И подосадовал, что у него не хватает мужества подойти к Тарранту, одиноко и безмолвно стоявшему на носу корабля, и спросить, что за образы разбередили сирены в его душе. Как будто Охотник начал бы с ним откровенничать… с ним или с кем угодно другим.Вздохнув, он посмотрел на воду. Темная теперь — но темная естественным цветом, а не от крови. Свободная — пусть и временно — от колдовства.«Море Сновидений, — подумал он. — Удачное название».Но когда это море останется позади, он горевать не будет.Корабль им попался узкий, с низкими и тесными каютами, что для человека такого высокого роста, как Дэмьен, не говоря уж о Тарранте, было чревато опасностью пасть жертвой клаустрофобии. Но имелся здесь и кое-какой комфорт: было тепло, было место, чтобы уединиться, и место, где можно посидеть в компании. На корабле постоянно поддерживали огонь, потому что холод в море стоял чудовищный, а котелок кофе, подвешенный над очагом, сулил и более непосредственную возможность погреться. Кофе был отвратительным, просто отвратительным, зато обжигающе горячим. И Дэмьен пил уже третью чашку этого пойла.Он сидел у огня рядышком с Хессет; Джеральд Таррант стоял перед ними, словно выказывая тем самым презрение к их беззащитности перед холодом. Йенсени за столом возилась с игрушками, которыми облагодетельствовал ее Владетель. Это были игральные карты местного образца — протектор, регент и Мать вместо валета, короля и дамы, и металлическая головоломка, представляющая собой фрагменты мозаики, которые требовалось собрать воедино. Таррант, судя по всему, раздобыл их в Эсперанове, чтобы отвлечь мысли девочки от более насущных проблем, и следует признать, что задуманное более чем удалось ему. Дэмьен, с одной стороны, был благодарен Охотнику за то, что он не позабыл и о такой мелочи, а с другой — стыдился того, что сам не проявил надлежащего отеческого внимания. Впрочем, не следовало забывать о том, что Владетель некогда был примерным семьянином, хотя мысль об этом по-прежнему казалась Дэмьену дикой.— Ну, — вздохнул он. — И что теперь?— Высаживаемся на юге, — предложила Хессет. Как всегда, она была полна практицизма. — Высаживаемся, не спеша осматриваемся на месте, проводим изыскания, определяем местонахождение врага.— И выясняем его сущность, — подчеркнул Дэмьен. — Не говоря уж о его связи с Йезу.Таррант промолчал.Неторопливо отставив чашку и поднявшись с места, Дэмьен подошел к столу, за которым играла Йенсени, и подсел к девочке. Поглядев ей в лицо, можно было бы предположить, что она его не заметила. Но он взглянул на руки девочки и увидел, что они задрожали.— Йенсени. — Священник заговорил ласково, как можно более ласково. Мысленно взмолившись, чтобы этого оказалось достаточно. — Ты говорила, что тебе что-то известно про Принца и про Черные Земли. А нам надо знать обо всем этом. Ты нам расскажешь?Девочка промолчала. Ее по-прежнему дрожащие руки сжались в кулачки. Она плотно зажмурилась, словно испытав внезапную боль.— Кастарет, — проговорила, подсаживаясь к ним, Хессет. Это слово на ее родном наречии означало «малышка». — Ты теперь одна из нас и не забывай об этом. Нам нужна твоя помощь. — Ее рука в перчатке легла на руку девочке — легко, как бабочка опускается на цветок. — Прошу тебя, Кастарет. Помоги нам. Мы нуждаемся в твоей помощи.Девочка поглядела на ракханку, и Дэмьен почти физически ощутил, как ее юная душа черпает силу из души взрослой. Затем девочка посмотрела на самого Дэмьена, темными глазами выискивая у него на лице признаки какого-то чувства, но какого, он так и не понял. И потом, в самую последнюю очередь, она посмотрела на Тарранта. И на этот раз колдун удержался от какого-нибудь обескураживающего замечания. Что ж, спасибо и на том.— Йенсени… — Голос Хессет звучал певуче, звучал утешительно. Может быть, заговорив, она подключилась к приливной Фэа? Дэмьена это не слишком бы удивило. — Что рассказывал тебе отец о юге? Что он там видел?Девочка отчаянно заморгала, на глаза ей навернулись слезы.— Он не хотел никому причинить зла, — прошептала она. — Он думал, что поступает правильно.— Нам это известно, — мягким голосом вставил Дэмьен.А Хессет добавила:— Мы это понимаем.— Он говорил, что рано или поздно они нападут на север, но если это нападение отложится слишком надолго, они окажутся чересчур многочисленными и все равно застигнут нас врасплох, и тогда у нас не будет ни малейшей возможности остановить их. — Йенсени сделала глубокий вдох, ее всю трясло. Слезы наконец выкатились из глаз и покатились по щекам. — Он говорил, что судя по тому, как разворачиваются события, нам с ними будет ни за что не справиться. А они уничтожат нас из-за своей беспредельной ненависти.Дэмьен негромким голосом осведомился:— И как же он хотел помешать этому?Взгляд темных глаз остановился на священнике. «Как же она напугана, — подумал Дэмьен. — Она боится врага, и она боится, как бы новые друзья не отвергли ее». Ему было невыносимо жалко девочку. Да и любого ребенка, оказавшегося на ее месте, ему тоже было бы невыносимо жалко.— Он предположил, — медленно зашептала бедняжка, — что если их ограниченные силы высадятся на севере… не очень многочисленные… то это, возможно, испугает Матерей. И тогда они распознают истинную опасность и, может быть, сумеют ей что-нибудь противопоставить.— Контролируемое вторжение, — негромко отметил Таррант. — Должно быть, он решил, что нападение на его протекторат побудит северные города предпринять меры по укреплению общей обороны. Или ему хотелось спровоцировать полномасштабную войну прежде, чем юг окажется по-настоящему готов к ней.— В любом случае у него ничего не вышло, — мрачно закончил Дэмьен. — Да и откуда ему было знать о том, что его собственная страна уже управляется противником? Единственное, чего недоставало врагу, это безопасное место высадки… Вот он и обеспечил им такое место.— Он никому не хотел причинить зла, — прошептала девочка. Хессет подошла к ней поближе, обняла. — Он сказал, что заключил хороший договор с Принцем и что все будет в порядке…— Так оно и должно было быть, — заверил ее Дэмьен. — Только нашему общему врагу, судя по всему, нельзя верить на слово. — Он осторожно накрыл руку Йенсени своей. Кожа у нее была холодной и влажной. — Нам понятно, что задумал твой отец, Йенсени. И не его вина в том, что этот план не сработал. И никто из нас не упрекает его. — Он пожалел о том, что не может воспользоваться Творением, чтобы придать своим словам особый вес, особую значимость и убедительность. И сейчас инструментами воздействия были только голос и рука, накрывшая ручонку девочки. — Он поехал на юг, не так ли, Йенсени? Поехал и встретился с Принцем и заключил с ним договор. Он рассказывал тебе об этом? Рассказывал о том, что повидал во время поездки?Девочка помедлила, затем кивнула.— Не могла бы ты рассказать нам об этом? — Но поскольку она промолчала, священник добавил: — Все, что сможешь вспомнить.— Прошу тебя, малышка, — присоединилась и Хессет.Девочка сделала глубокий вдох. Ее вновь трясло.— Он говорил, что Принц никогда не умрет. Он говорил, что Принц стар, очень стар, но этого никто не видит, потому что он по собственному желанию омолаживает свое тело. И заметил, что очередное омоложение должно произойти совсем скоро. Принц не только омолаживает свое тело, но и меняет его, и после каждого омоложения кажется совершенно другим человеком, хотя на деле остается тем же самым.Девочка тревожно посмотрела на Дэмьена, ей отчаянно хотелось услышать хоть какое-нибудь ободрение. Священник кивнул ей. Оставалось надеяться, что Таррант слушает и запоминает с особой тщательностью. Изо всей их компании именно Владетель мог лучше всего понять Неумирающего Принца и характер предпринимаемых им Творений.— Продолжай, — попросил Дэмьен.— Он говорил… что в этом и скрывается источник могущества Принца. — Она посмотрела на Тарранта, задрожав при этом еще сильнее, и сразу же отвела взгляд. — Он может превратиться в любого человека, вот почему все повинуются ему. Причем это относится не только к людям, но и к ракхам.Хессет, не выдержав, зашипела, однако ничего не сказала. Разговор на щекотливую тему поневоле пришлось продолжить Дэмьену:— Расскажи нам о ракхах.Девочка немного замешкалась с ответом.— Они вроде людей, но они не настоящие люди. На лицах у них отметины. Здесь и здесь.Она пробежала пальцами по лбу и по щекам.Боевая раскраска? Татуировка? Или какие-нибудь звериные отметины? Дэмьен в задумчивости посмотрел на Хессет. Как выглядели ракхи и что за отметины у них были, пока Фэа не преобразовало их? А если отметин не было у западных ракхов, то, может быть, они имелись у здешних? Однако Хессет покачала головой, давая понять, что бессильна что либо сообщить. Черт бы ее побрал!— И ракхи подчиняются Принцу? — спросил священник у Йенсени.Девочка, помедлив, кивнула:— Большинство из них. Потому что однажды он превратился в ракха, вот они и ведут себя так, словно он один из них. Конечно, не совсем один из них, потому что он человек… но так, серединка на половинку.— Чем многое объясняется, — спокойно заметил Таррант. — Потому что ракхи не стали бы подчиняться человеку.— Но как ему удалось превратиться в ракха? — вскинулась Хессет. И посмотрела при этом на Тарранта. — Разве такое возможно?Охотник поразмыслил над этим целую минуту и наконец дал ответ:— Можно, конечно, принять и такую форму. Хотя метаморфоза вряд ли будет достаточно стабильной и может даже оказаться опасной. Но есть и более простое решение.Дэмьен не сразу понял, куда клонит посвященный.— Иллюзия? — наконец догадался он.Охотник кивнул:— Именно так.— Но… настолько совершенная? И столь длительная?— Человеку это не под силу, — согласился Таррант. — Но не забывайте, здесь задействовано и нечто иное.— Йезу, — прошептал священник.Охотник кивнул, лицо его было мрачно.— Но почему Йезу захотелось пойти на такое? Поддерживать иллюзию на протяжении ряда лет… судя по всему, несколько поколений… только затем, чтобы предоставить власть над ракхами какому-то человеку? Неужели Йезу так себя ведут?— Как правило, нет. Следовательно, можно предположить, что в данном случае эта услуга оказалась хорошо оплаченной.— Причем платой послужила пища, — пробормотал Дэмьен.Охотник кивнул:— Совершенно верно.Или девочка уже достаточно наслушалась, чтобы понять, о чем они сейчас разговаривают, или общая мрачность тона нагнала на нее страху, — только она вся вдруг напряглась, и Хессет инстинктивно обняла ее покрепче. Не выпуская когтей, разумеется, но готовая выпустить их в любой момент, если надо будет сразиться с виновником этого страха.— Расскажи нам о ракхах. — Красти повторила просьбу священника.Девочка зажмурилась, пытаясь все вспомнить дословно.— Он говорил… что они не любят солнечный свет. Большинство из них. Так мне кажется. Он говорил, что они называют себя Ночным Народом.— Ничего удивительного, — заметила Хессет. — Наши общие предки были ночными животными.— Но ваши сородичи из Лема и впрямь именно такие, — напомнил ей Таррант. — Настолько, что их принимали за настоящих демонов. Настолько, что, попав под солнечные лучи, они погибали точно так же, как истинные призраки и вампиры. Не думаю, чтобы такое было присуще и вашим предкам.— Никто из аборигенов не обладает подобной чувствительностью, — спокойно сказала Хессет.— Разумеется. Природа может вести себя с излишней щедростью, но глупостей она не делает. Чтобы создать такую смертельную слабость, понадобился человеческий мозг, и только мотивы, которыми руководствуется человек, оказались способны привязать эту слабость к существам определенного вида.— Но зачем ему это? — удивился Дэмьен. — Если они служат ему, то зачем настолько ограничивать их возможности? А если они с ним враждуют, то чего ради останавливаться на столь небольшом изъяне?— А может быть, он с ними до конца еще не управился, — предположил Охотник.Дэмьен уже собрался что-то ответить и на это, когда дверь каюты внезапно распахнулась и на пороге появился капитан. Он спускался по крутому трапу, так что сперва показались его ноги, а уж потом вся остальная высокая, стройная фигура.— Погреться малость решили? — Ухмыльнувшись, Москован тоже решил налить себе кофе. — Рад сообщить, что море Сновидений мы уже прошли. Больше никаких препятствий до самого Вольного Берега, не считая нескольких нанесенных на карту островов да, возможно, парочки весенних бурь.Он снял с крючка деревянную кружку и доверху наполнил ее кофе. И уже подносил питье к губам, когда до Дэмьена дошел смысл только что сказанного капитаном.— Вольный Берег? А мне казалось, что мы идем в Адскую Забаву.Москован внимательно посмотрел на Тарранта. Казалось, они быстро и безмолвно обменялись мнениями. После этого капитан пояснил:— Именно таков и был первоначальный план. Но мы с господином Таррантом кое-что обсудили и решили изменить курс. С Вольного Берега вы попадете, куда вам надо, гораздо быстрее.— И куда же, по-вашему, нам надо? — жестко осведомился Дэмьен.Ответил ему Таррант. Голос Охотника прозвучал с обычной невозмутимостью:— С Вольного Берега вполне можно попасть в Черные Земли и тем самым в домен Принца.Дэмьен изумленно поглядел на него:— Вы что, спятили? Вот только очутиться у Принца на самом пороге нам и не хватало.Москован хмыкнул:— Это трудно назвать порогом.— И кто дал вам право без обсуждения со мной менять курс? Мало того, даже не поставив меня в известность?— Вы были заняты, — холодно отозвался Таррант. — А разговор о деталях пришлось вести мне…— Вздор!Сухо улыбнувшись, Москован допил кофе и повесил кружку на крючок.— Поговорите об этом без меня. — И, уже выходя из каюты, моряк бросил Тарранту: — Дайте знать, если я вам понадоблюсь.Когда он ушел, закрыв за собой тяжелую дверь, Дэмьен воскликнул:— Какого черта! Что все это должно означать?Таррант пожал плечами:— Москован предложил новый курс. И мне это предложение показалось здравым.— А вам не пришло в голову, что следовало бы посоветоваться с нами?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43