https://wodolei.ru/catalog/shtorky/dlya-uglovyh-vann/
– Она покачала головой. – Надо прекратить, Лайам.
Он закурил сигарету и держал зажженную спичку в ладонях.
– Что?
– Молли Прайор. Вы здесь не для этого. Вам надо делать дело.
– Да бросьте вы, – сказал он. – Мне абсолютно нечего делать до встречи с Гарвальдом двадцать восьмого.
– Не говорите глупостей. Люди здесь в точности такие же, как и повсюду в мире, и вы знаете это. Не доверяй чужому и смотри за своим. Им не нравится то, что вы сделали с Артуром Сеймуром.
– А мне не понравилось то, что он пытался сделать с Молли.
– Девлин от удивления чуть не рассмеялся: – Спаси нас бог! Если только половина того, что Лейкер Армсби рассказал мне о Сеймуре сегодня, – правда, то его давно уже надо было запереть, а ключ выбросить. Сексуальных нападений разного рода он совершил слишком много, чтобы их можно было перечислить, и в свое время он изуродовал не меньше двух мужчин.
– В местах, вроде этого, к помощи полиции не прибегают. Сами справляются. – Джоанна нетерпеливо покачала головой:
– Но этот разговор нас ни к чему не приведет. Мы не можем себе позволить изменить людей настолько, чтобы они поступали разумно. Оставьте Молли Прайор в покое.
– Это приказ, мэм?
– Не будьте идиотом. Я апеллирую к вашему разуму, и все.
Она подошла к машине, впустила собаку на заднее сиденье и села за руль.
– Есть новости с фронта сэра Генри? – спросил Девлин, когда она запустила мотор.
Она улыбнулась:
– Я не даю ему остыть, не беспокойтесь. Вечером в пятницу снова буду на связи с Радлом. Дам вам знать, если что-нибудь появится новое.
Она уехала, а Девлин отпер дверь и вошел в дом. Он долго колебался, затем закрыл дверь на задвижку и прошел в гостиную. Задернул занавеску, разжёг небольшой огонь и сел перед ним со стаканом гарвальдовского виски в руке.
Позор, дьявольский позор, но, возможно, Джоанна Грей права. Глупо было лезть на рожон. На мгновение он подумал о Молли, но затем решительно взял книгу «Полночный двор» на ирландском языке и заставил себя сосредоточиться.
По окну застучал дождь. Примерно в полвосьмого задергалась ручка входной двери. Через некоторое время раздался легкий стук в занавешенное окно, и Молли тихо позвала его по имени. Девлин продолжал читать, напрягая внимание, чтобы понимать слова. Спустя некоторое время Молли ушла.
Он тихо выругался с черной яростью в душе и швырнул книгу в стену, сопротивляясь всем своим существом желанию побежать за Молли. Он налил себе еще большую порцию виски и стоял у окна, чувствуя себя внезапно более одиноким, чем когда-либо в жизни. Дождь вдруг яростно обрушился на болота.
* * *
А в Ландсвоорте со стороны моря разыгралась буря с таким пронизывающим дождем, что он проникал до костей, как нож хирурга. Гарви Престон в карауле у ворот старой фермы прижался к стене, проклиная Штайнера, Радла, Гиммлера и всех и вся, доведших его до самого униженного и самого несчастного состояния во всей его жизни.
Глава 10
Во время второй мировой войны характерное отличие снаряжения германского десантника от британского состояло в типе парашюта.
Германский десантный парашют не имел ремней, которыми стропы крепились к подвесной системе парашюта. Стропы крепились непосредственно к ранцу, что полностью изменяло процесс прыжка. Учитывая это, Штайнер в воскресенье утром назначил занятие, чтобы ознакомить свою команду с устройством стандартного британского парашюта.
Солдаты стояли перед ним полукругом, в центре – Гарви Престон, одетый, как и все, в десантный комбинезон, и в сапогах.
Штайнер сказал:
– Важным обстоятельством этой операции, как я уже говорил, является то, что мы выдаем себя за польскую часть специальной авиаслужбы. Поэтому все наше снаряжение будет британским, прыгать вы будете со стандартными парашютами британских авиадесантных войск. – Он обернулся к Риттеру Нойманну: – А теперь вы.
Нойманн начал инструктаж:
– Парашют типа Х весит около двадцати восьми фунтов и, как уже говорил господин полковник, сильно отличается от нашего.
Брандт потянул за вытяжной трос, ранец открылся, выбросив парашют цвета хаки. нойманн продолжал:
– Обратите внимание, как стропы крепятся к подвесной системе парашюта.
– Главное здесь в том, – вставил Штайнер, – что вы можете манипулировать куполом, менять направление и вообще распоряжаться своей судьбой, чего с нашим парашютом не сделаешь.
– Еще одна вещь, – сказал Риттер. – У нашего парашюта центр тяжести высоко, что означает, как вы знаете, что вы можете запутаться в стропах, если не прыгните лицом вниз. А с парашютом типа Х вы можете прыгать в положении стоя. Сейчас мы это начнем отрабатывать.
Он кивнул Брандту, который сказал:
– Ладно, давайте прыгать.
В дальнем углу сарая был сеновал высотой футов пятнадцать. Через балку над ним была перекинута веревка, и к одному ее концу привязана подвесная система парашюта.
– Немного примитивно, – весело объявил Брандт, – но вполне подходит. Вы прыгаете с сеновала, а на другом конце веревки человек шесть не дадут вам приземлиться слишком жестко. Кто первый?
Штайнер сказал:
– Пожалуй, я попрошу этой чести, в основном потому, что мне надо заняться другими делами.
Риттер помог ему затянуть ремни, Брандт и четверо солдат взялись за конец веревки и подняли Штайнера на сеновал. Мгновение постояв на краю, он по сигналу Риттера ринулся вниз. Конец веревки взвился вверх, утаскивая с собой троих солдат, но Брандт и унтер-офицер Штурм повисли на нем, ругаясь на чем свет стоит. Штайнер упал на землю, перевернулся по всем правилам и вскочил на ноги.
– Нормально, – сказал он Риттеру. – Теперь, как обычно, по очереди. У меня есть время посмотреть, как вы делаете это.
Он встал позади группы и закурил. Нойманн подгонял ремни по себе. Со стороны подъем старшего лейтенанта на сеновал выглядел довольно жутко, но когда Риттер плохо приземлился и остался лежать на спине, раздался взрыв хохота.
– Видишь, – сказал рядовой Клугл Вернеру Бригелю, – вот что делает с человеком езда на этих проклятых торпедах. Господин лейтенант забыл все, чему его учили.
Следующим прыгал Брандт, но Штайнер внимательно следил за Престоном. Англичанин был очень бледен, лицо покрылось потом – ясное дело, он испытывал ужас. Группа работала с переменным успехом: те, кто держал веревку, во время одного неудачного прыжка перепутали сигнал и отпустили ее в самый неподходящий момент. Рядовой Хагльпролетел все пятнадцати футов под действием силы собственной тяжести и с изяществом мешка картошки. Однако поднялся, ничуть не обескураженный неудачей.
Наконец пришел черед Престона. Добродушное настроение сразу пропало.
Штайнер кивнул Брандту:
– Поднять его.
Пятеро потянули конец веревки с такой охотой, что Престон взлетел, ударившись о сеновал и повиснув под потолком. Его чуть-чуть опустили, и, стоя на краю, он дико смотрел сверху на всех.
– Эй, англичанин, – крикнул Брандт, – помни, что я тебе говорил. Прыгай по моему сигналу.
Он повернулся, чтобы дать указания людям, держащим веревку. И вдруг Бригель закричал, потому что Престон стал падать. Нойманн, подскочив, поймал веревку, и Престон повис в трех футах от земли, качаясь, как маятник. Руки его болтались, голова свесилась.
Брандт взял его за подбородок и заглянул в лицо:
– Он потерял сознание.
– Этого и следовало ожидать, – сказал Штайнер.
– Что с ним делать, господин полковник? – спросил Нойманн.
– Приведите его в чувство, – спокойно сказал Штайнер, – и снова поднимите. Столько раз, сколько нужно, пока не справится с этим удовлетворительно или не сломает ногу. – Он отдал честь: – Продолжайте, пожалуйста, – и вышел.
* * *
В трактире «Стадли армс» было не меньше дюжины человек, когда туда вошел Девлин. Лейкер Армсби сидел на своем обычном месте у очага с губной гармошкой, остальные вокруг двух больших столов играли в домино. Артур Сеймур глазел в окно с пинтой в руке.
– Спаси всех бог! – весело сказал Девлин. В ответ последовала полная тишина, и все, кроме Сеймура, повернулись к нему. – «Да спасет тебя бог» – был всегдашний ответ на это, – сказал Девлин. – Ну да ладно.
Позади раздались шаги, и, повернувшись, он увидел Джорджа Уайльда, выходящего из задней комнаты и вытирающего руки о передник. Лицо его было серьезным и замкнутым, без всяких эмоций.
– Успею выпить кружечку.
– Боюсь, что нет. Придется уйти, сэр.
В комнате стояла тишина. Девлин засунул руки в карманы, горбился и наклонил голову. И когда он поднял ее, Уайльд непроизвольно сделал шаг назад, потому что лицо ирландца сильно побледнело, кожа на скулах натянулась, голубые глаза сверкали.
– Уйду не я, а другой, – тихо сказал Девлин.
Сеймур обернулся. Один глаз у него затек, губы запеклись и распухли. Все лицо казалось перекошенным и было покрыто багровыми и зелеными кровоподтеками. Он тупо посмотрел на Девлина, потом поставил свою недопитую кружку эля и, шаркая ногами, вышел.
Девлин обернулся к Уайльду:
– Теперь, мистер Уайльд, я выпью. Немного шотландского виски, потому что об ирландском вы здесь, на краю своего маленького света, и не слыхали, и не вздумайте мне говорить, что у вас нет пары бутылок под прилавком для гостей, к которым вы особо благоволите.
Уайльд открыл было рот, чтобы что-то сказать, но решил, что не стоит. Он пошел в подсобку и вернулся с бутылкой «Белой лошади» и маленьким стаканчиком. Налил порцию и поставил возле Девлина.
Девлин вытащил горсть мелочи.
– Шиллинг и шесть пенсов, – весело сказал он, отсчитывая деньги на ближайшем столе. – Твердая цена за порцию. Я считаю само собой разумеющимся, конечно, что такой превосходный, твердый оплот церкви, как вы, не будет продавать выпивку по ценам черного рынка.
Уайльд не ответил. Вся комната застыла в ожидании. Девлин взял стаканчик, посмотрел его на свет и выплеснул виски золотистым потоком на пол. Стаканчик он аккуратно поставил на стол.
– Отлично, – сказал он, – я получил большое удовольствие.
Лейкер Армсби захихикал. Девлин ухмыльнулся:
– Спасибо, Лейкер, старина. Я тебя тоже люблю, – сказал он и вышел.
* * *
В Ландсвоорте шел сильный дождь, когда Штайнер ехал через взлетную полосу на полевой машине. Он остановился у первого ангара и побежал в укрытие. Петер Герике в старом комбинезоне, вымазанный в смазке до локтей, осматривал мотор «дакоты» вместе с унтер-офицером люфтваффе и тремя механиками.
– Петер, – позвал Штайнер, – у вас найдется минутка? Мне хотелось бы знать, как идут дела.
– Дела идут вполне прилично.
– С моторами никаких проблем?
– Абсолютно. Их мощность девятьсот лошадиных сил. Действительно первоклассные и, насколько я могу судить, поработали мало. Мы проводим профилактику.
– Вы всегда возитесь со своими моторами?
– Когда разрешают. – Герике улыбнулся. – Когда я летал на этих штуках в Южной Америке, приходилось самому обслуживать свои моторы, потому что не было персонала.
– Проблем нет?
– По-моему, нет. Где-то на следующей неделе самолет перекрасят. Без спешки. Бомлер устанавливает радар Лихтенштейна, чтобы все видеть вокруг. Детский перелет. Час над Северным морем, час назад. Пустяки.
– Максимальная скорость этого самолета наполовину меньше скорости английских и наших истребителей.
Герике пожал плечами:
– Все дело в том, как их ведешь, а не в их скорости.
– Вам нужен испытательный полет, верно?
– Точно.
– Я как раз подумал, – сказал Штайнер, – что хорошо бы объединить его с репетицией прыжка. Предпочтительно ночью, когда будет отлив. Мы могли бы использовать побережье с севера от песчаного пирса. Это даст возможность ребятам испытать английские парашюты.
– Какую высоту вы намечаете?
– Скажем, четыреста футов. Я хочу, чтобы они быстро приземлились, а с этой высоты весь прыжок займет пятнадцать секунд.
– Для них, а не для меня. За свою карьеру я прыгал с парашютом только три раза и с куда большей высоты.
Ветер так взвыл над взлетной полосой, гоня перед собой дождь, что Штайнер вздрогнул:
– Ну и мерзкое, забытое богом место. Вполне отвечает цели.
– А что за цель?
Штайнер усмехнулся:
– Вы спрашиваете меня об этом по меньшей мере по пять раз в день. Вам не надоело?
– Я просто хочу знать, что это за затея.
– Может, и узнаете когда-нибудь, это от Радла зависит, но в настоящий момент мы здесь, потому что мы здесь.
– А Престон? – спросил Герике. – Какие у него причины? Просто интересно, что может заставить человека сделать то, что сделал он.
– Разные вещи, – сказал Штайнер. – Что касается его самого, то он получил красивую форму, офицерское звание. Впервые в жизни он что-то собой представляет, а это очень важно, если ты был никем. А что касается всего остального, ну, он здесь по прямому приказанию самого Гиммлера.
– А вы? – спросил Герике. – Ради славы третьего рейха? Жизнь за фюрера?
Штайнер улыбнулся:
– Один бог знает. Война – вещь случайная. Ведь если бы американцем был мой отец, а немкой мать, то я был бы по ту сторону. А что касается парашютных войск... я вступил в них, потому что в тот момент это казалось хорошим делом. Конечно, через некоторое время все надоедает.
– А я занимаюсь этим, потому что лучше буду летать на чем угодно, чем не летать, – сказал Герике. – И думаю, так же считают большинство английских пилотов по ту сторону Северного моря. Но вы... – он покачал головой. – Я просто не понимаю. Это что, для вас игра и ничего другого?
Штайнер устало сказал:
– Раньше я знал, а теперь не уверен. Мой отец был солдатом старой школы. Прусская косточка Конечно, голубая кровь и железо, но еще и честь.
– А это задание, которое вам дали, – сказал Герике, – ну это английское дело, каким бы оно ни было. У вас нет сомнений?
– Абсолютно. Совершенно нормальное военное предприятие поверьте мне. Сам Черчилль не нашел бы в нем изъяна, по крайней мере принципиально. – Герике попытался улыбнуться но это ему не удалось, и Штайнер положил руку ему на плечо! – Я знаю, бывают дни, когда сам бы плакал по всем нам. – Он повернулся и ушел в дождь.
* * *
В кабинете рейхсфюрера Радл стоял перед его столом и ждал, когда Гиммлер прочитает отчет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
Он закурил сигарету и держал зажженную спичку в ладонях.
– Что?
– Молли Прайор. Вы здесь не для этого. Вам надо делать дело.
– Да бросьте вы, – сказал он. – Мне абсолютно нечего делать до встречи с Гарвальдом двадцать восьмого.
– Не говорите глупостей. Люди здесь в точности такие же, как и повсюду в мире, и вы знаете это. Не доверяй чужому и смотри за своим. Им не нравится то, что вы сделали с Артуром Сеймуром.
– А мне не понравилось то, что он пытался сделать с Молли.
– Девлин от удивления чуть не рассмеялся: – Спаси нас бог! Если только половина того, что Лейкер Армсби рассказал мне о Сеймуре сегодня, – правда, то его давно уже надо было запереть, а ключ выбросить. Сексуальных нападений разного рода он совершил слишком много, чтобы их можно было перечислить, и в свое время он изуродовал не меньше двух мужчин.
– В местах, вроде этого, к помощи полиции не прибегают. Сами справляются. – Джоанна нетерпеливо покачала головой:
– Но этот разговор нас ни к чему не приведет. Мы не можем себе позволить изменить людей настолько, чтобы они поступали разумно. Оставьте Молли Прайор в покое.
– Это приказ, мэм?
– Не будьте идиотом. Я апеллирую к вашему разуму, и все.
Она подошла к машине, впустила собаку на заднее сиденье и села за руль.
– Есть новости с фронта сэра Генри? – спросил Девлин, когда она запустила мотор.
Она улыбнулась:
– Я не даю ему остыть, не беспокойтесь. Вечером в пятницу снова буду на связи с Радлом. Дам вам знать, если что-нибудь появится новое.
Она уехала, а Девлин отпер дверь и вошел в дом. Он долго колебался, затем закрыл дверь на задвижку и прошел в гостиную. Задернул занавеску, разжёг небольшой огонь и сел перед ним со стаканом гарвальдовского виски в руке.
Позор, дьявольский позор, но, возможно, Джоанна Грей права. Глупо было лезть на рожон. На мгновение он подумал о Молли, но затем решительно взял книгу «Полночный двор» на ирландском языке и заставил себя сосредоточиться.
По окну застучал дождь. Примерно в полвосьмого задергалась ручка входной двери. Через некоторое время раздался легкий стук в занавешенное окно, и Молли тихо позвала его по имени. Девлин продолжал читать, напрягая внимание, чтобы понимать слова. Спустя некоторое время Молли ушла.
Он тихо выругался с черной яростью в душе и швырнул книгу в стену, сопротивляясь всем своим существом желанию побежать за Молли. Он налил себе еще большую порцию виски и стоял у окна, чувствуя себя внезапно более одиноким, чем когда-либо в жизни. Дождь вдруг яростно обрушился на болота.
* * *
А в Ландсвоорте со стороны моря разыгралась буря с таким пронизывающим дождем, что он проникал до костей, как нож хирурга. Гарви Престон в карауле у ворот старой фермы прижался к стене, проклиная Штайнера, Радла, Гиммлера и всех и вся, доведших его до самого униженного и самого несчастного состояния во всей его жизни.
Глава 10
Во время второй мировой войны характерное отличие снаряжения германского десантника от британского состояло в типе парашюта.
Германский десантный парашют не имел ремней, которыми стропы крепились к подвесной системе парашюта. Стропы крепились непосредственно к ранцу, что полностью изменяло процесс прыжка. Учитывая это, Штайнер в воскресенье утром назначил занятие, чтобы ознакомить свою команду с устройством стандартного британского парашюта.
Солдаты стояли перед ним полукругом, в центре – Гарви Престон, одетый, как и все, в десантный комбинезон, и в сапогах.
Штайнер сказал:
– Важным обстоятельством этой операции, как я уже говорил, является то, что мы выдаем себя за польскую часть специальной авиаслужбы. Поэтому все наше снаряжение будет британским, прыгать вы будете со стандартными парашютами британских авиадесантных войск. – Он обернулся к Риттеру Нойманну: – А теперь вы.
Нойманн начал инструктаж:
– Парашют типа Х весит около двадцати восьми фунтов и, как уже говорил господин полковник, сильно отличается от нашего.
Брандт потянул за вытяжной трос, ранец открылся, выбросив парашют цвета хаки. нойманн продолжал:
– Обратите внимание, как стропы крепятся к подвесной системе парашюта.
– Главное здесь в том, – вставил Штайнер, – что вы можете манипулировать куполом, менять направление и вообще распоряжаться своей судьбой, чего с нашим парашютом не сделаешь.
– Еще одна вещь, – сказал Риттер. – У нашего парашюта центр тяжести высоко, что означает, как вы знаете, что вы можете запутаться в стропах, если не прыгните лицом вниз. А с парашютом типа Х вы можете прыгать в положении стоя. Сейчас мы это начнем отрабатывать.
Он кивнул Брандту, который сказал:
– Ладно, давайте прыгать.
В дальнем углу сарая был сеновал высотой футов пятнадцать. Через балку над ним была перекинута веревка, и к одному ее концу привязана подвесная система парашюта.
– Немного примитивно, – весело объявил Брандт, – но вполне подходит. Вы прыгаете с сеновала, а на другом конце веревки человек шесть не дадут вам приземлиться слишком жестко. Кто первый?
Штайнер сказал:
– Пожалуй, я попрошу этой чести, в основном потому, что мне надо заняться другими делами.
Риттер помог ему затянуть ремни, Брандт и четверо солдат взялись за конец веревки и подняли Штайнера на сеновал. Мгновение постояв на краю, он по сигналу Риттера ринулся вниз. Конец веревки взвился вверх, утаскивая с собой троих солдат, но Брандт и унтер-офицер Штурм повисли на нем, ругаясь на чем свет стоит. Штайнер упал на землю, перевернулся по всем правилам и вскочил на ноги.
– Нормально, – сказал он Риттеру. – Теперь, как обычно, по очереди. У меня есть время посмотреть, как вы делаете это.
Он встал позади группы и закурил. Нойманн подгонял ремни по себе. Со стороны подъем старшего лейтенанта на сеновал выглядел довольно жутко, но когда Риттер плохо приземлился и остался лежать на спине, раздался взрыв хохота.
– Видишь, – сказал рядовой Клугл Вернеру Бригелю, – вот что делает с человеком езда на этих проклятых торпедах. Господин лейтенант забыл все, чему его учили.
Следующим прыгал Брандт, но Штайнер внимательно следил за Престоном. Англичанин был очень бледен, лицо покрылось потом – ясное дело, он испытывал ужас. Группа работала с переменным успехом: те, кто держал веревку, во время одного неудачного прыжка перепутали сигнал и отпустили ее в самый неподходящий момент. Рядовой Хагльпролетел все пятнадцати футов под действием силы собственной тяжести и с изяществом мешка картошки. Однако поднялся, ничуть не обескураженный неудачей.
Наконец пришел черед Престона. Добродушное настроение сразу пропало.
Штайнер кивнул Брандту:
– Поднять его.
Пятеро потянули конец веревки с такой охотой, что Престон взлетел, ударившись о сеновал и повиснув под потолком. Его чуть-чуть опустили, и, стоя на краю, он дико смотрел сверху на всех.
– Эй, англичанин, – крикнул Брандт, – помни, что я тебе говорил. Прыгай по моему сигналу.
Он повернулся, чтобы дать указания людям, держащим веревку. И вдруг Бригель закричал, потому что Престон стал падать. Нойманн, подскочив, поймал веревку, и Престон повис в трех футах от земли, качаясь, как маятник. Руки его болтались, голова свесилась.
Брандт взял его за подбородок и заглянул в лицо:
– Он потерял сознание.
– Этого и следовало ожидать, – сказал Штайнер.
– Что с ним делать, господин полковник? – спросил Нойманн.
– Приведите его в чувство, – спокойно сказал Штайнер, – и снова поднимите. Столько раз, сколько нужно, пока не справится с этим удовлетворительно или не сломает ногу. – Он отдал честь: – Продолжайте, пожалуйста, – и вышел.
* * *
В трактире «Стадли армс» было не меньше дюжины человек, когда туда вошел Девлин. Лейкер Армсби сидел на своем обычном месте у очага с губной гармошкой, остальные вокруг двух больших столов играли в домино. Артур Сеймур глазел в окно с пинтой в руке.
– Спаси всех бог! – весело сказал Девлин. В ответ последовала полная тишина, и все, кроме Сеймура, повернулись к нему. – «Да спасет тебя бог» – был всегдашний ответ на это, – сказал Девлин. – Ну да ладно.
Позади раздались шаги, и, повернувшись, он увидел Джорджа Уайльда, выходящего из задней комнаты и вытирающего руки о передник. Лицо его было серьезным и замкнутым, без всяких эмоций.
– Успею выпить кружечку.
– Боюсь, что нет. Придется уйти, сэр.
В комнате стояла тишина. Девлин засунул руки в карманы, горбился и наклонил голову. И когда он поднял ее, Уайльд непроизвольно сделал шаг назад, потому что лицо ирландца сильно побледнело, кожа на скулах натянулась, голубые глаза сверкали.
– Уйду не я, а другой, – тихо сказал Девлин.
Сеймур обернулся. Один глаз у него затек, губы запеклись и распухли. Все лицо казалось перекошенным и было покрыто багровыми и зелеными кровоподтеками. Он тупо посмотрел на Девлина, потом поставил свою недопитую кружку эля и, шаркая ногами, вышел.
Девлин обернулся к Уайльду:
– Теперь, мистер Уайльд, я выпью. Немного шотландского виски, потому что об ирландском вы здесь, на краю своего маленького света, и не слыхали, и не вздумайте мне говорить, что у вас нет пары бутылок под прилавком для гостей, к которым вы особо благоволите.
Уайльд открыл было рот, чтобы что-то сказать, но решил, что не стоит. Он пошел в подсобку и вернулся с бутылкой «Белой лошади» и маленьким стаканчиком. Налил порцию и поставил возле Девлина.
Девлин вытащил горсть мелочи.
– Шиллинг и шесть пенсов, – весело сказал он, отсчитывая деньги на ближайшем столе. – Твердая цена за порцию. Я считаю само собой разумеющимся, конечно, что такой превосходный, твердый оплот церкви, как вы, не будет продавать выпивку по ценам черного рынка.
Уайльд не ответил. Вся комната застыла в ожидании. Девлин взял стаканчик, посмотрел его на свет и выплеснул виски золотистым потоком на пол. Стаканчик он аккуратно поставил на стол.
– Отлично, – сказал он, – я получил большое удовольствие.
Лейкер Армсби захихикал. Девлин ухмыльнулся:
– Спасибо, Лейкер, старина. Я тебя тоже люблю, – сказал он и вышел.
* * *
В Ландсвоорте шел сильный дождь, когда Штайнер ехал через взлетную полосу на полевой машине. Он остановился у первого ангара и побежал в укрытие. Петер Герике в старом комбинезоне, вымазанный в смазке до локтей, осматривал мотор «дакоты» вместе с унтер-офицером люфтваффе и тремя механиками.
– Петер, – позвал Штайнер, – у вас найдется минутка? Мне хотелось бы знать, как идут дела.
– Дела идут вполне прилично.
– С моторами никаких проблем?
– Абсолютно. Их мощность девятьсот лошадиных сил. Действительно первоклассные и, насколько я могу судить, поработали мало. Мы проводим профилактику.
– Вы всегда возитесь со своими моторами?
– Когда разрешают. – Герике улыбнулся. – Когда я летал на этих штуках в Южной Америке, приходилось самому обслуживать свои моторы, потому что не было персонала.
– Проблем нет?
– По-моему, нет. Где-то на следующей неделе самолет перекрасят. Без спешки. Бомлер устанавливает радар Лихтенштейна, чтобы все видеть вокруг. Детский перелет. Час над Северным морем, час назад. Пустяки.
– Максимальная скорость этого самолета наполовину меньше скорости английских и наших истребителей.
Герике пожал плечами:
– Все дело в том, как их ведешь, а не в их скорости.
– Вам нужен испытательный полет, верно?
– Точно.
– Я как раз подумал, – сказал Штайнер, – что хорошо бы объединить его с репетицией прыжка. Предпочтительно ночью, когда будет отлив. Мы могли бы использовать побережье с севера от песчаного пирса. Это даст возможность ребятам испытать английские парашюты.
– Какую высоту вы намечаете?
– Скажем, четыреста футов. Я хочу, чтобы они быстро приземлились, а с этой высоты весь прыжок займет пятнадцать секунд.
– Для них, а не для меня. За свою карьеру я прыгал с парашютом только три раза и с куда большей высоты.
Ветер так взвыл над взлетной полосой, гоня перед собой дождь, что Штайнер вздрогнул:
– Ну и мерзкое, забытое богом место. Вполне отвечает цели.
– А что за цель?
Штайнер усмехнулся:
– Вы спрашиваете меня об этом по меньшей мере по пять раз в день. Вам не надоело?
– Я просто хочу знать, что это за затея.
– Может, и узнаете когда-нибудь, это от Радла зависит, но в настоящий момент мы здесь, потому что мы здесь.
– А Престон? – спросил Герике. – Какие у него причины? Просто интересно, что может заставить человека сделать то, что сделал он.
– Разные вещи, – сказал Штайнер. – Что касается его самого, то он получил красивую форму, офицерское звание. Впервые в жизни он что-то собой представляет, а это очень важно, если ты был никем. А что касается всего остального, ну, он здесь по прямому приказанию самого Гиммлера.
– А вы? – спросил Герике. – Ради славы третьего рейха? Жизнь за фюрера?
Штайнер улыбнулся:
– Один бог знает. Война – вещь случайная. Ведь если бы американцем был мой отец, а немкой мать, то я был бы по ту сторону. А что касается парашютных войск... я вступил в них, потому что в тот момент это казалось хорошим делом. Конечно, через некоторое время все надоедает.
– А я занимаюсь этим, потому что лучше буду летать на чем угодно, чем не летать, – сказал Герике. – И думаю, так же считают большинство английских пилотов по ту сторону Северного моря. Но вы... – он покачал головой. – Я просто не понимаю. Это что, для вас игра и ничего другого?
Штайнер устало сказал:
– Раньше я знал, а теперь не уверен. Мой отец был солдатом старой школы. Прусская косточка Конечно, голубая кровь и железо, но еще и честь.
– А это задание, которое вам дали, – сказал Герике, – ну это английское дело, каким бы оно ни было. У вас нет сомнений?
– Абсолютно. Совершенно нормальное военное предприятие поверьте мне. Сам Черчилль не нашел бы в нем изъяна, по крайней мере принципиально. – Герике попытался улыбнуться но это ему не удалось, и Штайнер положил руку ему на плечо! – Я знаю, бывают дни, когда сам бы плакал по всем нам. – Он повернулся и ушел в дождь.
* * *
В кабинете рейхсфюрера Радл стоял перед его столом и ждал, когда Гиммлер прочитает отчет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46