Она знала, чем рискует. И тем не менее поставила именно на эту карту. И проиграла.Думал я и о Телиме. Она тоже сделала свой выбор. Что ж, это ее право. Пусть остается на своих болотах, раз это ей больше по душе.Лично я ищу Талену. При мысли о ней на душе у меня потеплело. Талена не какая-нибудь обслуживающая рабыня в пага-таверне, как Тана. И не девчонка-ренсовод, туземка, выходец из болот, как Телима. Талена — дочь убара!Что с того, что Тана отлежала свое подо мной, Боском, человеком богатым, адмиралом Порт-Кара? Она, рабыня, раскинется под любым свободным мужчиной. Она и живет-то лишь для того, чтобы выполнять единственное свое предназначение — служить таким мужчинам и всячески ублажать их. А Телима? Она хоть и красива, не спорю, но ведь она всего лишь девчонка из ренсоводческой общины! Едва ли достойная партия для человека, занимающего мое положение.Вот Талена — это совсем другое дело. Дочь убара!Она была бы мне подходящей спутницей. В свое время я стал первым в Совете Капитанов Порт-Кара. Кто знает, какие события могут еще произойти в этом городе? Возможно, со временем здесь снова появится полномочный правитель, убар.Я пользуюсь большим авторитетом среди горожан.Рядом со мной Талена будет самой богатой, самой могущественной и красивой женщиной среди всех, кого знал этот город.Ради этого стоит рискнуть. Я спасу ее. Мы восстановим наши отношения свободных спутников. И кто знает, каких еще высот может достичь Боск? С Таленой, дочерью великого убара Ара, мои шансы возрастают неизмеримо. Союз с этой женщиной, безусловно, пойдет мне только на пользу. Да и как женщина Талена не станет мне одной лишь обузой. С ее способностями, влиянием… Стоит только нам объединить свои усилия, а там!.. Кто знает, какие еще высоты откроются перед Боском? Быть может, со временем он поднимется до трона убара Ара? Или нет, еще выше. Может, когда-нибудь все расположенные на Тассе острова, большие и малые, сольются в одну морскую державу, и такая же империя возникнет на основе свободного содружества всех городов на материке, а во главе этой империи будет стоять только один правитель, только один убар, обладающий безграничной властью…Да, из нас получилась бы великолепная, самая могущественная на Горе пара: Боск — великий Боск, гроза всей Тассы, и Талена — красавица Талена, дочь убара Ара!Я стряхнул с себя сладкие грезы и поднялся на ноги.Шира сидела все так же, низко склонив голову.Я посмотрел на солнце. Тени на земле стали длиннее. Время давно перевалило за полдень.Шира вопросительно взглянула на меня. Я отвернулся. Ей еще рано убегать.Я направился к матросам, занятым возведением ограды вокруг нашего лагеря.Мы немного изменили первоначальный план — поправку вызвало прибытие в Лаурис галеры «Рьоды» с Тироса. Мы вывели «Терсефору» из гавани Лауриса и поднялись еще пасангов на двадцать вверх по реке. Именно здесь, на северном берегу, мы и решили устроить свой лагерь. Выше по течению, севернее Лауриса, судоходность реки резко снижается, по крайней мере, в разгар лета. «Рьода» — судно гораздо более устойчивое, низкокилевое и обладающее большей длиной, нежели «Терсефора», — не смогла бы последовать сюда за нами. Кроме того, ниже по течению я выставил наблюдателей, на случай, если матросы с галеры решат подняться по реке на баркасах. Установил я посты и вокруг лагеря, таким образом обезопасив себя от скрытого приближения возможного противника по суше. Думаю, все эти предосторожности были излишними, но мне хотелось не гадать, а знать это наверняка.Собственно говоря, устройство лагеря севернее Лауриса в еще большей степени оправдывало наше появление в верховьях реки и подкрепляло нашу легенду о торговцах, за которых мы себя выдавали. Здесь, севернее Лауриса, цены на шкуры слинов и пантер действительно были несколько ниже. Иной раз скупщики шкур поднимались еще выше к истокам реки, и это было нам только на руку: никто из горожан не должен догадываться об истинной цели нашей экспедиции.Возводимый нами лагерь на берегу реки также не представлял собой ничего необычного. Мы подвели «Терсефору» к песчаной отмели и затем, подкладывая бревна ей под киль и выставляя опоры по обоим бортам корпуса, втащили судно подальше на берег, оставив корму в воде. После этого большая часть команды занялась очисткой и приведением в порядок днища корабля, а несколько человек начали возводить ограждение вокруг лагеря, вбивая в землю длинные заостренные колья и вплетая между ними гибкие стволы срубленных молодых деревьев. Строящийся вокруг корабля забор был довольно высок и состоял из трех стен, две из которых подходили к самой воде, оставляя, естественно, для «Терсефоры» путь в реку свободным. Теперь большая часть времени, включая отдых и приготовление пищи, должна была проводиться не на судне, а на берегу, в лагере, а сама «Терсефора» была заботливо укрыта брезентом, установленным таким образом, что он отбрасывал тень на весь лагерь и мог служить защитой от дождя.Я был доволен своими матросами. Они работали с таким старанием, что я готов был каждому из них привезти из Лауриса рабыню из пага-таверны для прислуживания ему за обедом.— Как идут дела? — спросил я, подходя к Турноку.— Все в порядке, капитан — ответил он.Я и сам видел, что работа близится к концу. Лагерь Марленуса, великого убара Ара, полагаю, находится где-нибудь в глубине леса, к северу или северо-востоку от Лауриса. Вполне вероятно также, что Марленус мог воспользоваться тем лагерем, который он возвел, находясь здесь несколько месяцев назад, когда, устав от государственных дел, охотился в северных лесах и, помимо четвероногих хищников, поймал Вьерну, предводительницу женщин-разбойниц, вместе с несколькими членами ее банды. Это событие, думаю, сделало Марленуса излишне самоуверенным.Второй раз, полагаю, ему уже не удастся захватить Вьерну с такой легкостью.— Еще пара кольев — и изгородь будет закончена, — сообщил Турнок.Я взглянул на солнце: его нижний край уже спрятался за верхушками деревьев. Через пол-ана начнет темнеть.Рабам самое время для побега.Я посмотрел на Ширу.— Поднимайся, — сказал я. Она покорно встала на ноги.Я еще раз окинул взглядом ее крепкую фигурку в короткой шерстяной тунике без рукавов, волосы, стянутые на затылке белой лентой, руки, скованные цепями, ошейник… И внезапно впервые понял, что она красива.Она внимательно посмотрела на меня. Руки у нее медленно сжались в кулаки.— Ты приобрел меня именно для этого? — спросила она.— Да, — ответил я.Шира повернулась и проскользнула в щель в изгороди, еще не забранную кольями. Оказавшись по ту сторону изгороди, она, не оглядываясь, быстро направилась в лес.В ее интересах было как можно скорее оказаться в руках разбойниц Вьерны. Уже через ан голодные слины выйдут на охоту.— Что будем делать теперь, капитан? — спросил Турнок, закончивший загонять в землю недостававшие в стенке забора колья и с гордостью оглядывающий творение рук своих.— Теперь будем готовить еду, — ответил я, — ужинать и — ждать.Ближе к полуночи, в двадцатом ане по горианскому времени, с наружной стороны ограждения до нас донесся какой-то легкий шорох.— Костер не гасить, — приказал я вполголоса, — но от огня держаться подальше.Оставленный гореть костер свидетельствовал о том, что мы не имеем враждебных намерений и хотим установить контакт. И все же на свет выходить не следовало, поскольку лесные жители могли оказаться не столь миролюбивы и поприветствовать наше появление выпущенными из темноты стрелами. Однако это, видимо, не входило в планы лесных жителей, в противном случае, думаю, мы бы не услышали их приближения.Более того, чуть позже они сознательно сломали сухую ветку в руках, чтобы привлечь к себе внимание и посмотреть на ответную реакцию.Я подошел ближе к огню, чтобы они смогли убедиться в том, что я не вооружен.— Я — Боск, торговец свободного острова Таборга! — крикнул я в темноту. — Я хочу говорить с вами.В лесу царила тишина.— Мы привезли с собой товары для обмена, — продолжал я.Из темноты вынырнула девушка, одетая в шкуры лесных пантер. В руке она держала лук и выглядела весьма уверенно.— Разожгите огонь поярче, — приказала она.— Давай, — кивнул я Турноку.Он неохотно подбросил в костер охапку хвороста, и вскоре пламя осветило всю внутреннюю часть лагеря. Мы не могли видеть, что происходит за изгородью.— Пусть горит так же ярко, — распорядилась женщина.— Подбрось дров, делать нечего, — сказал я Турноку.Теперь каждый из находящихся внутри ограниченного изгородью пространства был виден как на ладони и представлял собой отличную мишень.— Снимите мечи и бросьте оружие, — продолжала командовать женщина.Я бросил на землю поясной ремень, меч, щит и нож. Матросы с явной неохотой последовали моему примеру.— Отлично! — донесся до нас с внешней стороны изгороди довольный голос женщины.Она настороженно наблюдала за нами. Теперь, в свете ярко пылающего костра, мы тоже могли рассмотреть ее как следует.На ней были коротко подрубленные шкуры, а в руке она сжимала лук. Левое запястье украшал широкий золотой браслет; на щиколотке правой ноги также сверкала изящная золотая полоска. Это была настоящая женщина-пантера.— Вы окружены, — сообщила она.— Не сомневаюсь, — ответил я.— Сейчас в сердце каждого из вас нацелена стрела.— Это тоже не вызывает сомнений.— Вы отдаете себе отчет в том, что, если только пожелаем, мы можем захватить вас в плен и обратить в рабство?— Конечно.— Хорошо. О чем же вы хотели поговорить?— Может, нам лучше беседовать не через забор?— Вытащите из заграждения несколько кольев, и мы поговорим через проем, — предложила женщина.Я обернулся к Турноку:— Вытащи из частокола четыре кола. Здоровяк крестьянин с видимой неохотой выполнил мое распоряжение. С гордо поднятой головой женщина-пантера вошла на территорию нашего лагеря. Здесь она внимательно осмотрелась. Взгляд у нее был пристальный и бесстрашный. Она подошла к лежащему на земле оружию и ногой отодвинула его подальше от стоящих мужчин.— Садитесь, — предложила она матросам, указывая на пространство возле образуемой частоколом стены. — И повернитесь лицом к огню.Я жестом подтвердил, что они должны в точности следовать ее указаниям.— Устраивайтесь ближе друг к другу, — распорядилась она.Я снова кивком головы подтвердил ее приказ. Она сознательно усадила их лицами к огню, чтобы глаза, привыкшие к свету, не смогли сразу привыкнуть к темноте. Теперь, если костер внезапно потушить, мои люди в течение целого ена будут слепыми и беспомощными, в полной зависимости от женщин-пантер. Не зря им приказали и расположиться ближе друг к другу, чтобы разбойницам, вздумай они начать стрельбу, легче было выбирать себе цель. Женщина тоже устроилась возле костра, по-мужски скрестив перед собой ноги. Из-за частокола опять донесся какой-то звук, и я увидел, как из темноты выплывает что-то белое, с обеих сторон стиснутое двумя женщинами-пантерами.Приблизившись к частоколу, разбойницы втолкнули свою жертву внутрь огороженной территории. Цепи по-прежнему оставались на руках рабыни, а запястья теперь дополнительно стягивали кожаные ремни. Туника на ней была разорвана до пояса, а шерстяная лента, перевязывавшая прежде ее волосы, исчезла совсем. Пришедшие рывком поставили Ширу на колени у самого костра. Голова ее была низко опущена, на спине виднелись рубцы от плетей.— Неподалеку отсюда мы встретили эту плутавшую по лесу рабыню, — сообщила женщина.— Это моя рабыня, — сказал я.— Ты знаешь, кто она такая?— Рабыня, — пожал я плечами.Темнота по всему периметру лагеря ответила дружным женским смехом. Шира еще ниже опустила голову.— Эту девушку зовут Шира, — сообщила моя собеседница. — Некогда она тоже была женщиной-пантерой и даже предводителем разбойниц.— Вот как? — Я сделал вид, что удивлен. Молодая женщина рассмеялась.— Когда-то она была главной соперницей Вьерны, — продолжала она. — Теперь же Вьерна с большим удовольствием возвращает ее тебе. — Она перевела взгляд на Ширу. — Ошейник тебе очень к лицу, Шира.В обращенных к ней глазах Ширы безграничная ненависть смешалась с отчаянием.— Торговец говорит, что ты принадлежишь ему. Это правда? — спросила молодая женщина.От переполнявшей ее ярости Шира не в силах была произнести ни слова.— Отвечай, рабыня! — настойчиво потребовала женщина.— Да, — процедила сквозь зубы Шира, — это мой хозяин.Раскаты дружного женского хохота прокатились далеко за пределами лагеря.Молодая женщина кивнула в сторону Ширы.— Ну, и как из нее рабыня? Послушная? — поинтересовалась она.Я посмотрел на Ширу:— Вполне.Шира еще ниже уронила голову. Смех девушек вокруг лагеря стал громче.— Мы хотим за ее возвращение четыре металлических наконечника для стрел, — сказала молодая женщина.— Цена вполне приемлемая, — согласился я.— Даже высокая за такое ничтожество. — В голосе женщины слышалось безграничное презрение.Шира сжала кулаки и, не в силах более сдерживаться, разрыдалась от отчаяния.Я жестом указал одной из стоящих рядом с ней девушек, что она может взять четыре наконечника для стрел из мешка с товарами. Та подошла к мешку и вытащила четыре наконечника: именно четыре, и не единым больше.— Значит, ты — Вьерна? — спросил я молодую женщину.— Нет, — ответила она.Я постарался придать своему лицу разочарованное выражение. Во взгляде сидящей напротив женщины появилась настороженность.— Ты ищешь Вьерну? — поинтересовалась она.— Я приехал издалека специально, чтобы поговорить с ней. — Думаю, я выглядел сейчас в достаточной степени недовольным. — Я полагал, что эта территория входит в зону обитания ее банды.— Я действительно из банды Вьерны, — призналась моя собеседница.— Вот как? Это уже лучше.У сидящей напротив меня молодой женщины были очень светлые волосы и голубые глаза, как у большинства девушек, населяющих эти места. Она была довольно хороша собой, но жесткие черты лица производили отталкивающее впечатление. Поэтому в глубине души я даже порадовался, что эта женщина — не Вьерна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49