Энни рассмеялась, но тут же осеклась.— Пока будешь заниматься всем этим, гляди в оба. Если он собирается сделать это завтра, то наверняка с самого утра будет следить за тобой.— Ясно.— Ты уверена, что тебе не нужно прикрытие?Уверена Эйлин не была. Однако сказала:— Я не хочу упустить его.— Я не имею в виду мужчин. Мы можем послать пару полицейских-женщин.— А ну как он их учует? Мы слишком близки к цели, Энни.— Ладно. Но запомни, что я сказала. Если он вытащит нож...— Все ясно. — Эйлин в очередной раз взглянула на часы. — Это все?— Удачи тебе, — и Энни повесила трубку.«Снова желают удачи, и все в один и тот же вечер, — подумала Эйлин, кладя трубку. — А удача мне не помешает, это уж точно». Почти половина одиннадцатого. Уж чем-чем, а пунктуальностью Берт отличается. Эйлин прошла в спальню, раздумывая, не надеть ли ночную рубашку. Нет, лучше трусы, решила она. Она уже собиралась задернуть шторы, когда вновь зазвонил телефон. Она вернулась в гостиную и подняла трубку.— Да?— Это я, малыш.— Да, Берт, я как раз...— Слушай, тут такое дело... Нам только что позвонили из автоинспекции и передали имена и адреса... ну, этих типов, которые, может, связаны с повешениями. И шеф посылает меня вместе с другими на охоту.— Ясно.— Так что... В общем, боюсь, придется отложить.— Похоже на то.— Может, завтра.— Опробуем.— Ладно, мне надо бежать. Мейер заедет за мной через пять минут.— Хорошо, милый. Смотри там, поосторожнее.— Ты тоже.Берт отключился. Эйлин повесила трубку и направилась в спальню. Задергивая шторы, она вдруг сообразила, что все равно у них бы ничего не получилось — в спальне-то аппарата нет.Эйлин со вздохом потянула за шнур. * * * С того места, где он примостился, прижавшись к ограждению на крыше и приставив к глазам бинокль, было видно, как закрываются шторы. На месте ярко освещенной комнаты возник квадратик тусклого света, почти такой же непроницаемый, как кирпичная стена.Он следил за ней с наступления сумерек. Лучше бы, конечно, целый день, но это было невозможно. До четырех, иногда до пяти он бывал ежедневно занят. Даже вечером нелегко было ускользнуть, всякий раз приходилось искать предлоги. А злоупотреблять отлучками не следовало, потому что даты в календаре всегда были отмечены с абсолютной точностью. И что бы так в эти дни ни возникало, он всегда скажет: нет, очень жаль, но у меня сегодня дела. Какие и где — неважно. Эти предлоги были куплены. Иногда приходилось торговаться, но в конце концов своего он добивался. Он был целеустремленным человеком, и те, кто с ним имел дело, давно уже убедились, что уж если он чего решил, с места его не сдвинешь.Мэри Холдингс тоже должна была теперь это знать. Уже три раза. Завтра будет четвертый. Вообще-то достаточно, но еще лучше пять. Если прижал их пять раз, значит все они твои, стоит только захотеть. «Снова что ли забраться к ней домой», — подумал он. Пожалуй, все-таки нет. Слишком рискованно. В прошлый раз, когда взбирался по этой чертовой пожарной лестнице, едва не свалился. Правда, вышел через дверь, куда спокойнее, сбежал вниз по лестнице, поболтался вокруг, пока не подъехала полиция, он был уверен, что она вызовет полицию, каждый раз так.Завтра он постарается подловить ее на улице. Если, конечно, она выйдет. Вчера она ходила в кино, и домой шла пешком. Вот тут-то ее и прижать, но лучше следовать календарю. Ничего нельзя отдавать на волю случая. Если выработал план, следуй ему. Тем более, что сейчас их не так много. Если не сверяться с календарем, можно запросто запутаться, и тогда весь план рухнет. Даже если подворачивается удобный случай, лучше не уступать соблазну и повиноваться расписанию.Какая-то вы сегодня очень деловая, мисс Мэри Холдингс.Ишь, расхаживает по квартире, словно сама ждет его. А может, действительно ждет. Проклятые лицемерки, все вы такие. Все одного хотите, только оправдания разные придумываете. Пытаются, видите ли, очистить акт, придать ему высокий смысл, и других в том же хотят убедить. Отрицают секс как цель в себе. И не важно, что они на деле испытывают, не важно, чем занимаются наедине с собой, когда ему удается подглядеть в замочную скважину. Это, мол, все можно забыть. В мыслях своих они чисты, но вот в сердце...Сердце — это дело другое. Сердце и щелочка между ног. Наплевать на то, что они напридумывают. Сердце и щелочка — вот настоящие их хозяева. Взять хоть Мэри Холдингс. Раздевается, а шторы открыты. А дом напротив? Любой может увидеть. Даже без бинокля видно, что она выставляет все напоказ. И это та самая Мэри Холдингс, которая проповедует иди, отрицающие сексуальность в пользу женственности. У зверей в лесу такая же женственность. Вот, пожалуйста, прошла мимо открытого окна, а на самой ничего, кроме полотенца на поясе... Так, вернулась в спальню и натянула трусы. Стоит перед зеркалом, собою любуется, а шторы все еще не задернуты. Опять вышла, на сей раз в гостиную — он знает план квартиры, был тут.И не только в квартире, а кое-где еще.Три раза.Завтра Мэри Холдингс ожидает четвертый.Завтра вечером. Глава 10 Вечером, когда убили Дарси Уэллс, трое мужчин оставляли машины в угловом гараже неподалеку от ресторана «Марино» между восемью и десятью. Лейтенант Бернс решил, что лучше всего наведаться ко всем трем сегодня. Если один из них убийца, до завтра ждать нельзя. Но даже если все трое чисты, сегодня застать их легче, чем завтра утром. Завтра пятница, рабочий день, и если все трое работают, то утром можно проездить зря, разговаривать придется с теми, кто откроет дверь, а дальше — разъезжаться по рабочим адресам. Нет, лучше сегодня вечером. Ранняя пташка червяка ловит, и к тому же нерешительный всегда проигрывает. Так рассуждал лейтенант Бернс.Пятеро детективов, составляющих три группы, предпочли бы спокойно почивать дома, а не рыскать по всему городу в поисках человека, который всего лишь может оказаться виновным.«Виновный» — так обычно выражался Олли Уикс.Он был шестым для ровного счета, по двое в каждой группе; и, в отличие от других, предпочитал охоту в городских джунглях вечеру в своей квартире, которая, даже по его меркам, была грязноватой. У лейтенанта Бернса были сомнения насчет формальностей, но Олли нажимал на то, что третий труп обнаружен на территории его участка и это дает ему право на участие в операции. «К тому же, — ненавязчиво заметил он, — я отыскал эти квитанции в гараже, а без них никакая автоинспекция не нашла бы имен и адресов, так что давайте покончим с этой бодягой, а, лейтенант?»Полицейские разъехались в разные стороны около половины одиннадцатого. Карелле повезло: в напарники ему достался Олли Уикс. Сегодня Олли был одет слишком опрятно. На нем была толстая драповая куртка и охотничья шапка. Погода с заходом солнца испортилась; похоже, октябрьскому медовому месяцу пришел конец. Карелла, одетый, как и утром, озяб. Под откосом дороги они обнаружили брошенную машину без номеров. «Хорошо бы в машине была исправная печка», — подумал он. Но печка не работала.Владелец «Мерседес-Бенц» номер 604J29 жил в двух шагах от участка. Его звали Генри Лайтел.— Что-то знакомое, — сказал Олли. Он сидел за рулем. Карелла устроился рядом и упорно пытался привести в действие обогреватель. — А тебе как, не приходилось слышать это имя? Генри Лайтел.— Нет. Да ладно, черт с ним, давай побыстрее.— Вам, парни, новые машины не помешали бы, — заметил Олли.Карелла проворчал что-то невразумительное, поднял воротник спортивной куртки и попытался натянуть его на голову.— У меня всегда в багажнике что-нибудь теплое, — не умолкал Олли. — Вдруг похолодает или дождь пойдет. В этом городе никогда не знаешь, чего ждать.— М-да, — процедил Карелла.— Знаешь, что надо было сделать? Надо было взять мою машину вместо этой развалюхи. У нас в Восемьдесят третьем новенькие «меркурии» и «форды». Лейтенант всегда проверяет, когда мы возвращаемся с задания, смотри, чтобы ни царапинки. Да, у себя в Восемьдесят третьем мы жить умеем. Знакомое имя, Генри Лайтел. Может, актер?— Ничего не могу сказать, — откликнулся Карелла.— Лайтел, Лайтел. Точно, так кого-то зовут. Карелла воздержался от комментариев в том смысле, что уж один-то человек на самом деле носить это имя.— Правда, «Генри» меня смущает, — продолжал Олли. — Ну-ка, напомни, куда едем.— Холмс, 843.— Холм — как Шерлок Холмс?— Да.— Если возьмем медведя, то шкура пополам, идет? — спросил Олли. — Он будет общий, то есть ваш и наш.— Ты что, нацелился стать начальником полиции? — спросил Карелла.— Нет, меня вполне устраивает моя работа. Но справедливость есть справедливость.— Не замерз? — сменил тему Карелла.— Кто, я? Ничуть. А ты?— Я да.— Обещали дождь.— А что, от этого станет теплее?— Да нет, я просто так.Они немного помолчали.— Мейер не говорил тебе про «Блюзы Хилл-стрит»?— Нет.— Ну что, надо подать на них в суд?— Нет. А кто судиться-то будет?— Да, я думал, мы с тобой.— Это еще почему?— Тебе не кажется, что «Чарли Уикс» звучит почти как «Олли Уикс»?— Нет. «Чарли Уикс» звучит похоже на «Чарли Уикс».— А по-моему, почти одно и то же.— Ну, тогда «Ховард Хантер» это почти то же, что «Ивен Хантер».— Совсем другое дело.— Или «Артур Гитлер» почти то же, что «Адольф Гитлер».— Тебе бы только шутки шутить. К тому же на что хочешь спорить готов, что сейчас во всем мире нет человека с таким именем. Даже в Германии. Может, когда и звали так, но они давно переменили фамилию.— А тебе кто мешает? Если «Чарли Уикс» беспокоит тебя, сделайся Олли Джонсон или кем-нибудь еще.— А почему бы Чарли Уиксу не сменить фамилию? И почему бы Фурилло не сменить фамилию?— Не вижу ничего общего между Фурилло и Кареллой.— Чего это ты такой сердитый сегодня?— Я не сердитый, а замерз.— Мы собираемся взять медведя в берлоге, а он злится.— Я не уверен, что медведь в берлоге.— Ну, а я это нюхом чую. Приехали.Уикс пристроился рядом с грузовичком, стоявшим у тротуара напротив дома, где жил Генри Лайтел. Это было шестиэтажное кирпичное здание без привратника. Они вошли в подъезд и принялись изучать список жильцов на дверной панели.— Так, Лайтел Г., — прочел Олли. — Квартира шесть "в". Последний этаж. Надеюсь, тут есть лифт. Так как насчет фамилии? Неужели не можешь вспомнить?— Нет, — ответил Карелла. В подъезде было ничуть не теплее, чем на улице; тот же холодный, влажный, до костей пронизывающий воздух, который и впрямь обещает осенний дождь.Олли нажал на кнопку звонка рядом с почтовым ящиком. Тишина. Он снова надавил на кнопку. Никакого ответа.— Похоже, в этом притоне привратника не держат? — заметил Олли, снова присматриваясь к панели. — Точно, нет, — и наугад нажал другую кнопку. Внутренняя дверь автоматически открылась. Олли схватился за ручку и широко распахнул ее.— Ну вот, хоть в чем-то повезло, — сказал он, направляясь к маленькому лифту в глубине холла. Он нажал кнопку вызова.— В этих старых развалюхах лифты ползают как черномазые в августе.— Хочешь, дам совет? — спросил Карелла.— Да, а что такое?— Никогда не ходи на задания с Артуром Брауном.— Почему? А-а, ты про черномазых. Так это просто фигура речи.— Браун, пожалуй, не согласился бы.— Еще чего. У него хорошее чувство юмора. И к тому же, что я такого сказал? Это просто фигура речи.— Мне не нравятся твои фигуры речи.— Да ладно тебе, — Олли потрепал Кареллу по плечу. — И чего это ты такой сердитый сегодня, Стиви-малыш? Ведь мы на медведя идем.— И пожалуйста, не называй меня Стиви-малыш.— А как тебя называть? Фурилло? Ты хочешь, чтобы я называл тебя Фурилло?— Меня зовут Стив.— А Фурилло зовут Фрэнк. Но сержант называет его только Фрэнсисом. Может быть, тебя звать Стивеном? Эй, Стивен, хочешь я буду звать тебя Стивеном?— Я хочу, чтобы ты звал меня Стивом.— Ладно, Стив, пусть будет так. Тебе нравятся «Блюзы Хилл-стрит», Стив?— Я не люблю фильмы про полицейских.— Ну ладно, где этот чертов лифт?— Хочешь, пойдем пешком?— На шестой этаж? Ни за что.Наконец лифт подошел. Детективы вошли внутрь, и Олли нажал на кнопку шестого этажа. Двери закрылись.— С такой скоростью мы доберемся до места только во вторник, — заметил Олли.На шестом этаже они отыскали нужную квартиру. Она была прямо напротив лифта.— Давай-ка, подойдем с обеих сторон, — предложил Олли. — Может, наш Лайтел — костолом?В правой руке у него уже был пистолет.Они подошли к двери. Карелла слева, Олли справа. Олли нажал на кнопку. Внутри послышался мелодичный звук. И все. Олли нажал снова. И снова мелодия. Он прижал ухо к двери. Тишина.— Тихо, как на кладбище, — сказал Олли. — А ну-ка, отойди.— Зачем это?— Сейчас высажу дверь.— Ты не сделаешь этого, Олли.— Кто сказал? — и Олли приготовился.— Олли...Удар пришелся точно в замок. Пружина соскочила и дверь отворилась внутрь. В квартире было темно.— Есть кто? — Олли двинулся внутрь пружинистой походкой полицейского, как бы прокладывая себе путь пистолетом. — А ну-ка, зажги свет.Карелла пошарил по стене в поисках выключателя. Раздался щелчок, и комната осветилась.— Полиция! — заорал Олли явно в пустоту. — Прикрой меня, — бросил он Карелле и двинулся в глубь квартиры. Карелла поднял пистолет, целясь куда-то перед Олли. Олли включил свет в гостиной. Тут никого не было. На стене висела большая картина, изображавшая бегуна с номером десять на майке. Он как бы летел над дорожкой, работая руками, как крыльями. Похоже на серию фотографий, которые этот малый, Карелла забыл его имя, опубликовал в «Плейбое». В гостиную вели две двери! Обе они были закрыты. Не говоря ни слова, детективы подошли к ним. Олли — к той, что справа, Карелла — слева. И там и там были спальни, и ни там, ни там никого не было.— Ну-ка, давай осмотримся здесь, — предложил Олли.— Нет.— Почему это?— Мы даже в квартиру не имели права заходить, — пояснил Карелла.— Но мы уже здесь, — парировал Олли. — Разве не так?— Незаконно.— Стив, Стив, — отечески покачал головой Олли. — Хочешь, я расскажу тебе маленькую сказку? Ты любишь сказки, Стив?— Олли, а ведь ты играешь с Дре...— Послушай сначала сказку, идет? Двое честных добросовестных легавых отправились как-то вечером потолковать с одним подозреваемым. Они пришли к нему в квартиру, а квартира была та самая, где мы с тобой сейчас, и знаешь, что они там обнаружили?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31