– Отведи отца Верекера и мистера Уайльда в церковь и держи там. Беккер и Янсен могут пойти с тобой. Хагль пойдет со мной.
Филипп Верекер решил вмешаться:
– Полковник, у меня большое желание сорвать ваш блеф. Если я сейчас уйду, вы не можете себе позволить застрелить меня на месте. Вы поднимите всю деревню.
Штайнер обернулся к нему:
– В деревне шестнадцать домов, отец. Всего сорок семь жителей, и большинства мужчин нет дома. Они работают на разных фермах в радиусе, пяти миль отсюда. Кроме того... – Он повернулся к Брандту: – Продемонстрируй ему.
Брандт взял автомат «стен» у Беккера и выпустил очередь веером с бедра, подняв фонтаны брызг на поверхности запруды. Фонтаны были высокими, а звук походил на лязг металла – как будто вставляли болты.
– Вы должны признать, что вещь великолепная, – сказал Штайнер. – И при этом британское изобретение. Но есть и более надежный способ, отец. Брандт втыкает вам нож под ребра, да так, что вы будете мгновенно убиты без всякого шума. Поверьте мне, он знает, как это делается. Он делал это множество раз. Потом, прижав вас к себе с двух сторон, мы сажаем вас в «джип» на пассажирское место и увозим. Достаточно?
– Думаю, хватит, – ответил Верекер.
– Отлично. – Штайнер кивнул Брандту: – Ступай. Я подойду через несколько минут.
Штайнер поспешил к мосту. Он шел так быстро, что Хаглю приходилось бежать за ним, чтобы не отстать. Риттер Нойманн был уже на мосту и пошел навстречу Штайнеру:
– Дела неважные. Что теперь?
– Мы занимаем деревню. Ты знаешь, какой приказ получил Престон?
– Да, он говорил мне. Какой будет приказ нам?
– Пошли человека за грузовиком, затем проверь дом за домом. Не вмешиваюсь в то, как ты это сделаешь, но хочу, чтобы все были собраны в церкви через пятнадцать-двадцать минут.
– А потом?
– Необходимо заблокировать дорогу с обеих сторон деревни. Со стороны это будет выглядеть корректно и официально, но любой, кто войдет в деревню, выйти не сможет.
– Доложить миссис Грей?
– Нет, пока не надо. Ей надо оставаться на свободе, чтобы держать связь. Я не хочу, чтобы кто-нибудь узнал, что она на нашей стороне, пока это не станет необходимо. Я встречусь с ней позже. – Штайнер усмехнулся: – Скверный переплет, Риттер.
– У нас это бывало, господин полковник.
– Ну, что же, – Штайнер отдал честь. – Исполняйте. – Он повернулся и пошел вверх по холму к церкви.
* * *
В гостиной почтового здания Агнесса Тернер плакала, переодевая девочку. Бетти Уайльд сидела рядом с ней, крепко прижав к себе Грэма. Рядовые Динтер и Берг стояли по обе стороны двери и ждали их.
– Я так боюсь, Бетти! – говорила миссис Тернер. Я читала о них такие ужасы! Убивают беспощадно. Что они сделают с нами?
В малюсенькой комнатке почтового отделения сидел за коммутатором Тед Тернер и взволнованно спрашивал:
– Что сделала моя жена?
– Ничего, – отвечал Гарви Престон. – И с ней ничего не случится, пока вы точно будете выполнять то, что вам говорят. Например, не будете пытаться передавать по телефону сообщения, когда кто-нибудь позвонит. И другие всякие штучки. – Он вытащил пистолет из открытой кобуры. – Я вас не застрелю, я застрелю вашу жену, можете мне поверить.
– Свинья ты, – презрительно произнес старик, – и ты называешь себя англичанином?
– Я англичанин, и лучше, чем ты, старик, – Гарви дал ему пощечину. – Не забывай об этом.
Он сел в углу, закурил и взял журнал.
* * *
Молли и Памела Верекер закончили уборку и расставили у купели камыш и другие болотные травы, которые Молли привезла с собой. Памела сказала:
– Я знаю, чего недостает. Листьев плюща. Пойду нарву.
Она открыла дверь, вышла на паперть и сорвала несколько листьев плюща, вьющегося по стене церкви. Памела уже собралась войти обратно, когда услышала визг тормозов и увидела на дороге подъехавший «джип». Ее брат и Уайльд вышли из машины, и Памела сначала подумала, что парашютисты просто подвезли их. Но скоро поняла, что дюжий старший сержант держит ее брата и Уайльда под дулом автомата, которое прижато к его бедру. Она посмеялась бы над абсурдностью того, что увидела, но тут в воротах кладбища появились Беккер и Янсен, неся тело Штурма.
Памела тихо протиснулась в полуоткрытую дверь церкви и столкнулась с Молли.
– Что случилось? – воскликнула Молли.
Памела сделала ей знак замолчать:
– Не знаю, но что-то случилось, что-то ужасное.
В этот момент Джордж Уайльд попытался бежать, но Брандт, ожидавший такой ход, умело подставил ему ножку. Брандт наклонился над лежащим Уайльдом и ткнул его под подбородок дулом автомата:
– Ладно, Томми, ты храбрый парень. Отдаю тебе должное. Но сделай такое еще раз, и я срежу тебе голову.
Уайльд с помощью Верекера тяжело поднялся на ноги. Они приближались к церкви, а там, оцепенев от страха, Молли смотрела на Памелу:
– Что это значит?
Памела снова сделала ей знак молчать.
– Быстро сюда, – сказала она и открыла дверь в ризницу. Мгновение спустя они ясно услышали голоса.
Верекер спросил:
– А что теперь?
– Будете ждать полковника, – ответил Брандт. – А впрочем, почему бы вам сейчас не сделать то, что нужно для бедного старины Штурма. Вообще-то он был лютеранином, но, по-моему, это не важно. Католик или протестант, немец или англичанин. Червям все равно.
– Отнесите его в часовню Богородицы, – сказал Верекер.
Шаги затихли, и Молли с Памелой присели у двери, глядя друг на друга.
– Он сказал «немцы»? – спросила Молли. – Чушь какая-то.
На каменных ступенях паперти громко раздались шаги, и наружная дверь со скрипом отворилась. Памела приложила палец к губам.
Штайнер остановился у купели и огляделся, похлопывая стеком по голенищу. Снять берет он не удосужился.
– Отец Верекер, – позвал он. – Сюда, пожалуйста.
Штайнер подошел к ризнице и нажал ручку двери. По ее другую сторону обе девушки в страхе отшатнулись. Когда Верекер направился по проходу к Штайнеру, тот спросил:
– Здесь, кажется, заперто? Почему? Что там внутри?
Верекер знал, что дверь в ризницу никогда не запиралась, потому что ключ был утерян много лет назад. Значит, это могло означать только то, что кто-то закрыл ее изнутри на задвижку. И тут он вспомнил, что, когда уходил посмотреть на учения парашютистов, Памела убирала алтарь. Вывод напрашивался сам собой.
Верекер отчетливо произнес:
– Это ризница, господин полковник. Церковные ключи, мое облачение и прочие вещи... Боюсь, ключ в доме. Прошу прощения за такую нерасторопность с моей стороны. Полагаю, у вас в Германии больше порядка?
– Вы хотите сказать, что у нас, немцев, страсть к порядку? – спросил Штайнер. – Правда. Но у меня мать была американка, хотя в школу я ходил в Лондоне. И жил там много лет. Что же эта смесь означает?
– Значит, фамилия ваша не Картер?
– Штайнер, Курт Штайнер.
– Какой род войск, СС?
– Похоже, эти буквы оказывают на всех вас патологическое воздействие. Неужели вы думаете, что все немецкие солдаты служат в личной армии Гиммлера?
– Как, например, унтер-офицер Штурм. – Верекер не знал, что ответить. Штайнер добавил:
– Если хотите знать, мы не эсэсовцы. Мы воздушные охотники. Самые лучшие в мире, при всем уважении к вашим Красным Дьяволам.
Верекер спросил:
– И вы намереваетесь убить сегодня вечером в Стадли Грэндже мистера Черчилля?
– Только если возникнет необходимость. Лично я предпочел бы захватить его живым.
– А теперь все планы несколько спутались? Самые хитроумные схемы и так далее?
– Потому что один из моих людей принес себя в жертву, чтобы спасти деревенских детей, или вы, может, хотите об этом забыть? И почему, интересно? Потому что это разрушает жалкий обман, будто все немецкие солдаты – дикари, единственное занятие которых убивать и насиловать? Или же это что-то более глубокое? Вы ненавидите всех нас, потому что инвалидом вас сделала немецкая пуля?
– Идите вы к черту! – воскликнул Верекер.
– Папа не очень был бы доволен такими словами, любезный отец. Отвечу на ваш вопрос. Да, планы несколько спутались, но основой нашего рода солдатской службы является импровизация. Как парашютист, вы должны это знать.
– Ради бога, но вы ничего не добьетесь, – сказал Верекер. – Пропал элемент внезапности.
– Он еще появится, – спокойно возразил Штайнер. – Если нам удастся изолировать деревню.
Верекер на мгновение лишился дара речи от наглости этого заявления.
– Но это же невозможно, – произнес он.
– Отнюдь. Сейчас мои люди собирают в деревне всех, кто дома. Они будут здесь минут через пятнадцать-двадцать. Мы контролируем телефон, дороги, так что любой, попавший в деревню, будет немедленно задержан.
– Но все равно вам ничего не удастся.
– Сэр Генри Уиллафби выехал из Грэнджа сегодня в одиннадцать утра в Кингс-Линн, где у него назначен завтрак с премьер-министром. Обратно они должны были выехать в три тридцать на двух машинах в сопровождении четырех военных полицейских на мотоциклах. – Штайнер посмотрел на часы: – Что плюс-минус одна минута происходит сейчас. Премьер-министр, кстати, выразил особое желание проехать через Уолсингем. Простите, что я докучаю вам всеми этими подробностями.
– Вы, видимо, очень хорошо информированы.
– О да. Таким образом, как вы видите, все, что нам надо, это продержаться до вечера, и приз будет в наших руках. Кстати, вашим людям бояться нечего, если они будут делать то, что им скажут.
– Вам это не удастся, – упрямо повторил Верекер.
– Ну, не знаю. Так уже делали. Отто Скорцени похитил Муссолини в совсем немыслимых условиях. Истинный подвиг, как назвал это сам мистер Черчилль в речи в Вестминстере.
– Или в том, что осталось от него после ваших проклятых бомбежек, – с горечью произнес Верекер.
– У Берлина тоже не слишком хороший вид в эти дни, – сказал Штайнер, – и если вашему другу Уайльду интересно, расскажите ему, что пятилетняя дочь и жена человека, который умер, спасая его сына, погибли от английских бомб четыре месяца назад. – Штайнер протянул руку: – Дайте мне ключи от вашей машины. Она может пригодиться.
– У меня их с собой нет... – начал Верекер.
– Не тратьте попусту мое время, отец. Я прикажу, если нужно будет, моим парням раздеть вас догола.
Верекер неохотно отдал ключи, и Штайнер положил их в карман.
– Хорошо, мне надо кое-что сделать. – Он повысил голос: – Брандт, ты здесь за старшего. Я пришлю Престона сменить тебя, а ты явишься ко мне в деревню.
Штайнер вышел из церкви, а рядовой Янсен встал у дверей с автоматом. Верекер медленно пошел по проходу мимо Брандта и Уайльда, которые сидели, сгорбившись, на скамье. Тело Штурма лежало перед алтарем в часовне Богородицы. Священник постоял около него, глядя ему в лицо, затем встал на колени, сложил руки и твердым уверенным голосом начал читать молитву.
* * *
– Теперь мы кое-что знаем, – сказала Памела Верекер, когда дверь захлопнулась за Штайнером.
– Что же мы будем делать? – вяло спросила Молли.
– Первым делом выберемся отсюда.
– Но как?
Памела подошла к стене и нашла тайный запор. Часть панели отодвинулась и открыла вход в туннель. Памела взяла фонарь, который брат оставил на столе. Молли от удивления раскрыла рот.
– Пошли, – нетерпеливо сказала Памела. – Нам надо действовать.
Она заперла дверь и быстро пошла по туннелю, Молли за ней. Они прошли через дубовый шкаф в погребе и поднялись в холл. Памела положила фонарь на стол у телефона и услышала, что Молли горько плачет.
– Молли, что случилось? – спросила она, взяв руки девушки в свои.
– Лайам Девлин, – сказала Молли, – один из них. Должен быть. Знаете, они были в его доме. Я их видела.
– Когда?
– Сегодня. Он дал мне понять, что все еще в армии, что выполняет какое-то секретное задание. – Молли высвободила руки и сжала их в кулаки. – Он обманул меня. Все это время он меня обманывал. Помоги мне бог, но я надеюсь, его повесят.
– Молли, я тебе сочувствую. Очень, – сказала Памела. – Если то, что ты говоришь, правда, им займутся. Но нам надо выбраться отсюда. – Она посмотрела на телефон. – Нет смысла звонить в полицию или еще куда, если они контролируют коммутатор. И у меня нет ключей от машины брата.
– У миссис Грей есть машина, – сказала Молли.
– Конечно, – глаза Памелы заблестели от волнения. – Вот если бы только добраться до ее дома.
– И что бы вы сделали? Тут на много миль нет ни одного телефона.
– Я бы поехала прямо в Мелтам Хауз, – сказала Памела. – Там американские рейнджеры. Героическая часть. Они покажут Штайнеру и его банде, где раки зимуют. Ты как сюда добралась?
– Верхом. Лошадь привязана в лесу за домом священника.
– Ладно, оставим ее. Мы пойдем по полевой тропинке за лесом Хокс Вуда и посмотрим, не удастся ли нам добраться до дома миссис Грей незамеченными.
Молли не спорила. Памела потянула ее за рукав, и они бросились в лес.
Тропинке было много сотен лет, она глубоко врезалась в землю, полностью пряча путника. Памела бежала очень быстро вперед, без остановки, пока они не вышли из леса со стороны реки, противоположной дому Джоанны Грей. В этом месте через реку были перекинуты узкие мостки. Путь казался безлюдным.
Памела предложила:
– Пошли. Прямо через реку.
Молли схватила ее за руку:
– Я не пойду. Передумала.
– На почему?
– Вы попытайтесь пройти здесь, а я пойду за своей лошадью и попробую проехать другим путем. Две половинки яблока.
Памела кивнула:
– Это разумно. Хорошо, Молли. – Она импульсивно поцеловала ее в щеку. – Но смотри. Эти бандиты зря слов на ветер не бросают!
Молли повернула назад и побежала обратно по тропинке. «О Девлин, ублюдок, – думала она, – надеюсь, они смогут распять тебя на кресте».
Пока она добиралась до вершины холма, из глаз ее текли медленные, горькие и жгучие слезы. Молли даже не потрудилась посмотреть, свободна ли дорога, и побежала вдоль забора к лесу за домом. Лошадь терпеливо ждала ее, пощипывая траву. Молли быстро отвязала лошадь, вскочила в седло и поскакала прочь.
* * *
Когда Памела вошла на задний двор, машина стояла у гаража. Она открыла дверцу и увидела, что ключ зажигания на месте. Она начала было садиться за руль, когда возмущенный голос воскликнул:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46