражданам надежную защиту, имеем ли мы право сами себя защищать?— Несомненно.— В какой мере жестоко?— В меру серьезности вызова. Армия не полиция. Если ее затронули или призвали к делу, она должна стрелять. Во всяком случае, ее непреложный принцип: отвечать на выстрел — двумя.— Спасибо, товарищ полковник. Вопросы все. Теперь просьба. Мне нужны два автомата и боеприпасы.Полковник сложил ладони и подпер ими подбородок. Задумался.— Вы отдаете себе отчет, Бураков, что собираетесь делать?— Да, безусловно.— Почему решили обратиться с такой просьбой ко мне?— Полковник Джулухидзе высказал мнение, что отца могли убить по ошибке. Охотились на вас...Родионов брезгливо поморщился.— Джулухидзе? Это тот грузин, что бросил наши дела и умотал за Казбек?— Он, — подтвердил Андрей.— И вы поверили, что это была ошибка?— Не очень.— А я в это не верю начисто. При такой четкости работы, которую показали террористы, никто бы из них не стал стрелять в городе в человека, который живет в гарнизоне.Полковник посидел молча, потирая руки, потом спросил:— Как я понимаю, теперь идет охота на вас?— Так точно.— Вы уверены, что свое получат именно те, кто виновны?— Слово офицера.— Я дам вам все, что вы просите.— Можете рассчитывать, что об этом никому не будет известно.— Штатного оружия вы не получите. Оно строго учтено. Но у меня есть конфискат. Два чешских автомата «Скорпион».— Годится.— У вас все?Андрей смущенно улыбнулся.— Нет, но я даже не знаю, с чего начать.— Вот те раз! — удивился Родионов. — На оружие сделал заявку без стеснения, что же может быть деликатней?— Правда, товарищ полковник. Я хочу, чтобы вы знали: моему отцу предложили миллион, если он даст возможность хапануть в Придонском арсенале оружие и боеприпасы. Отец отказался, и его тут же убили. А продать оружие согласился майор Мудрак...Родионов помрачнел. Встал с места, одернул китель.— Вы понимаете, Бураков, сколь серьезно бросать подобные обвинения, если у вас нет неопровержимых доказательств?Андрей поднялся со стула в свою очередь и по-армейски вытянулся.— Я никогда не терпел доносчиков, товарищ полковник. Но здесь речь идет об измене...— Вы можете привести факты?— И не один.— Слушаю вас.— Группа армянских боевиков при пособничестве майора собирается проникнуть на территорию арсенала. Сделают это под видом работников городского водопровода. Загрузят машину оружием и боеприпасами. Если сумеют уйти без шума — уйдут. Не сумеют — готовы прорываться с боем. Чтобы притупить бдительность караула, намерены сделать на базу две-три холостые ездки.— Минуту, — сказал Родионов и нажал на клавишу селекторной связи. Защелкало реле вызова.— Прапорщик Горелов, — отозвался динамик бодрым, чуть хрипловатым голосом. — Слушаю вас.— Андрей Григорьевич, здравствуйте. Это Родионов.— Здравия желаю, товарищ полковник.— У тебя сейчас кто-нибудь есть?— Нет, я один.— Задам вопрос, но ты о нем никому. Понял?— И начальству?—Да.— Слушаю вас.— Приезжал кто-нибудь за эти дни на территорию из городского водопровода?— Так точно. Вчера после обеда были. Целая бригада. Обещали сегодня вернуться. У них на насосной станции авария.— Кавказцы?— Так точно.— Слушай, Григорьич, я к тебе сегодня приеду. Сам. Именно к тебе. Ты понял?— Да-а. — В голосе прапорщика Андрей уловил растерянность. Хоть он и говорил «да», но явно не понимал, что случилось.Полковник на это внимания не обратил.— Вот и отлично, — сказал он. — Ты только будь готов ко всему. Вспомни, как мы с тобой на Шинданде управлялись. И никому ни слова. Короче, будь начеку.— Но у меня начальство...— Делай все сам. Понял? До моего приезда.Дав отбой, полковник тут же снял трубку городского телефона. Набрал номер. Дождался ответа.— Привет, Кирилл Афанасьевич.Прикрыв ладонью микрофон, негромко пояснил Андрею:— Городская управа. Зав коммунальным хозяйством. — И тут же, но уже громко спросил: — Слушай, дорогой, много у тебя в водопроводной службе кавказцев? Все, говоришь, в горторге и на рынках? Понял. А кто же слесарными делами занят?.. Все ясно, спасибо... Что заинтересовало? — Полковник засмеялся. — Да вот пришел к нам один наниматься слесарем. Говорит, в горводопроводе работал... Не верить? Добро!Бросив трубку на аппарат, Родионов опустился на стул.— Похоже, Бураков, ты прав, — сказал он, вдруг переходя на «ты». — Что-то вокруг арсенала затевается. Может, подключишься к моим? Разберемся вместе?— Нет, товарищ полковник. У себя вы сами со всем совладаете. Как говорят, вам вершки, а уж я постараюсь корешки подобрать.— Как понимать?— Уверен, головка этой банды в пекло не сунется. Так я их и пощекочу в логове. Вот почему для меня сейчас главное — «Скорпионы»...
Мощный ЗИЛ-130 с крытым кузовом, тяжело подвывая, шел на подъем, двигаясь в сторону арсенала. Съехав с шоссе, машина миновала «кирпич» — знак, ограничивающий въезд в закрытую зону, и покатила по бетонке, с обеих сторон обсаженной пирамидальными тополями. Пригнув лобастую курчавую голову к рулю и напряженно вглядываясь в даль, грузовик вел Грант Бароян. В отряде Акопа Галустяна он считался боевиком опытным и довольно удачливым. На его счету числились две активные акции по изъятию оружия у воинских подразделений Советской Армии. В Карабахе он возглавлял нападения на радиолокационные точки войск ПВО, которые располагались в отдалении от основных воинских баз. К контрольно-пропускным пунктам подходила толпа женщин и детей. Вполне понятно, стрелять в них русские солдаты не решались. Даже самым молодым, прослужившим в строю всего по полгода, замполит успел внушить мысль о том, что в сердцах армян живет генетическая благодарность к русскому народу, который не раз спасал Армению от турецких ятаганов и персидских мечей. Верил в это и сам замполит, выпускник политического училища, хотя реалии жизни ничем его веры не подкрепляли. Ни в одном из ближайших к точке горных сел он не встречал армян, знавших как следует историю своего народа. Еще меньше их умело связать более трех русских слов. Познания самых грамотных ограничивались фразами вроде: «Купы хорошо», «давай дэнги». Зато армянин-учитель истории, которого в роту привозили из города, рассказывал солдатам о Великой Армении, права которой на жизненное пространство распространялись далеко за северные склоны Кавказских гор.Бароян сумел выдвинуться и попал в специальный отряд Галустяна. Теперь ему предстояло проявить себя в деле, совсем не похожем на прошлые. Предчувствие беды томило душу, делало настроение смутным, угрюмым.Метрах в ста перед бетонным забором, который ограничивал территорию арсенала, тянулась колючая проволока. Бетонку дороги перекрывал металлический шлагбаум, рядом с которым была кирпичная караульная будка. Здесь машине пришлось остановиться. И сразу к кабине подошли трое. Два автоматчика, изготовив оружие, встали с двух сторон, широко расставив ноги. Третий — прапорщик — приблизился к кабине и потребовал предъявить документы.— Э! — шутливо возразил Бароян. — Документы-монументы, сколько можно?! Я уже здесь приезжал, да?Прапорщик даже бровью не повел.— Документы!— Пожалуйста. — Бароян протянул бумаги и улыбнулся. Ночью предстояло провести операцию, поэтому, чем лучше его запомнят сейчас, тем спокойнее отнесутся позже. Не сдерживая язвительности, спросил:— С кем воюете?Прапорщик промолчал. Полистав документы, вернул их. Приказал:— Откройте будку.— Э, дорогой. — Бароян улыбнулся еще лучезарней. — Там никого нет. Только трубы-шубы, гайки-майки.— А где бригада?— Все ты знаешь, командир! Спит бригада. Я везу материал. Слесари приедут, когда можно будет перекрыть воду на город, ночью.— Откройте, — повторил требование прапорщик, на которого объяснение водителя влияния явно не оказывало.Бароян вылез из кабины, вразвалочку прошел к кузову. Из караульной будки тут же появились еще два солдата. Встали рядом с машиной, изготовили автоматы.— Боитесь чего-то, что ли? — спросил Бароян иронично.— Мы такие, — ответил прапорщик неопределенно.Громко зазвенев задвижкой, Бароян распахнул двери. Прапорщикзаглянул внутрь, убедился, что там никого нет, и все же влез в будкупо железному трапу. Походил, заглядывая в углы.— Что ищешь, дорогой? — спросил Бароян сочувственно. — Могу помочь.— Можете ехать! — махнул рукой прапорщик и выпрыгнул из будки.В зеркало заднего обзора Бароян видел, что автоматчики вернулись в караулку только после того, как его машина отъехала от пропускного пункта метров на сто.Более часа Бароян провел в зоне. Возился у водокачки. Сбросил несколько обрезков толстых труб, сгрузил чугунный вентиль, вошел в техническое помещение, постучал разводным ключом по трубам, покурил. Из зоны его выпустили с теми же формальностями и предосторожностями, с какими впускали в нее.— Ай, молодец! — сказал Бароян и, прощаясь, махнул рукой прапорщику. —Мимо тебя мышь не проскочит.— Мыши не по моей части, — ответил тот сумрачно. — Важно, чтобы крысы не бегали.Обо всем увиденном Бароян доложил Акопу. Тот слушал, почесывая волосатую грудь, и думал.— Как считаешь, они что-то чувствуют?— Нет, Мелик, — успокоил шефа разведчик. — Это у них называется высокой бдительностью. А так они такие же лопухи, как и те, что я видел сто раз.— Думаешь, сделаем?— Если Мудрак на месте, все пройдет — о'кей!
К предстоящей ночи майор Мудрак подготовился основательно. Под завязку залил горючим бак своих «Жигулей» — «девятки». Выгнал машину за территорию базы и укрыл ее в кустах, неподалеку от бетонки. Сменил областные номера на чеченские, заранее приобретенные за солидную сумму в Грозном. После получения условленной суммы майор собирался махнуть в Азербайджан, в место, где его не найдут даже с собаками.Близился вечер. Оставшись в служебном кабинете один, Мудрак прилег на жесткий, обтянутый ледерином топчан. Он его поставил у себя для ночных бдений. Лежал, закрыв глаза, перебирал в памяти детали предстоящей операции. Изредка поглядывал на часы, удивляясь, что время течет так медленно.Уже темнело, когда дверь распахнулась, и в кабинет без стука вошел полковник Родионов — свежий, пахнущий одеколоном. По начальственной привычке провел пальцем по полке у вешалки, взглянул на палец — нет ли пыли?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17