Среди абонентов, с которыми приходится связываться всего чаще, этого номера не оказалось. Карелла позвонил к себе в участок. Дежурил сержант Дэйв Мерчисон. Заметив, что сегодня относительно спокойный вечер, он осведомился, чем может быть полезен. Тот объяснил, что ему нужны пожарные.Им он позвонил без двадцати десять.— Пожарная охрана, — послышалось в трубке.— Говорит детектив Карелла из Восемьдесят седьмого участка. Я расследую дело об убийстве.— Ясно, слушаю.— У меня есть один адрес, и мне надо знать, что это, жилой дом или учреждение.— Так, Саус Хейли. По-моему, это территория Сорок первой команды. Я дам вам номер, и там вы узнаете все, что нужно. Секунду.Карелла принялся ждать.— Вот, пожалуйста. 9143700. Да, кстати, если капитан Хейли все еще работает у вас, передавайте привет.— Непременно, спасибо.Теперь Карелла звонил в Сорок первую. Было без четверти десять.— Сорок первая. Леман.— Говорит детектив Карелла, Восемьдесят седьмой.— Привет, Карелла.— Я тут расследую убийство.— Ах, вот как?— ...и мне нужно знать, что это за адрес — Саус Хейли, 1118. То есть что там находится. Жилой дом? Учреждение?— Я плохо слышу, Карелла, — сказал Леман. — Эй, вы, потише нельзя? — Это была реплика в сторону, а в трубку Леман сказал:— Тут в покер играют. Так какой адрес?— Саус Хейли, 1118.— Сейчас посмотрю на карте. Минуту.Карелла ждал. Из трубки донесся приглушенный расстоянием возглас: «О матерь Божья!», и Карелла живо представил себе, как кто-то с фулом на руках налетел на флеш-рояль.— Слушаете? — спросил Леман.— Угу.— Так, дом 1118 по Сайс Хейли — это шестиэтажное здание, на верхних этажах офисы, на первом — ресторан.— А как он называется?— "Марино". Я там никогда не бывал, но, говорят, готовят неплохо.— Большое спасибо.— Тут у одного четыре туза собралось, — сказал Леман и повесил трубку.Карелла перелистал телефонный справочник Айсолы. Набрав номер ресторана «Марино», он представился и спросил:— Скажите, нельзя ли по вашим записям кое-что проверить? Меня интересует тринадцатое октября, это прошлый четверг.— Разумеется, а время?— Восемь вечера или что-то около этого.— Имя?— Макинтайр, Кори Макинтайр.Было слышно, как шелестят страницы.— Да, есть. Макинтайр, восемь часов.— Столик на сколько персон?— На две.— А с кем он был, не помните?— Боюсь, что нет, у нас ведь столько посетителей, как же тут... Впрочем, минуту. Как его, вы говорите, зовут? Макинтайр?— Точно.— Секунду.Снова послышался шелест страниц.— Да, так я и думал, — сказал человек из ресторана.— Что именно?— Они сейчас здесь.— Что?— Да, заказал столик на двоих, на восемь вечера. Стол номер четыре. Подождите минуту, ладно?Карелла ждал.Человек из ресторана снова взял трубку:— Очень жаль, но пять минут назад он ушел.— А с кем он был?— Официант сказал, что с девушкой.— О Боже мой! Вы когда закрываетесь?— В половине двенадцатого, в двенадцать, как когда. А что?— Пусть официант не уходит, — резко сказал Карелла и повесил трубку. * * * Подземный гараж был в двух кварталах от ресторана. Цены за стоянку здесь, в самом центре города, были запредельные, но, как явствовало из объявления на стене, если в течение пяти минут после оплаты машину не выведут на улицу, деньги возвращаются. Прошло семь. Послышался шелест шин — это сторож, одетый так, словно собирался принять участие в соревнованиях на Гран-при, одолевал повороты в надежде поспеть вовремя, а то недолго и работу потерять. «Интересно, — подумал он, — они что, и впрямь вернут деньги?» Но из-за двух или трех минут он спорить не собирался. Сегодня не должно быть никаких задержек.— Вам совсем не обязательно провожать меня до общежития, — сказала Дарси. — Я вполне могу взять такси.— Ну что вы, как можно.— Или на метро поеду.— На метро опасно.— Но я всегда езжу на метро.— И совершенно напрасно.Из-за последнего поворота показалась его машина. За рулем был пуэрториканец лет пятидесяти. Вылезая из кабины, он сказал:— Тютелька в тютельку. Пять минут.Спорить он не стал. Протянув сторожу пятьдесят центов чаевых, он придержал дверь для Дарси, захлопнул ее и занял водительское место. Это был «Мерседес-Бенц 280» пятнадцатилетней давности. Он купил его, когда денег было еще навалом. Реклама в газетах, коммерческие ролики для телевидения. Это было тогда. Сейчас — иначе.— Пристегнитесь, — скомандовал он. * * * Хейз только улегся в постель с Энни Ролз, как зазвонил телефон. Он взглянул на часы. Без десяти десять.— Пусть его, — сказала Энни.Хейз заглянул ей в глаза. Его глаза сказали: «Нельзя». В ее глазах он прочел согласие. Такова уж эта работа! Он повернулся и поднял трубку.— Хейз.— Коттон, это Стив.— Привет.— Надеюсь, не помешал.— Нет, нет, — откликнулся он и скосил глаза на Энни. На ней были только золотая цепочка и кулон. Она поигрывала ими. Он собирался спросить ее еще тогда, на прошлой неделе, в первую же ночь, но не спросил. Он собирался спросить ее сегодня, когда она даже в душе не сняла цепочку и кулон, но опять не спросил.— Да, Стив, в чем дело?— Наш клиент только что ушел из ресторана «Марино» на Саус Хейли, 1118. Можешь сейчас поехать туда и поговорить с официантом, который его обслуживал?— Что за спешка?— Он был с девушкой.— Проклятье, еду.— Встретимся на месте. Постараюсь быть там как можно раньше.Оба повесили трубку.— Надо идти, — сказал Хейз, вылезая из кровати.— Мне ждать тебя? — спросила Энни.— Не знаю, на сколько задержусь. Может, придется преследовать.— Буду ждать, — Энни помолчала. — Если засну, разбуди. — Снова короткое молчание. — Ты знаешь, как это делается.— Правда, очень мило с вашей стороны, — сказала Дарси. — Такой крюк.— Ну надо же хоть как-то отблагодарить вас за чудесное интервью.Они ехали по набережной, двигаясь в восточном направлении, в сторону университета. Только что пересекли Хэмилтон Бридж. Огни на мосту и на пирсе ярко освещали темные воды реки. Издали донесся гудок баржи. На противоположном берегу реки, где уже был другой штат, высокие башни бросали отважный, но безнадежный вызов городскому пейзажу, расстилавшемуся перед ними. Часы на приборной доске показывали десять ноль семь. Движение было более оживленным, чем он рассчитывал. Обычно служивый люд разъезжается между пятью и шестью, театральная публика между одиннадцатью и двенадцатью. Он не сводил глаз с дороги. Сегодня он меньше всего хотел попасть в аварию. Не хватало еще вляпаться в какую-нибудь историю и упустить ее, когда цель так близка.— Вам от меня больше ничего не надо? — спросила Дарси.— Это было очень хорошее интервью. Очень содержательное.— Скажете тоже.— Я серьезно. Вы умеете выразить самые потаенные чувства. А это очень важно.— Думаете?— Иначе бы не говорил.— Ну что ж... А с вами так легко говорить. У вас так все... Не знаю, как сказать. Словом, слова сами текут, когда говоришь с вами.— Спасибо.— Можете сделать мне одолжение?— Разумеется.— Глупо, конечно.— Глупо, не глупо — посмотрим. В чем дело-то?— Можно мне... можно мне послушать, как звучит мой голос?— На пленке, что ли?— Да. Глупо, правда?— Нет, совершенно естественное желание.Он полез в карман пиджака и протянул ей диктофон.— Видите кнопку, на которой написано «Перемотка»? Нажмите ее.— Вот эту?Она на секунду скосила глаза.— Именно. Впрочем, подождите, сперва надо включить.— Включила.— А теперь перематывайте.— Ладно.— Нажмите «Воспроизведение».Она нажала нужную кнопку, и в машине, прямо на середине фразы, зазвучал ее собственный голос:— ...даже думать об Олимпиаде сейчас, понимаете? Да я и мечтать об этом боюсь...— О Боже, ну и голос! — воскликнула Дарси.— ...Да я никогда всерьез об этом и не думала. Сейчас я думаю только о том, чтобы показать лучшее, на что я способна. Вот если выбегу из двенадцати, тогда, может...— Прямо детский сад какой-то, — она нажала кнопку «Стоп». — И как у вас только хватило терпения слушать всю эту чушь?— Почему же, очень поучительно.— Хотите снова спрятать ее или можно оставить здесь, на сиденье?— Прокрутите, пожалуйста.— А как?— Нажмите кнопки «Вперед». И пусть крутится, пока не начнется чистая пленка.Она принялась орудовать кнопками и в конце концов дошла до конца записи.— Ну вот, кажется, все, — сказала она и выключила диктофон. Положить вам в карман?— Пожалуйста.— Эй, мы пропустили поворот, — воскликнула Дарси.— Я хочу кое-что показать вам, — сказал он. — Минутка лишняя есть?Они проехали под знаком, указывающим поворот на Холлис-авеню и университет Конверс.— Конечно, — ответила она и тут же как бы поправилась: — Пожалуй, а что это такое?— Памятник.— Памятник? — она удивилась. — Что за памятник?— А вы не знали, что в этом городе есть памятник бегуну?— Нет. Да вы, должно быть, шутите. Кому это придет в голову ставить памятник бегуну?— Вот-вот, я так и думал, что удивлю вас.— Ну, и где этот бегун?— Здесь, поблизости. Ну так как, есть время посмотреть?— Ого! Еще как. Разве от такого можно отказаться? — И, поколебавшись, она добавила: — Знаете, вы забавный. Правда-правда, с вами ужасно забавно.На своей машине у Кареллы не было сирены. Хотя и мчался он на предельной скорости, проскакивая на красный и лишь за тем следя, чтобы не сбить кого-нибудь да не врезаться в машину, все равно добрался до ресторана только через полчаса. К тому времени Хейз уже поговорил с официантом и начал расспрашивать метрдотеля, принявшего у Макинтайра заказ на столик. Увидев входящего Кареллу, Хейз извинился перед собеседником и поспешил к коллеге. Карелла дышал так, будто всю дорогу бежал, а не ехал.— Ну, что мы имеем? — спросил он.— Немного. Позвонил парень, назвавшийся Кори Макинтайром.— ...который в это время был в Лос-Анджелесе, — перебил Карелла.— Да, и тот же самый парень, который был здесь на прошлой неделе и называл себя Макинтайром. Метрдотель подтвердил это, но в предыдущих заказах этого имени не обнаружил. Никакого Макинтайра до прошлой недели не было.— Как он выглядит?— По словам официанта, лет около сорока. Рост порядка ста восьмидесяти, вес около семидесяти килограммов, шатен, карие глаза, усы. Шрамов или татуировки не заметил. На нем были темно-коричневый костюм, коричневый галстук, коричневые башмаки. Гардеробщица сказала, что пальто он не сдавал.— А за ужин как он расплатился?— Здесь нам не повезло, Стив. Наличными.— Как насчет девушки?— По словам официанта, ей лет восемнадцать-девятнадцать. Стройная... нет, он сказал — жилистая. А я-то думал, только мужчины бывают жилистыми. — Хейз передернул плечами. — Ладно, пусть будет жилистая. Высокая, метр семьдесят или метр семьдесят пять. Черные волосы, голубые глаза.— Имя официант не расслышал?— Дарси. Он спросил, что они выпьют, и этот парень повернулся к ней: «Дарси?» Девушка сказала, что, вроде, ей пить не полагается, у нее тренировки.— Еще одна спортсменка? Только этого нам не хватало.— Еще одна бегунья, Стив.— А откуда это известно?— Официант слышал, что они разговаривали о беге. Мол, на дорожке такое прекрасное ощущение. Он как раз принес напитки. Девушка пила белое вино, а парень виски со льдом.— А свидетель надежный? — спросил Карелла.— Более чем. У него слоновья память.— Что-нибудь еще?— Этот парень записывал ее. Поставил на стол диктофон, во время еды выключил, но когда принесли кофе, снова включил. Официант сказал, что он все время задавал ей вопросы, что-то вроде интервью.— А фамилию девушки он не расслышал?— Ты что, на чудо надеешься?— Что на ней было?— Красное платье и красные туфли на высоких каблуках. Красная заколка в волосах. Волосы зачесаны назад. Не хвост, а просто зачесаны назад и схвачены заколкой.— Нам бы этого официанта на службу, — заметил Карелла. — А как они уходили?— Привратник спросил их, не нужно ли такси, но наш клиент отказался.— Так что, они пешком пошли? Или в машину сели?— Пешком.— В какую сторону?— На север. В сторону Джефферсон-авеню.— Так, может, они еще идут? — спросил Карелла. — Это что за участок? Милтаун Саус, что ли?— Нет, наверное. Милтаун Норт.— Ладно, давай свяжемся по радио с обоими. Если они все еще на улице, патруль может их заметить.— А ты знаешь, сколько здесь в округе гаражей? Что, если они уехали на машине?— Ну ладно, это наша работа, — отрезал Карелла. * * * Он свернул с дороги прямо у границы, отделяющей Айсолу от Риверхеда, и двинулся на юг, в сторону реки Даймондбек и парка, окаймляющего ее северный берег. Памятник, о котором он говорил, был в этом парке. Вряд ли кто из жителей города, заметил он, знает про этот памятник. Вообще-то она с любопытством озиралась вокруг, но в то же время было видно, что чувствует она себя в этом районе неуютно. Справа показался рыбный базар. Окна его выбили какие-то варвары, а белые некогда стены были испещрены всякими надписями. Дальше показалось старинное здание, в котором сейчас располагался Восемьдесят четвертый участок, у входа в который по обе стороны ярко горели зеленые фонари. Он нарочно выбрал эту дорогу, надеясь, что вид полицейского участка ее успокоит. Он проехал мимо полицейских машин, припаркованных у самого тротуара. Со ступенек спускался полицейский в форме.— Несколько утешает, верно?— Еще бы. Местечко то еще.В свое время это было вовсе неплохое местечко, но с годами пришло в разорение и теперь вполне напоминало другие районы города в этом же роде — улицы замусорены, дома разваливаются, а во многих вообще никто не живет. Много лет назад, когда полицейское управление решило разместить здесь один из своих участков, Бридж-стрит представляла собой оживленное место с кучей торговых лавок по обеим сторонам, а центром торговли был как раз огромный рыбный рынок неподалеку от реки Харб, чистые в ту пору воды которой ежедневно поставляли свежую рыбу. Теперь река совершенно загрязнилась, а жить в этом районе стало практически невозможно. Непонятно, откуда взялось это название Бридж-стрит — Мостовая улица. Ближайшие мосты были к востоку и западу. Хэмилтон бридж соединял два берега реки Харб и одновременно два штата. Мост поменьше был перекинут через Дьявольский ручей и соединял Риверхед с Айсолой. А на реке Даймонд, что текла вдоль парка, вообще не было никаких мостов, здесь под прямым углом пересекались Бридж-стрит и Таррит-роуд — Башенная дорога.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31