Любой чиновник Ц на работе одно, а дома совсем другое. И меня интер
есует только ее официальный статус.
Первым делом я занялся историей об аренде некоторых нефтеносных участк
ов, располагая на сей счет кое-какими данными. Созданная совсем недавно в
штате Делавэр "Пеликен дивелопмент компани" за последнее время арендова
ла по очень низкой цене ряд нефтеносных участков на землях нашего штата.
Моя программа передавалась по телевидению по понедельникам и пятницам.
В перерыве между выступлениями я слетал в столицу штата Делавэр город Уи
лмингтон, проверил там документы, представленные этой фирмой при регист
рации, и выяснил, что ее пайщиками являлись три чиновника геологического
управления штата Луизиана, назначенные Адой, а также некие Р. Т. Янг и мисс
ис Стелла Хьюстон. Последняя фамилия не могла не вызвать у меня улыбки.
Возвратившись в Луизиану, я проверил еще кое-какие бумаги и обнаружил, чт
о "Пеликен дивелопмент компани" перепродала свои права на аренду участко
в нескольким крупным фирмам по цене, в четыре с лишним раза превышающей с
умму, уплаченную ею государству, да еще выторговала одну шестнадцатую еж
егодных доходов с будущей продажи нефти.
Я сфотографировал документы и рассказал обо всем в очередной телеперед
аче. Я никого ни в чем не обвинял, а просто раскрыл телезрителям суть этих
махинаций.
Администрация штата никак не реагировала на телепередачу. Газета мисте
ра Спенсера обратилась в суд с требованием возбудить уголовное преслед
ование против трех чиновников геологического управления штата по обви
нению в использовании служебного положения, но я не сомневался, что Ада д
обьется прекращения дела; позже так оно и случилось. Мне не стоило труда д
оказать, что никаких "Р. Т. Янг" и "Стеллы Хьюстон" в природе не существует, но
я и не пытался выяснить, кто скрывается за этими фиктивными именами.
Мои разоблачения произвели кое-какой эффект, но в общем-то я ожидал больш
его. Через некоторое время я попытался собрать факты о мошенничестве при
подсчете голосов. Но потерпел неудачу. Политиканы оказались не так глуп
ы, чтобы использовать голоса покойников или никогда не появлявшихся на с
вет божий людей. Жульничество заключалось в том, что в необходимых случа
ях в результате каких-то манипуляций они всякий раз ухитрялись подсчита
ть голоса к собственной выгоде. Однако мне не удалось найти человека, кот
орый знал бы секрет этого трюка и согласился выступить с разоблачениями.

Затем я занялся сбором материалов о том, как в округах используют челове
ческие пороки и слабости. Тут мне удалось преуспеть. К тому же я заснял скр
ытой кинокамерой многие игорные дома и дома терпимости (я называл их "зав
едениями позора"), писал "репортажи очевидца" из игорных домов (не рискуя ж
ивописать нравы домов терпимости) и в конце концов заставил священников
и проповедников выступить с бурными требованиями покончить с этими рас
садниками зла.
Объектом моих атак стали не только подобные злачные места, но и Янси, одна
ко в беседе с журналистами он сумел выйти сухим из воды, заявив: "Это относ
ится к компетенции местных властей. Я могу вмешаться лишь после того, как
меня попросят".
Из этого следовало, что мои разоблачения не очень-то беспокоили Янси. Жит
ели Луизианы настолько привыкли к существующим порядкам, что в большинс
тве своем безоговорочно разделяли его точку зрения.
Как-то мне пришла в голову удачная мысль. Я взял куплет из популярной в го
ды войны австралийской песенки "Танцующая Матильда", переделал заключит
ельные строки, и теперь в исполнении местного трио, записанном на пленку,
они звучали следующим образом:

...И в портфель сгребая деньг
и,
Напевал Матильде так:
Ц Потанцуем-ка, милашка,
С этой песенкою в такт...

Каждую свою телевизионную программу я заканчивал коротеньким обращени
ем "специально для Веселого грабителя", где сообщал какой-нибудь новый фа
кт об азартных играх или организованном пороке в нашем штате. Под звуки "Т
анцующей Матильды" я поднимал бутафорский портфель и некоторое время де
ржал его перед телезрителями. Меня нельзя было привлечь за клевету, ибо н
и разу фамилия Янси не прозвучала с экрана, но все понимали, кого и что я им
ею в виду. Жители штата хорошо знали его портфель, как и черные записные кн
ижечки Хьюи лет двадцать пять назад.
Телепередачи выставляли Янси в смешном свете и явно пользовались успех
ом. До меня стали доходить сведения, что наш бравый генерал основательно
задет и начинает нервничать.
Я радовался и горел желанием наносить ему удар за ударом.
Но я понимал, что этого недостаточно, что исход борьбы могло бы решить лиш
ь то, чем я владел и что никогда не осмелюсь использовать.

РОБЕРТ ЯНСИ

Джексон словно воткнул в меня нож и сейчас медленно его поворачивал, я же
ничего, ровным счетом ничего не мог поделать. Больше всего на свете мне пр
етило играть роль жертвы, а не нападающего. Вот и на войне, под огнем, я всег
да думал, что если придется умереть, то лучше уж в яростной схватке, разя и
сокрушая. Оказаться в положении мишени, быть связанным по рукам и ногам
Ц для меня сущий ад, да и только.
Ц Подумай, какой сукин сын этот Джексон! Ц сказал я Аде. Ц Надоел он мне.
Равно как и осточертело выглядеть дураком. "Веселый грабитель", а? Даже мои
подчиненные, завидев меня, начинают улыбаться в рукав. Это же расшатывае
т дисциплину! Я уже не могу обходить своих клиентов с портфелем. С тех пор,
как он начал эти передачи с "Танцующей Матильдой", мне пришлось заменить п
ортфель чемоданом. "Веселый грабитель"... Ц передразнил я Джексона. Ц Сво
лочь!
Ада расхохоталась.
Ц В чем дело? Ты что, на его стороне?
Ц Не говори глупостей. Он ничего не может тебе сделать. Вспомни пословиц
у: "Собака лает Ц ветер носит".
Ц Начхал я на пословицы! Он причиняет мне кучу неприятностей.
Ц Терпи. Он и меня не обходит стороной, как тебе известно.
Ц Черта с два! Обходит, да еще как! Он травит только меня, а ты запрещаешь д
аже припугнуть его.
Ада улыбнулась и не без затаенной гордости ответила:
Ц А тебе и не удастся его напугать.
Ц Ты думаешь? Может, поспорим?
Ц Не имею желания. Надеюсь, не такой уж ты болван, чтобы пытаться пугать е
го. Тронь его пальцем Ц и завтра об этом узнает весь штат. Поднимется крик
, что это наших рук дело.
Ц Как сказать. Люди привыкли уважать силу... Ц Я смачно ударил кулаком по
своей же ладони.
Ц До чего же идиот! А теперь послушай меня. Не смей даже думать об этом. Ост
авь его в покое. Слышишь?
Ц Хорошо, хорошо. Не буду его трогать.
"Сам-то не буду, Ц про себя добавил я. Ц Но не гарантирую, что не найдется к
то-нибудь другой".
Я вызвал к себе Рикко Медину и потолковал с ним.
Ц Человек надежный и умеющий молчать, понятно? Ц сказал я в заключение.

Ц Понятно, Ц кивнул Медина.

СТИВ ДЖЕКСОН

Я свернул с Ройял-стрит на свою улицу Ц узкий коридор между рядами призе
мистых мрачных домов. На следующем квартале улица оканчивалась тупиком
и освещалась только падающим из окон светом: оба уличных фонаря не горел
и. Едва я свернул за угол, как по бокам у меня выросли двое неизвестных и че
й-то хриплый голос прошептал:
Ц Тебе велено кое-что передать. Тебе велено передать, что ты слишком мно
го болтаешь.
Вспыхнуло что-то красное, и я погрузился во мрак.
Пришел я в себя уже в больничной палате. За правым ухом, не переставая, туп
о ныло, местами горело лицо, все тело пронизывала боль. С минуту я лежал, со
бираясь с мыслями и вспоминая. Я пришел к выводу, что надо мной основатель
но потрудились.
Около койки появилась сиделка в белом, спросила о моем самочувствии и ск
азала, что, как только я найду возможным, меня навестят журналисты. Я ответ
ил, что нахожу это возможным уже сейчас, и сиделка, получив разрешение вра
ча, впустила ко мне журналистов, которым я и рассказал, как и что произошло
.
Потом я уснул. Когда проснулся, сиделка принесла специальный дневной вып
уск вечерней газеты.
Набранный крупным шрифтом, ее заголовок сообщал: "Зверское избиение теле
визионного комментатора".
В заметке говорилось: "Комментатор телевидения Стив Джексон, ведущий кам
панию против применения насилия в политической жизни штата, вчера вечер
ом сам стал жертвой насилия".
Несколько дней назад почти такая же мысль пришла мне в голову.
Потом я, по-видимому, опять уснул, а когда очнулся, в комнате было темно, бел
ели только простыни на постели. Снизу доносился приглушенный гул улично
го движения, приглушенный, потому что я проснулся где-то между полночью и
рассветом. Черное небо за окном было усеяно, как и до моего прибытия в боль
ницу, и до моего появления на свет божий, белыми точками звезд, удаленных о
т нас на миллионы световых лет. Нет, они были не такими, как прежде. Они меня
лись ежедневно, ежечасно, ежесекундно, и эти изменения аккуратно фиксиро
вались в астрономических таблицах. При наличии таких таблиц, если умеешь
ими пользоваться, можно, ориентируясь по звездам, управлять судном или с
амолетом.
Не знаю почему, но я вдруг вспомнил, что бедняга Томми Даллас побывал в бол
ьнице тоже с помощью Ады. Хотя я-то, пожалуй, оказался здесь не в результат
е прямого ее участия, а скорее по инициативе Янси. Возможно, Ада об этом ни
чего и не знала. Однако разве она и Янси не были чем-то единым? Значит, и она
виновата.
Кстати, мы с ней тоже кое в чем были едины.
Небо светлело, но так медленно, что мне казалось, будто я смотрю замедленн
ый фильм, на одной десятой скорости. Я мог бы ускорить движение, чувствова
л я, или, наоборот, остановить пленку, мог бы перекрутить ее, куда хочу, впер
ед или назад.
Но я не стал ускорять или замедлять свой фильм. Я предоставил ему возможн
ость идти, как он хотел, и небо совсем побледнело, а звезды исчезли прежде,
чем меня сморил сон.
На третий день, когда уже после двенадцати я лежал, погруженный в залитое
солнцем бездумье, на пороге палаты появилась сиделка и сообщила, что ко м
не пришла миссис Киснерос.
Ц Пригласите ее, Ц сказал я и почувствовал, что сердце у меня встрепену
лось, как у рыбака при виде рыбы на крючке.
Сиделка в белой шапочке на голове вышла, и сразу же в узком дверном проеме
выросла фигура женщины в темном вязаном платье, с черными волосами, нисп
адавшими на плечи, в темных очках и на высоких каблуках. Конечно, это была
Ада Даллас.
Она прикрыла дверь, не отрывая от нее руки, и остановилась, не сводя с меня
взгляда. Ее темные очки мешали мне видеть, что выражал этот взгляд.
Ц Привет, Стив! Ц прошептала наконец она.
Ц Здравствуй!
Она все еще не двигалась, словно примерзнув к месту.
Ц Должна ли я объяснять тебе? Ц по-прежнему шепотом спросила она, и я уви
дел, как на белой шее у нее начала пульсировать синяя жилка.
Ц Нет. Не должна.
Ц Я убью его! Я...
Ц Ты не сделаешь этого.
Ц Я проучу его!
Ц И этого ты не сделаешь. Ни убить, ни проучить, ни просто остановить его т
ы не в состоянии. И в следующий раз он подыщет другого исполнителя.
Ц Следующего раза вообще не будет. Ц Лицо Ады под черным париком казало
сь мертвенно-бледным.
Ц Не будет? Ты же знаешь, что будет.
Ц Клянусь, я собственными руками задушу того, кто тронет тебя хоть пальц
ем.
Ц Что ты, собственно, волнуешься? В конце концов, кто я такой? Это может про
изойти с каждым.
Ц Как тебе сказать? Ц Ада устало вздохнула, и я увидел, как поднялась и оп
устилась прикрытая черным платьем грудь. Ц В сущности, то, что творится у
нас, происходит повсюду. Есть те, кто управляет, и те, кем управляют. За искл
ючением...
Ц За исключением Янси, танков, маленького бакалейщика?
Ц Хватит терзать меня, Стив... Так вот, везде одно и то же, разница только в м
асштабах.
Ц Да, но масштабы тоже имеют значение.
Ц Я постараюсь...
Ц Теперь ты ничего не сделаешь, как ни старайся, Ц резко оборвал я.
Она молчала. Ее судорожное дыхание наполнило комнату.
Ц И все же попытаюсь. Но я пришла сюда не затем, чтобы ссориться. Я пришла у
знать, как ты... чем я могу тебе помочь.
Ада подошла к койке, села, сняла очки и положила мне на лоб мягкую прохладн
ую руку. Я закрыл глаза и погрузился в блаженное оцепенение, наслаждаясь
теплом ее присутствия, ароматом ее духов, ее ласковым прикосновением.
Мы не шевелились и не произносили ни слова.

* * *

На следующей неделе после того, как я вышел из больницы, руководство теле
визионной станции вручило мне револьвер и разрешение на него. По правде
говоря, я не собирался пускать оружие в ход, но сама эта история послужила
хорошей рекламой. Как только она получила огласку, число зрителей, котор
ые регулярно смотрели мою программу, резко увеличилось.
Выступая по телевидению впервые после болезни, я ощущал непривычную тяж
есть в заднем кармане брюк и какую-то неловкость и сумел побороть ее лишь
перед самым концом передачи.
Ц Сам по себе тот факт, что головорезы избили комментатора телевидения,
еще не важен, Ц говорил я в заключение. Ц Важно другое, а именно: оказывае
тся, у нас могут изуродовать всякого, кто осмелится критиковать админист
рацию штата.
Дело идет к установлению диктатуры. Мы значительно ближе к ней, чем Герма
ния в 1933 году. Итоги выборов у нас фальсифицируются в угоду покупателям-за
казчикам; избирателей терроризируют и вынуждают голосовать по подсказ
ке; отдельные личности, пользующиеся благосклонностью администрации ш
тата, буквально распухают от прибылей. Движение, которое началось как кр
естовый поход против коррупции, само превратилось в циничную и продажну
ю силу.
После окончания программы, просматривая вечерние ленты с телетайпов, я н
аткнулся на такое сообщение:
«МОБИЛ (АП). Скелет, найденный здесь около года назад, принадлежал, к
ак установлено в предварительном порядке, некоей Бланш Джеймисон, темно
й личности из местных».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52