Перед новым
тестом она придирчиво осмотрела комнату. Поднос с деревянной стружкой
стоял на железном столе. Голые стены, обшитые листовым железом, отли-
вали синевой. Хокстеттер сказал:
- Оператор, видишь, в асбестовом комбинезоне и асбестовых тапочках.
- Он по-прежнему говорил с ней, отечески улыбаясь. Оператору ЭЭГ было
явно жарко и неуютно в своем комбинезоне. Он надел марлевую повязку,
чтобы не дышать асбестовыми испарениями. Хокстеттер показал на прямоу-
гольное с зеркальным стеклом окошечко в стене. - В него можно смотреть
только оттуда. Там, за окошечком, телекамера. А вот ванна.
Чарли подошла поближе. Ванна была старого образца, на ножках, и ка-
залось инородной среди этой стальной голизны. Воды в ней было до кра-
ев. Чарли осталась удовлетворенной.
- Все правильно, - сказала она. Хокстеттер расплылся в улыбке.
- Вот и отлично.
- А теперь уходите в ту комнату. Ничего вам здесь стоять, я буду
это делать. - Чарли не мигая смотрела, на Хокстетгера. - Все может
случиться.
Отеческая улыбка Хокстеттера несколько поблекла.
- А ведь она права, - сказал Рэйнберд. - Если бы вы к ней сразу
прислушались, провели бы тест еще утром. Хокстеттер глянул на него и
что-то пробурчал.
- Хотя вы же все равно не верите.
Хокстеттер, Рейнберд и Кэп стояли перед окошечком. Вместе с ними в
окошко смотрел объектив камеры. Почти беззвучно работал видеомагнито-
фон. Стекло было поляроидное, из-за чего все предметы в испытательной
комнате делались голубоватыми - вроде пейзажа "грейхаундл". Оператор
подсоединил ЭЭГ к Чарли. Сейчас же монитор в соседней комнате воспро-
извел энцефалограмму.
- Гляньте, какая альфа, - пробормотал кто-то из лаборантов. - Здо-
рово подзавелась.
- Напугана, - поправил Рэйнберд. - Здорово напугана.
- А вы, значит, верите? - неожиданно спросил его Кэп. - Сначала не
верили, а сейчас верите?
- Да, - ответил Рэйнберд. - Сейчас верю. Оператор ЭЭГ отошел от
Чарли.
- Мы готовы.
Хоксесттср щелкнул переключателем. - Дазай, Чарли. Если ты готова.
Чарли повернулась к окошечку с зеркальным стеклом, и, хотя это было
невозможно, на мгновение Гэйнберду почудилось, что ее глаза встрети-
лись с его единственным глазом. Он смотрел на нее, и на его губах иг-
рала улыбка.
Чарли Макги посмотрела в зеркальное стекло прямоугольного окошка и
не увидела ничего, кроме своего отражения... но ощущение устремленных
на нее глаз было очень сильным. Ах, если бы там сейчас стоял Джон, ей
было бы гораздо легче. Но откуда ему там взяться?
Она перевела взгляд на поднос с деревянной стружкой. Это будет даже
не посыл, а толчок. Одновременно с этой мыслью явилась другая, от ко-
торой она содрогнулась, пришла в ужас: ей хотелось испытать свою силу.
Она думала о предстоящем так, как изголодавшийся человек, глядя на шо-
коладное мороженое, думает проглотить его одним махом. Но, прежде чем
проглотить, он хотя бы миг будет... смаковать его.
За этот миг смакования ей стало вдруг стыдно; впрочем, она тут же
сердито тряхнула головой. ПОЧЕМУ БЫ И НЕТ? ВСЕМ ЛЮДЯМ ХОЧЕТСЯ ДЕЛАТЬ
ТО, ЧТО ОНИ ХОРОШО УМЕЮТ. МАМА ЛЮБИМ СОСТАВЛЯТЬ КРОССВОРДЫ, А МИСТЕР
ДОУРИ ИЗ СОСЕДНЕГО ДОМА В ПОРТ-СИТИ ЛЮБИЛ ПЕЧЬ ХЛЕБ. КОГДА ИМ САМИМ
УЖЕ НЕ НУЖНО БЫЛО ХЛЕБА, ОН ВЫПЕКАЛ ДЛЯ ДРУГИХ. КАЖДОМУ ХОЧЕТСЯ ДЕЛАТЬ
ТО, ЧТО ОН ХОРОШО УМЕЕТ...
"Стружка, - презрительно подумала она. - Могли бы придумать что-ни-
будь потруднее".
Первым это почувствовал оператор ЭЭГ. Он давно испарился в своей
защитной одежде и поэтому в первый момент решил, что все дело в этом
проклятом комбинезоне. Но в следующую секунду он увидел на экране, что
волны альфа-излучения вдруг ощетинились, как пики, - свидетельство
предельной концетрации воли, а также автограф мозга с разыгравшимся
воображением.
Ощущение жара нарастало - и тут его охватил страх.
- Там что-то происходит, - возбужденно сказал один из лаборантов.
- Температура подскочила на десять градусов. Мать честная, это же
Анды, а не альфа-излучение...
- Вот оно! - воскликнул Кэп. - Вот оно! - В его голосе звучала
пронзительно-победная нота - так кричит человек, годами ждавший своего
звездного часа.
Она толкнула взглядом горку стружки - нерастраченная сила сама рва-
лась наружу. Горка взорвалась раньше, чем успела вспыхнуть. Поднос
дважды перевернулся в воздухе, разбросав горящие щепочки, и срикошети-
ровал от стены, оставив вмятину на стальной обшивке.
Оператор ЭЭГ издал вопль ужаса и пулей вылетел из комнаты. Этот
вопль мгновенно перенес Чарли в Олбани. Так вопил тот человек, в аэро-
порту, когда несся в женский туалет в пылающих армейских ботинках.
Со смешанным чувством страха и торжества она подумала: Я стала еще
сильнее!
Стальная обшивка стен пошла радужными разводами. Это было пекло. В
соседней комнате ртуть термометра, остановившаяся было на отметке во-
семьдесят, после того как уже поднялась на десять градусов, вдруг рва-
нулась вверх, миновала отметку девяносто, добралась до девяноста четы-
рех и только тогда успокоилась.
Чарли, уже готовая удариться в панику, направила испепеляющий луч в
ванну. Вода забурлила, отчаянно пузырясь. В пять секунд она была дове-
дена до кипения.
После бегства оператора дверь осталась распахнутой настежь. Но ни-
кому до этого не было дела - на командном посту в соседней комнате ца-
рил переполох. Хокстеттер кричал в голос. Кэп с отвислой челюстью при-
ник к окошку, заворожено глядя на бурлящую поверхность. От воды клуба-
ми подымался пар - обзорное стекло запотевало. Один Рэйнберд сохранял
невозмутимость; он стоял, руки за спину, и улыбался. Он походил на
учителя, чей лучший ученик только что решил особо трудную задачу.
(остановись!)
Ее внутренний голос.
(ОСТАНОВИСЬ! ОСТАНОВИСЬ! ОСТАНОВИСЬ!)
И вдруг это ушло. Что-то отделилось, секунду-другую еще напоминая о
себе, а потом и вовсе замерло. Стоило ей рассредоточиться, как луч по-
гас. Она увидела окружающие предметы, почувствовала, что ей жарко, что
она вся взмокла. Пузыри в бурлящем котле пошли на убыль - к этому мо-
менту половина воды выкипела. Несмотря на открытую дверь, здесь было
как в парной. В наблюдательной комнате столбик термометра остановился
на отметке девяносто шесть, после чего упал на один градус.
Хокстеттер лихорадочно проверял, сработала ли техника. Его волосы,
обычно зачесанные назад, прилизанные до неправдоподобия, растрепались
и стояли сзади торчком. Хокстеттер чем-то напоминал Альфальфу из "Ма-
леньких негодников".
- Получили! - Он задыхался. - Все получили... вот... температурная
кривая... видели, как закипела вода?.. с ума сойти!.. а звук записа-
ли?.. точно?.. нет, вы видели, что она творила?.. Фантастика!
Он пробежал мимо одного из лаборантов, неожиданно развернулся и,
схватив его за отвороты халаты, закричал:
- Ну, кто скажет, что не она это сделала?
Тот был потрясен, пожалуй, не меньше Хокстеттера.
- Никто, шеф, - замотал он головой. - Никто.
- Вот это да! - воскликнул Хокстеттер и снова закружил по комнате.
- Я думал... ну да... может быть... но чтоб такое... как она поднос,
а?!
В поле его зрения попал Рэйнберд, тот по-прежнему стоял руки за
спину, загадочно улыбаясь. Хокстеттер на радостях забыл о старых расп-
рях. Он бросился к Рэйнберду и стал трясти его руку.
- Получили! - объявил он с плотоядной ухмылкой. - Все получили.
Этого хватит, чтобы оставить с носом любой суд! Будь он хоть трижды
Верховный!
- Хватит, - спокойно согласился Рэйнберд. - А сейчас не худо бы
послать за девочкой вдогонку, пока она не оставила кой-кого с носом.
- А? Что? - Хокстеттер хлопал глазами.
- Видите ли, - продолжал Рэйнберд подчеркнуто спокойно, - парнишка,
сидевший с ней рядом, видимо, вспомнил, что у него срочное свидание,
во всяком случае, он вылетел так, словно получил хороший пинок под
зад. А следом за ним вышла ваша поджигательница.
Хокстеттер воззрился в смотровое окошко. Стекло еще больше запоте-
ло, но все же было видно: вот ванна, ЭЭГ, перевернутый металлический
поднос, дотлевающие стружки... и - никого.
- Ну-ка, кто-нибудь, догоните ее! - приказал Хокстеттер, поворачи-
ваясь к техническому персоналу. Пять или шесть человек стояли не ше-
лохнувшись. А что же Кэп? Он исчез в тот самый миг, когда испытатель-
ную комнату покинула Чарли, но никто, кроме Рэйнберда, похоже, этого
не заметил.
Индеец насмешливо смотрел на Хокстеттера, потом его единственный
глаз скользнул по остальным лицам, побелевшим до цвета лабораторных
халатов.
- Как же, - тихо сказал он. - Или все-таки есть желающие? Ни один
не пошевелился. Умора да и только. "Вот так, - подумал Рэйнберд, - бу-
дет и с политиками, когда до них вдруг дойдет, что кнопка нажата, и
ракеты уже в воздухе, и бомбы сыплются градом, и уже горят города и
леса". Это была такая умора - хоть смейся... и смейся... и смейся.
- Красиво как, - пролепетала Чарли. - Как красиво... Они стояли на
берегу пруда, недалеко от того места, где всего несколькими днями
раньше стоял ее отец вместе с Пиншо. Сегодня было куда прохладнее; в
зеленых кронах наметилась желтизна. И уже не ветерок, но ветер пускал
рябь по воде.
Чарли подставила лицо солнцу и закрыла глаза; она улыбалась. Стояв-
шему рядом Джону Рэйнберду, пробывшему шесть месяцев охранником в
тюрьме "Кэмп Стюарт" в Аризоне, прежде чем отправиться за океан, дово-
дилось видеть подобное выражение лица у людей, отмотавших приличные
сроки.
- Хочешь пойти посмотреть на лошадей?
- Пошли! - немедленно откликнулась она и, спохватившись, робко пос-
мотрела на него. - Если ты не против.
- Не против? Да ты знаешь, как я рад, что выбрался. Когда еще под-
вернется такая передышка!
- Они тебе приказали?
- Нет, - ответил он. Они шли берегом; чтобы выйти к конюшням, надо
было обогнуть пруд. - Спросили, есть ли добровольцы. Что-то я не заме-
тил ни у кого особого рвения после вчерашнего.
- Испугались? - спросила Чарли, пожалуй, чуть кокетливо.
- Испугались, - сказал Рэйнберд, и это была чистая правда. Кэпу,
нагнавшему Чарли в холле, пришлось самолично отвести ее "домой". Моло-
дого человека, оставившего свой пост возле ЭЭГ, отдали под трибунал в
Панама-сити, Флорида. Ведущие специалисты, собранные на экстренное со-
вещание сразу после теста, превратили обсуждение в сумасшедший дом,
воспаряя до небес с самыми невероятными прожектами и тут же хватаясь
за голову в поисках способов контроля.
Предлагали сделать огнеупорным ее жилище, и приставить к ней круг-
лосуточную охрану, и одурманивать ее наркотиками. Рэйнберд долго это
слушал, наконец не выдержал и застучал по столу тяжелым перстнем с би-
рюзой. Он стучал до тех пор, пока не дождался полной тишины. С Рэйн-
бердом, чья звезда так круто взошла, волей-неволей приходилось счи-
таться при всей нелюбви к нему Хокстеттера (пожалуй, не было бы преу-
величением сказать - ненависти) и, соответственно, его сотрудников.
Как-никак именно он в основном имел дело с этим живым факелом.
Рэйнберд поднялся и милостиво дал им возможность полюбоваться своим
изуродованным лицом.
- Я предлагаю ничего не менять. До сегодняшнего дня вы исходили из
того, что девочка, скорее всего, не обладает никаким даром, хотя два
десятка документов свидетельствовали об обратном, а если и обладает,
то весьма скромным, а если не таким уж скромным, то, скорее всего, она
им не воспользуется. Теперь же, когда ситуация изменилась, вы снова
хотите выбить девочку из колеи.
- Это не так, - поморщился Хокстеттер. - Опять вы...
- Это так! - обрушился на Хокстеттера громовой голос, заставляя его
вжаться в кресло. Рэйнберд ободряюще улыбнулся притихшей аудитории. -
Короче. Девочка стала нормально есть. Она прибавила пять килограммов и
перестала быть похожей на тень. Она читает, отвечает на вопросы, раск-
рашивает картинки. Она мечтает о кукольном домике, и добрый дядя убор-
щик пообещал достать его. И после этого, джентльмены, вам, что же, не
терпится начать все сначала? С многообещающего нуля?
Техник, обслуживающий во время теста видеокассетную аппаратуру,
позволил себе робко поинтересоваться:
- Ну, а если она подожжет свою квартирку?
- При желании она давно бы это сделала, - ответил Рэйнберд. Возра-
зить тут было нечего. Дискуссия закончилась.
...Впереди виднелись конюшни - темно-красные с белой отделкой.
Рэйнберд громко рассмеялся.
- Здорово ты их напугала, Чарли!
- А тебя?
- А чего мне пугаться? - Рэйнберд потрепал ее по волосам. - Это
только когда в темноте запирают, я нюни распускаю.
- И ни капельки это не стыдно, Джон.
- При желании, - тут он слегка перефразировал то, что сказал вчера
на совещании, - при желании ты давно могла бы меня поджечь.
Она мгновенно подобралась.
- Как ты... как ты можешь!
- Прости, Чарли. Язык мой - враг мой. Они вошли в полумрак конюшен,
и в нос сразу ударили запахи.
Лучи закатного солнца косо пробивались между балок, и в этих неяр-
ких полосах света полусонно кружилась мякинная пыль.
Грум расчесывал гриву вороному с белой звездой во лбу. Чарли оста-
новилась как вкопанная, не в силах отвести глаз. Грум поворотился к
ней и сказал с улыбкой:
- Это, значит, вы и есть юная мисс. Мне сказали, что вы должны
прийти.
- Какая она красивая, - прошептала Чарли. У нее задрожали руки, так
ей хотелось коснуться этой шелковистой кожи. Ока увидела темный, спо-
койный, чуть увлажненный конский зрачок... и влюбилась с первого
взгляда.
- Вообще-то это мальчик, - сказал грум и украдкой подмигнул Рэйн-
берду, не подозревая, что он за птица, поскольку видел его впервые. -
В некотором смысле.
- А как его зовут?
- Некромансер, - сказал грум. - Хочешь погладить? Чарли неуверенно
приблизилась. Лошадь опустила морду, и девочка ее погладила. Знала бы
Чарли, что она зажжет полдюжины костров, только бы прокатиться верхом
- при условии, что Джон будет рядом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49