Солнечные блики лежали на линолеуме под его нога
ми. Он старался ступать на них.
Ц Раз, два, три! Тут не тянет, в икре? Вот здесь, я спрашиваю, не тянет?
Летчик сказал, что не тянет. Потом они сели друг против друга и покурили. Л
евин протирал очки, Бобров думал о чем-то, покусывая губы.
Ц Будешь, будешь летать, Ц сказал Левин на «ты», Ц не делай такой вид, чт
о тебе твоя жизнь надоела и что ты не хочешь торговать пивом в киоске. Есть
такая должностьЦ киоскер. Так вы, товарищ Бобров, не будете киоскером. Вы
будете как-нибудь летчиком.
Бобров смотрел на Левина исподлобья, недоверчиво и раздраженно. В самом
деле, иногда Левин не мог не раздражать. Чего он дурака валяет?
А Левин вдруг сказал грустно:
Ц Знаете, Бобров, мне иногда надоедает вас всех веселить и забавлять. И е
ще когда вы делаете такие непроницаемые лица. Посмотрите на него Ц он гр
устит, и посмотрите на меня Ц я веселюсь.
Летчик улыбнулся кротко и виновато.
Ц А я ничего особенного, Ц сказал он, Ц просто, знаете, скучно без самол
ета. Все наступать начнут, а я тут останусь. И главное, что сам виноват, вот ч
то обидно. Не увидел, как он, собачий сын, из облака вышел. Надо же такую исто
рию иметь. Хорошо, что вовсе не срубил, Ц плохой стрелок. Кабы мне такой сл
учай, я бы сразу срубил. Нет, я б ему дал!
И, как бы наверстывая потерянное в разговоре время, он стал быстро ходить
по ординаторской из угла в угол. Потом остановился и осведомился:
Ц Вот история, да? А ведь мне командующий сказал: "Теперь пойдешь на машин
у к подполковнику Левину. На спасательном самолете поработаешь".
Левин, стараясь сохранить равнодушие, промолчал.
Ц Так что вы теперь вроде мой начальник, Ц сказал Бобров. Ц Чем скорее п
одлечите, тем скорее летать с вами начну. Самолет-то готов?
Ц Разные доделки делают, Ц сказал Левин, Ц так, ерунду. В общем, можно ле
тать хоть завтра.
И зашумел.
Ц Кто так ходит? Так ходить Ц все равно что лежать! Надо быстро ходить и а
ккуратно. Вот смотрите на меня. Вот я иду! Вся нога работает! Вся нога дейст
вует! Ничего не выключено! Ну-ка, сейчас же идите со мной! Дайте руку! Вот ид
ут двое мужчин. Вот какая у них энергичная походка! Раз, два, три! Еще! Раз, дв
а, три! Еще! Теперь быстро сядьте. В пояснице не болит? Нисколько? Сейчас вы о
тдохнете два часа и сегодня же начнете заниматься лечебной гимнастикой.
Я к вам пришлю Верочку, это ее специальность.
Проводив Боброва до палаты, он надел старый, истертый, рыжего цвета регла
н и отправился вниз Ц туда, где расчаленный тросами у самого ската на зал
ив стоял огромный серый поплавковый самолет. Там, на ящике, покуривал Кур
очка и рядом с ним грелся, как большой кот на солнце, Калугин. Солнце здесь,
за полярным кругом, еще вовсе не грело, но Калугин для самого себя делал та
кой вид, что греется, и даже ворчал, в том смысле, что нынче сильно припекае
т и не пойти ли в тень.
Ц Привет! Ц сказал Александр Маркович. Ц Как идут наши дела? Кстати, я д
умал насчет красного креста. Все-таки имеет смысл нарисовать. Знаете, на ф
юзеляже и на плоскостях…
Ц Вы считаете? Ц спросил Калугин угрюмо и насмешливо.
Ц Я учился в Германии, Ц сказал Александр Маркович, Ц и немного знаю эт
от народ. Так невероятно, так дико себе представить…
Ц А вы не слишком задумывайтесь! Ц по-прежнему угрюмо посоветовал Калу
гин. Ц Сейчас не время задумываться. Всю эту сволочь, которая лезет к нам,
надо бить беспощадно. Авось придут в себя…
Ц У меня был профессор-немец, Ц грустно и негромко продолжал Левин. Ц П
атологоанатом. Светлый ум и…
Ц Вот для него вы и хотите налепить на самолет красный крест? Ц перебил
Калугин. Ц Так он не увидит вашего креста. Потому что, если он порядочный
человек, то сидит в концлагере и ждет, покуда мы его освободим. Во всяком с
лучае, я лично не советую вам рассуждать насчет красного креста нынче…
Ц Да, да, это, конечно, так, Ц согласился Левин и задумался, вспоминая сво
его патологоанатома.
Все втроем они сидели и курили, щурясь на блестящую воду залива, и на далек
ие дымки кораблей, и на противоположный берег, слегка розовеющий своими
снегами.
Ц Да, война-войнишка, Ц сказал вдруг Калугин и опять замолчал.
У него была такая манера: произнести одну, оторванную от всего фразу и опя
ть надолго замолчать.
А Курочка насвистывал. У него был удивительный слух и никакого голоса, но
свистел он отлично Ц тихо, едва слышно и необыкновенно мелодично, будто
не человек свистит, а где-то далеко-далеко играет большой оркестр, и слыш
но не все, что он играет, а только самое главное, самое трогающее и самое ну
жное в эти мгновения.
Ц А потом все мы возьмем и умрем, Ц опять сказал Калугин со злорадством
в голосе. Ц И тот, кто жил. как свинья, исчезнет навеки, как будто его и не бы
ло.
Ц А тот, кто жил человеком? Ц осторожно и негромко спросил Левин.
Ц Надо, товарищи, надо жить по-человечески, Ц опять сказал Калугин, не от
вечая на вопрос Левина, Ц а то вот этак и прочирикаешь.
И опять надолго замолчал, угрюмым взглядом глядя на спокойные воды залив
а.
Ц Боброва к нам назначили на нашу машину, Ц сказал Левин, Ц скоро подле
чится, и можно будет начинать работу. Он пилот первоклассный.
Курочка с интересом посмотрел на Левина. Потом потянулся и, окликнув сер
жанта из аэродромной команды, пошел к самолету.
Одевал Александра Марковича майор Воронков у себя в комнате. Тут же на ст
уле сидел Бобров и говорил, что ничего этого не нужно, что в машине тепло, о
тсеки отапливаются, а в унтах доктор не сможет работать.
Ц Еще парашют ему прицепите, Ц сказал Бобров, когда майор надел на Леви
на желтую капку, Ц чудак, ей-богу, человек. Все равно подполковник там все
это скинет.
Ц Ну и пусть скидывает, а я делаю как положено, Ц сказал Воронков сердит
о. Ц Подполковник человек в годах, мало ли что может случиться. А капка не
помешает.
Машина стояла на воде, Ц в окна комнатки Воронкова было видно ее огромно
е, китообразное, как казалось Левину, тело. Механики прогревали моторы. Из
серой «санитарки» два незнакомых матроса носили тюки на катер, с катера
их втаскивали в самолет.
Ц Одного оборудования таскаем, таскаем, Ц сказал Бобров. Ц Богадельня
, а не самолет.
Он считал своим долгом ворчать по поводу спасательного самолета и всяче
ски критиковал все, что там делалось.
Ц Ты погляди, майор, Ц сказал он Воронкову, Ц ты погляди, сколько всего
таскаем. Очень теперь легко будет в воду падать, если что случилось. Товар
ищ подполковник к каждому боевому самолету в сопровождение такое чудо-ю
до назначит. Касторка там, клистир, все, что от науки положено.
Ц И очень неостроумно! Ц сказал Левин. Ц Тяжело шутите, товарищ Бобров.

Он закурил папиросу и сел. Майор Воронков смотрел на него издали.
Ц Если не знать нашего подполковника, Ц сказал Воронков, Ц то можно по
думать, что он какой-нибудь там отец русской авиации или там дедушка русс
кого парашюта, верно?
Ц Дедушка, бабушка, Ц пробурчал Левин, разглядывая себя в маленькое бри
твенное зеркальце Воронкова. Ц Мне лично кажется, что я как раз очень пох
ож на бабушку. В моем возрасте вообще как-то так случается, что некоторые
особи мужского пола становятся похожими не на дедушек, а на бабушек…
Ц Это как же? Ц не понял Воронков.
Ц А очень просто. Впрочем, я шучу. Скажите, ожидается сегодня какая-нибуд
ь операция? Воронков кивнул.
Ц Что ожидается?
Ц Воевать сегодня будем. Имеются такие сведения, товарищ подполковник,
что немцы свою живую силу и технику погрузили на транспорты и угонять со
брались из северных вод. А наша авиация постарается эти транспорты утопи
ть. Ясно?
Ц Неужели эвакуируются? Ц спросил Левин.
Ц А чего же им дожидаться?
Ц Туда бы с бомбочками подлетнуть, Ц сказал Бобров, Ц а мы вот летающую
больницу построили. Вынем из воды товарища летчика в нашу больницу и сей
час ему температуру смерим. И анализы начнем делать.
Ц Вот видите, как он меня ненавидит, Ц кивнул Левин на Боброва. Ц Просып
ается с чувством ненависти ко мне и засыпает с таким же чувством. И все пот
ому, что на спасательный самолет назначен.
Ц А вы на него не обращайте внимания, Ц посоветовал Воронков, Ц или при
зовите к порядку. Разболтался парень. Ну и характер, конечно, кошмарный. Бо
бров, верно у тебя кошмарный характер?
Александра Марковича слегка познабливало, и хотелось лечь, но сегодня ож
идалась возможность вылета спасательной машины в первый рейс, и он не мо
г не полететь. Ждали долго Ц часа два. Потом заглянул Калугин, вытер ветош
ью руки и рассказал, что будто бы разведчик Ведерников первым засек кара
ван, но транспорты скрылись в фиорде и сейчас их не могут обнаружить. То, ч
то караван был, это подтверждено снимками, Калугин сам видел снимки Ц ка
раван серьезный, вымпелов пятнадцать, если не считать кораблей охранени
я.
Ц Отыщется, Ц сказал майор Воронков.
Ц Он теперь отстаиваться будет, Ц сердито сказал Бобров, Ц я ихние пов
адки знаю. Как увидит, что разведчик повис, Ц так под стенку в фиорде и там
в тени отстаивается. Неделю может стоять.
Калугин не согласился с пилотом. Нынче не те времена, чтобы отстаиваться.
Фюрер небось приказал поскорее везти солдат в Германию, там тоже аврал, з
емля горит. Нет, сейчас они отстаиваться долго не будут.
Ц "Букет", «Букет», я Ц «Ландыш», Ц спокойно произнес голос из репродукт
ора. Ц «Букет», я Ц «Ландыш». Вижу корабли противника. Буду считать. Прие
м, прием!
Ц Это Паторжинский, Ц сказал командующий Петрову, Ц у него глаза похл
естче всякого бинокля. Уже увидел.
И стал жадно слушать.
По лестнице быстро поднялся Зубов, повернул к себе микрофон и официальны
м голосом заговорил:
Ц "Ландыш", я Ц «Букет», «Ландыш», я Ц «Букет», на тебя наводят истребител
ей противника, внимание, «Ландыш», внимание, прием, прием!
Ц Что там такое? Ц спросил командующий.
Ц Перехват, Ц сказал Зубов. Ц Шесть «фокке» вышли на охоту. Дежурный, во
ды сюда пришлите напиться!
Опять сделалось тихо. Только в репродукторе как бы кто-то дышал и даже, мо
жет быть, ругался. Потом вновь Паторжинский, назвав себя «Ландышем», заго
ворил: "Шесть транспортов противника и внушительный конвой". Он пересчит
ал их: "Четыре эсминца типа «маас», пять «охотников» и четыре тральщика".
Ц Давайте! Ц сказал командующий, взглянув на ручные часы. Ц Пора!
Ц Есть! Ц ответил Зубов.
Петров стоял неподвижно, навалившись руками на балюстраду вышки. Телефо
нист соединил и подал трубку начштабу.
Ц В воздух, Ц негромко сказал Зубов. Ц Желаю удачи! Ц И еще тише спроси
л: Ц Полковник? Давайте!
Зина принесла воды в графине и стаканы. Начштаба выпил залпом стакан, пот
ом еще половину. И когда ставил стакан на поднос, в воздухе со стороны боль
шого аэродрома завыли моторы.
Командующий смотрел молча, подняв кверху бронзовое в лучах вечернего со
лнца лицо. Синие глаза его потемнели, маленькой ладонью он постукивал по
балюстраде, точно барабанил костяшками пальцев. Потом, не глядя в микроф
он, сказал:
Ц Шестой, убрать ногу! Ногу убрать, шестой!
Ц Та не убирается, ну шо ты будешь делать! Ц ответил шестой отчаянным го
лосом.
Командующий улыбнулся.
Ц Спокойно! Ц сказал он в микрофон.-Спокойно, шестой!
"Нога" наконец убралась.
Ц Волнуется, Ц сказал Петров, Ц это Ноздраченко, знаете? Крученый паре
нь, испугался, что на посадку обратно пошлете!
Командующий все смотрел вверх. После штурмовиков пошли бомбардировщик
и. Тяжелое гудение наполнило все небо, машины шли низко, над самой вышкой,
точно прощаясь с командующим. Он снял фуражку, хотел положить ее на балюс
траду, но промахнулся и положил мимо. Зина тотчас же подняла, отряхнула о к
оленку и положила на круглый столик.
Краснофлотец принес бланк с радиоперехватом: противник объявил тревог
у на всем побережье. Эскадрильи группы «Викинг» и «Германия» уже пошли в
воздух.
С залива потянуло холодным ветром.
В третьем перехвате было написано, что противник поднял в воздух всю гру
ппу «Норд». Одно за другим передавались сообщения с постов. Зубов сел на т
абуретку, вытянул ноги и замолчал.
Ц Нахожусь в районе цели, Ц опять заговорил «Ландыш», Ц конвой следуе
т по своему маршруту. Имею незначительные повреждения, был обнаружен про
тивником. Прием, прием!
Ц Если можете, оставайтесь в районе цели, Ц сказал командующий в микроф
он. Ц Я Ц «Букет». Вы слыщите меня, «Ландыш»? Оставайтесь в районе цели….

Ц "Ландыш" слышит, Ц ответил Паторжинский и покашлял. Ц «Ландыш» понял.

Опять наступила тишина. Зина громко дышала. Связист осторожно продувал т
рубки телефонов. Никто не говорил ни слова. И вдруг громкий, резкий, напряж
енный голос загремел из репродуктора:
Ц Вижу корабли противника! Вижу корабли противника! «Левкои», вперед, «Л
евкои», вперед!
Ц Это Сухаревич, Ц сказал Петров, Ц у него глотка болит, ангиной заболе
л, боялся, что никто не услышит. Вот тебе и не услышали.
В репродукторе покашляло, потом Паторжинский сказал:
Ц "Букет", я Ц «Ландыш». Наши самолеты вышли в атаку. Противник оказывает
сопротивление. Противник оказывает серьезное сопротивление. Наши истр
ебители над конвоем. Все нормально, идет большой воздушный бой. «Букет», я
горю! «Букет», я загорелся! "Букет"..
Начштаба попил воды. Командующий насупившись смотрел на репродуктор. Ре
продуктор молчал. Потом чей-то грубый голос крикнул из репродуктора:
Ц Саша, атакуй верхнего! Саша, атакуй верхнего!
И опять, как ни в чем не бывало, заговорил "Ландыш":
Ц "Букет", вы меня слышите? Вы меня слышите? Все нормально, я потух. «Букет»,
я Ц «Ландыш». Вышли в атаку штурмовики.
Ц Вот мальчик, а? Ц весь просияв, сказал командующий. Ц Ну как это вам по
нравится: он потух! Ц И сердито закричал в микрофон: Ц «Ландыш», следова
ть на клумбу, «Ландыш», следовать на клумбу немедленно. Прием, прием!
Теперь репродуктор говорил непрерывно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29