— Нужен тебе Радамес? — спросил Галустян, кивнув в сторону обиженного полковника.— Да, Мелик, — отважно заступился за товарища новый командир. — Радамес честный боец. Он предан делу. В отряде такие нужны. А промахи бывают у каждого.— Пусть служит! — вынес приговор Акоп. — Рядовым. До решения штаба.В дверь постучали.— Да, — отозвался Галустян.В комнату, осторожно ступая, или, как говорят в армии, «на цырлах», вошел молодой армянин, тот, которого тряс за грудки Андрей у дома Наташи.— Мелик, — доложил он, — Бароян явился.Уже по виду вестника шеф понял: что-то неладно.— Сделано? — спросил он, и сомнение прозвучало в вопросе.— Нет, Мелик. Они его прихватили.— Ва! — взорвался Галустян. — Еще одна новость! Зачем он пришел?! Лучше бы они его убили.— Я бы сам себя убил, — сказал уныло появившийся на пороге Бароян. — И сделаю это, когда передам тебе, Мелик, все, что сказали эти подонки.— Что же?— Этот Бураков заявил, что всех нас уничтожит... Говорит, он нас приговорил...— Он что, псих?! — загораясь такой же яростью, как и шеф, заорал капитан Погосян. — Кому грозит, а? Да я его прямо сегодня раздавлю, как мокрицу.Галустян усмехнулся:— Нет, дорогой, он не псих. Ты, Погос, привык иметь дело с русскими на базарах. Там они другие. А этот настоящий Иван.— Он Андрей.— Верно, но настоящий Иван. И если он сообщил нам свой приговор, будь уверен, нас он не боится. Во всяком случае, уверен, что сегодня ты его не раздавишь.— Он просто нас пугает, — сказал Бароян. — Не боялся бы убить, убил бы меня сразу.— Оставь, — оборвал его Акоп. — Если он сделал вызов, значит, надеется подловить нас на чем-то. Поэтому если его брать, то надо прямо сейчас. Уж чего-чего, а быстрого ответа он не ожидает.— Я поеду в город, — выставился Радамес. — Сам...— Ты что, предлагаешь начать в городе бой? — спросил шеф иронически. — Не торопись. Где сейчас Хачатур?— Мелик, — испуганно произнес Бароян, — Хачатур сгорел...— Как?! — Восклик отразил все: непонимание, ярость, испуг.— У него в руке взорвалась граната.— Готферран! — выругался Галустян. Костяшки домино, так умело расставленные им, начали вдруг падать, опрокидывая одна другую.— Сегодня надо со всем кончить! С Бураковым, с этим дурным милиционером! И сразу работать с Мудраком. Без задержек. Пока не поздно! Тот же день. г. Придонск — Ты хоть понимаешь, что объявил им войну? — спросил Катрич, выслушав рассказ Андрея о ночном происшествии. Андрей невесело хмыкнул:— Будто они этого не поняли, когда увидели пепелище.— Ладно, кум, не журись, — успокоил его Катрич. — Я уселся точно в такую же ситуевину.По смешливому тону Николка понял — произошло что-то неординарное, и потому ударился в дедукцию:— Вам, Артем, тоже мину подкладывали?— Как в воду глядел, курсант. Только не мину, а гранату.— Шутишь? — недоверчиво спросил Андрей.— Хотел бы...— Как это случилось?— По тем же правилам, что у тебя. Я возвращался из города и заметил у дома под окнами лестницу. Никакого ремонта у нас не предполагалось. Раньше ее во дворе не было и вдруг...— Вы даете, капитан! — восхищенно воскликнул Николка. — Вот так шли и сразу заподозрили? Я бы ни в жизнь!— Очень плохо, — выдал оценку Катрич. — На войне положено видеть каждую мелочь.— И что потом? — спросил Николка заинтересованно.— Потом? Пришел домой, взял окно под наблюдение. В первом часу слышу — во дворе возня. Пригляделся: лестница уже приставлена к стене и кто-то лезет вверх. Когда он добрался, до второго этажа, я толкнул лестницу. И сразу закрыл окно. На улице тут же рванул взрыв.— Ты даешь! — ахнул Андрей. — Гранату пульнул, что ли?— Я?! — Катрич деланно возмутился. — Ни в коем случае. У того, кто лез, была своя. С выдернутой чекой. Он не успел откинуть, и она рванула у него в руке.— И что? — спросил Николка.— Амба! Тут же прикатила милиция.— А вы?— Я-то при чем? — усмехнулся Катрич. — Ниже меня проживает директор торговой фирмы. Он и поднял хай. Выскочил во двор с ружьем. Сделал заявление, что конкуренты хотели его подорвать. В таком разе я молчу как рыба об лед.— Может, и в самом деле к фирмачу лезли? — усомнился Андрей.— Может. Особенно, если учесть — убитый Хачатур Хачатуров. Голова круглая, шеи нет, руки как у орангутьяна...— Наш друг, — подвел итог Андрей.— И еще, мужики, — голос Катрича был полон значения, — я докрутил до точки дело Коли Шаврова...Братья взглянули на него с интересом.— И что?— Тоже работа Траншеи. Исполнители — Хачатур и Бегемот Погосян. С одним расчет уже состоялся. Второй с их князем, Меликом Галустяном, — на очереди.— А кто, — спросил неуверенно Николка, — кто... отца?— В полковника стрелял некий Грант Бароян. Кличка Баро.— Ё-кэ-лэ-мэ-нэ! — пуганул соленым матом Николка. — Да он же вчера у нас в руках был! Говорил я тебе, Андрей, дай мне его урыть! Я бы ему эту мину в зад воткнул.— Надо бы, — поддержал Катрич, — одним гадом меньше.Андрей, не обращая внимания на их упреки, вернулся к заботе, занозой сидевшей в памяти.— Слушай, Артем, может, все же пойти к Джулухидзе? Нам обоим. Раз у тебя железные доводы, должен же быть закон!Катрич неожиданно взорвался яростью, какой Андрею в нем еще не доводилось наблюдать. Он вдруг пнул свой черный чемоданчик, стоявший у ножки стула. Тот отлетел в сторону и раскрылся. Наружу веером вылетели бумаги. Не обращая на них внимания, Катрич еще раз наподдал ногой. Выругался по-черному.— Да навалил кучу этот грузин на наши русские дела! Он их просто бросил и уже умотал в Тифлис. Там получит от своих уголовников высркий полицейский чин, станет произносить в их честь тосты и начнет давить абхазов...— Успокойся, — посоветовал Андрей. — Я все понял, а эта сволочь не стоит того, чтобы на нее тратить нервы.Катрич вышел на кухню, налил из крана воды. Вернулся со стаканом в руке, выпил все одним махом.— Может, ты и прав — тратить нервы незачем, но как-то не привык ощущать себя бараном, которого то и дело продают все — от президента до начальника милиции. — И сразу заговорил о другом: — Нужно оружие. Руками с этой шушерой не совладаешь.— Оружие я достану, — сказал Андрей, вставая. — В понедельник. И привезу сюда.— Добро, — согласился Катрич. — Слышу речь не юноши, но мужа.В прихожей задребезжал телефон. Андрей недовольно поморщился.— Николка, послушай. Мне это уже надоело. То в гастроном звонят, то в цветочный магазин, и все попадают к нам.Николка вышел, прикрыв за собой дверь. Спустя несколько минут вернулся.— Кто? — спросил Андрей.— Старик Шумихин, — и, поясняя Катричу, — сосед по даче. Говорит, нам стоит туда приехать.— Что случилось? — Катрич явно встревожился.— А-а, — махнул рукой Николка. — Слышно плохо, знаю одно: сосед паникер. Уже не раз бывало: поднимет шухер, приедешь — там все в порядке, только свет в прихожей забыли выключить. Шумихин извиняется, руками разводит: «А я думаю, к вам кто забрался...»— Все же надо съездить, — сказал Андрей и пропел шутливо: — Нынче времечко такое: без огня и дыма нет...— Вы, ребята, поосторожней там, — предупредил Катрич.— Это как положено, — откликнулся Николка. — Ружьишко захватим. Курок — на взвод.
Дачный поселок Никандровка — наглядная иллюстрация того, кто, как и на какие средства на Руси живет. Среди яблоневых садов, на тщательно отгороженных друг от друга участках, высятся дачные домики, одни похожи на курятники, сколоченные из досок, собранных по свалкам и стройкам, другие блистают широкими зеркальными окнами и вздымают на два этажа прочные бревенчатые стены, покрытые золотистым лаком. Третьи — вообще кирпич и бетон — полудворцы-полукрепости с круглыми башенками и острыми шпилями...Медленно ведя машину по узкому пыльному переулку, Андрей издалека заметил свою дачу. Домик полковника Буракова располагался на Вишневой улице в конце квартала и по архитектурным достоинствам относился к сооружениям среднего достатка — стандартный сборно-щелевой домик, купленный на лесотоварной бирже без переплат за доброжелательное отношение пауков местной торговли. Обшитый вагонкой и два года назад покрашенный в веселый зеленый цвет, он уже изрядно пооблез и теперь выглядел избушкой, невзначай потерявшей куриные ножки. На большее у гвардии полковника, участника войны в Афганистане, слуги Отечества и отца солдат, средств, отложенных из казенного жалованья, просто-напросто не хватило. Ему бы, чудаку, прислуживать и подворовывать, а он, наивный, служил и помнил о какой-то чести мундира. Как могли бы изменить его жизнь два миллиона, предложенные Акопом—Траншеей!Должно быть, такая мысль пришла в голову и Николке. Он неожиданно спросил:— Может, стоило отцу взять те чертовы деньги? Разве хуже быть живым подлецом, чем честным, но мертвым?— Ты всерьез? — спросил Андрей.— А почему нет? Вон Горбачев подлец, пробы ставить негде, всех продал, предал, унизил, однако поплевывает на все, живет, улыбается. Ельцин, пьяная дубина ничем не лучше, а посмотри на него…— Завидуешь? — взъерошился Андреи так, что даже нажал на тормоз.— Нет, — успокоил его Николка. — Просто размышляю, почему так много подлецов среди наших политиков.— Да потому, что только жополизы пробиваются на уровень, который дает выход в политику.Андрей отпустил тормоз, прибавил газу и свернул направо, к своей даче.— Скажи, у тебя всерьез? — Вопрос прозвучал столь неожиданно, что Андрей поначалу не понял, о чем спросил брат. Тому пришлось уточнить: — С Наташей.— Если у меня, то да, — ответил Андрей твердо. — Закончим эти гнусные игры, сделаю предложение.— Ну-ну, валяй! — философски изрек Николка. — Одну твою дочь бабка уже воспитывает, а ее законную мамашу черный кобель на хвост надел и уволок неизвестно куда.— Не на хвост, — зло отрезал Андрей, — хотя насчет кобеля все точно. И оставим эту тему. Лучше заряди ружье...Старик Шумихин, босой, в серых кальсонах и голубой трикотажной рубашке, заслышав звук мотора, вышел к забору.— Здравствуйте, Геннадий Васильевич! — вскинув руку, поприветствовал его Андрей. — Что у нас?— Какие-то гости наведались. Не понравились мне. Черные...Доложив, старик поддернул кальсоны.— Приехали втроем на одной машине. Я подошел к забору и спросил: «Вы к кому, молодежь?» «К Бураковым, — сказал один и ключами трясет. — Скоро Андрей сам приедет». Другой мне в похвалу: «Вы хороший сосед. Беспокоитесь. Сейчас запросто обворовать могут». Я засмеялся: «У Бураковых и воровать нечего». «Жулье всегда найдет, что взять», — ответил он.— Входили в дом? — поинтересовался Андрей.— Именно. Минут двадцать побыли и уехали. Тогда я позвонил.— Спасибо, Геннадий Васильевич, — поблагодарил Андрей. — Я представляю, кто это был.— Вы здесь останетесь? — спросил Шумихин.— Да, конечно. Возможно, до вечера.— Тогда я смотаюсь в сельпо, в деревню.Он снова поддернул кальсоны и прошлепал босыми ступнями к своей хижине.— Дай ключи, — попросил Николка и протянул руку. — Погляжу, что в доме.— Я тебе погляжу! — осадил его Андрей. — Больно шустрый! Стой и не дергайся.— Ты думаешь? — осененный догадкой, спросил Николка.— Дошло! — Вздох прозвучал с подчеркнутым облегчением. — Уважающий себя армянин без подарков в гости не ходит...Не поднимаясь на веранду, Андрей обошел дом, остановился у бокового окна. Заглянул внутрь. Ничего не заметил. Достал нож, отогнул и вытащил скрепы. Осторожно вынул стекло. Просунул руку внутрь, открыл шпингалеты. Отжался на руках о подоконник и запрыгнул в дом. Минуту спустя высунулся в окно и позвал брата.Вдвоем они прошли к входной двери и стали с интересом разглядывать сооружение, оставленное гостями. На дверной ручке, как кастрюля, накрепко привязанная проволокой, висела противотанковая мина. Тонкая леска от чеки взрывателя тянулась к кольцу крючка, завернутому в косяк.— Не хило! — оценил чужую работу Николка. — Я такой блямбы даже в училище не видел.— Итальянская, — определил Андрей. Пожалуй, такая весь дом раскатает. Это мы еще посмотрим.Андрей аккуратно разжал усы чеки, обрезал леску и снял «кастрюлю» с ручки. Передал брату.— Отнеси в машину.Потом они обшарили дом, пытаясь отыскать новые сюрпризы. Не обнаружили ничего. Должно быть, гости слишком уж верили в беспечность хозяев. Андрей вставил на место стекло, закрыл все ставни, туго затянув изнутри дома стяжные болты.— Собираемся? — спросил Николка.— Давай. Только дождемся Шумихина. Снаружи, где-то рядом с участком, заурчал автомобиль. Визгливо запели тормоза.— Кого там черт принес? — удивился Николка и шагнул к двери. Андрей задержал его за плечо.— Погодь.Они прислушались.Хлопнула калитка. Скрипнуло крыльцо под чьими-то ногами. В дверь постучали.— Тихо, — шепнул Андрей и жестом показал, чтобы брат встал к бревенчатой стене. Сам занял позицию с противоположной стороны. Спросил громко:— Кто там?Тут же в треске автоматной очереди филенка брызнула в стороны свежей щепой. Дверь ощерилась пятью сквозными пробоинами. Николка побледнел.Андрей положил палец поперек губ, приказывая молчать. Сам он не ощутил никакого испуга. В момент, когда от двери полетели щепки, он лишь криво усмехнулся, радуясь чужой неудаче. Осторожно отступив в комнату, поднялся на мансарду. Согнувшись, пробрался к окну и из-за простенка посмотрел вниз. Увидел широкую спину человека в черной кожаной куртке. Правой рукой тот небрежно держал автомат снаправленным в небо дулом, левой тащил к крыльцу металлическую канистру.Андрей ударил стволом двустволки в окно и сразу спустил курки. Звон разбитого стекла слился с раскатистым выстрелом. Чернокурточник, разметав руки, ничком рухнул на землю. Кроша обитую вагонкой мансарду, снизу ударили три автомата.Андрей бросился на пол, откатился к лестнице. Лежа кинул взгляд в сторону окна. Там снаружи с жирным треском вверх рвались языки желтого пламени. Дом подожгли! Вот для чего волок канистру чернокурточник!Сбежав по ступенькам вниз, Андрей столкнулся с братом.— Что теперь? — спросил тот растерянно. — Ведь горим!Дом снаружи трещал, охваченный огнем сразу со всех сторон. Сквозь ставни пробивались синие струйки дыма.— Сюда!Отбросив ногой старый палас над местом, где располагался люк подвала, построенного отцом, Андрей потянул кольцо и приподнял тяжелую крышку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17