- Тогда тебе будет труднее.
- Они никогда не завязывают, - заявил Дэнни. - Не верьте сказкам. Вероятно, он получает товар возле реки. Я найду его. Но если вы думаете, что он убил ваших друзей, то ошибаетесь.
- Почему?
- Я видел этого красавчика. Он просто никто. Настоящее ничтожество. Если будет падать атомная бомба, он не сможет найти выход из бара. Он живет только ради наркотиков - вот вам весь Ордис. Он служит Белому Богу. Только о нем и думает.
- Реардон и Фостер отлучили его от наркотиков, — сказал Карелла.
- И что с того? Думаете, наркоман способен таить обиду? У него просто нет на это времени. У него есть время только встретиться с толкачом и купить товар. Этот Ордис всегда наполовину под балдой. Он не сможет попасть даже в собственный ботинок. И вы думаете, он убил двух копов? Не смешите меня.
- Мы все-таки хотели бы его увидеть, - сказал Буш.
- Конечно. Не мне учить вас, как надо работать, - я не комиссар полиции. Но помните, что я сказал вам, ребята: этот парень — пустое место. Он не отличит 45-й калибр от бетономешалки.
- Однако раньше он пользовался им, - сказал Карелла.
- Ради забавы, не более того. Если бы такая штука выстрелила ближе чем за сто ярдов от него, он бы целый месяц страдал от трясучки. Говорю вам, его не интересует ничего, кроме героина. Его ведь не зря прозвали Помешанным - он и впрямь помешанный. Накачается героином и охотится на бабочек.
- Не доверяю наркоманам, - сказал Буш.
- Я тоже, - ответил Дэнни. - Но этот парень не убийца. Поверьте мне. Он даже не знает, как убить время.
- Окажи нам услугу, - попросил Карелла.
- Конечно. Позвоню через часок-другой. Это проще простого. С наркоманами всегда все проще простого.
В двенадцать часов дня 26 июля жара достигла отметки 95,6 градуса по Фаренгейту. В здании участка два больших вентилятора перемешивали влажный горячий воздух, вливзющийся через решетки на широко распахнутых окнах. Все предметы в комнате отдела расследований, казалось, увяли и отступили перед злобным, постоянно нарастающим натиском жары. Лишь стальные шкафы с архивами и письменные столы стояли строго
и непреклонно. Рапорты, архивные карточки, копировальная бумага, конверты, записки - все это было горячим и влажным, и прилипало к рукам, столам и друг к другу с необычайной цепкостью.
Сотрудники отдела расследований работали в рубашках с короткими рукавами. Одежда пропитывалась потом; под мышками и на спине образовались амебовидные мокрые пятна. Вентиляторы не помогали. Они приносили все новые и новые порции воздуха, которым дышал и задыхался весь город. Сотрудники печатали рапорты в трех экземплярах, просматривали оперативные сводки и мечтали о летнем отдыхе в горах или в Атлантик-Сити, где чувствуется дыхание океана. Они звонили недовольным родным, звонили подозреваемым, и их ладони, казалось, плавили черный пластик телефонных трубок. Жара ощущалась, как живое существо, проникающее в тело и колющее изнутри тысячами крохотных кинжалов.
Лейтенанту Бирнсу было так же жарко, как и всем остальным. Его стол стоял в левой части комнаты, рядом с открытым окном. Но из окна не доносилось ни малейшего ветерка. Репортер, сидевший напротив лейтенанта, выглядел как человек, безразличный к жаре. Репортера звали Сэвидж; он носил синий пиджак и темно-синюю панамку. Сейчас репортер курил сигарету и с задумчивым видом пускал дым в потолок, где уже клубилось сизое облако.
- Больше ничего не могу вам сказать, - объявил Бирнс. Репортер страшно раздражал его. Бирнс ни на секунду не мог поверить, что кто-то мог назвать своего ребенка Сэвидж *. Он не верил и в то, что кто-нибудь действительно столь равнодушен к жаре, как этот репортер.
- Совсем ничего, лейтенант? - мягко спросил Сэвидж. Он был красивым мужчиной с коротко подстриженными светлыми волосами и прямым, немного женственным носом. Глаза его были серыми и холодными. Холодными!
- Ничего, - ответил лейтенант. - А какого черта вы ждали? Если бы мы знали, кто это сделал, то он бы уже был здесь, не так ли?
- Я тоже так думаю, - сказал Сэвидж. - Кого-нибудь подозреваете?
- Мы работаем над этим.
- Кого-нибудь подозреваете? - повторил Сэвидж.
- Кое-кого. Подозревать - наша профессия. Скажи вам, газетчикам, и через день все подозреваемые будут в Европе.
- Не думаете, что это сделал ребенок?
- То есть как - ребенок?!
- Подросток.
- Любой мог это сделать, - сказал Бирнс. - Например, вы. Сэвидж улыбнулся, показав прекрасные белые зубы.
- На территории участка орудует много молодежных шаек, верно?
- Мы держим их под контролем. Наш участок — не самое лучшее место в городе, Сэвидж, но мы делаем все возможное. Как я понимаю, мои слова могут обидеть вашу газету, но мы действительно стараемся, Сэвидж, мы стараемся честно выполнить свою работу.
- Кажется, я уловил сарказм в вашем голосе - а, лейтенант? - спросил Сэвидж.
- Сарказм - оружие интеллектуалов, Сэвидж. Все, особенно в вашей газете, знают, что копы - просто бестолковые, упрямые вьючные животные.
- Моя газета никогда не писала так, лейтенант.
- Разве нет? - Бирнс пожал плечами. - Можете использовать это в завтрашнем выпуске.
- Мы стараемся помочь, - сказал Сэвидж. - Нам не больше вашего нравится, что убивают полицейских, - Сэвидж немного помолчал. - Так как вы относитесь к идее насчет молодежной шайки?
- Мы ее даже не рассматривали. У шаек совершенно другой почерк. Какого черта вы приписываете подросткам все, что творится в городе? У меня сын - подросток, и он не собирается убивать копов.
- Это обнадеживает, - заметил Сэвидж.
- Психологию молодежных шаек довольно трудно понять, -сказал Бирнс. - Я не хочу сказать, что мы держим их в кулаке, но мы постоянно контролируем их. Если нам удается прекратить уличные драки, поножовщину и стрельбу, то шайки становятся обычными молодежными клубами. Когда это удается, мы довольны своей работой.
- Вы довольно оптимистично смотрите на вещи, - холодно сказал Сэвидж. - Вряд ли в моей газете поверят, что уличные драки могут прекратиться. Мы придерживаемся мнения, что смерть обоих полицейских непосредственно связана с этими, как вы говорите, "молодежными клубами".
- Вот как?
- Да.
- Тогда какого черта вы от меня хотите? Взять каждого ребенка в городе и приволочь его сюда, чтобы ваша газета смогла еще на миллион увеличить тираж?
- Вовсе нет. Мы собираемся предпринять собственное расследование. И если мы добьемся успеха, то 87-й участок будет выглядеть не лучшим образом.
- Это относится также и к уголовной полиции Северного района, и к главному комиссару полиции. Весь департамент будет выглядеть кучкой любителей по сравнению с суперсыщиками из вашей газеты.
- Да, это возможно, - с важным видом согласился Сэвидж.
- Разрешите дать вам маленький совет, Сэвидж? -Да?
- Местные подростки не любят, когда им задают вопросы. Вы будете иметь дело не со снобами, которые расскажут все что угодно после нескольких кружек пива. Вы будете иметь дело с ребятами, чей стиль поведения абсолютно отличается от вашего или моего. Постарайтесь остаться в живых.
- Постараюсь, -ответил Сэвидж с ослепительной улыбкой.
- И еще одно. -Да?
- Не мешайте работе моего участка. У меня достаточно болит голова от проблем и без вас, вместе с вашими репортерскими изысканиями.
- Что вы считаете более важным, - спросил Сэвидж, - опасность того, что я буду убит, или задержку в работе вашего участка?
Бирнс улыбнулся и начал набивать трубку.
- Это одно и то же, - сказал он.
Дэнни Гимп позвонил через пятьдесят минут. Дежурный сержант принял звонок и переключил его на телефон Кареллы.
- Отдел расследований 87-го участка, - сказал Карелла.
- Это Дэнни Гимп.
- Привет, Дэнни. Что разузнал?
- Нашел Ордиса. -Где?
- Это услуга или работа? - спросил Дэнни.
- Работа, - коротко ответил Карелла. - Где мы встретимся? -Знаешь заведение Дженни?
- Ты шутишь?
- Я вполне серьезен.
- Если Ордис - наркоман, то что он делает на улице Шлюх?
- Валяется на чьей-нибудь широкой кровати. Тебе повезет, если ты вытянешь из него хоть пару слов.
- На чьей кровати?
- Так ради этого мы и встречаемся, Стив. Или нет?
- Попробуй назвать меня "Стив" лицом к лицу, и потеряешь несколько зубов, приятель, -сообщил Карелла.
- О'кей, детектив Карелла. Я буду у Дженни через пять минут. Принеси немного иудиных денег.
- Ордис вооружен?
- Может быть.
- До встречи, - сказал Карелла.
La Via de Putas протянулась с севера на юг на целых три квартала. Индейцы, вероятно, называли се по-другому. Но ряды вигвамов, стоявшие здесь в благословенные времена бобровых шкур и бисерных бус, выполняли свои функции с не меньшим успехом. Когда индейцы отошли в поля Счастливой Охоты, утоптанные тропинки сменились асфальтированными дорогами, а вигвамы - многоэтажными домами, представительницы древнейшей профессии облюбовали эту улицу и провозгласили ее своей собственностью. Итальянские иммигранты называли улицу Пьяцца путана, ирландцы -Дырой потаскушек. Во времена нашествия пуэрториканцев улица приобрела еще одно название, но не поменяла источник доходов. Пуэрториканцы называли ее Via de Pulas, копы - улицей Шлюх. На каком бы языке вы ни говорили, вы платили деньги и делали свой выбор.
Владельцы этих торговых центров терпимости называли себя обычно "мама такая-то" или "мама сякая-то". Наибольшей известностью пользовалось заведение мамы Терезы. Грязнее всего было у мамы Кармен. В заведении мамы Люси шестнадцать раз проводились полицейские облавы - из-за некоторых делишек, которые творились за его осыпавшимся кирпичным фасадом. Конечно, копы не навещали различных мам позвонкам, вызванным семейными дрязгами. Деловые визиты случались нечасто. Они иногда бывали очень интересными, но, к сожалению, обычно проводились совместно с сотрудниками отдела по борьбе с проституцией, не знакомыми с рабочими методами некоторых полицейских из 87-го участка. Ничто так не вредит хорошей сделке, как невежественный коп.
Карелла, вероятно, был невежественным копом. Или честным - смотря с какой точки зрения его оценивать. Он встретил Дэнни Гимпа в заведении Дженни, маленьком кафе на углу улицы Шлюх. Кафе, по молчаливому согласию сторон, было местом отдыха любителей старомодного абсента, напитка с запахом полыни, который смешивают с водой. Ни один старомодный любитель абсента не совал носа в заведение Дженни, и кафе оставалось ничейной землей между трудолюбивым миром пролетариата и греховными стенами борделей. Мужчина мог повесить свою шляпу на вешалку и пропустить стаканчик с совершенно невинными намерениями; но после третьего стаканчика он вдруг понимал, зачем здесь оказался. Заведение Дженни было необходимым звеном для функционирования всей улицы. Выражаясь аллегорически, оно служило для той же цели, что и душевая комната в квартире для молодоженов.
26 июля, когда жара облупила почти всю черную краску, замазывавшую нижнюю половину парадного окна в заведении Дженни (это окно разбивалось не один десяток раз, пока стороны не пришли к соглашению), Карелла и Дэнни появились у входа. Сейчас их не интересовали социальные аспекты расположения борделя. Им был нужен человек по имени Луис Ордис, по кличке Помешанный, всадивший (а может быть, и нет) в общей сложности шесть пуль в двух полицейских. Буша с ними не было - он обрабатывал взломщика по фамилии Фланнаган.
Карелла приехал на патрульной машине с молодым новобранцем Бертом Клингом. Сейчас Клинг стоял, прислонившись к капоту припаркованного автомобиля, и изнемогал от зноя в своем легком синем костюме. Из-под его летней шляпы выбивались пряди слипшихся светлых волос. Клингу было жарко. Жарко, как в аду.
Карелле тоже было жарко.
- Где Ордис? - спросил он у Дэ-ини.
Дэнни сложил щепоткой большой и указательный пальцы и выразительно потер их друг о друга.
- Давненько я не ел полицейского мяса, - сказал он.
Карелла вынул из бумажника десять долларов и протянул их Дэнни.
- Он у мамы Люси, - сказал Дэнни. - С крошкой по кличке Ла Фламенка. Она, похоже, от него не в восторге.
- Что он там делает?
- Пару часов назад он встречался с толкачом; взял три дозы героина. Приперся к маме Люси искать любви, но героин победил. Мама Люси говорит, что он уже час как под дозой.
- А Ла Фламенка?
- Она рядом с ним. Сейчас, вероятно, чистит его бумажник. Здоровая такая девка, рыжая, с золотыми передними зубами -может ослепить ими при случае. Бедра, как окорока, - здоровая девка, очень здоровая. Не грубите ей - заглотит за один присест.
- Он вооружен? - спросил Карелла.
- Мама Люси не знает точно, но думает, что нет.
- А Ла Фламенка не знает?
- Я ее не спрашивал, - ответил Дэнни. - Мне информация за деньги не нужна.
- А как ты тогда узнал про ее бедра? - спросил Карелла.
- За десять долларов мою интимную жизнь не купишь, -улыбаясь, ответил Дэнни.
- О'кей, - сказал Карелла. - Спасибо.
Он подошел к Клингу, по-прежнему опиравшемуся на капот автомобиля.
- Жарко, - сказал Клинг.
- Если хочешь пива, то поехали, - предложил Карелла.
- Я хочу домой.
- Все хотят домой, - сказал Карелла. - Дом - это место, где в данный момент находится твой пистолет.
- Никогда не понимал детективов, - вздохнул Клинг.
- Поехали. Нужно зайти кое-куда, - сказал Карелла.
- Куда?
- Недалеко отсюда, к маме Люси. Ты только заведи автомобиль: он сам знает дорогу.
Клинг снял шляпу и провел рукой по волосам.
- Уф, - сказал он, садясь за руль. - Кого мы ищем?
- Человека по имени Помешанный Ордис, - сказал Карелла.
- Никогда не слыхал о таком.
- Он о тебе тоже не слыхал.
- Само собой, - сухо сказал Клинг. - Надеюсь, нас представят друг другу?
- Я постараюсь, - с улыбкой ответил Карелла. Машина тронулась с места.
Когда машина остановилась у заведения мамы Люси, та уже стояла в дверях. Подростки на тротуаре ухмылялись, предвкушая грядущую облаву. Мама Люси нежно улыбнулась.
- Здравствуйте, детектив Карелла, -сказала она. - Жаркова-то, не правда ли?
- Жарко, -согласился Карелла, размышляя, какого черта все сегодня говорят только о погоде. День был очень жаркий, как и предыдущие десять дней; было жарче, чем в Маниле, или, скажем, в Калькутте, жарче, чем в Сахаре, черт побери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20