Сопровождающий ждет тебя в коридоре.
- Эй, - сказал Бронкин. - А как насчет обещания? Я же помог вам, верно. Как насчет послабления?
Карелла расквасил ему нос.Ни одна пара ботинок в квартире Бронкина даже отдаленно не напоминала отпечаток с места убийства Фостера.Эксперты доложили, что оба пистолета 45-го калибра никогда не выпускали фатальных пуль.Из 92-го участка сообщили, что ни Реардон, ни Фостер никогда там не работали.Оставалась лишь одна вещь, на которую могли рассчитывать полицейские.Жара.
В четверг, в девятнадцать двадцать шесть, над городом появились облака.Люди услышали отдаленный звук и узнали его. Это были раскаты грома.
Казалось, немедленно с севера задул легкий ветерок, освеживший усталое лицо города. Устрашающие раскаты грома послышались ближе, небо разрезали ветвистые, сверкающие зигзаги молний.
Люди ждали, повернув лица к небу.Дождь никак не хотел начинаться. Молнии бесились все яростней, хлестали по высотным зданиям, вонзались в горизонт. Гром грохотал с удвоенной, утроенной силой, предавая жару анафеме.
Небо внезапно помутнело, и пошел дождь. По домам и мостовым защелкали крупные капли, асфальт сразу глянцевито заблестел. Горожане улыбались и смотрели на дождь - боже, какие крупные, звучные капли! Улыбки ширились, люди хлопали друг друга по спине и поздравляли с окончанием засухи.
И тут дождь прекратился.Он прекратился так же внезапно, как и начался. Вода исчезла, словно вытекла до капли из гигантского сита. Дождь продолжался четыре минуты и тридцать пять секунд. Затем кто-то выключил воду и убрал сито.
Молнии все еще сверкали, гром гремел, но дождя не было.Надежды, восторг - все это длилось не более десяти минут. Затем улицы снова высохли, а жильцы начали привычно ругаться и истекать потом.
Никто не любит дурных шуток, даже если шутит сам Бог.Когда закончился дождь, она стояла у окна.Она мысленно выругалась и подумала, что Стива пора бы научить языку жестов, чтобы он смог оценить ее ругательства. Стив обещал прийти сегодня вечером. Она была полна ожиданием его прихода и напряженно размышляла, что бы ей надеть для него.
Самым лучшим решением было бы "ничего". Она улыбнулась этой мысли. Надо будет сказать ему, когда он придет.Улица внезапно приобрела печальный вид. Дождь принес с собой радость, но вот он кончился - и все замерло, словно охваченное смертным оцепенением.
Смерть.Двоих уже нет. Двух человек, с которыми он работал, которых хорошо знал. Ну почему он не стал мойщиком улиц или таксистом - почему он стал полицейским?
Она взглянула на часы. Когда же он придет, сколько еще пройдет времени, прежде чем дверная ручка-задвигается взад-вперед и она радостно кинется к двери? Взгляд на часы не утешил ее: ждать оставалось еще долго. Да и придет ли он? Придет, если ничего не случится, если не будет еще одного убийства, если...
Нет, так думать нельзя, это нечестно по отношению к Стиву.Если всегда думать только плохое, то... С ним ничего не может случиться, нет. Стив сильный и смелый, он сумеет постоять за себя. Но Реардон и Фостер - они ведь тоже были сильными и смелыми, а что с ними теперь? Что может сделать полицейский, когда ему стреляют в спину? Когда убийца набрасывается из засады?
Нет, нельзя об этом думать.Убийства кончились, их больше не будет. Фостер был последним. Все кончилось, все.Стив, приди поскорее!
Она сидела лицом к двери и смотрела на дверную ручку. Он придет еще не скоро, но лишь бы он пришел, лишь бы ручка повернулась.
Человек встал. Трусы с веселым рисунком были ему тесны, поэтому он шел от кровати к туалетному столику забавной переваливающейся походкой. Человек был высок и великолепно сложен. Он внимательно поглядел на себя в зеркало, висевшее над столиком, тяжело вздохнул и направился обратно к постели.
У него еще было немного свободного времени.Он лег и уставился в потолок. Внезапно ему захотелось курить. Он встал и снова пошел к столику переваливающейся походкой, выглядевшей нелепо у человека его сложения. Закурив сигарету, он вернулся к постели и лег. Он задумчиво попыхивал сигаретой и глядел в потолок.
Он думал о полицейском, которого убьет сегодня ночью.
Лейтенант Бирнс остановился, чтобы перекинуться парой слов с капитаном Фриком, возглавлявшим 87-й участок.
- Как дела? - спросил Фрик. Бирнс пожал плечами.
- Похоже, в городе осталась только одна вещь, способная примерзнуть и не двигаться с места.
- Какая?
- Наше расследование.
- А, я сначала не понял. Что верно, то верно, ~ сказал Фрик. Он очень устал. Силы были уже не те, что в молодости, и напряжение последних дней сильно утомило его. Двоим его подчиненным не повезло. Что ж, человек не вечен: сегодня он с вами, а завтра его нет. Конечно, нужно найти преступника, но нельзя из-за этого загонять людей до изнеможения, тем более если они уже немолоды.
По правде говоря, Фрик точно так же уставал от жизни и в двадцать лет, Бирнсу было известно об этом. Он не очень-то высоко ценил своего начальника. Но Бирнс был добросовестным служакой, а добросовестный коп должен всегда сообщать о своих действиях начальству - уважает он его или нет.
- Вы совсем забегались, а? - спросил Фрик.
- Да, — ответил Бирнс, подумав, что об этом можно было бы и не спрашивать.
- Думаю, это все же какой-то чокнутый, - сказал Фрик. -Вбил себе в башку, что ему надо кого-нибудь прикончить.
- Но почему именно копов? - спросил Бирнс.
- А почему бы и нет? Вы можете объяснить логику сумасшедшего? Он мог убить Рсардона случайно, и не подозревая, что тот был копом. Потом прочел о себе в газетах. Идея ему понравилась, и он начал охотиться за другим копом.
- Откуда ему было знать, что Фостер - тоже коп? Фостер был в штатском, как и Реардон.
- Может быть, у этого чокнутого были раньше неприятности с законом, откуда нам знать? Мне ясно одно: это сумасшедший.
- Или очень хитрый парень, - заметил Бирнс.
- С чего вы взяли? Много ли нужно мозгов, чтобы нажать на спусковой крючок?
- Для этого не нужно мозгов, - согласился Бирнс. - Они нужны, чтобы выкрутиться.
- Он не выкрутится, - сказал Фрик и протяжно зевнул. Он очень устал. Старость не радость: вот и волосы уже почти совсем поседели. Старики в такую жару должны не разгадывать загадки, а отдыхать.
- Жарко, правда? - спросил Фрик.
- Жарко, - отозвался Бирнс.
- Вы сейчас поедете домой?
- Да, - сказал Бирнс.
- Вот и хорошо, отдохните. Я бы тоже прилег, да ребята скоро должны приехать - была попытка самоубийства. Хочется узнать, чем дело кончилось. Какая-то дамочка вроде бы собиралась прыгнуть с крыши, да никак не могла решиться, - Фрик покачал головой. - Тоже сумасшедшая, а?
- Да, - сказал Бирнс.
- Я послал жену с детьми отдохнуть в горы, - сказал Фрик. -Теперь ужасно рад. От жары здоровье портится - что у человека, что у домашней скотины.
- Конечно, - согласился Бирнс.
На столе у Фрика зазвонил телефон. Фрик поднял трубку.
- Капитан Фрик, - сказал он. - Что? Ага. Очень хорошо. Давайте, - он повесил трубку. - Это не самоубийство, - сообщил он. - Дамочка просто влезла на крышу, чтобы просушить волосы. Я же говорю, сумасшедшая.
- Да. Ну ладно, мне пора.
-Держите пистолет поближе. Может быть, вы у него следующий.
- У кого? - спросил Бирнс, обернувшись на пороге.
- У него. -А?
- У сумасшедшего.
Роджер Хэвилэнд был "быком" .
Остальные "быки" всегда называли его "быком", вкладывая в это слово особый смысл. Он был не таким "быком", как полицейские детективы. Он был сложен, как бык, ел, как бык, ревел, как бык, и даже фыркал, как бык. Двух мнений быть не могло: это был настоящий "бык".
Характер у него был не самый приятный.В свое время Хэвилэнд был очень мягким человеком, но все, включая Хэвилэнда, давно об этом забыли. Было время, когда Хэвилэнд мог часами беседовать с арестованными, ни разу не пустив в ход кулаки. Было время, когда грубое слово не могло слететь с его уст. Хэвилэнд был когда-то очень воспитанным полицейским.
Но однажды с ним приключилось несчастье. Хэвилэнд попытался прекратить ночную драку на улице. Он шел домой, но, как и всякий добросовестный коп, считал своим долгом поддерживать порядок и в нерабочее время. Уличная драка была небольшой - одна из тех заварушек, где больше кричат, чем машут ножами.
Хэвилэнд решил остановить драку в присущей ему вежливой манере. Он вынул служебный пистолет и несколько раз выстрелил в воздух. Однако один из дерущихся ударил Хэвилэнда обрезком свинцовой трубы по правой руке. Оружие выпало, и тут произошла очень неприятная вещь.
Противники, которые до этого колотили друг друга, внезапно решили, что им лучше объединиться и хорошенько отделать полицейского. Они напали на обезоруженного Хэвилэнда, затащили его в темное место и там обработали с усердием и знанием дела.
Парень со свинцовой трубой сломал ему руку в четырех местах.Множественный перелом - очень мучительная вещь, тем более что кость срасталась неправильно и врачи были вынуждены снова сломать руку и начать все сначала.
Некоторое время Хэвилэнд сомневался, сможет ли он сохранить работу в полиции. Он был всего лишь детективом 3-й степени, и перспективы открывались самые мрачные. Но рука зажила, и он вышел из переделки почти таким же, как и попал в нее, - за исключением того, что его поведение и образ мыслей претерпели значительные изменения.
Есть старая поговорка, которая звучит примерно так: "За поступок одного будут расплачиваться многие".За поступок парня со свинцовой трубой расплатились многие, если не весь город. Хэвилэнд усвоил урок и стал настоящим "быком". Он не хотел повторять ошибок.
У Хэвилэнда был единственный способ сломить сопротивление арестанта. Те, с кем он имел дело, забывали о человеческом обращении.
Заключенные не любили его, да и другие копы были от него не в восторге.Впрочем, было сомнительно, что он нравится сам себе.
- Жарко, - сказал он Карелле. - Мозги совсем затекли.
- У меня мозги потеют так же, как и все остальное, - сказал Карелла.
- А тебе не станет прохладнее, если я скажу, что ты сидишь на айсберге в Северном Ледовитом океане?
- Не станет, - ответил Карелла.
- Значит, ты осел, - прорычал Хэвилэнд. Он всегда рычал, даже когда пытался разговаривать шепотом. - Ты просто не хочешь представить, что тебе холодно, - прорычал он. - Ты предпочитаешь париться: это создает видимость работы в поте лица.
- А я и так работаю в поте лица, - сказал Карелла.
- А я собираюсь домой.
Карелла посмотрел на часы. Было десять часов семнадцать минут.
- В чем дело? - прорычал Хэвилэнд.
- Ни в чем.
- Сейчас четверть одиннадцатого. Что ты так кисло смотришь?
- Нормально смотрю.
- Да мне без разницы, как ты смотришь, - проревел Хэвилэнд. - Я иду домой.
- Вот и иди. Я жду, когда смогу освободиться.
- Мне не нравится твой тон, - заявил Хэвилэнд.
- Почему?
- Ты говоришь так, словно я не хочу освободиться и немного отдохнуть.
Карелла пожал плечами.
- Полагайся во всем на свою порядочность, приятель.
- Ты знаешь, сколько времени я провел на работе?
- Сколько?
- Тридцать шесть часов, - сказал Хэвилэнд. - Я так хочу спать, что могу завалиться в водопроводную трубу и проспать до Рождества.
- Ты испортишь всю воду, - сказал Карелла.
- Можно подумать, ты бы не испортил, - прорычал Хэвилэнд. Он двинулся к выходу.
- Эй, - позвал Карелла. -Что?
- Смотри, не получи пулю на улице.
- Сам смотри, - прорычал Хэвилэнд и захлопнул дверь.
Мужчина одевался быстро, но тщательно. Он надел черные брюки и чистую белую рубашку, повязал галстук в золотую и черную полоску. Натянув носки, он взял ботинки, на подошвах которых стоял знак фирмы "О'Салливан".
Он застегнул черный пиджак, подошел к туалетному столику и выдвинул верхний ящик. На стопке носовых платков лежал пистолет 45-го калибра, о1ливая смертоносной синевой. Он вставил новую обойму и положил оружие в карман пиджака.
Подойдя к двери переваливающейся походкой, он открыл ее, бросил последний взгляд на комнату, выключил свет и вышел в ночь.В одиннадцать тридцать трц вечера Стива Кареллу сменил
детектив по имени Хол Уиллис. Карелла передал ему все текущие дела и направился к выходу.
- Собираешься к девочке, Стив? - спросил дежурный сержант, сидящий за конторкой.
- Да, - коротко ответил Карелла.
- Кабы мне твою молодость, - сказал сержант.
- Брось, - отозвался Карелла. - Тебе никак не больше семидесяти.
Сержант хохотнул.
- Ровно семьдесят и ни днем больше, - согласился он.
- Доброй ночи, -сказал Карелла,
- Доброй ночи.
Карелла вышел из здания и направился к своей машине, стоявшей в двух кварталах от участка, рядом с табличкой "Парковка запрещена".
Хэнк Буш освободился в одиннадцать пятьдесят две, когда пришел его сменщик.
- Я уже думал, ты никогда не появишься, - сказал он.
- Я тоже так думал.
- А что случилось?
- Очень жарко.
Буш поморщился, подошел к телефону и набрал свой домашний номер. Несколько секунд в трубке раздавались гудки. - Алло.
- Алиса?
- Да, - она помолчала. - Хэнк?
- Я еду домой, милая. Не сделаешь кофе покрепче?
- Хорошо, сделаю.
- У нас очень жарко?
- Да. Может быть, по пути возьмешь мороженого?
- Хорошо.
- Впрочем нет, не надо. Приезжай поскорей. Кофе будет ждать тебя.
- О'кей, до встречи.
Буш повесил трубку и обернулся к сменщику.
- Надеюсь, ты посидишь здесь до девяти утра, мерзавец? -спросил он.
- У кого-то все мозги расплавились, - ответил он.
Буш фыркнул, закрыл за собой дверь и пошел по коридору.Человек с пистолетом 45-го калибра ждал, притаившись в тени.Его рука, лежавшая в кармане пиджака на рукоятке пистолета, сильно вспотела. Он знал, что в черном костюме его будет трудно заметить, но все-таки нервничал и был немного испуган. Но другого выхода не было.
Наконец он услышал звук шагов. Идущий очень торопился: он шагал широко, почти бежал. Человек осторожно выглянул из укрытия. Да, это тот, кто ему нужен.
Его рука судорожно сжала рукоятку пистолета.Теперь коп был совсем близко. Человек в черном резко вышел на тротуар. Коп остановился. Они были примерно одинакового роста. Свет уличного фонаря отбрасывал их длинные тени на мостовую.
- Спичек не найдется, приятель?
Коп глядел на него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20